Поэтому каждый любитель воспринимал это требование не как мелочную придирку, а как настоящую привилегию; тут за ними нужен был глаз да глаз, так как велик был соблазн стащить эти престижные головные уборы. К тому же одной из сложнейших задач по эксплуатации аттракциона были отношения с полицией. Эту обязанность князь взял на себя. Розина сидела за кассой, Банан распоряжался треком, а мисс Маргарет выдавала и получала обратно шлемы.
Князь уступил за очень высокую цену небольшой участок для дополнительных аттракционов. Помимо продовольственных киосков, он согласился на лотерею, только при специальном условии, оговоренном и подписанном в присутствии нотариуса: в качестве выигрыша должны быть предложены исключительно принадлежности для автомобилей и мотоциклов. Идея была просто гениальной, и любители гонок толпились у лотерейного киоска в ожидании своей очереди. Второй аттракцион, получивший согласие князя, – это игральные автоматы, воспроизводящие автогонки. Таким образом, всего за несколько месяцев «Картинг князя» стал местом отдыха для любителей автомобильного спорта, съезжавшихся со всего Парижа.
Находясь в эпицентре этого грохота и шума, княгиня Гертруда была счастлива. Финансовое процветание внука приводило ее в восторг. Со временем она даже полюбила сутолоку трека, шум моторов, неистовый грохот музыки, сверкание огней, крики, смех. Когда князь навещал княгиню в ее вагончике и обещал ей в ближайшее время купить приличный дом в тихой сельской местности, она качала головой.
– Оставь все как есть, мой дорогой мальчик; этот мир согревает душу и кости. Я с ужасом вспоминаю все эти мрачные, скучные годы, прожитые в Версуа!
Ободренный, Эдуар нежно целовал мужественную старуху и говорил ей о своей любви.
Гертруда светилась счастьем и, показывая на вагон, говорила:
– Я открыла для себя: человеку для жизни достаточно совсем небольшого пространства. Наверное, поэтому заключенные так привыкают к своей камере. А потом, ты знаешь, вагоны всегда играли важную роль в судьбах монархов. Ведь Николай II именно в вагоне подписал акт о своем отречении, так же как и его приятель Вильгельм Второй – акт о перемирии в 1918 году.
Эдуар звонил несколько раз в день Сильвии-Барбаре. Ему провели телефонную линию прямо на трек, и случалось, что он звонил даже ночью. Когда она подходила к телефону, он говорил:
– Я звоню, чтобы немного помолчать.
Он ощущал в ее вздохе блаженную улыбку. Он ждал какой-то промежуток времени, продолжительность которого каждый раз менялась. Затем спрашивал:
– Не считая этого, все в порядке?
– Нет, есть кое-что, что вы должны знать. Новое молчание, наконец Эдуар говорил:
– Спасибо, я все понял, я тебя люблю. И он вешал трубку.
Эти ребяческие выходки превратились в некий ритуал, который придавал их любви ощущение радости и счастья.
Выехав из замка Версуа, Эдуар только на перевале Осер обнаружил, что забыл письма Наджибы, даже не прочитав их. Так как с самого начала у него не было никакого желания их читать, он решил, что это знак свыше, и поблагодарил Бога за эту забывчивость, которая избавила его от ненужных угрызений совести.
Розина похорошела и еще сильнее раздобрела, как это часто бывает с процветающими коммерсантами. Она ела все больше и больше, а сексом интересовалась все меньше. Остепенилась или постарела? Ее последним партнером был сторож-вдовец, с которым она несколько раз встречалась до своего грандиозного процветания. Он был слабоват в сексуальных играх, но зато сразу к ней привязался и полюбил с собачьей преданностью. Розина его не принимала всерьез, частенько над ним посмеивалась. Например, утром она ему говорила «добрый день», а когда ночью в трех метрах от их постели с ураганной силой и грохотом пролетал, словно в фильме ужасов, поезд, она усаживалась за стол и обжиралась.
Вместе с Дуду они открыли общий счет в банке, который она пополняла ежедневной выручкой и который рос на глазах. Вскоре встал вопрос о помещении капитала, и Розина с удивлением обнаружила, что сохранить деньги более хлопотно, чем их заработать.
Она предвидела, что однажды, в недалеком будущем, при таком темпе прибылей она купит себе красивый, по-настоящему добротный дом, обязательно закажет визитные карточки с фамилией «герцогиня де Власса». А пока она покупала гусиную печенку и белое вино для своих ночных трапез после закрытия аттракциона.
Банан сошелся с крещеной арабкой, с которой познакомился на треке. Раймонда поранила ногу, ударившись в карте о защитное ограждение из шин. Он сам ей сделал перевязку, так как на треке была аптечка для оказания первой помощи.
Девушки обычно высоко ценят своих спасителей. Раймонда ему это доказала.
Сестра Селима по-прежнему находилась в клинике, но ей уже позволяли выходить раз в месяц, чтобы увидеться с близкими. Наджиба больше не говорила об Эдуаре и не проявляла к нему никакого интереса.
Селим душой и телом был предан своей работе. Он был одновременно механиком, руководителем трека и третейским судьей. На нем также лежала обязанность уборки территории. Банан много зарабатывал, и Эдуар ему обещал, что когда-нибудь он его удостоит титула маркиза, и тот будет первым маркизом среди своих земляков.
При распределении шлемов завсегдатаи обнаружили, что мисс Маргарет не понимала ни жаргонных, ни грубых, пошлых словечек. Тогда они решили посмеяться над ней, обзывая ее по-всякому: недотепа, рохля, пьянь, простофиля, плоскодонка, жердь. Маргарет ничего не понимала, улыбалась и была очарована проявлением знаменитой французской галантности. Она не выразила недовольства и тогда, когда одна из девиц, раздраженная ее акцентом, спросила у нее беспардонно, не англичанка ли она.
Труп Эли Мазюро, шофера такси – муниципального советника, медленно разлагался в глинистой почве. Он лежал как раз под финишной линией трека, но на пять метров глубже. Начиная с его вдовы, все о нем давно забыли, ибо он принадлежал к той категории людей, о которых долго не хранят воспоминаний. Лишь местная газета, когда ей не хватало материала, иногда напоминала читателям о странном исчезновении.
Мэр после скандальной истории с балетной труппой вынужден был подать в отставку. Уступив свое дело сыну, он уехал в район Бандоля, где собирался заняться недвижимостью.
Вот такая гармония царила теперь в этой истории.
42
Сильвия обычно чутко спала, но на этот раз она не сразу услышала телефонный звонок.
– Я подумал, что вас нет дома, – сказал Эдуар с еле уловимым раздражением.
– У меня был поздний ужин, – оправдываясь, ответила Барбара-Сильвия.
– Деловой?
– Нет, с моими близкими: с отчимом и его новой подругой. Но, мне кажется, на этот раз вы звоните не только для того, чтобы послушать молчание?
– В самом деле, я хочу задать вопрос.
– Так задавайте!
– Готовы ли вы выйти замуж за ярмарочного князя? Настало время подумать о продолжении моего рода; я хочу сделать этот подарок бабушке, княгине Гертруде, пока она еще с нами.
– Какой сегодня день, Ваша светлость?
– Среда.
– Вас устраивает ответ в пятницу?
– Я бы предпочел его получить сразу, но, учитывая всю значительность события, могу потерпеть еще сорок восемь часов.
Он повесил трубку, ощущая некоторое разочарование.
43
«Я никогда не видел таких неприятных рож, как на этом треке», – размышлял князь. Толпа все прибавлялась; сквозь прорези шлемов он рассмотрел малосимпатичные лица: бледные, испитые, изуродованные шрамами, с плохо выбритыми подбородками, злыми взглядами. Большинство из этих молодых парней ненавидели весь мир и с удовольствием бы с ним расправились. Некоторые пытались резко толкнуть, ударить более робких. При многократном повторении подобных инцидентов вмешивался Эдуар. У него был резкий пронзительный свисток, перекрывающий даже грохот шумных пятидесятикубовых маленьких моторов. Эти решительные призывы к порядку обычно устанавливали спокойствие; но когда попадался какой-нибудь строптивый юноша, Эдуар возникал перед ним в центре трека. Его внушительная фигура, спокойствие и уверенность в себе напоминали тореадора в поединке с быком. Это действовало настолько впечатляюще, что нахал тут же останавливал машину.
«Ты здесь не для того, чтобы заниматься хреновиной, ты здесь для того, чтобы развлекаться, – говорил спокойно Эдуар. – Ты лупишь свою девчонку, прежде чем ее трахнуть? Нет, не так, ты ее ласкаешь. Тут то же самое с этими тачками, понял, дубина? Машины здесь не для того, чтобы их ломали, они требуют нежного отношения».
Укрощенный, обузданный паршивец возобновлял движение по кругу.
Как-то во время подобного эпизода прибежал Банан, чтобы сообщить Эдуару, что его адвокат, мэтр Кремона о нем спрашивает.
– По телефону? – осведомился Эдуар.
– Нет, он здесь, с дамой.
Он показал на два забавных силуэта на другом конце трека. Несмотря на расстояние, Бланвен узнал неразлучную пару. Он любил адвоката, но его неожиданный визит встревожил Эдуара: он боялся неприятных известий. Кремона смотрел на приближающегося Эдуара влюбленными глазами. И действительно, парень того стоил.
Эдуару удалось преодолеть все тяжелые последствия болезни. Правда, у него не было больше таких бицепсов, как прежде, но зато он стал стройнее. На нем были черные в обтяжку брюки, красная сорочка в американском стиле, черный кожаный жилет и шейный платок. Несмотря на смешной, нелепый наряд, он не выглядел вульгарно. Из левого кармана его жилета свисало что-то вроде патронташа – это был футляр для очков, принадлежавший Рашель и служивший ему талисманом.
От постоянного пребывания на воздухе Эдуар загорел и, чтобы иметь воинственный вид, отпустил волосы, которые он собирал на затылке в забавный хвостик. Это немного тревожило княгиню Гертруду, мало знакомую с современными взглядами мужчин.
Жена адвоката изображала из себя элегантную даму в своем белом драповом манто, настолько замусоленном и грязном, что с ним мог сравниться лишь бурнус торговца финиками. Манто украшала неизменная лисья горжетка. Губная помада неопределенного красного цвета с оранжевым отливом была намазана неряшливо и лежала комочками.
– Вы неотразимы в этом костюме! – воскликнула она.
Мадам Кремона пыталась привлечь внимание Эдуара, подчеркивая свою сексапильность: она томно приоткрыла рот, игриво поводя трепещущим языком, как бы призывая к страсти и наслаждению.
Адвокат, заметив ее мимику, пожурил жену мягко, со снисходительной улыбкой.
– Что-то произошло? – спросил князь. Кремона стал как-то серьезнее и взял Эдуара под руку.
– Мне нужно с вами, мой дорогой, поговорить, как мужчина с мужчиной.
– Пожалуйста, поговорим, – ответил князь, стараясь подальше отойти вместе со своими друзьями от грохочущей музыки.
Мадам плелась за ними. Для адвоката мужской разговор не исключал присутствия его бесценной супруги.
Трио остановилось около чахлого деревца, возле которого когда-то стояло кресло Рашель.
– Я должен признаться в своей вине и представить доводы в свою защиту, – сказал Кремона с некоторым профессиональным пафосом.
«Болтун! Старый милый болтун! Переходи к делу, вместо того чтобы упиваться собственной речью!»
Чувствовалось, что адвокат волновался: от волнения он поперхнулся, его кадык судорожно прыгал.
– Сделать это признание меня вынудило ваше намерение жениться на Сильвии Деманжо. Или я ошибаюсь?
– Откуда вы об этом знаете? – спросил князь.
– Она мне сама сказала.
– Вы ее исповедник или доверенное лицо?
– Минуточку, мой милый, не злитесь. В этом не так легко признаться, хоть все было сделано из лучших побуждений. Вы, вероятно, знаете, что, когда вы лежали в больнице с гнойным плевритом, врачи поставили на вас крест. Профессор полагал, что вы не протянете и недели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Князь уступил за очень высокую цену небольшой участок для дополнительных аттракционов. Помимо продовольственных киосков, он согласился на лотерею, только при специальном условии, оговоренном и подписанном в присутствии нотариуса: в качестве выигрыша должны быть предложены исключительно принадлежности для автомобилей и мотоциклов. Идея была просто гениальной, и любители гонок толпились у лотерейного киоска в ожидании своей очереди. Второй аттракцион, получивший согласие князя, – это игральные автоматы, воспроизводящие автогонки. Таким образом, всего за несколько месяцев «Картинг князя» стал местом отдыха для любителей автомобильного спорта, съезжавшихся со всего Парижа.
Находясь в эпицентре этого грохота и шума, княгиня Гертруда была счастлива. Финансовое процветание внука приводило ее в восторг. Со временем она даже полюбила сутолоку трека, шум моторов, неистовый грохот музыки, сверкание огней, крики, смех. Когда князь навещал княгиню в ее вагончике и обещал ей в ближайшее время купить приличный дом в тихой сельской местности, она качала головой.
– Оставь все как есть, мой дорогой мальчик; этот мир согревает душу и кости. Я с ужасом вспоминаю все эти мрачные, скучные годы, прожитые в Версуа!
Ободренный, Эдуар нежно целовал мужественную старуху и говорил ей о своей любви.
Гертруда светилась счастьем и, показывая на вагон, говорила:
– Я открыла для себя: человеку для жизни достаточно совсем небольшого пространства. Наверное, поэтому заключенные так привыкают к своей камере. А потом, ты знаешь, вагоны всегда играли важную роль в судьбах монархов. Ведь Николай II именно в вагоне подписал акт о своем отречении, так же как и его приятель Вильгельм Второй – акт о перемирии в 1918 году.
Эдуар звонил несколько раз в день Сильвии-Барбаре. Ему провели телефонную линию прямо на трек, и случалось, что он звонил даже ночью. Когда она подходила к телефону, он говорил:
– Я звоню, чтобы немного помолчать.
Он ощущал в ее вздохе блаженную улыбку. Он ждал какой-то промежуток времени, продолжительность которого каждый раз менялась. Затем спрашивал:
– Не считая этого, все в порядке?
– Нет, есть кое-что, что вы должны знать. Новое молчание, наконец Эдуар говорил:
– Спасибо, я все понял, я тебя люблю. И он вешал трубку.
Эти ребяческие выходки превратились в некий ритуал, который придавал их любви ощущение радости и счастья.
Выехав из замка Версуа, Эдуар только на перевале Осер обнаружил, что забыл письма Наджибы, даже не прочитав их. Так как с самого начала у него не было никакого желания их читать, он решил, что это знак свыше, и поблагодарил Бога за эту забывчивость, которая избавила его от ненужных угрызений совести.
Розина похорошела и еще сильнее раздобрела, как это часто бывает с процветающими коммерсантами. Она ела все больше и больше, а сексом интересовалась все меньше. Остепенилась или постарела? Ее последним партнером был сторож-вдовец, с которым она несколько раз встречалась до своего грандиозного процветания. Он был слабоват в сексуальных играх, но зато сразу к ней привязался и полюбил с собачьей преданностью. Розина его не принимала всерьез, частенько над ним посмеивалась. Например, утром она ему говорила «добрый день», а когда ночью в трех метрах от их постели с ураганной силой и грохотом пролетал, словно в фильме ужасов, поезд, она усаживалась за стол и обжиралась.
Вместе с Дуду они открыли общий счет в банке, который она пополняла ежедневной выручкой и который рос на глазах. Вскоре встал вопрос о помещении капитала, и Розина с удивлением обнаружила, что сохранить деньги более хлопотно, чем их заработать.
Она предвидела, что однажды, в недалеком будущем, при таком темпе прибылей она купит себе красивый, по-настоящему добротный дом, обязательно закажет визитные карточки с фамилией «герцогиня де Власса». А пока она покупала гусиную печенку и белое вино для своих ночных трапез после закрытия аттракциона.
Банан сошелся с крещеной арабкой, с которой познакомился на треке. Раймонда поранила ногу, ударившись в карте о защитное ограждение из шин. Он сам ей сделал перевязку, так как на треке была аптечка для оказания первой помощи.
Девушки обычно высоко ценят своих спасителей. Раймонда ему это доказала.
Сестра Селима по-прежнему находилась в клинике, но ей уже позволяли выходить раз в месяц, чтобы увидеться с близкими. Наджиба больше не говорила об Эдуаре и не проявляла к нему никакого интереса.
Селим душой и телом был предан своей работе. Он был одновременно механиком, руководителем трека и третейским судьей. На нем также лежала обязанность уборки территории. Банан много зарабатывал, и Эдуар ему обещал, что когда-нибудь он его удостоит титула маркиза, и тот будет первым маркизом среди своих земляков.
При распределении шлемов завсегдатаи обнаружили, что мисс Маргарет не понимала ни жаргонных, ни грубых, пошлых словечек. Тогда они решили посмеяться над ней, обзывая ее по-всякому: недотепа, рохля, пьянь, простофиля, плоскодонка, жердь. Маргарет ничего не понимала, улыбалась и была очарована проявлением знаменитой французской галантности. Она не выразила недовольства и тогда, когда одна из девиц, раздраженная ее акцентом, спросила у нее беспардонно, не англичанка ли она.
Труп Эли Мазюро, шофера такси – муниципального советника, медленно разлагался в глинистой почве. Он лежал как раз под финишной линией трека, но на пять метров глубже. Начиная с его вдовы, все о нем давно забыли, ибо он принадлежал к той категории людей, о которых долго не хранят воспоминаний. Лишь местная газета, когда ей не хватало материала, иногда напоминала читателям о странном исчезновении.
Мэр после скандальной истории с балетной труппой вынужден был подать в отставку. Уступив свое дело сыну, он уехал в район Бандоля, где собирался заняться недвижимостью.
Вот такая гармония царила теперь в этой истории.
42
Сильвия обычно чутко спала, но на этот раз она не сразу услышала телефонный звонок.
– Я подумал, что вас нет дома, – сказал Эдуар с еле уловимым раздражением.
– У меня был поздний ужин, – оправдываясь, ответила Барбара-Сильвия.
– Деловой?
– Нет, с моими близкими: с отчимом и его новой подругой. Но, мне кажется, на этот раз вы звоните не только для того, чтобы послушать молчание?
– В самом деле, я хочу задать вопрос.
– Так задавайте!
– Готовы ли вы выйти замуж за ярмарочного князя? Настало время подумать о продолжении моего рода; я хочу сделать этот подарок бабушке, княгине Гертруде, пока она еще с нами.
– Какой сегодня день, Ваша светлость?
– Среда.
– Вас устраивает ответ в пятницу?
– Я бы предпочел его получить сразу, но, учитывая всю значительность события, могу потерпеть еще сорок восемь часов.
Он повесил трубку, ощущая некоторое разочарование.
43
«Я никогда не видел таких неприятных рож, как на этом треке», – размышлял князь. Толпа все прибавлялась; сквозь прорези шлемов он рассмотрел малосимпатичные лица: бледные, испитые, изуродованные шрамами, с плохо выбритыми подбородками, злыми взглядами. Большинство из этих молодых парней ненавидели весь мир и с удовольствием бы с ним расправились. Некоторые пытались резко толкнуть, ударить более робких. При многократном повторении подобных инцидентов вмешивался Эдуар. У него был резкий пронзительный свисток, перекрывающий даже грохот шумных пятидесятикубовых маленьких моторов. Эти решительные призывы к порядку обычно устанавливали спокойствие; но когда попадался какой-нибудь строптивый юноша, Эдуар возникал перед ним в центре трека. Его внушительная фигура, спокойствие и уверенность в себе напоминали тореадора в поединке с быком. Это действовало настолько впечатляюще, что нахал тут же останавливал машину.
«Ты здесь не для того, чтобы заниматься хреновиной, ты здесь для того, чтобы развлекаться, – говорил спокойно Эдуар. – Ты лупишь свою девчонку, прежде чем ее трахнуть? Нет, не так, ты ее ласкаешь. Тут то же самое с этими тачками, понял, дубина? Машины здесь не для того, чтобы их ломали, они требуют нежного отношения».
Укрощенный, обузданный паршивец возобновлял движение по кругу.
Как-то во время подобного эпизода прибежал Банан, чтобы сообщить Эдуару, что его адвокат, мэтр Кремона о нем спрашивает.
– По телефону? – осведомился Эдуар.
– Нет, он здесь, с дамой.
Он показал на два забавных силуэта на другом конце трека. Несмотря на расстояние, Бланвен узнал неразлучную пару. Он любил адвоката, но его неожиданный визит встревожил Эдуара: он боялся неприятных известий. Кремона смотрел на приближающегося Эдуара влюбленными глазами. И действительно, парень того стоил.
Эдуару удалось преодолеть все тяжелые последствия болезни. Правда, у него не было больше таких бицепсов, как прежде, но зато он стал стройнее. На нем были черные в обтяжку брюки, красная сорочка в американском стиле, черный кожаный жилет и шейный платок. Несмотря на смешной, нелепый наряд, он не выглядел вульгарно. Из левого кармана его жилета свисало что-то вроде патронташа – это был футляр для очков, принадлежавший Рашель и служивший ему талисманом.
От постоянного пребывания на воздухе Эдуар загорел и, чтобы иметь воинственный вид, отпустил волосы, которые он собирал на затылке в забавный хвостик. Это немного тревожило княгиню Гертруду, мало знакомую с современными взглядами мужчин.
Жена адвоката изображала из себя элегантную даму в своем белом драповом манто, настолько замусоленном и грязном, что с ним мог сравниться лишь бурнус торговца финиками. Манто украшала неизменная лисья горжетка. Губная помада неопределенного красного цвета с оранжевым отливом была намазана неряшливо и лежала комочками.
– Вы неотразимы в этом костюме! – воскликнула она.
Мадам Кремона пыталась привлечь внимание Эдуара, подчеркивая свою сексапильность: она томно приоткрыла рот, игриво поводя трепещущим языком, как бы призывая к страсти и наслаждению.
Адвокат, заметив ее мимику, пожурил жену мягко, со снисходительной улыбкой.
– Что-то произошло? – спросил князь. Кремона стал как-то серьезнее и взял Эдуара под руку.
– Мне нужно с вами, мой дорогой, поговорить, как мужчина с мужчиной.
– Пожалуйста, поговорим, – ответил князь, стараясь подальше отойти вместе со своими друзьями от грохочущей музыки.
Мадам плелась за ними. Для адвоката мужской разговор не исключал присутствия его бесценной супруги.
Трио остановилось около чахлого деревца, возле которого когда-то стояло кресло Рашель.
– Я должен признаться в своей вине и представить доводы в свою защиту, – сказал Кремона с некоторым профессиональным пафосом.
«Болтун! Старый милый болтун! Переходи к делу, вместо того чтобы упиваться собственной речью!»
Чувствовалось, что адвокат волновался: от волнения он поперхнулся, его кадык судорожно прыгал.
– Сделать это признание меня вынудило ваше намерение жениться на Сильвии Деманжо. Или я ошибаюсь?
– Откуда вы об этом знаете? – спросил князь.
– Она мне сама сказала.
– Вы ее исповедник или доверенное лицо?
– Минуточку, мой милый, не злитесь. В этом не так легко признаться, хоть все было сделано из лучших побуждений. Вы, вероятно, знаете, что, когда вы лежали в больнице с гнойным плевритом, врачи поставили на вас крест. Профессор полагал, что вы не протянете и недели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56