– Да. Думаю, мне лучше вернуться на родину.
– Боитесь? – спросил я.
– Возможно, я преувеличиваю опасность, но, конечно, я боюсь. Я заеду за документами завтра. Скажем, в три часа, по пути в Хитроу.
– Хорошо. – Я положил папку на столик.
Когда я провожал ее до двери, часы на камине пробили половину восьмого. Я открыл дверь, и мы немного постояли на пороге: на улице лил проливной дождь.
– Есть человек, который может подтвердить эти факты, – сказала она. – Этот человек – Лайам Девлин. Вы написали в своей книге, что он жив, действует в составе временной Ирландской республиканской армии на территории Ирландии.
– Это последнее, что я о нем слышал, – сказал я. – Ему сейчас, должно быть, шестьдесят семь лет, но он бодр и полон сил.
– Ну что ж. – Она опять улыбнулась. – До завтра.
Она сошла по ступенькам на тротуар и, шагая под проливным дождем, растворилась в тумане сумерек, едва дойдя до конца улицы.
* * *
Я устроился у камина и дважды прочитал документ, затем вернулся в кухню, заварил себе еще чаю и сделал бутерброд с курицей. Потом сел за стол и стал есть, размышляя о случившемся.
Надо же как бывает: одно совершенно неожиданное событие может изменить всю вашу жизнь. Со мной так уже было – когда на кладбище в Стадли Констабл нашли памятник Штайнеру и его десантникам. В то время я собирал материал для статьи, которую заказал мне один исторический журнал. А нашел то, что совсем не искал, нечто такое, что круто изменило всю мою жизнь. Я написал книгу, которую издали по всему миру – от Нью-Йорка до Москвы, и разбогател. И вот теперь – Рут Коуэн и папка с документами, которую она выкрала из архива. Я снова испытывал то же странное трепетное волнение.
Мне нужно было успокоиться и разобраться в ситуации. Я не спеша принял душ, побрился, оделся. Было только полдевятого, и я чувствовал, что не смогу так рано уснуть, если вообще усну сегодня.
Я не стал больше пить виски, ведь мне нужно было все обдумать. Я заварил побольше чаю, уселся в кресло у камина, закурил и снова принялся за документы.
Звонок в дверь вывел меня из задумчивости. Я посмотрел на часы. Почти девять. В дверь настойчиво позвонили еще раз. Я вложил документ в папку, положил ее на столик и вышел в коридор. Я подумал, что вернулась Рут Коуэн, но это была совсем не она. На пороге стоял молодой констебль в насквозь промокшем темно-синем форменном плаще.
– Господин Хиггинс? – Он посмотрел на клочок бумаги, который держал в руке. – Господин Джек Хиггинс?
Как странно: когда приходят дурные вести, мы всегда понимаем это без всяких слов.
– Да, – ответил я.
Он вошел в прихожую.
– Извините, что приходится беспокоить вас, сэр, но я собираю сведения о Рут Коуэн. Вы ведь ее друг, сэр?
– Да нет, – сказал я. – А в чем дело?
– Видите ли, эта женщина погибла. Час назад у здания Британского музея ее сбила машина.
– Какой ужас! – прошептал я.
– Мы нашли в ее сумочке карточку с вашим адресом.
В это было трудно поверить. Еще совсем недавно она стояла на том самом месте, где теперь топтался полицейский. Он был совсем молод – двадцать один или двадцать два года; в этом возрасте человек еще способен сочувствовать чужому горю. Он взял меня за руку.
– Что с вами, сэр?
– Да ничего, просто потрясен, – ответил я и сделал глубокий вдох. – Что от меня требуется?
– По-видимому, эта женщина работала в Лондонском университете. Мы обратились в студенческое общежитие, в котором она проживала. Там никого нет, ведь сегодня выходной. А нужно провести официальное опознание. Таково требование отдела судебно-медицинской экспертизы.
– И вы хотите, чтобы я опознал ее?
– Если не возражаете, сэр. Это недалеко отсюда, в Кенсингтоне.
Чтобы успокоиться, я снова глубоко вздохнул.
– Хорошо. Пойду надену плащ.
* * *
Мрачное здание морга, больше похожее на какой-то склад, находилось на маленькой улочке. Войдя в вестибюль, я увидел за столом дежурного вахтера в форме и невысокого смуглого мужчину чуть старше пятидесяти лет. Он стоял у окна и смотрел на дождь. Изо рта у него свисала сигарета. Он был в плаще и фетровой шляпе.
Человек повернулся ко мне, держа руки в карманах плаща.
– Господин Хиггинс?
– Да, – подтвердил я.
Не вынимая рук из карманов, он кашлянул, и пепел с сигареты упал на его одежду.
– Старший инспектор уголовного розыска Фокс. Прискорбный случай, сэр.
– Да, – кивнул я.
– Эта женщина, Рут Коуэн... вы ее хорошо знали?
– Нет, – ответил я. – Мы познакомились только сегодня вечером.
– У нее в сумочке нашли ваш адрес. – Я не успел ответить, а он продолжал: – Ну да ладно, давайте поскорее закончим с этим. Сюда, пожалуйста.
* * *
Меня провели в ярко освещенное помещение с белыми кафельными стенами. Я увидел перед собой несколько операционных столов. На крайнем столе лежало тело, прикрытое белой простыней. Рут Коуэн казалась очень спокойной, глаза ее были закрыты, голову обтягивал резиновый капюшон, из-под которого сочилась кровь.
– Вы готовы официально подтвердить, что это Рут Коуэн? – спросил констебль.
Я кивнул:
– Да, это она.
Он снова накрыл тело простыней. Обернувшись, я увидел, что Фокс сидит на краю стола и прикуривает сигарету.
– Как я уже сказал, в ее сумке обнаружили карточку с вашей фамилией.
Когда он произнес это, у меня в голове как будто что-то щелкнуло, я очнулся и начал анализировать происходящее. Сбить человека и скрыться с места происшествия – это, конечно, серьезное преступление, но почему этим делом занимается старший инспектор уголовного розыска? Да и сам Фокс – лицо угрюмое, глаза темные, настороженные. Разве похож он на обычного полицейского? Наверняка он из Специальной службы.
Всегда выгодно говорить правду, по возможности. Я давно открыл для себя эту истину.
– Она сказала мне, что приехала из Бостона, здесь работает в Лондонском университете, собирает материал для книги.
– О чем же этот материал, сэр?
Этот вопрос сразу же подтвердил мои подозрения.
– Что-то о второй мировой войне, инспектор. Я тоже писал о войне.
– Понятно. И она просила помочь ей, дать консультацию, да?
Тут уж я не стал говорить правду.
– Да нет. Зачем ей это нужно? По-моему, она доктор наук. Понимаете, инспектор, я написал довольно удачную книгу о второй мировой войне. И она просто хотела познакомиться со мной. Кажется, завтра она собиралась улетать в Штаты.
Содержимое ее сумочки и портфеля было разложено перед ним на столе, и я сразу же увидел билет авиакомпании «Пан Америкэн». Он взял его в руки.
– Похоже, что так.
– Я могу идти?
– Конечно. Констебль отвезет вас домой.
Мы прошли в вестибюль и остановились у выхода. Он кашлянул, прикуривая очередную сигарету.
– Проклятый дождь. Должно быть, ту машину занесло. Конечно, это просто несчастный случай. Но зачем же водитель скрылся с места происшествия? Нельзя же так, в самом деле.
– До свидания, инспектор. – Я попрощался и спустился к полицейской машине.
* * *
Когда я уходил, я не выключил свет в прихожей. Войдя в квартиру, я сразу, не раздеваясь, прошел на кухню, поставил чайник, включил плиту и только потом направился в комнату. Я налил себе виски и повернулся к камину. Только тут я заметил, что папка с документами, лежавшая на столике, исчезла. На мгновение я оцепенел, подумал, что ошибся, что положил ее куда-то в другое место, но, конечно, это была чушь.
Я поставил бокал с виски на столик и закурил, размышляя о случившемся. Этот загадочный Фокс – теперь я не сомневался, что он из Специальной службы. Эта несчастная женщина на столе в морге. Мне припомнилось чувство тревоги, которое я испытал, когда Рут рассказала, как она возвратила секретные документы в Государственный архив. Я представил себе, как она идет по улице, переходит через дорогу возле Британского музея, и вдруг – машина. Вечер, идет дождь, машину занесло, как выразился Фокс. Вроде бы обычный несчастный случай. Но я не верил в это – ведь папка-то пропала. Кстати, теперь вставал вопрос, долго ли осталось жить мне самому.
Нужно уехать куда-нибудь на время, но куда? И тогда я вспомнил ее слова. Есть человек, который может подтвердить подлинность фактов, изложенных в этих документах. Я собрал в сумку самые необходимые вещи, затем осмотрел улицу сквозь щель между занавесками. На дороге стояло несколько машин, и невозможно было определить, следят за мной или нет.
Я вышел через заднее крыльцо, осторожно прошел по глухой аллее и быстро зашагал по лабиринту тихих улочек, одновременно размышляя над тем, что произошло. Все это, конечно, связано с деятельностью спецслужб. В службе DI5 наверняка есть какой-нибудь отдельчик без названия, занимающийся людьми, которые суются куда не надо. Но значит ли это, что они захотят убрать меня? В конце концов, девчонка погибла, документы в Государственном архиве, единственная копия тоже у них. Что я могу доказать, кто мне поверит? С другой стороны, я должен был получить доказательства для самого себя. На ближайшем перекрестке я сел в такси.
* * *
Над входом в бар «Грин Мэн» в Килбурне висела огромная картина, на которой был изображен лудильщик-ирландец. Этот район Лондона популярен среди ирландцев, и картина над входом не оставляла сомнений в том, что это бар в ирландском стиле. В баре было полно народу. Я заглянул в окно, потом завернул за угол и вошел во двор. Занавески не были задернуты, и я увидел Шона Райли. Он сидел за заваленным бумагами столом и разбирал счета. Невысокого роста, с коротко постриженными белыми волосами, этот человек был не по возрасту энергичен (я знал, что ему уже семьдесят два года). Райли был владельцем бара «Грин Мэн», но одновременно выполнял и более важную работу – он был одним из руководителей лондонской организации партии Шин Фейн, политического крыла Ирландской республиканской армии. Я постучал в окно. Он встал из-за стола, придвинулся ближе к окну, затем повернулся и отошел. Через минуту дверь открылась.
– Господин Хиггинс? Что привело вас ко мне?
– Я не буду заходить, Шон. Я еду в Хитроу.
– Вот как. Собрались погреться на солнышке?
– Не совсем. Я еду в Белфаст. На последний рейс я уже, наверное, опоздал. Полечу первым утренним. Свяжись с Лайамом Девлином. Скажи ему, что я остановлюсь в гостинице «Европа». Мне нужно с ним встретиться.
– Бог мой, господин Хиггинс, почему вы решили, что я знаком с этим отчаянным парнем?
Из бара доносилась музыка. Там распевали песню «Пушки ИРА».
– Не надо спорить, Шон, просто выполни мою просьбу, – сказал я. – Это важно.
Я знал, что он обязательно сделает это, и, не говоря больше ни слова, ушел. Через пару минут я остановил такси и поехал в Хитроу.
* * *
О гостинице «Европа» в Белфасте журналисты всего мира рассказывали легенды. Несмотря на многочисленные диверсии боевиков ИРА, эта гостиница по-прежнему возвышалась у вокзала на Грейт-Виктория-стрит. Большую часть дня я провел в своем номере на восьмом этаже. Просто сидел и ждал. Казалось, все было спокойно, но в этом спокойствии чувствовалась тревога. Ближе к вечеру я внезапно услышал взрыв бомбы и, выглянув в окно, увидел вдалеке черное облако дыма.
В начале седьмого, как только начали сгущаться сумерки, я решил спуститься в бар выпить чего-нибудь и стал надевать куртку. В этот момент зазвонил телефон. Чей-то голос произнес:
– Господин Хиггинс? Это дежурный портье. Такси, которое вы заказывали, у подъезда.
* * *
Такси было черного цвета, какие есть и в Лондоне. За рулем сидела средних лет женщина с приятным лицом, совсем как у вашей любимой тетушки. Я опустил стеклянную перегородку, разделявшую нас, и поприветствовал ее, как принято в Белфасте:
– Добрый вечер.
– Добрый.
– Не часто встретишь женщину за рулем такси, в Лондоне таксисток я не видел.
– Ужасный город. Чему тут удивляться? А теперь сидите спокойно, как добропорядочный джентльмен, и смотрите в окошко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36