— недовольно бросил здоровому парню в белом халате главврач и указал на любопытных зевак.
Санитар, долго и упорно не понимающий, что происходит, наконец-то очнулся и стал разгонять столпившихся больных.
— Че рты пораз-зявили, придурки?! — сочным баском крикнул санитар на людей. — А ну, лоботрясы, быстро разбежались по палатам!
Завсегдатаи больницы не сразу поняли смысл сказанного и виновато скалились.
— Я че сказал… — озверел парень и резво сделал шаг вперед. — Дормидонтыча выписать!
При упоминании «Дормидонтыча» больных, словно ветром, сдуло: никто не хотел принимать «Дормидонтыча», как окрестили санитары жестокие побои с применением смирительной рубашки…
* * *
Через минут пять из палаты вышел уставший профессор Мартынов. По лицу его струился пот. Казалось, что он только что разгрузил огромные мешки с цементом.
— Кхе-кхе… — откашлялся старичок и, не проронив ни слова, прихрамывая, медленно побрел по коридору в направлении кабинета главврача странного заведения.
Троица беспокойно переглянулась между собой и засеменила за профессором. Гвоздиковой мало что удалось уловить из разговора врача и больной, однако смысл их беседы она уловила весьма точно и достоверно, о чем сообщила мужчинам.
— Виктор Павлович, — заискивающе терся возле Мартынова толстяк, — что-нибудь интересное прояснилось в ходе вашей беседы с Ершовой?
Профессор холодно посмотрел на главврача. Если до встречи с Ершовой Виктор Павлович еще как-то воспринимал его, то после откровений Ершовой старик не мог смотреть на омерзительного типа без отвращения.
— Весьма любопытные вещи, господин заведующий! — сухо обронил профессор.
— И что, например?
Старик остановился.
— А то, что эта молодая женщина совершенно нормальна и здорова, чего и всем желаю!
Ребров виновато развел руками.
— Как сказать, господин профессор, — язвительно заметил толстячок, — нормальные и здоровые люди не совершают серийных убийств!
Профессор смерил презрительным взглядом ничтожного бюрократа.
— А кто вам сказал, что она убийца?
Ребров зло оскалился.
— Те, кто привез ее из следственного изолятора!
— Нужно верить фактам и здравому смыслу!
Толстый человек сделал надменное лицо и напыжился.
— Вы не доверяете нашим компетентным органам? — вызывающе спросил Ребров.
— Вашим органам — нет, — категорически заявил старичок, — а своим — да!
Геннадий Александрович даже растерялся от такого каламбура.
— Но позвольте…
Профессор Мартынов не счел нужным продолжать бесполезный спор и, не удостоив вопрошающего ответом, пренебрежительно махнул рукой, словно отмахивался от навозной мухи: для него картина была совершенно ясна и хотелось только поскорее покинуть это зловещее заведение.
Глава 5
Главврач Ребров и «доктор» Плющев были в подавленном состоянии: профессор Мартынов не только спутал все их карты, но и пообещал грандиозный скандал.
— А все вы, Ребров, — обвинял высокий мужчина главврача. — «Вызовем Мартынова, надежнее будет!»
Вот и вызвали!
— Ну кто знал, — оправдывался Геннадий Александрович, — что этот старый маразматик так упрется?
— Вы должны были знать!
Маленький толстячок смешно развел руками.
— И что нам делать?
— Что-что… — усмехнулся Плющев, — сухари сушить!
Главврач в испуге перекрестился и отмахнулся рукой от собеседника.
— Бог с вами, Вениамин Сергеевич!
Плющев укоризненно покачал головой и подошел к телефону, потом перекрестился и набрал номер майора Барышникова. Когда на другом конце провода задребезжал недовольный голос, Вениамин Сергеевич подтянулся и елейным голосом произнес:
— Добрый день, Сан Саныч!
— Видно, не очень добрый, раз ты мне звонишь, — сухо ответил вместо приветствия Барышников.
Плющев замялся.
— Да, есть малость…
— Тогда рассказывай!
Высокий мужчина рассказал о приезде профессора Мартынова и об угрозе. Сан Саныч выслушал Плющева и приказал ему:
— Сиди на телефоне! Я свяжусь с боссом, а потом перезвоню тебе и скажу, что предпринять!
Плющев медленно осел на стул и положил трубку.
— Что? — не выдержал Ребров.
— Сказал ждать!
Толстячок нервно дернулся и сел на диван в ожидании дальнейших распоряжений.
* * *
Дорога на Москву из Чкаловска хорошо контролировалась постовыми ГАИ. Пожилой майор стоял с рацией, слушал и кивал головой.
— Понял! — нервно отчеканил он. — Ждем!
Майор отключил рацию и внимательно посмотрел на радар, направленный на транспорт, идущий со стороны Чкаловска…
Глава 6
Евгений был в отчаянии: он не знал, где искать Катю Ершову! Он догадывался, куда тянется след, но как найти любимого человека в психиатрической больнице, которых только в Москве были десятки, не говоря уже о подмосковных лечебницах и заведениях закрытого типа.
— Что же делать? — вопрошал себя мужчина и курил одну сигарету за другой. — Каждая минута может стать для Кати последней!
Вахрушев за столь короткое время уже успел побывать и в следственном изоляторе Бутырской тюрьмы, где ему сказали, что Ершову забрали люди из контрразведки. За узницу расписался полковник Русаков, хотя, как сказал майор Хомутов, военный был скорее похож на татарина. Остальных он не запомнил.
Вахрушев попросил сделать фотороботы людей, которые увезли Екатерину Ершову. Потом он встретился со следователем Прошкиным, но и от того толку не добился.
Теперь он заскочил домой в ожидании одного важного звонка из Центрального архива ФСБ. Ему не сиделось на одном месте, и он то и дело вставал с дивана, расхаживал и потом снова садился. Не придумав ничего лучшего, подошел к телефону и набрал номер полковника Баранова, который в последнее время дневал и ночевал в своем кабинете.
Андрей Васильевич сразу же поднял трубку и уставшим голосом произнес:
— Полковник Варанов слушает.
— Андрей Васильевич…
— Да.
— Это капитан Вахрушев.
— Я понял, Женя.
Евгений звонил сегодня уже не в первый раз и не знал, как задать вопрос, мучающий его со вчерашнего вечера. Однако он собрался с духом.
— Андрей Васильевич, — с надеждой в голосе спросил он, — что-нибудь новенького не прояснилось относительно Екатерины Ершовой?
Полковник виновато кашлянул.
— Нового ничего, кроме того, — сообщил Варанов, — что Ершова, как мы и предполагали, находится в психиатрической больнице, но в какой — пока не известно.
Но сведения точные.
— Откуда такие данные?
Варанов недовольно хмыкнул: он не любил, когда ему задавали лишние вопросы и в особенности когда его данные подвергали сомнению.
— От верблюда!
Возникла неловкая пауза.
— Я к тому, — осторожно сказал капитан, — что у нас в последнее время какая-то неразбериха: вроде отрабатываем стопроцентно, а в результате получается дурацкий прокол!
Варанов вздохнул.
— В нашем деле всякое бывает, — задумчиво произнес полковник, — хотя в твоих словах есть доля правды.
— Вот и я о том, — ответил Вахрушев, — потому и осмелился спросить про информатора.
Андрей Васильевич усмехнулся.
— Ну ты и сказал!
— А что?
Выдержав небольшую паузу, Андрей Васильевич произнес серьезным голосом:
— Что, что… Если помощника президента Сосницкого считать моим информатором…
Капитан понял, что слегка переборщил, и поспешил извиниться:
— Виноват!
— Да чего там…
Тон полковника Баранова немного успокоил капитана, и Евгений осмелел.
— Интересно, — спросил он, — а откуда ему все известно?
— Ну, сынок, — усмехнулся пожилой мужчина, — ты ва-ще обалдел! Спросишь его при личной встрече, а мне такие вопросы больше не задавай.
Женька откашлялся.
— Так я же для пользы дела стараюсь! — заупрямился капитан. — Если Сосницкий точно знает, что Ершова в психиатрической больнице, значит, он держит конец ниточки в своих руках, и ниточка быстро приведет нас к убийцам.
Варанов не на шутку разошелся. Дело было даже не в словах капитана или в самом Вахрушеве: полковник подсознательно ощущал, что в данном деле не все гладко, постоянно приходится сталкиваться с препятствиями или досадными проколами.
— Ты что, Вахрушев! — взорвался полковник. — Неужели я не понимаю этого? Я хоть и не заканчивал академий, но и без них вижу: не все чисто в этой истории! Но мне задавать вопросы начальству не положено!
Варанов тяжело вздохнул, а Евгений виновато засопел.
— Тут, Женя, дело непростое, — немного смягчившись, произнес полковник, — как ты сам понимаешь, по-видимому, столкнулись интересы нескольких силовых структур, и многое зависит не от нас.
— Многое, — возразил Вахрушев, — но не все! Нам нужно разобраться во всех этих передрягах и найти убийц!
— Согласен.
— А также предотвратить новые убийства и беспорядки, которые, несомненно, еще будут!
— Ладно, Вахрушев, не кипятись, — вздохнул полковник. — Сосницкий лично взял ситуацию под контроль и обещал через день все выяснить и позвонить мне.
Евгений от возмущения глубоко вздохнул и впился крепкими пальцами себе в загривок.
— Через день от Ершовой мокрого места не останется! — воскликнул он. — Да ее могут за пять минут шизофреничкой сделать! Если уже не сделали… Тут каждая минута дорога!
— Я понимаю, Женя, — сказал полковник, — я уже подключил все резервы, но нам ничего не остается, как ждать результатов.
Снова возникла пауза.
— А что у моего напарника майора Лапикова? — спросил Вахрушев. — Что-нибудь зацепил он за Барышниковым или все спокойно?
Варанов откашлялся, но сделал это как-то странно и загадочно.
— Твой майор, — невесело заметил Андрей Васильевич, — делает много шума, а результата никакого! Опять то же самое — Барышников никуда не отлучался, ни с кем не встречался, ничего не предпринимал…
— А может, и в самом деле Барышников тут ни при чем, — попытался защитить напарника Вахрушев.
— Не знаю, Женя, не знаю, — повысил голос собеседник, — но чешется у меня нос, чешется… Чувствую, что все замыкается на майоре Барышникове: куда ни ткни, а все ниточки тянутся к нему!
— Похоже, что так, — вздохнул капитан, — но доказательств прямых нет!
— Вот именно, что прямых, — возмутился полковник. — Единственный, кто может пролить свет в этой истории, так это Марина Метелкина. Кстати, она тебе что-нибудь сказала?
Евгений виновато откашлялся.
— Она не дождалась меня!
— Наверное, испугалась… Значит, есть чего, — ворчал старик. — А раньше она хоть что-нибудь говорила?
— Да нет, все молчала, словно в рот воды набрала.
Хотя чувствуется, что сказать ей есть что.
— Вот именно, что молчит, — пробурчал Варанов, — или сама замешана в дерьме, или боится чего-то. Ты же с ней как-то знаком, разговорил бы ее!
— Пробовал…
— Значит, плохо пробовал, — бросил Варанов, — не мне же старику с ней лясы точить!
— Хорошо, попытаюсь еще раз.
Полковник усмехнулся.
— Попытка не пытка, как сказал товарищ Берия! — заметил Варанов. — Ладно, я на проводе. Если будет что новенькое — звони!
— Есть!
— Будь здоров!
— До свидания!
Вахрушев положил трубку и стал размышлять о Екатерине Ершовой.
— Значит, Катя в психушке, — вздохнул он. — Это уже кое-что конкретное…
Евгений снова потянулся за пачкой сигарет, но она оказалась пустой. Он вернулся на кухню и, достав из пепельницы свой окурок, нервным движением чиркнул спичку о коробок.
— Вряд ли ее будут содержать в городе, — размышлял вслух капитан, выпустив густую струю сизого дыма, — скорее всего, Катю упрятали в какую-то глухую провинциальную психушку! Но какую именно?
Евгений встал и, проходя мимо телевизора, машинально включил его. По телевизору шли последние новости по каналу НТВ, где на экране позировал Евгений Киселев, солидно раздувая щеки и делая совсем не обязательные паузы между сообщениями о свежих скандалах.
— А теперь совсем свежее сообщение, — сказал многозначительно телеведущий — о трагической смерти видного общественного деятеля и талантливого ученого-психотерапевта Мартынова Виктора Павловича.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Санитар, долго и упорно не понимающий, что происходит, наконец-то очнулся и стал разгонять столпившихся больных.
— Че рты пораз-зявили, придурки?! — сочным баском крикнул санитар на людей. — А ну, лоботрясы, быстро разбежались по палатам!
Завсегдатаи больницы не сразу поняли смысл сказанного и виновато скалились.
— Я че сказал… — озверел парень и резво сделал шаг вперед. — Дормидонтыча выписать!
При упоминании «Дормидонтыча» больных, словно ветром, сдуло: никто не хотел принимать «Дормидонтыча», как окрестили санитары жестокие побои с применением смирительной рубашки…
* * *
Через минут пять из палаты вышел уставший профессор Мартынов. По лицу его струился пот. Казалось, что он только что разгрузил огромные мешки с цементом.
— Кхе-кхе… — откашлялся старичок и, не проронив ни слова, прихрамывая, медленно побрел по коридору в направлении кабинета главврача странного заведения.
Троица беспокойно переглянулась между собой и засеменила за профессором. Гвоздиковой мало что удалось уловить из разговора врача и больной, однако смысл их беседы она уловила весьма точно и достоверно, о чем сообщила мужчинам.
— Виктор Павлович, — заискивающе терся возле Мартынова толстяк, — что-нибудь интересное прояснилось в ходе вашей беседы с Ершовой?
Профессор холодно посмотрел на главврача. Если до встречи с Ершовой Виктор Павлович еще как-то воспринимал его, то после откровений Ершовой старик не мог смотреть на омерзительного типа без отвращения.
— Весьма любопытные вещи, господин заведующий! — сухо обронил профессор.
— И что, например?
Старик остановился.
— А то, что эта молодая женщина совершенно нормальна и здорова, чего и всем желаю!
Ребров виновато развел руками.
— Как сказать, господин профессор, — язвительно заметил толстячок, — нормальные и здоровые люди не совершают серийных убийств!
Профессор смерил презрительным взглядом ничтожного бюрократа.
— А кто вам сказал, что она убийца?
Ребров зло оскалился.
— Те, кто привез ее из следственного изолятора!
— Нужно верить фактам и здравому смыслу!
Толстый человек сделал надменное лицо и напыжился.
— Вы не доверяете нашим компетентным органам? — вызывающе спросил Ребров.
— Вашим органам — нет, — категорически заявил старичок, — а своим — да!
Геннадий Александрович даже растерялся от такого каламбура.
— Но позвольте…
Профессор Мартынов не счел нужным продолжать бесполезный спор и, не удостоив вопрошающего ответом, пренебрежительно махнул рукой, словно отмахивался от навозной мухи: для него картина была совершенно ясна и хотелось только поскорее покинуть это зловещее заведение.
Глава 5
Главврач Ребров и «доктор» Плющев были в подавленном состоянии: профессор Мартынов не только спутал все их карты, но и пообещал грандиозный скандал.
— А все вы, Ребров, — обвинял высокий мужчина главврача. — «Вызовем Мартынова, надежнее будет!»
Вот и вызвали!
— Ну кто знал, — оправдывался Геннадий Александрович, — что этот старый маразматик так упрется?
— Вы должны были знать!
Маленький толстячок смешно развел руками.
— И что нам делать?
— Что-что… — усмехнулся Плющев, — сухари сушить!
Главврач в испуге перекрестился и отмахнулся рукой от собеседника.
— Бог с вами, Вениамин Сергеевич!
Плющев укоризненно покачал головой и подошел к телефону, потом перекрестился и набрал номер майора Барышникова. Когда на другом конце провода задребезжал недовольный голос, Вениамин Сергеевич подтянулся и елейным голосом произнес:
— Добрый день, Сан Саныч!
— Видно, не очень добрый, раз ты мне звонишь, — сухо ответил вместо приветствия Барышников.
Плющев замялся.
— Да, есть малость…
— Тогда рассказывай!
Высокий мужчина рассказал о приезде профессора Мартынова и об угрозе. Сан Саныч выслушал Плющева и приказал ему:
— Сиди на телефоне! Я свяжусь с боссом, а потом перезвоню тебе и скажу, что предпринять!
Плющев медленно осел на стул и положил трубку.
— Что? — не выдержал Ребров.
— Сказал ждать!
Толстячок нервно дернулся и сел на диван в ожидании дальнейших распоряжений.
* * *
Дорога на Москву из Чкаловска хорошо контролировалась постовыми ГАИ. Пожилой майор стоял с рацией, слушал и кивал головой.
— Понял! — нервно отчеканил он. — Ждем!
Майор отключил рацию и внимательно посмотрел на радар, направленный на транспорт, идущий со стороны Чкаловска…
Глава 6
Евгений был в отчаянии: он не знал, где искать Катю Ершову! Он догадывался, куда тянется след, но как найти любимого человека в психиатрической больнице, которых только в Москве были десятки, не говоря уже о подмосковных лечебницах и заведениях закрытого типа.
— Что же делать? — вопрошал себя мужчина и курил одну сигарету за другой. — Каждая минута может стать для Кати последней!
Вахрушев за столь короткое время уже успел побывать и в следственном изоляторе Бутырской тюрьмы, где ему сказали, что Ершову забрали люди из контрразведки. За узницу расписался полковник Русаков, хотя, как сказал майор Хомутов, военный был скорее похож на татарина. Остальных он не запомнил.
Вахрушев попросил сделать фотороботы людей, которые увезли Екатерину Ершову. Потом он встретился со следователем Прошкиным, но и от того толку не добился.
Теперь он заскочил домой в ожидании одного важного звонка из Центрального архива ФСБ. Ему не сиделось на одном месте, и он то и дело вставал с дивана, расхаживал и потом снова садился. Не придумав ничего лучшего, подошел к телефону и набрал номер полковника Баранова, который в последнее время дневал и ночевал в своем кабинете.
Андрей Васильевич сразу же поднял трубку и уставшим голосом произнес:
— Полковник Варанов слушает.
— Андрей Васильевич…
— Да.
— Это капитан Вахрушев.
— Я понял, Женя.
Евгений звонил сегодня уже не в первый раз и не знал, как задать вопрос, мучающий его со вчерашнего вечера. Однако он собрался с духом.
— Андрей Васильевич, — с надеждой в голосе спросил он, — что-нибудь новенького не прояснилось относительно Екатерины Ершовой?
Полковник виновато кашлянул.
— Нового ничего, кроме того, — сообщил Варанов, — что Ершова, как мы и предполагали, находится в психиатрической больнице, но в какой — пока не известно.
Но сведения точные.
— Откуда такие данные?
Варанов недовольно хмыкнул: он не любил, когда ему задавали лишние вопросы и в особенности когда его данные подвергали сомнению.
— От верблюда!
Возникла неловкая пауза.
— Я к тому, — осторожно сказал капитан, — что у нас в последнее время какая-то неразбериха: вроде отрабатываем стопроцентно, а в результате получается дурацкий прокол!
Варанов вздохнул.
— В нашем деле всякое бывает, — задумчиво произнес полковник, — хотя в твоих словах есть доля правды.
— Вот и я о том, — ответил Вахрушев, — потому и осмелился спросить про информатора.
Андрей Васильевич усмехнулся.
— Ну ты и сказал!
— А что?
Выдержав небольшую паузу, Андрей Васильевич произнес серьезным голосом:
— Что, что… Если помощника президента Сосницкого считать моим информатором…
Капитан понял, что слегка переборщил, и поспешил извиниться:
— Виноват!
— Да чего там…
Тон полковника Баранова немного успокоил капитана, и Евгений осмелел.
— Интересно, — спросил он, — а откуда ему все известно?
— Ну, сынок, — усмехнулся пожилой мужчина, — ты ва-ще обалдел! Спросишь его при личной встрече, а мне такие вопросы больше не задавай.
Женька откашлялся.
— Так я же для пользы дела стараюсь! — заупрямился капитан. — Если Сосницкий точно знает, что Ершова в психиатрической больнице, значит, он держит конец ниточки в своих руках, и ниточка быстро приведет нас к убийцам.
Варанов не на шутку разошелся. Дело было даже не в словах капитана или в самом Вахрушеве: полковник подсознательно ощущал, что в данном деле не все гладко, постоянно приходится сталкиваться с препятствиями или досадными проколами.
— Ты что, Вахрушев! — взорвался полковник. — Неужели я не понимаю этого? Я хоть и не заканчивал академий, но и без них вижу: не все чисто в этой истории! Но мне задавать вопросы начальству не положено!
Варанов тяжело вздохнул, а Евгений виновато засопел.
— Тут, Женя, дело непростое, — немного смягчившись, произнес полковник, — как ты сам понимаешь, по-видимому, столкнулись интересы нескольких силовых структур, и многое зависит не от нас.
— Многое, — возразил Вахрушев, — но не все! Нам нужно разобраться во всех этих передрягах и найти убийц!
— Согласен.
— А также предотвратить новые убийства и беспорядки, которые, несомненно, еще будут!
— Ладно, Вахрушев, не кипятись, — вздохнул полковник. — Сосницкий лично взял ситуацию под контроль и обещал через день все выяснить и позвонить мне.
Евгений от возмущения глубоко вздохнул и впился крепкими пальцами себе в загривок.
— Через день от Ершовой мокрого места не останется! — воскликнул он. — Да ее могут за пять минут шизофреничкой сделать! Если уже не сделали… Тут каждая минута дорога!
— Я понимаю, Женя, — сказал полковник, — я уже подключил все резервы, но нам ничего не остается, как ждать результатов.
Снова возникла пауза.
— А что у моего напарника майора Лапикова? — спросил Вахрушев. — Что-нибудь зацепил он за Барышниковым или все спокойно?
Варанов откашлялся, но сделал это как-то странно и загадочно.
— Твой майор, — невесело заметил Андрей Васильевич, — делает много шума, а результата никакого! Опять то же самое — Барышников никуда не отлучался, ни с кем не встречался, ничего не предпринимал…
— А может, и в самом деле Барышников тут ни при чем, — попытался защитить напарника Вахрушев.
— Не знаю, Женя, не знаю, — повысил голос собеседник, — но чешется у меня нос, чешется… Чувствую, что все замыкается на майоре Барышникове: куда ни ткни, а все ниточки тянутся к нему!
— Похоже, что так, — вздохнул капитан, — но доказательств прямых нет!
— Вот именно, что прямых, — возмутился полковник. — Единственный, кто может пролить свет в этой истории, так это Марина Метелкина. Кстати, она тебе что-нибудь сказала?
Евгений виновато откашлялся.
— Она не дождалась меня!
— Наверное, испугалась… Значит, есть чего, — ворчал старик. — А раньше она хоть что-нибудь говорила?
— Да нет, все молчала, словно в рот воды набрала.
Хотя чувствуется, что сказать ей есть что.
— Вот именно, что молчит, — пробурчал Варанов, — или сама замешана в дерьме, или боится чего-то. Ты же с ней как-то знаком, разговорил бы ее!
— Пробовал…
— Значит, плохо пробовал, — бросил Варанов, — не мне же старику с ней лясы точить!
— Хорошо, попытаюсь еще раз.
Полковник усмехнулся.
— Попытка не пытка, как сказал товарищ Берия! — заметил Варанов. — Ладно, я на проводе. Если будет что новенькое — звони!
— Есть!
— Будь здоров!
— До свидания!
Вахрушев положил трубку и стал размышлять о Екатерине Ершовой.
— Значит, Катя в психушке, — вздохнул он. — Это уже кое-что конкретное…
Евгений снова потянулся за пачкой сигарет, но она оказалась пустой. Он вернулся на кухню и, достав из пепельницы свой окурок, нервным движением чиркнул спичку о коробок.
— Вряд ли ее будут содержать в городе, — размышлял вслух капитан, выпустив густую струю сизого дыма, — скорее всего, Катю упрятали в какую-то глухую провинциальную психушку! Но какую именно?
Евгений встал и, проходя мимо телевизора, машинально включил его. По телевизору шли последние новости по каналу НТВ, где на экране позировал Евгений Киселев, солидно раздувая щеки и делая совсем не обязательные паузы между сообщениями о свежих скандалах.
— А теперь совсем свежее сообщение, — сказал многозначительно телеведущий — о трагической смерти видного общественного деятеля и талантливого ученого-психотерапевта Мартынова Виктора Павловича.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34