А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

И все-таки настоящий Вьетнам – был не тот Вьетнам, настоящий Вьетнам был сейчас здесь – в именах погибших, в лицах американцев, пришедших поклониться Мемориалу.
Призрак Андерхилла вновь появился рядом с Майклом. Тим тер плечо окровавленными пальцами – яркие пятна крови насекомых на загорелой коже. “А, Леди Майкл, они все отличные ребята, просто они дали втянуть себя в эту бойню, вот и все. – Сухой смешок. – Ведь это сделали не мы, правда. Леди Майкл? И мы должны быть выше всего этого. Скажи мне, что я прав, Майкл”.
“Мне показалось, что это ты разбил сегодня машину, чтобы поставить свой фургон на свободное место”, – поведал Майкл Пул воображаемому Тиму Андерхиллу.
“Я бью машины только на бумаге”, – ответил тот.
“Андерхилл, это ты убил тех людей в Сингапуре и Бангкоке? Это ты положил на их трупы карты Коко?”
“Не стоит, Леди Майкл, вешать это на меня”.
– Да здравствует десант! – завопил кто-то почти над самым ухом Майкла.
– Слава авиации! – подхватили в разных концах. Сквозь толпу, почти уже прекратившую движение, Майкл протиснулся поближе к Мемориалу. Сержант, который напоминал Майклу его сержанта из Форт-Силл, сажал теперь красные маки между двумя последними высокими колоннами. Маки отражались в полированном камне. Растрепанный высокий мужчина размахивал флагом с длинной золотой бахромой. Пул прошел мимо мексиканского семейства по выложенной гранитными плитами дорожке и впервые увидел отражение толпы в черном зеркале полированных колонн. Отраженная толпа мерно двигалась перед его глазами. Мексиканцы – мать и отец, две девочки-подростки, маленький мальчик с флажком – все смотрели на один и тот же кусочек стены. Взволнованные родители вдвоем держали перед собой фотографию молоденького моряка. Пул вгляделся в собственное отражение. Голова его была высоко поднята, как будто и он пытался найти нужное ему имя. Затем у Пула все поплыло перед глазами, стало казаться, что имена отделяются от черной стены и движутся прямо на него. Дональд З.Павел, Мелвин О.Элван, Дуайт Т.Понсфут. Майкл взглянул на следующую панель. Арт А.Маккартни, Сирил П.Даунтейн, Мастере Дж.Робинсон, Билли Ли Барнхарт, Пол П.Дж.Бедрок, Ховард Кс.Хоппе, Брюс Г.Хиссоп. Все имена казались знакомыми и незнакомыми одновременно.
Кто-то за спиной Майкла произнес:
– Альфа Папа Чарли. – Майкл обернулся и прислушался. Весь котлован за его спиной был заполнен людьми. Альфа Папа Чарли. Не начав расспрашивать, нельзя было определить, кто из этих людей, седых, лысых, с конскими хвостами, с чистой кожей и лицами, обезображенными оспой, произнес эти слова. Из компании четырех-пяти человек в зеленой форме и тропических шлемах послышался другой, более низкий голос:
– ...потеряли его при Да-Нанге...
Да-Нанг. Первый корпус. Его Вьетнам. Пул застыл неподвижно, прислушиваясь к знакомым до боли названиям, которые он не вспоминал уже лет четырнадцать, – Чу-Лэй, Там-Кай. Пул увидел почти воочию грязную улочку между хижинами, в носу защекотало от запаха марихуаны, которая сушилась на крыше хижины Ван Во. О, Господи! Долина Дракона. Фу-Бай, Эль-Зед Сью, Хью, Кванг-Три. Альфа Папа Чарли. Стадо быков, бредущее по грязи к подножию горы. Жужжание мух в воздухе. Мраморная гора. Все эти очаровательные маленькие местечки между Аннамиз Кордиллера и Южно-Китайским морем, в котором медленно тонул, погружаясь в розовеющую воду, Коттон, снятый снайпером по имени Элвис. Долина А-Шу: “Раз я миновал...”
“Раз я миновал долину А-Шу, мне не страшно уже ничего на свете”. М.О.Денглер стоит около лафета, через плечо улыбаясь Майклу, кругом разбросаны пулеметные ленты и снаряжение. За Денглером – потрясающей красоты тропический пейзаж, в котором слились все мыслимые и немыслимые оттенки зеленого и голубого, пейзаж теряется в нежной, едва уловимой глазом дымке, уходя в бесконечность.
“Струсил? – только что спросил его Денглер. – Если нет, тебе не о чем беспокоиться. Кто миновал долину А-Шу...” Пул понял, что плачет.
– С обеих сторон поляки, – услышал он рядом с собой женский голос. Пул вытер глаза, но они тут же вновь наполнились слезами, так что все вокруг казались ему теперь расплывчатыми цветными пятнами. – Отцу Тома пришлось остаться дома – эмфизема легкого.
Пул достал платок, приложил его к глазам и попытался унять рыдания.
– ...Но я сказала: “Можешь делать, что хочешь, но уж меня-то ничто не остановит – в День Памяти Ветеранов я буду в Колумбии”. Не волнуйся, сынок. Никто здесь не осудит тебя, даже если ты все глаза выплачешь.
Майкл с трудом осознал, что последняя реплика адресована ему. Он опустил платок. Перед Пулом стояла полная седоволосая женщина лет шестидесяти, смотревшая на него с почти материнской лаской. Рядом стоял чернокожий солдат в выцветшей форме спецподразделения и вьетнамской фуражке.
– Спасибо, – сказал женщине Пул. – Эта штука, – он указал на Мемориал, – подействовала на меня таким образом. Парень кивнул.
– И еще я услышал кое-что, сейчас уже не вспомню, что именно...
– Со мной то же самое, – опять кивнул негр. – Стоило мне услышать, как кто-то произнес: “в паре миль от Ан-Кхе”, как все во мне оборвалось.
– Второй корпус, – отреагировал Майкл. – Вы были чуть южнее, чем я. Меня зовут Майкл Пул, рад познакомиться.
– Билл Пиерс. – Мужчины пожали друг другу руки.
– А эта леди?
– Флоренс Маджески. Я воевал с ее сыном.
Пул почувствовал неожиданное желание обнять эту пожилую женщину, но понял, что снова расплачется. Вместо этого он задал первый вопрос, который пришел в голову:
– Где вы взяли эту фуражку? Сняли сами?
Пиерс улыбнулся.
– Скорее не снял, а сорвал, проезжая мимо в “Джипе”. Бедный парень...
Тут Майкл вдруг понял, что действительно необходимо спросить у Пиерса:
– А как вам удается найти здесь имена тех, кто вам нужен?
– В обоих концах памятника стоят морские пехотинцы, – ответил Пиерс. – У них книги, где перечислены все имена и рядом с каждым помечено, где его искать. Или спроси одного из ребят в желтых беретах. – Пиерс обернулся к миссис Маджески, как бы ища одобрения своим словам.
– Тома мы нашли по этой книге, – кивнула она.
– Мы только что прошли мимо одного из них, – Том показал куда-то вправо от Майкла. – Он найдет тех, кто вам нужен. – Действительно, невдалеке стояла кучка людей, окружив бородатого молодого человека в желтой кепке с длинным козырьком, напоминавшим утиный клюв, который рылся в скоросшивателе, отыскивая имена, о которых спрашивали, а затем указывал рукой в направлении соответствующей колонны.
– Господь благословит тебя, сынок, – сказала миссис Маджески. – Если когда-нибудь окажешься в Айронтоне, Пенсильвания, обязательно задержись на денек погостить у нас.
– Удачи вам, – пожелал Пиерс.
– И вам того же, – улыбнулся Майкл и направился в сторону желтой кепки.
– Я говорю серьезно, – кричала ему вслед миссис Маджески. – Обязательно остановись погостить у нас.
Майкл помахал ей рукой и продолжил свой путь. Не менее двадцати человек обступили мужчину со списками.
– Я могу заниматься только одним именем. Остальным необходимо подождать, – монотонно повторял мужчина.
Пул задумался. Должно быть, его друзья уже прибыли в отель. То, что он делает сейчас, довольно смешно.
Парень в желтой кепке листал списки, указывал рукой на колонны, отирал ладонью пот со лба. Вскоре подошла очередь Майкла.
Подойдя к добровольному помощнику организаторов парада, Майкл разглядел, что тот был одет в хлопчатобумажную рубашку поверх футболки и джинсы. Борода его блестела от пота.
– Имя? – спросил парень у Майкла.
– М.О.Денглер, – сказал Пул.
Юноша зашелестел страницами, содержащими фамилии на букву “Д”, затем заскользил пальцем по строчкам.
– Нашел. Единственный Денглер в списке – Мануэль Ороско Денглер из Висконсина. Кстати, я и сам оттуда. Четырнадцатая западная колонна. Пятьдесят вторая строка. Это вон там. – Он показал куда-то справа от Майкла. Маки красненькими точечками рябили в промежутках между колоннами, перед которыми стояла неподвижная теперь толпа. “Не допустим второго Вьетнама!” – призывало ярко-голубое знамя.
Мануэль Ороско Денглер? Испанское имя было для Майкла полной неожиданностью. Пока он пробирался к голубому знамени, ему даже пришло в голову, что это был не тот Денглер. Но потом Пул вспомнил: ведь парень сказал, что в списке всего один Денглер. Инициалы совпадали. Так что Мануэль Ороско просто не мог не быть их Денглером.
Пул снова стоял перед Мемориалом, на сей раз бок о бок с рыдающим лохматым ветераном с огромными усами. По другую сторону стояла молодая женщина с белокурыми волосами до пояса, держа за руку такую же беленькую девочку. Ребенок без отца. А он был теперь навеки отцом без ребенка.
Майкл нашел наконец четырнадцатую панель, отсчитал пятьдесят две строчки сверху и надпись – МАНУЭЛЬ ОРОСКО ДЕНГЛЕР – как будто прыгнула ему в глаза. Ему нравилась гравировка – четкие, исполненные достоинства буквы. Что ж, Майкл прекрасно понимал, что он должен быть прийти сюда постоять перед памятником Денглеру.
Денглеру нравилось в армии все, что проклинали остальные. Он утверждал, что жуткая сухая индюшатина, закатанная в банки в тысяча девятьсот сорок пятом году, была вкуснее всего, что готовила когда-либо его мать. Он любил патрулировать (“Хей, да я все свое детство провел в пикете!”). Жара, холод, сырость, казалось, не имели для Денглера ровно никакого значения. Денглер любил говорить, что во время снежных бурь в Милуоки сама радуга замерзала на небе, и ребята выбегали из домов, отламывали каждый по кусочку своего любимого цвета и лизали до тех пор, пока тот не становился белым. Что же касалось жестокости и страха перед смертью, то он часто повторял, что на улице перед любым обычным кабаком в Милуоки жестокости можно увидеть столько же, сколько в бою, а если зайти внутрь – то даже больше.
Во время боя в Долине Дракона Денглер дотащил под огнем раненого Тротмана до Питерса – военного врача, не прекращая при этом веселой непринужденной болтовни. Денглер был уверен, что убить его невозможно.
Пул подался вперед, стараясь не задеть венок или фотографию, и коснулся вытянутой рукой имени Денглера, вырубленного в холодном камне.
Перед глазами стояла теперь ужасающе знакомая картина: Спитални и Денглер бегут сквозь дым ко входу одной из пещер Я-Тука.
Пул отвернулся от стены. Ему было слишком тяжело. Белокурая женщина наградила его усталой сочувственной улыбкой и притянула девочку к себе, чтобы та не мешала Майклу пройти...
Пулу необыкновенно сильно захотелось вдруг оказаться сейчас со своими товарищами по оружию. Он почувствовал себя таким одиноким в этой толпе.

2
Записка
1
Майкл был настолько уверен, что в отеле его уже ожидает послание от друзей, что, пройдя через вращающиеся двери, немедленно направился к конторке портье. Гарри Биверс клятвенно заверил его, что все они прибудут “в течение дня”. Сейчас было приблизительно без десяти пять.
Пул начал искать глазами записку на доске за спиной портье, как только смог различить номера комнат. Просмотря примерно три четверти ячеек, Майкл разглядел наконец записку и в своей. С него тут же как будто слетела усталость. Значит, Биверс и вся компания уже здесь.
Майкл добрался наконец до конторки и обратился к клерку:
– Для меня оставили записку. Пул, номер двести четыре. – Майкл достал из кармана огромных размеров ключ и продемонстрировал номерную табличку клерку, который обернулся и начал изучать доску в поисках нужной ячейки с пугающей нерасторопностью. Наконец он нашел, что искал, и, улыбаясь, подал записку Пулу. Тот отвернулся, чтобы прочитать ее. Записка оказалась телефонограммой: “Я пыталась перезвонить тебе. Ты действительно повесил трубку? Джуди”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100