— Кэтрин на несколько секунд задумалась. — Арнольд должен был знать хотя бы одного из убийц, в противном случае он не открыл бы дверь.
— Правильно.
— Этим человеком был кто-то, имеющий сюда доступ.
— Сколько всего таких людей?
— Десятки. Англичане, американцы, французы и даже несколько немцев. Плюс группа израильских охотников за нацистами.
— У него был список?
Кэтрин посмотрела на Абрамса.
— Он держал все фамилии в голове.
Подумав немного, Тони сказал:
— Он явно не предполагал, что ему грозит какая-то опасность. Он разговаривал с этим человеком или людьми, а они хорошо знали, зачем он пришел сюда в субботу, — они знали, что скоро здесь появитесь вы.
Ее испуганный взгляд скользнул по шкафам. Она спросила хриплым шепотом:
— А вдруг они еще здесь?
Абрамс отрицательно покачал головой.
— Сомневаюсь. В какой-то момент Арнольд почувствовал опасность, и он мог… — Тони подошел к столу и осторожно переложил лежавшие там бумаги. — Нет, ничего нет. Они бы заметили, если бы он попытался оставить какой-то знак. — Абрамс подошел к телу, наклонился и быстрыми профессиональными движениями обыскал карманы, ботинки, носки, ощупал одежду. — Нет, ничего нет.
Кэтрин стояла подле него.
— Может, нам поискать по всей комнате?
— Нет, надо убраться отсюда, пока не приехал лучший сыщик Нью-Йорка.
Они вышли из комнаты и направились по ярко освещенному коридору. У лифта Кэтрин обратилась к охраннику:
— Кроме Арнольда в ту сторону проходил кто-нибудь?
Охранник отрицательно покачал головой:
— Впрочем, мисс, там же ведь есть еще лестница.
Кэтрин опять просмотрела записи в книге и обнаружила фамилии троих сотрудников фирмы.
— Эти люди здесь?
— Полагаю, что да. Я не видел, чтобы они уходили.
— Спасибо. — Кэтрин взглянула на Абрамса. — Не думаю, чтобы он мог впустить кого-то из этих троих.
— Мне кажется, миновать охранника несложно. Вы его знаете?
— Да. Он работает здесь много лет. Хотя это ничего не значит.
— Да, не значит, — согласился Тони. — Полицейские всегда задают такие вопросы: о новых сотрудниках фирмы, уборщиках, горничных… Это же первые подозреваемые. А в ваших играх все по-другому. Человека вводят в дело за двадцать лет до того, как ему прикажут открыть для кого-то дверь или зажечь свет в критический момент.
— Несколько преувеличено, но…
— И все же Спинелли проверит и охранника, и этих троих ребят.
Они вошли в кабину лифта.
— Я чувствую себя виноватой в смерти Арнольда. Если бы я не попросила его, он не пришел бы сегодня, — сказала Кэтрин.
— Это точно.
— Вы могли бы проявить побольше сочувствия.
— Извините, но это ваше рассуждение — глупость. Если бы сегодня не была суббота, то была бы пятница. Если бы отец Гитлера пользовался презервативами, Арнольду не пришлось бы сторожить британские архивы времен Второй мировой войны в Рокфеллеровском центре. Ну и что?
Они в молчании спустились в вестибюль.
— Мне не хотелось бы столкнуться со Спинелли, — сказал Абрамс.
Пригрело солнце, и улица ожила. Туристы с фотоаппаратами спешили в концертный зал Радио-Сити. Появились любители бега трусцой. Абрамс посмотрел на кроссовки Кэтрин. Подошвы у них были достаточно поношенные.
— Вы бегаете?
— Да.
— А бруклинскую трассу знаете?
— Да. Добегаю обычно до Проспект-Парк. Иногда перебегаю через мост до Хайтс Променэйд.
— До Проспект-Парк я тоже добегу. Это миль двенадцать? Давайте как-нибудь попробуем вместе? — предложил Абрамс.
— Как насчет понедельника? С утра?
— Так у меня в День поминовения выходной?
— Конечно, — улыбнулась Кэтрин.
Молча они прошли несколько кварталов. Наконец Кэтрин спросила:
— Ну, и что теперь?
После небольшой паузы Тони ответил:
— Мне нужно попасть на Тридцать шестую, забрать смокинг и вернуть его в «Мюррей». Затем поехать в Бруклин, просмотреть почту и взять кое-какие вещи, если я собираюсь остаться на Тридцать шестой.
— Как банально и скучно.
— Большая часть нашей жизни проходит в этом.
— Трупы. Угроза национальной безопасности…
— В разгар своей знаменитой австрийской кампании Наполеон послал своему портному в Париж длинное письмо с разносом за то, что тот сшил ему неудобное белье. Жизнь всегда берет свое.
— Послушайте, я сегодня обедаю с Ником. Присоединяйтесь.
— Не могу.
— Я хотела бы обсудить эти события: Бромптон-Холл, смерть Арнольда, покушение на вас.
— Мы и так уже многое с вами обсудили. Давайте подождем данные, которые получит Спинелли, и выясним, что там обнаружат в Лондоне. Мне сейчас хочется поработать с фактами.
— Хорошо, а в ожидании новых сведений не могли бы мы чем-нибудь заняться?
— Мне нужно еще кое-что забрать из химчистки. Кроме того, надо постараться, чтобы нас не убили, так что почаще оглядывайтесь. — Они остановились на Сорок второй улице. — Я возвращаюсь в представительский дом фирмы. А вы куда?
— Если кто-то пытается вас убить, зачем вам оставаться там?
— Разве я буду в большей безопасности в своей квартире?
— Пожалуй, нет.
— Вот именно. Так что не беспокойтесь. Позвоните мне завтра и напомните о забеге, хорошо?
— Подождите.
Кэтрин достала из сумки небольшой клочок бумаги. Тони взглянул на него. Почерком Кэтрин там было написано: 1РЕ 78-2763.
— Это было написано рукой Арнольда в книге выдачи материалов. Но это не номер досье. Запись вам о чем-нибудь говорит?
Абрамс внимательно вгляделся в листок.
— Что-то как будто знакомое… Но что конкретно, вспомнить не могу.
— Его убийцы проявили небрежность, — сказала Кэтрин. — Они не просмотрели как следует эту книгу. Вы были правы: Арнольд почуял неладное и попытался оставить некую информацию. Другого объяснения тому, для чего он занес эти буквы и знаки в строчку, на которой я должна была расписаться, нет.
— Звучит довольно логично.
— Вы знаете, что означает эта запись, Абрамс. Не дурачьте меня.
Он улыбнулся и протянул ей листок.
— Зовите меня Тони.
— Я назову вас как-нибудь похлеще, если вы будете продолжать морочить мне голову. Я откровенна с вами и требую того же по отношению к себе.
Он поднял руки в шутливом испуге.
— Хорошо. Успокойтесь. Это библиотечный код какой-то книги.
— Конечно. Вот и давайте пойдем в библиотеку и посмотрим, какой книге он принадлежит.
— В какую библиотеку мы пойдем?
— В ближайшую. Идем налево.
Они повернули на восток и быстро прошагали квартал по Пятой авеню. По ступеням, охраняемым каменными львами, они поднялись ко входу в Центральную библиотеку, открыли высокие бронзовые двери и по широкой лестнице поднялись на третий этаж, в главный читальный зал. Абрамс назвал библиотекарю код книги. Пока они ждали, Тони попросил Кэтрин:
— Расскажите мне о вашей сестре Энн.
Подумав несколько секунд, Кэтрин ответила:
— Она старше меня, намного серьезнее и образованнее. Никогда не была замужем…
— Я не собираюсь к ней на свидание, — прервал ее Абрамс. — Чем она занимается?
Кэтрин с некоторым удивлением посмотрела на него. Смена ролей была для нее неожиданной.
— Ну… Она работает в Агентстве национальной безопасности. Коды, шифры, криптография, электронный шпионаж… Никаких плащей и кинжалов, просто антенны и спутники.
Прежде чем он успел что-нибудь сказать, заказанный ими номер высветился большими красными цифрами на электронном табло, и они заторопились к стойке.
Кэтрин взяла в руки массивный фолиант в зеленом кожаном переплете. Оба посмотрели на тисненные золотом буквы на обложке.
— Это «Одиссея» Гомера. — Она открыла книгу и быстро пролистала страницы. Текст был на греческом. На полях имелось множество пометок, кое-где попадались бумажные закладки, которые Кэтрин оставляла на месте.
— Арнольд читал по-гречески? — спросил Абрамс.
— Однажды я видела книгу на греческом у него на столе. Это, кстати, была одна из причин, почему я усомнилась в том, что он действительно всего лишь сержант. Я всегда подозревала, что он офицер разведки. К тому же это свидетельствует о том, что хранившиеся в архиве досье имеют большую ценность, чем некоторые считали.
Тони следил за тем, как она изучает книгу.
— Ключ не в самой книге. Ключ, если таковой вообще имеется, в названии. «Одиссея». Или в имени автора, Гомер. — Он на секунду задумался. — Говорят ли они вам о чем-нибудь? Может быть, это чей-то псевдоним, кличка?
— Нет…
— А герой? Одиссей? Или на латыни — Улисс?
Она отрицательно покачала головой.
— Тогда, может быть, сюжет? — допытывался Абрамс. — Одиссей после падения Трои отплывает домой… На его пути препятствия, удары судьбы… Цирцея, сирены и все такое. Его считают мертвым, а через десять лет он возвращается. Может, в этом скрыт смысл записи Арнольда?
— Тони, вспомните конец этой истории… После десяти лет войны и десяти лет скитаний жена Одиссея Пенелопа не узнает его. Но дома у него остался лук, который только он может натянуть. И он простреливает стрелой двенадцать топоров, чтобы доказать, что он — это он. — Кэтрин помолчала, затем тряхнула головой. — И все же мне непонятно, на что намекал Арнольд.
— Во всяком случае, вы знакомы с возможными исполнителями ролей. Обдумайте это на досуге. И мой совет — обдумайте в одиночестве.
Кэтрин взглянула на часы.
— У меня еще есть время. Я могла бы сопровождать вас.
— В Бруклин? А у вас есть паспорт?
— Перестаньте шутить в стиле Питера. Вам это не идет.
Абрамс вернул книгу библиотекарю и направился к комнате, где находились каталоги. Кэтрин пошла рядом.
— Кстати, Тони. Вы держались с Питером молодцом. Не обращайте на него внимания.
Абрамс подумал, что не обращать внимания на Питера — это то же самое, что не замечать своей тени. Они подошли к лестнице.
— Методом дедукции я делаю вывод, что многие ваши вещи остались в «Ломбарди». Почему бы нам не зайти и не забрать их?
После легкого колебания Кэтрин согласилась:
— Хорошо. Но… Вы туда не пройдете.
— А вы можете меня провести?
— Нет.
— Ну, а когда там никого нет? У вас есть ключ?
Она покачала головой.
— Но вы можете попробовать провести меня туда?
Возникла длинная пауза. Достаточно длинная, чтобы Абрамс понял, что Кэтрин привязана к Торпу не на сто процентов.
— Хорошо, я подумаю, — пообещала она. Через вестибюль они вышли на залитую солнцем главную лестницу.
— Пропавшие досье были важными? — спросил Абрамс.
— Видимо, очень. Иначе Арнольда не стали бы убивать.
Тони закурил.
— Логично. Однако они могут знать меньше, чем мы. У них есть секретные данные — имя «Талбота». Мы стараемся этот секрет раскрыть. А они не знают, насколько мы приблизились к разгадке. Поэтому им нужно спрятать все концы.
— Да. Вы ведь говорили, что «Талбот» и его сообщники будут убивать.
— Верно. Будут убивать снова и снова. Для некоторых преступников легче уничтожить любые потенциальные источники опасности, чем посмотреть рационально на проблему в целом. Я, например, знаю очень мало, но тем не менее кто-то все-таки пытался вывести меня из игры.
— Помню, вы говорили, что вам это льстит.
— Это я немного рисовался. Важен мотив. Почему они стремились убрать меня? Найдите мотив — и вы найдете подозреваемого.
— Так в чем же заключается этот мотив? Вы представляете для них какую-то угрозу?
— Думаю, дело здесь лично во мне, а не в той роли, которую я играю во всем этом.
— Лично в вас?
Абрамс кивнул.
— Ну да. Ведь покушение произошло сразу же следом за моей первой и единственной пока встречей с вашими друзьями. Может быть, танцуя, я наступил кому-то на ногу.
— Ну, это вряд ли.
— Теоретически. На практике те, кто убивает, решаются на это по самым невероятным и мелким причинам. Когда вы встаете у убийцы на пути, что-то не то говорите или не так делаете, он вас сразу приговаривает к смерти. Если вы продолжаете жить еще некоторое время, то только потому, что ему требуется спланировать преступление, причем он испытывает необыкновенное возбуждение, ощущая себя хозяином вашей жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— Правильно.
— Этим человеком был кто-то, имеющий сюда доступ.
— Сколько всего таких людей?
— Десятки. Англичане, американцы, французы и даже несколько немцев. Плюс группа израильских охотников за нацистами.
— У него был список?
Кэтрин посмотрела на Абрамса.
— Он держал все фамилии в голове.
Подумав немного, Тони сказал:
— Он явно не предполагал, что ему грозит какая-то опасность. Он разговаривал с этим человеком или людьми, а они хорошо знали, зачем он пришел сюда в субботу, — они знали, что скоро здесь появитесь вы.
Ее испуганный взгляд скользнул по шкафам. Она спросила хриплым шепотом:
— А вдруг они еще здесь?
Абрамс отрицательно покачал головой.
— Сомневаюсь. В какой-то момент Арнольд почувствовал опасность, и он мог… — Тони подошел к столу и осторожно переложил лежавшие там бумаги. — Нет, ничего нет. Они бы заметили, если бы он попытался оставить какой-то знак. — Абрамс подошел к телу, наклонился и быстрыми профессиональными движениями обыскал карманы, ботинки, носки, ощупал одежду. — Нет, ничего нет.
Кэтрин стояла подле него.
— Может, нам поискать по всей комнате?
— Нет, надо убраться отсюда, пока не приехал лучший сыщик Нью-Йорка.
Они вышли из комнаты и направились по ярко освещенному коридору. У лифта Кэтрин обратилась к охраннику:
— Кроме Арнольда в ту сторону проходил кто-нибудь?
Охранник отрицательно покачал головой:
— Впрочем, мисс, там же ведь есть еще лестница.
Кэтрин опять просмотрела записи в книге и обнаружила фамилии троих сотрудников фирмы.
— Эти люди здесь?
— Полагаю, что да. Я не видел, чтобы они уходили.
— Спасибо. — Кэтрин взглянула на Абрамса. — Не думаю, чтобы он мог впустить кого-то из этих троих.
— Мне кажется, миновать охранника несложно. Вы его знаете?
— Да. Он работает здесь много лет. Хотя это ничего не значит.
— Да, не значит, — согласился Тони. — Полицейские всегда задают такие вопросы: о новых сотрудниках фирмы, уборщиках, горничных… Это же первые подозреваемые. А в ваших играх все по-другому. Человека вводят в дело за двадцать лет до того, как ему прикажут открыть для кого-то дверь или зажечь свет в критический момент.
— Несколько преувеличено, но…
— И все же Спинелли проверит и охранника, и этих троих ребят.
Они вошли в кабину лифта.
— Я чувствую себя виноватой в смерти Арнольда. Если бы я не попросила его, он не пришел бы сегодня, — сказала Кэтрин.
— Это точно.
— Вы могли бы проявить побольше сочувствия.
— Извините, но это ваше рассуждение — глупость. Если бы сегодня не была суббота, то была бы пятница. Если бы отец Гитлера пользовался презервативами, Арнольду не пришлось бы сторожить британские архивы времен Второй мировой войны в Рокфеллеровском центре. Ну и что?
Они в молчании спустились в вестибюль.
— Мне не хотелось бы столкнуться со Спинелли, — сказал Абрамс.
Пригрело солнце, и улица ожила. Туристы с фотоаппаратами спешили в концертный зал Радио-Сити. Появились любители бега трусцой. Абрамс посмотрел на кроссовки Кэтрин. Подошвы у них были достаточно поношенные.
— Вы бегаете?
— Да.
— А бруклинскую трассу знаете?
— Да. Добегаю обычно до Проспект-Парк. Иногда перебегаю через мост до Хайтс Променэйд.
— До Проспект-Парк я тоже добегу. Это миль двенадцать? Давайте как-нибудь попробуем вместе? — предложил Абрамс.
— Как насчет понедельника? С утра?
— Так у меня в День поминовения выходной?
— Конечно, — улыбнулась Кэтрин.
Молча они прошли несколько кварталов. Наконец Кэтрин спросила:
— Ну, и что теперь?
После небольшой паузы Тони ответил:
— Мне нужно попасть на Тридцать шестую, забрать смокинг и вернуть его в «Мюррей». Затем поехать в Бруклин, просмотреть почту и взять кое-какие вещи, если я собираюсь остаться на Тридцать шестой.
— Как банально и скучно.
— Большая часть нашей жизни проходит в этом.
— Трупы. Угроза национальной безопасности…
— В разгар своей знаменитой австрийской кампании Наполеон послал своему портному в Париж длинное письмо с разносом за то, что тот сшил ему неудобное белье. Жизнь всегда берет свое.
— Послушайте, я сегодня обедаю с Ником. Присоединяйтесь.
— Не могу.
— Я хотела бы обсудить эти события: Бромптон-Холл, смерть Арнольда, покушение на вас.
— Мы и так уже многое с вами обсудили. Давайте подождем данные, которые получит Спинелли, и выясним, что там обнаружат в Лондоне. Мне сейчас хочется поработать с фактами.
— Хорошо, а в ожидании новых сведений не могли бы мы чем-нибудь заняться?
— Мне нужно еще кое-что забрать из химчистки. Кроме того, надо постараться, чтобы нас не убили, так что почаще оглядывайтесь. — Они остановились на Сорок второй улице. — Я возвращаюсь в представительский дом фирмы. А вы куда?
— Если кто-то пытается вас убить, зачем вам оставаться там?
— Разве я буду в большей безопасности в своей квартире?
— Пожалуй, нет.
— Вот именно. Так что не беспокойтесь. Позвоните мне завтра и напомните о забеге, хорошо?
— Подождите.
Кэтрин достала из сумки небольшой клочок бумаги. Тони взглянул на него. Почерком Кэтрин там было написано: 1РЕ 78-2763.
— Это было написано рукой Арнольда в книге выдачи материалов. Но это не номер досье. Запись вам о чем-нибудь говорит?
Абрамс внимательно вгляделся в листок.
— Что-то как будто знакомое… Но что конкретно, вспомнить не могу.
— Его убийцы проявили небрежность, — сказала Кэтрин. — Они не просмотрели как следует эту книгу. Вы были правы: Арнольд почуял неладное и попытался оставить некую информацию. Другого объяснения тому, для чего он занес эти буквы и знаки в строчку, на которой я должна была расписаться, нет.
— Звучит довольно логично.
— Вы знаете, что означает эта запись, Абрамс. Не дурачьте меня.
Он улыбнулся и протянул ей листок.
— Зовите меня Тони.
— Я назову вас как-нибудь похлеще, если вы будете продолжать морочить мне голову. Я откровенна с вами и требую того же по отношению к себе.
Он поднял руки в шутливом испуге.
— Хорошо. Успокойтесь. Это библиотечный код какой-то книги.
— Конечно. Вот и давайте пойдем в библиотеку и посмотрим, какой книге он принадлежит.
— В какую библиотеку мы пойдем?
— В ближайшую. Идем налево.
Они повернули на восток и быстро прошагали квартал по Пятой авеню. По ступеням, охраняемым каменными львами, они поднялись ко входу в Центральную библиотеку, открыли высокие бронзовые двери и по широкой лестнице поднялись на третий этаж, в главный читальный зал. Абрамс назвал библиотекарю код книги. Пока они ждали, Тони попросил Кэтрин:
— Расскажите мне о вашей сестре Энн.
Подумав несколько секунд, Кэтрин ответила:
— Она старше меня, намного серьезнее и образованнее. Никогда не была замужем…
— Я не собираюсь к ней на свидание, — прервал ее Абрамс. — Чем она занимается?
Кэтрин с некоторым удивлением посмотрела на него. Смена ролей была для нее неожиданной.
— Ну… Она работает в Агентстве национальной безопасности. Коды, шифры, криптография, электронный шпионаж… Никаких плащей и кинжалов, просто антенны и спутники.
Прежде чем он успел что-нибудь сказать, заказанный ими номер высветился большими красными цифрами на электронном табло, и они заторопились к стойке.
Кэтрин взяла в руки массивный фолиант в зеленом кожаном переплете. Оба посмотрели на тисненные золотом буквы на обложке.
— Это «Одиссея» Гомера. — Она открыла книгу и быстро пролистала страницы. Текст был на греческом. На полях имелось множество пометок, кое-где попадались бумажные закладки, которые Кэтрин оставляла на месте.
— Арнольд читал по-гречески? — спросил Абрамс.
— Однажды я видела книгу на греческом у него на столе. Это, кстати, была одна из причин, почему я усомнилась в том, что он действительно всего лишь сержант. Я всегда подозревала, что он офицер разведки. К тому же это свидетельствует о том, что хранившиеся в архиве досье имеют большую ценность, чем некоторые считали.
Тони следил за тем, как она изучает книгу.
— Ключ не в самой книге. Ключ, если таковой вообще имеется, в названии. «Одиссея». Или в имени автора, Гомер. — Он на секунду задумался. — Говорят ли они вам о чем-нибудь? Может быть, это чей-то псевдоним, кличка?
— Нет…
— А герой? Одиссей? Или на латыни — Улисс?
Она отрицательно покачала головой.
— Тогда, может быть, сюжет? — допытывался Абрамс. — Одиссей после падения Трои отплывает домой… На его пути препятствия, удары судьбы… Цирцея, сирены и все такое. Его считают мертвым, а через десять лет он возвращается. Может, в этом скрыт смысл записи Арнольда?
— Тони, вспомните конец этой истории… После десяти лет войны и десяти лет скитаний жена Одиссея Пенелопа не узнает его. Но дома у него остался лук, который только он может натянуть. И он простреливает стрелой двенадцать топоров, чтобы доказать, что он — это он. — Кэтрин помолчала, затем тряхнула головой. — И все же мне непонятно, на что намекал Арнольд.
— Во всяком случае, вы знакомы с возможными исполнителями ролей. Обдумайте это на досуге. И мой совет — обдумайте в одиночестве.
Кэтрин взглянула на часы.
— У меня еще есть время. Я могла бы сопровождать вас.
— В Бруклин? А у вас есть паспорт?
— Перестаньте шутить в стиле Питера. Вам это не идет.
Абрамс вернул книгу библиотекарю и направился к комнате, где находились каталоги. Кэтрин пошла рядом.
— Кстати, Тони. Вы держались с Питером молодцом. Не обращайте на него внимания.
Абрамс подумал, что не обращать внимания на Питера — это то же самое, что не замечать своей тени. Они подошли к лестнице.
— Методом дедукции я делаю вывод, что многие ваши вещи остались в «Ломбарди». Почему бы нам не зайти и не забрать их?
После легкого колебания Кэтрин согласилась:
— Хорошо. Но… Вы туда не пройдете.
— А вы можете меня провести?
— Нет.
— Ну, а когда там никого нет? У вас есть ключ?
Она покачала головой.
— Но вы можете попробовать провести меня туда?
Возникла длинная пауза. Достаточно длинная, чтобы Абрамс понял, что Кэтрин привязана к Торпу не на сто процентов.
— Хорошо, я подумаю, — пообещала она. Через вестибюль они вышли на залитую солнцем главную лестницу.
— Пропавшие досье были важными? — спросил Абрамс.
— Видимо, очень. Иначе Арнольда не стали бы убивать.
Тони закурил.
— Логично. Однако они могут знать меньше, чем мы. У них есть секретные данные — имя «Талбота». Мы стараемся этот секрет раскрыть. А они не знают, насколько мы приблизились к разгадке. Поэтому им нужно спрятать все концы.
— Да. Вы ведь говорили, что «Талбот» и его сообщники будут убивать.
— Верно. Будут убивать снова и снова. Для некоторых преступников легче уничтожить любые потенциальные источники опасности, чем посмотреть рационально на проблему в целом. Я, например, знаю очень мало, но тем не менее кто-то все-таки пытался вывести меня из игры.
— Помню, вы говорили, что вам это льстит.
— Это я немного рисовался. Важен мотив. Почему они стремились убрать меня? Найдите мотив — и вы найдете подозреваемого.
— Так в чем же заключается этот мотив? Вы представляете для них какую-то угрозу?
— Думаю, дело здесь лично во мне, а не в той роли, которую я играю во всем этом.
— Лично в вас?
Абрамс кивнул.
— Ну да. Ведь покушение произошло сразу же следом за моей первой и единственной пока встречей с вашими друзьями. Может быть, танцуя, я наступил кому-то на ногу.
— Ну, это вряд ли.
— Теоретически. На практике те, кто убивает, решаются на это по самым невероятным и мелким причинам. Когда вы встаете у убийцы на пути, что-то не то говорите или не так делаете, он вас сразу приговаривает к смерти. Если вы продолжаете жить еще некоторое время, то только потому, что ему требуется спланировать преступление, причем он испытывает необыкновенное возбуждение, ощущая себя хозяином вашей жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83