— Если вы, конечно, не против.
Он был не против. Мало того, даже вызвался сбегать за едой, пока я буду закрывать лавку. Кстати, скоро ли я собираюсь закрывать?
— Через полчаса, — ответил я. — А пока позвольте угостить вас вином.
Он вздохнул, уселся на стул, который я принес из конторы, и, глядя на две наши перевязи, иронично улыбнулся.
— Шикарно смотритесь, — заметил он.
— Идея Флоры, не моя.
— Догадливая дамочка.
— Сейчас принесу вино.
Зайдя в контору, я налил в один бокал настоящего «Сент Эстефа», а в другой — подделку из «Серебряного танца луны». Вынес и поставил на прилавок.
— Попробуйте оба, — предложил я. — А потом скажете, что думаете по этому поводу.
— А это что?
— После узнаете.
— Но я не эксперт… — возразил он. Однако все же отпил из одного бокала, покатал вино на деснах и скроил гримасу — так, словно проглотил дольку лимона. — Слишком сухое, — заметил он.
— Теперь из второго.
Сперва казалось, что содержимое второго понравилось ему больше. Затем он задумчиво осмотрел бокал и осторожно поставил его на прилавок.
— Ну? — осведомился я. Он улыбнулся.
— Первое… довольно специфичное. Второе приятное… но, пожалуй, легковато. Теперь вы, конечно, скажете мне, что первое намного дороже, да?
— Прекрасно. Второе, которое показалось вам приятным, но легковатым, из «Серебряного танца луны». Первое на вкус таково, каким ему и полагается быть согласно этикетке.
Он обдумал услышанное.
— Тогда многие предпочтут подделку. Люди, не знающие, каким должно быть это вино.
— Да. Потому как напиток вполне приятный. Подозрений не вызывает.
Он отпил еще глоток настоящего.
— Но, узнав, что к чему, начнут отдавать предпочтение настоящему.
— Если бы у меня сейчас было, я бы угостил вас одним из самых замечательных «Сент Эстефов»… «Ко д'Эстурнель», к примеру, «Монтро» или «Кален Сегюр»… Потому как это, пожалуй, сугубо буржуазное… Слишком уж терпкое и резкое на вкус.
— Верю на слово, — добродушно заметил он. — Всегда хотел больше знать о винах.
— Подождите.
Я снова попробовал оба вина — это напоминало встречу со старыми друзьями. Вино из «Серебряного танца», будучи откупоренным и тут же закрытым снова, сохранилось, однако теперь, когда я налил себе второй раз из той же бутылки, показалось, что оно начало портиться. Ибо для того, чтобы сохранить совершенный вкус, вино должно находиться в контакте с пробкой. Чем больше воздуха в бутылке, тем больше вреда для вина.
Я принес ему обе бутылки, настоящую и подделку, и пересказал, что сообщил мне Анри Таве.
Он внимательно выслушал, подумал немного, затем спросил:
— Послушайте, почему вас в первую очередь волнует поддельное вино, а не виски? Или мне показалось?
— Потому… — начал я, но тут меня перебили ворвавшиеся в лавку покупатели. Они хотели знать, чем таким, не слишком дорогим, можно запивать утку Санг Ли с хрустящей корочкой, креветки по-пекински и говядину в устричном соусе. Джерард с интересом прислушивался к нашей беседе, а затем, наблюдая, как они по очереди выходят, один — с бутылкой «Бержерака» другой — «Соава» и третий — «Коте дю Венту», осведомился:
— Похоже, вы продаете не только вино, но и знания, верно?
— Ага. И еще удовольствие. И радость общения. Хо, чего ни за какие деньги не купить в супермаркете.
Крупный мужчина, явно «под мухой», протолкнулся в дверь, вошел, нетвердо держась на ногах, и громко потребовал пива. Я без всяких возражений продал ему требуемое. Он неуклюже выложил деньги на прилавок, икнул и, пошатываясь, вышел. Дже-рард, неодобрительно хмурясь, провожал его взглядом, а потом сказал:
— Он же был пьян…
— Да.
— И вам это безразлично?
— Ровно до того момента, пока они не начинают блевать на пол.
— Но это же безнравственно. Я усмехнулся.
— Я и уход от действительности тоже продаю.
— Временный, — неодобрительно уточнил он. Аскетизм, присущий шотландцам, взял верх над воспитанием.
— Пусть временный. Все лучше, чем ничего… — сказал я. — Таблетку аспирина дать?
Он невнятно хмыкнул — то ли усмехнулся, то ли кашлянул.
— Похоже, с воскресенья вы питаетесь исключительно аспирином?
— Да, вы правы, — я проглотил две таблетки, запил их «Сент Эстефом», что само по себе было кощунством. — Я и сам не прочь уйти от действительности…
Он окинул меня странным холодным взглядом, значение которого я сперва не понял, и только после этого напомнил о моих заячьих скачках по двору.
— Ну, по крайней мере… когда меня не грабят. Он иронически кивнул и терпеливо ждал, пока я закончу обслуживать двух покупателей и объяснять им, почему сотерном никак нельзя запивать бараньи котлеты — в этом случае и то и другое просто отвратительно на вкус.
— Тогда что же можно запивать сотерном? Я люблю сотерн.
— Любое сладкое блюдо, — ответил я. — Возможно также, карри. Или ветчину. Ну, еще сыр типа рокфора.
— Господи Боже, — вздохнул Джерард, когда покупатель наконец ушел. — Рокфор со сладким вином… странно.
— Но на всех вечеринках с вином и сыром принято именно так.
Он оглядел лавку с видом человека, ступившего на новую неизведанную планету.
— Ну а есть такие вещи, которые вообще нельзя запивать вином? — спросил он.
— Насколько помнится… грейпфруты. Он скорчил гримасу.
— А вообще я из разряда тех, — добавил я, — кто запивает вином даже тушеные бобы… Вы не поверите, такая вкуснятина!
— Вам что, действительно нравится? Я кивнул.
— Волшебное явление природы.
— Не понял?
— Грибок, живущий на виноградинах, превращает виноградный сок в спирт. Результат восхитительный.
— Ради Бога…
— Причем, заметьте, никто этого не изобретал, — сказал я. — Просто существует такое явление. Дар природы Волшебный, замечательный дар.
— Однако вина существуют самые разные…
— Да, конечно, потому как сорта винограда тоже разные, отличаются один от другого. К примеру, довольно много шампанского делают из черного винограда… Вещи далеко не таковы, каковыми кажутся на первый взгляд. Вам как детективу это должно быть известно.
— Гм, — сухо хмыкнул он и обежал глазами стройные ряды бутылок. — Вообще-то мне как детективу, нужны прежде всего доказательства… А кстати, что такое градус крепости спирта?
— Смешайте жидкость с порохом, потом подожгите, и если смесь горит ровным синим пламенем, это и есть градус крепости. И доказательство <Игра слов — по-английски слово «proof» имеет два значения доказательство, градус крепости спирта>.
Он несколько недоуменно уставился на меня.
— Доказательство чего?
— Доказательство того, что данная жидкость минимум на пятьдесят процентов состоит из спирта. Именно так проверяли напитки на содержание алкоголя три столетия тому назад, когда впервые был введен налог на крепкие напитки, полученные путем дистилляции. Пятьдесят процентов спирта — стопроцентно крепкий алкогольный напиток. Конечно, теперь проценты эти определяют с помощью спиртометров, а не огня и пороха. Так меньше риска, я бы сказал.
— Порох… — задумчиво протянул Джерард. — Что-то мы последнее время слишком часто натыкаемся на порох. — Он неловко поднялся. — Ваши полчаса истекли. Я пошел за едой.
Глава 14
Джерард ехал следом за мной в своем отремонтированном «Мерседесе» и вошел в дом, нагруженный бесчисленными и пахучими пакетиками с едой от Санг Ли.
— И это называется коттедж? — насмешливо заметил он, оглядывая помещение. — Скорее дворец.
— Когда-то был коттеджем, стоял рядом с амбаром, пока оба не развалились. Амбар был куда больше дома… отсюда и пространство, после перестройки.
Немало радостных минут провели мы с Эммой за планировкой жилища, придумывали, где и какие должны быть комнаты, чтоб соответствовать нашему образу жизни. Большая кухня для семейных трапез; гостиная; игровая комната для детей; столовая для званых обедов; множество спален; просторный и тихий кабинет. Перестройка, состоявшая из трех стадий, заняла около пяти лет. Эмма терпеливо ждала, KOI да совьют гнездышко для наших детей, и едва все было закончено, тут же забеременела.
Мы с Джерардом вошли в дом через кухню, но здесь теперь я ел редко. Когда блюда, взятые из китайского ресторанчика, были разогреты, мы, прихватив тарелки, перешли в гостиную, поставили все на журнальный столик между двумя глубокими креслами и начали ебть, держа тарелки на коленях.
В этой-то уютной теплой комнате с книжными полками, мягким светом торшеров, телевизором, фотографиями и ковриками я по большей части и обитал, когда бывал дома. Именно здесь держал я под рукой вино и бокалы и старался забыть о скучных домашних хлопотах и работе в саду. Пребывая именно здесь, я чувствовал, что энергия моя практически на нуле, и, тем не менее, подгоняемый неким неведомым инстинктом, все время возвращался сюда.
Поев, Джерард стал выглядеть лучше и, усевшись поглубже и поудобнее, с довольным видом откинулся на спинку кресла. Снова вставил руку в перевязь и принял от меня чашечку кофе и второй бокал калифорнийского вина урожая 1978 года под названием «Нейпа каберне совиньон». Я относительно недавно начал торговать им, и оно мне очень нравилось.
— Длинный проделало путь, — заметил Джерард, разглядывая этикетку.
— А пойдет еще дальше, — сказал я. — Калифорнийцами овладела настоящая мания выращивания винограда. И лучшие их вина — мирового класса.
Он отпил небольшой глоток и покачал головой.
— Довольно приятное, но, честно сказать, я бы не отличил его от любого старого сорта. Это ужасно, понимаю, но именно так обстоят дела.
— Подобным образом рассуждали и посетители «Серебряного танца луны».
Он улыбнулся.
— Так что я, видимо, принадлежу к большинству.
— Это неважно. Главное, чтоб вино нравилось. Помолчав немного, он заметил:
— А вы так и не ответили мне, почему фальшивые вина для вас столь же важны, что и поддельное виски.
Я уловил жесткие нотки в его голосе. Поднял глаза и увидел в нем ту же перемену, что и тогда, когда мы прошлым воскресеньем ехали в машине: любезность, мягкость и светский лоск улетучились, передо мной сидел сыщик. Глаза смотрят цепко и строго, лицо серьезное, сосредоточенное, улыбка исчезла. И вот с облегчением и даже радостью я ответил этому второму человеку, привыкшему иметь дело только с фактами и версиями:
— Люди, которые воруют шотландское виски, — сказал я, — обычно норовят перехватить партию в бутылках и коробках. Реализовывать такой товар куда как проще… тем более что клиентура у них уже, как правило, обозначена. Никаких проблем, чистый доход. Но, когда вы крадете цистерну, у вас возникают проблемы и расходы. Виски надо разлить по бутылкам. Стоимость бутылок, стоимость труда, все такое прочее.
— Верно, — кивнул он.
— В каждой из украденных цистерн Кеннета Чартера находилось по шесть тысяч галлонов виски с градусом крепости приблизительно пятьдесят восемь процентов, так?
— Да.
— Таким образом, содержимое каждой цистерны превосходило по крепости виски, обычно поступающее в продажу. Получив подобный груз, люди из фирмы «Рэннох» обязательно разбавили бы его водой, чтоб довести виски до стандартной крепости, то есть до сорока процентов спирта от объема.
Джерард слушал и кивал.
— В любом случае, виски в одной цистерне было столько, что можно было бы заполнить им около пятидесяти тысяч бутылок стандартного объема.
Удивленный Джерард слегка приоткрыл рот.
— А вот этого Кеннет Чартер никогда не говорил.
— Но он же просто перевозит жидкости, а не разливает виски по бутылкам. Ему и в голову не приходило заняться этой арифметикой. Три цистерны, о которых идет речь, это около ста пятидесяти тысяч бутылок за полгода. Не сравнимо с тем, что вынесли у меня с черного хода.
Какое-то время он молчал, затем, видимо, обдумав услышанное, бросил:
— Продолжайте.
— В каждом случае кражи виски выкачивали довольно быстро, потому как на следующий день цистерну находили пустой, правильно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Он был не против. Мало того, даже вызвался сбегать за едой, пока я буду закрывать лавку. Кстати, скоро ли я собираюсь закрывать?
— Через полчаса, — ответил я. — А пока позвольте угостить вас вином.
Он вздохнул, уселся на стул, который я принес из конторы, и, глядя на две наши перевязи, иронично улыбнулся.
— Шикарно смотритесь, — заметил он.
— Идея Флоры, не моя.
— Догадливая дамочка.
— Сейчас принесу вино.
Зайдя в контору, я налил в один бокал настоящего «Сент Эстефа», а в другой — подделку из «Серебряного танца луны». Вынес и поставил на прилавок.
— Попробуйте оба, — предложил я. — А потом скажете, что думаете по этому поводу.
— А это что?
— После узнаете.
— Но я не эксперт… — возразил он. Однако все же отпил из одного бокала, покатал вино на деснах и скроил гримасу — так, словно проглотил дольку лимона. — Слишком сухое, — заметил он.
— Теперь из второго.
Сперва казалось, что содержимое второго понравилось ему больше. Затем он задумчиво осмотрел бокал и осторожно поставил его на прилавок.
— Ну? — осведомился я. Он улыбнулся.
— Первое… довольно специфичное. Второе приятное… но, пожалуй, легковато. Теперь вы, конечно, скажете мне, что первое намного дороже, да?
— Прекрасно. Второе, которое показалось вам приятным, но легковатым, из «Серебряного танца луны». Первое на вкус таково, каким ему и полагается быть согласно этикетке.
Он обдумал услышанное.
— Тогда многие предпочтут подделку. Люди, не знающие, каким должно быть это вино.
— Да. Потому как напиток вполне приятный. Подозрений не вызывает.
Он отпил еще глоток настоящего.
— Но, узнав, что к чему, начнут отдавать предпочтение настоящему.
— Если бы у меня сейчас было, я бы угостил вас одним из самых замечательных «Сент Эстефов»… «Ко д'Эстурнель», к примеру, «Монтро» или «Кален Сегюр»… Потому как это, пожалуй, сугубо буржуазное… Слишком уж терпкое и резкое на вкус.
— Верю на слово, — добродушно заметил он. — Всегда хотел больше знать о винах.
— Подождите.
Я снова попробовал оба вина — это напоминало встречу со старыми друзьями. Вино из «Серебряного танца», будучи откупоренным и тут же закрытым снова, сохранилось, однако теперь, когда я налил себе второй раз из той же бутылки, показалось, что оно начало портиться. Ибо для того, чтобы сохранить совершенный вкус, вино должно находиться в контакте с пробкой. Чем больше воздуха в бутылке, тем больше вреда для вина.
Я принес ему обе бутылки, настоящую и подделку, и пересказал, что сообщил мне Анри Таве.
Он внимательно выслушал, подумал немного, затем спросил:
— Послушайте, почему вас в первую очередь волнует поддельное вино, а не виски? Или мне показалось?
— Потому… — начал я, но тут меня перебили ворвавшиеся в лавку покупатели. Они хотели знать, чем таким, не слишком дорогим, можно запивать утку Санг Ли с хрустящей корочкой, креветки по-пекински и говядину в устричном соусе. Джерард с интересом прислушивался к нашей беседе, а затем, наблюдая, как они по очереди выходят, один — с бутылкой «Бержерака» другой — «Соава» и третий — «Коте дю Венту», осведомился:
— Похоже, вы продаете не только вино, но и знания, верно?
— Ага. И еще удовольствие. И радость общения. Хо, чего ни за какие деньги не купить в супермаркете.
Крупный мужчина, явно «под мухой», протолкнулся в дверь, вошел, нетвердо держась на ногах, и громко потребовал пива. Я без всяких возражений продал ему требуемое. Он неуклюже выложил деньги на прилавок, икнул и, пошатываясь, вышел. Дже-рард, неодобрительно хмурясь, провожал его взглядом, а потом сказал:
— Он же был пьян…
— Да.
— И вам это безразлично?
— Ровно до того момента, пока они не начинают блевать на пол.
— Но это же безнравственно. Я усмехнулся.
— Я и уход от действительности тоже продаю.
— Временный, — неодобрительно уточнил он. Аскетизм, присущий шотландцам, взял верх над воспитанием.
— Пусть временный. Все лучше, чем ничего… — сказал я. — Таблетку аспирина дать?
Он невнятно хмыкнул — то ли усмехнулся, то ли кашлянул.
— Похоже, с воскресенья вы питаетесь исключительно аспирином?
— Да, вы правы, — я проглотил две таблетки, запил их «Сент Эстефом», что само по себе было кощунством. — Я и сам не прочь уйти от действительности…
Он окинул меня странным холодным взглядом, значение которого я сперва не понял, и только после этого напомнил о моих заячьих скачках по двору.
— Ну, по крайней мере… когда меня не грабят. Он иронически кивнул и терпеливо ждал, пока я закончу обслуживать двух покупателей и объяснять им, почему сотерном никак нельзя запивать бараньи котлеты — в этом случае и то и другое просто отвратительно на вкус.
— Тогда что же можно запивать сотерном? Я люблю сотерн.
— Любое сладкое блюдо, — ответил я. — Возможно также, карри. Или ветчину. Ну, еще сыр типа рокфора.
— Господи Боже, — вздохнул Джерард, когда покупатель наконец ушел. — Рокфор со сладким вином… странно.
— Но на всех вечеринках с вином и сыром принято именно так.
Он оглядел лавку с видом человека, ступившего на новую неизведанную планету.
— Ну а есть такие вещи, которые вообще нельзя запивать вином? — спросил он.
— Насколько помнится… грейпфруты. Он скорчил гримасу.
— А вообще я из разряда тех, — добавил я, — кто запивает вином даже тушеные бобы… Вы не поверите, такая вкуснятина!
— Вам что, действительно нравится? Я кивнул.
— Волшебное явление природы.
— Не понял?
— Грибок, живущий на виноградинах, превращает виноградный сок в спирт. Результат восхитительный.
— Ради Бога…
— Причем, заметьте, никто этого не изобретал, — сказал я. — Просто существует такое явление. Дар природы Волшебный, замечательный дар.
— Однако вина существуют самые разные…
— Да, конечно, потому как сорта винограда тоже разные, отличаются один от другого. К примеру, довольно много шампанского делают из черного винограда… Вещи далеко не таковы, каковыми кажутся на первый взгляд. Вам как детективу это должно быть известно.
— Гм, — сухо хмыкнул он и обежал глазами стройные ряды бутылок. — Вообще-то мне как детективу, нужны прежде всего доказательства… А кстати, что такое градус крепости спирта?
— Смешайте жидкость с порохом, потом подожгите, и если смесь горит ровным синим пламенем, это и есть градус крепости. И доказательство <Игра слов — по-английски слово «proof» имеет два значения доказательство, градус крепости спирта>.
Он несколько недоуменно уставился на меня.
— Доказательство чего?
— Доказательство того, что данная жидкость минимум на пятьдесят процентов состоит из спирта. Именно так проверяли напитки на содержание алкоголя три столетия тому назад, когда впервые был введен налог на крепкие напитки, полученные путем дистилляции. Пятьдесят процентов спирта — стопроцентно крепкий алкогольный напиток. Конечно, теперь проценты эти определяют с помощью спиртометров, а не огня и пороха. Так меньше риска, я бы сказал.
— Порох… — задумчиво протянул Джерард. — Что-то мы последнее время слишком часто натыкаемся на порох. — Он неловко поднялся. — Ваши полчаса истекли. Я пошел за едой.
Глава 14
Джерард ехал следом за мной в своем отремонтированном «Мерседесе» и вошел в дом, нагруженный бесчисленными и пахучими пакетиками с едой от Санг Ли.
— И это называется коттедж? — насмешливо заметил он, оглядывая помещение. — Скорее дворец.
— Когда-то был коттеджем, стоял рядом с амбаром, пока оба не развалились. Амбар был куда больше дома… отсюда и пространство, после перестройки.
Немало радостных минут провели мы с Эммой за планировкой жилища, придумывали, где и какие должны быть комнаты, чтоб соответствовать нашему образу жизни. Большая кухня для семейных трапез; гостиная; игровая комната для детей; столовая для званых обедов; множество спален; просторный и тихий кабинет. Перестройка, состоявшая из трех стадий, заняла около пяти лет. Эмма терпеливо ждала, KOI да совьют гнездышко для наших детей, и едва все было закончено, тут же забеременела.
Мы с Джерардом вошли в дом через кухню, но здесь теперь я ел редко. Когда блюда, взятые из китайского ресторанчика, были разогреты, мы, прихватив тарелки, перешли в гостиную, поставили все на журнальный столик между двумя глубокими креслами и начали ебть, держа тарелки на коленях.
В этой-то уютной теплой комнате с книжными полками, мягким светом торшеров, телевизором, фотографиями и ковриками я по большей части и обитал, когда бывал дома. Именно здесь держал я под рукой вино и бокалы и старался забыть о скучных домашних хлопотах и работе в саду. Пребывая именно здесь, я чувствовал, что энергия моя практически на нуле, и, тем не менее, подгоняемый неким неведомым инстинктом, все время возвращался сюда.
Поев, Джерард стал выглядеть лучше и, усевшись поглубже и поудобнее, с довольным видом откинулся на спинку кресла. Снова вставил руку в перевязь и принял от меня чашечку кофе и второй бокал калифорнийского вина урожая 1978 года под названием «Нейпа каберне совиньон». Я относительно недавно начал торговать им, и оно мне очень нравилось.
— Длинный проделало путь, — заметил Джерард, разглядывая этикетку.
— А пойдет еще дальше, — сказал я. — Калифорнийцами овладела настоящая мания выращивания винограда. И лучшие их вина — мирового класса.
Он отпил небольшой глоток и покачал головой.
— Довольно приятное, но, честно сказать, я бы не отличил его от любого старого сорта. Это ужасно, понимаю, но именно так обстоят дела.
— Подобным образом рассуждали и посетители «Серебряного танца луны».
Он улыбнулся.
— Так что я, видимо, принадлежу к большинству.
— Это неважно. Главное, чтоб вино нравилось. Помолчав немного, он заметил:
— А вы так и не ответили мне, почему фальшивые вина для вас столь же важны, что и поддельное виски.
Я уловил жесткие нотки в его голосе. Поднял глаза и увидел в нем ту же перемену, что и тогда, когда мы прошлым воскресеньем ехали в машине: любезность, мягкость и светский лоск улетучились, передо мной сидел сыщик. Глаза смотрят цепко и строго, лицо серьезное, сосредоточенное, улыбка исчезла. И вот с облегчением и даже радостью я ответил этому второму человеку, привыкшему иметь дело только с фактами и версиями:
— Люди, которые воруют шотландское виски, — сказал я, — обычно норовят перехватить партию в бутылках и коробках. Реализовывать такой товар куда как проще… тем более что клиентура у них уже, как правило, обозначена. Никаких проблем, чистый доход. Но, когда вы крадете цистерну, у вас возникают проблемы и расходы. Виски надо разлить по бутылкам. Стоимость бутылок, стоимость труда, все такое прочее.
— Верно, — кивнул он.
— В каждой из украденных цистерн Кеннета Чартера находилось по шесть тысяч галлонов виски с градусом крепости приблизительно пятьдесят восемь процентов, так?
— Да.
— Таким образом, содержимое каждой цистерны превосходило по крепости виски, обычно поступающее в продажу. Получив подобный груз, люди из фирмы «Рэннох» обязательно разбавили бы его водой, чтоб довести виски до стандартной крепости, то есть до сорока процентов спирта от объема.
Джерард слушал и кивал.
— В любом случае, виски в одной цистерне было столько, что можно было бы заполнить им около пятидесяти тысяч бутылок стандартного объема.
Удивленный Джерард слегка приоткрыл рот.
— А вот этого Кеннет Чартер никогда не говорил.
— Но он же просто перевозит жидкости, а не разливает виски по бутылкам. Ему и в голову не приходило заняться этой арифметикой. Три цистерны, о которых идет речь, это около ста пятидесяти тысяч бутылок за полгода. Не сравнимо с тем, что вынесли у меня с черного хода.
Какое-то время он молчал, затем, видимо, обдумав услышанное, бросил:
— Продолжайте.
— В каждом случае кражи виски выкачивали довольно быстро, потому как на следующий день цистерну находили пустой, правильно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50