– А знаешь почему? Потому что до происшествия я говорил с ней о любви и женитьбе. Это-то и осталось в ее подсознании во время комы, очнувшись же, она подумала, что так оно и есть. И родителей она посылает по этой же причине. При нашем последнем разговоре я пожалел, что она так привязана к исламу.
– Какими бы ни были причины этих изменений, мяч на твоей половине! – заключил Банан.
Эдуару это не понравилось.
– Надеюсь, ты не думаешь, что я способен воспользоваться ее положением! – взорвался он. – Я не собираюсь соблазнять девушку, у которой с головой не все в порядке!
* * *
В вездеходе мэра было душно. Розина уселась рядом с Ниволя, а Мари-Шарлотт устроилась на заднем сиденье. Она выбрала наряд на свой вкус: потертые, специально продырявленные джинсы и свитер цвета морской волны с высоким воротом, который девчонка откопала в вещах своей тетки.
Сразу пополудни мэр заехал за теткой и племянницей на стройку. При этом лицо у него было встревоженное, он был похож на торговца наркотиками, пришедшего за товаром. Когда Розина представила Мари-Шарлотт, Ниволя запыхтел, едва взглянув на девчонку.
За рулем мэр украдкой следил за Мари-Шарлотт в зеркало заднего обзора; стоило ей перехватить его взгляд, как он тут же отводил глаза.
Нагнувшись к мужчине, Розина спросила:
– Это то, что вы хотели?
Он что-то пробурчал в ответ.
Поскольку тишина опасно сгущалась, Ниволя недовольно бросил:
– Воду мутит Эли Мазюро!
– Не знаю такого, – отозвалась Розина.
– Это один из моих муниципальных советников, он таксист. Настоящая чугунная башка. Он требовал у меня объяснений по поводу вашей дурацкой стройки. Я постарался успокоить его, но этот засранец всюду сует свой нос. Он пообещал собрать к следующему заседанию целое досье!
Покрасневшая Розина не нашлась что ответить. По ее мнению, дело явно не выгорало. Ниволя ехал наугад в поисках самых пустынных мест. Он был похож на загнанного зверя, и Розина подумала, что в таком состоянии самцу не до удовлетворения своих инстинктов. Она предчувствовала неизбежность момента, когда торговец зерном отвезет их в вагончик, так и не притронувшись к Мари-Шарлотт.
Положение становилось все более взрывоопасным и к тому же глупым. Отныне вместо помощи мэр может обозлиться, и тогда повесит на Розину вину за сорвавшееся дельце.
Когда сомнения Бланвен достигли высшей точки, слово взяла до этого молчавшая Мари-Шарлотт. Она, как и ее тетка, видела, что двусмысленная ситуация продолжает ухудшаться.
– Тетушка, – сказала девчонка, – я только что видела указатель: до Пуасси восемь километров. Почему бы тебе не попросить этого месье подвезти тебя туда? Ты отправишься по магазинам, а мы тем временем погуляем.
Вмешательство девчонки разрядило атмосферу; Розина и Дьедонне сразу поняли, что в этом виновата только тетка: ее присутствие мешало, несмотря на то что она пыталась помочь.
– Ну что? – спросил Ниволя.
– Превосходная мысль! – согласилась Розина. – Я как раз должна купить себе кофточку.
Женщину высадили рядом с мостом Пуасси. Мари-Шарлотт, спросив разрешения, пересела на переднее сиденье.
Оставшись наедине, парочка успокоилась.
– Странная у тебя тетка, – начал мэр.
– А вот я считаю, что у нее странная племянница, – внесла уточнение Мари-Шарлотт.
– За словом ты в карман не лезешь! – оценил Ниволя.
– Я – вундеркинд, – согласилась девчонка.
– В какой области?
– Во всех.
– Например?
– Пожалуйста, хоть в этой!
Протянув руку, она принялась гладить мужчину, быстро добившись результата.
Ниволя не ожидал такой откровенной атаки.
– Короче говоря, ты маленькая сучка? – спросил мэр.
– Думаю, что да, и мне нравится быть именно такой со старыми гуляками. Молодые – просто зайчики. Тук-тук, и они не могут очухаться после того, как кончили. А вот с мужчиной вроде вас надо повозиться!
– А ты знала многих вроде меня?
– Только одного – моего учителя английского. У него эта штука во-от такая длинная. Однажды я чуть не подавилась ею.
Ниволя чувствовал, что в нем начинает расти непреодолимое желание.
– Ах ты стерва, – пробормотал он. – О-о! Стерва, куда же мы отправимся?
– Без меня вы бы утонули в стакане воды, – сказала Мари-Шарлотт. – Какие же глупцы все мужчины – ищете укромное местечко, чтобы заняться любовью, находите какую-нибудь тропинку или что-нибудь в этом роде, и тут-то вас в пятидесяти случаях из ста застукивают. А нужно выбирать возвышенность. – Она указала на холм, возвышающийся над излучиной Сены. – Поедем туда. А уже с вершины можно съехать – у вас ведь вездеход, – и остановиться на песчаной равнине, прямо посередине. Там ни единого деревца! Время от времени нужно будет проверять, не идет ли кто. Уединение нам обеспечено!
Мужчина зарычал так же сильно, как и мотор его «чероки», и погнал машину туда, где его ожидало наслаждение.
8
Три женщины спали в вагончике. Розина устроила Мари-Шарлотт лежанку из старых картонных ящиков, мешков, накрыв это сооружение перинкой.
Рашель мешала девочке спать своим храпом, похожим, как у всех стариков, на предсмертные стоны. Мари-Шарлотт часто просыпалась и с трудом снова засыпала. Она ненавидела свою двоюродную бабку, считая ее вонючкой и брюзгой. Чтобы прекратить эти невыносимые звуки, девчонка принималась свистеть, но старый рецепт не очень-то помогал: Рашель на мгновение прекращала храпеть, а затем все начиналось с еще большей силой.
Мари-Шарлотт уже по уши была сыта стройкой. Если бы не бульдозер, она померла бы со скуки. Даже любовное приключение с Дьедонне Ниволя не позабавило ее. Этот тип был такой же, как и все самцы: сангвиник, лишенный всякой фантазии. Он быстро, по-животному удовлетворился, даже не приласкав свою маленькую партнершу. А она все стерпела с почти профессиональной покорностью шлюхи. Сразу после этого у мэра было одно желание: поскорее избавиться от двух женщин. В Пуасси он дал девчонке денег, попросив вернуться домой на такси.
Правда, по дороге Ниволя внял ее просьбам и остановился у маленького бистро, чтобы Мари-Шарлотт могла выпить коки и сходить в туалет.
Мэр завел было, что он торопится, но ярость Мари-Шарлотт привела его в ужас. Они выпили у стойки бистро, хозяйкой которого была женщина южного типа. Она проводила девчонку в туалет, ибо та утверждала, что никак не может найти его. А затем месье мэр исчез.
Тремя днями позже муниципальный служащий принес Розине бумагу, в соответствии с которой она должна была в самое ближайшее время явиться в мэрию для дачи объяснений по поводу поломки водопровода, вызванной работами, проводимыми на ее участке. Женщина пришла в ярость от подлости мэра, не только не выполнившего своих обещаний, но и намеренно унизившего ее. Розина позвонила ему от железнодорожного сторожа.
– Не знаю, на что вы намекаете, мадам Бланвен, но вы усугубляете свое положение, предъявляя мне страшные обвинения и прибегая к шантажу, – ответил Ниволя Розине и повесил трубку.
Вернувшись на стройку, расстроенная Розина не нашла Мари-Шарлотт. Рашель сказала ей, что девчонка ушла, не захватив своих вещей, только взяла из коробки из-под печенья немного денег.
Бланвен вздохнула, понимая, что ее маленькой гостье больше не хотелось торчать в этом мрачном месте, и отложила на следующий день обязанность сообщить Нине о новом побеге девчонки.
Через три часа в компании двух жандармов появилась Мари-Шарлотт. Она нисколько не смущалась, а наоборот, превосходно чувствовала себя.
Розина поразилась скромному виду маленькой стервы: она была сама невинность, смирение, покорность судьбе, такой несправедливой по отношению к маленьким детям.
– Боже мой, что ты натворила? – закричала тетка, увидев племянницу в такой компании.
Пожилой жандарм успокоил женщину:
– Можно вас на секундочку, мадам Бланвен…
Он отвел ее в сторонку, и Розина лишь успела заметить, что племянница хитро подмигнула ей.
У стража порядка было доброе лицо настоящего отца семейства. От него пахло кожей, сукном, из которого шьют военную форму, и дешевым одеколоном. Одно веко из-за ранения было несколько оттянуто к виску.
– Тут речь идет о деликатном дельце, – сказал жандарм. – Вы опекунша ребенка?
– Я всего лишь ее тетка, – поправила его Розина, – девочка сейчас на каникулах.
– Ваша племянница говорит, что ничего не сказала вам, боясь наказания.
– О чем не сказала? – забеспокоилась Розина.
– Значит, так. Три дня тому назад, гуляя в окрестностях, девочка столкнулась с Дьедонне Ниволя, мэром местечка Сен-Можи. Тот предложил ей прокатиться в его машине, на что малышка, не чувствуя подвоха, согласилась. Месье Ниволя завез ее в уединенное место и там изнасиловал.
У несчастной Розины кровь прилила к вискам. «В какое же говно затащила нас эта маленькая сучка!» – подумала она.
Ее ярость жандарм принял за возмущение.
– Видите ли, мадам Бланвен, сначала мы подумали, что это всего лишь фантазии малышки – девочкам ее возраста свойственно такое, – да только у нее есть доказательства!
– Доказательства? – пролепетала Розина. Жандарм достал из сумки пластиковый пакет со свернутым носовым платком, в одном из углов которого Нина вышила инициалы дочери (вышивка была ее любимым времяпрепровождением). Буквы M и Ш составляли разноцветную стилизованную бабочку; работа вышла глуповатой, но милой.
– Вы узнаете платок вашей племянницы?
– Конечно.
– Он насквозь пропитан спермой, девчонка сказала, что вытерлась им после полового акта. Мы отдадим этот платок в специальную лабораторию, и если исследования докажут, что это действительно сперма мэра, то его ожидает суд присяжных, мадам Бланвен, несмотря на весь его политический вес.
– Какой ужас! – вскрикнула Розина, по-настоящему напуганная этой перспективой.
– Вот еще что, – продолжал жандарм. – Девочка утверждает, что после прогулки они заехали в бистро. Попросив хозяйку показать ей, где находится туалет, она заявила той, что бывший вместе с ней мужчина пристает к ней. Хозяйка, узнав мэра, успокоила девочку. Мы заезжали в это бистро, все факты подтвердились.
– Ну и дела! – вздохнула Розина.
В это время Мари-Шарлотт давала попить Рашели.
«Мерзкая сучка! Да она живой в рай попадет!» – подумала Розина и отважилась на вопрос:
– Если состоится суд, это будет ужасно для девочки: ей придется еще раз пережить то, что произошло с ней. Вы согласны? Ее жизнь пойдет под откос, вы ведь знаете, какие сейчас люди!
– Знаю, но этого не избежать! Изнасилование ребенка – чрезвычайно опасное преступление.
Воцарилась тишина.
Розина подумала, что, оказавшись перед судом присяжных, мэр расскажет всю правду, ведь ему нечего будет терять.
– Странно, – продолжала женщина. – Все эти три дня я не заметила никаких изменений в поведении Мари-Шарлотт, она не казалась чем-то угнетенной.
– Девочки такие скрытные, – уверенно сказал жандарм, – уж я-то знаю: у меня их трое.
В туннеле забрезжил свет. Розина судорожно сжала руку жандарма.
– Месье, – прошептала она, – вы ведь не только представитель закона, но, прежде всего, вы мужчина. Что бы вы делали на моем месте? Отвечайте начистоту.
Взглянув на роскошную грудь Розины, мужчина почувствовал, как кровь быстрее побежала по его жилам. А прическа дамочки вообще привела его в восхищение: такую не грех и трахнуть. Поврежденный глаз похотливо заблестел.
– Ну, я – это другое дело, – ответил наконец жандарм.
– Как это?
– Я ведь мужчина, поэтому прежде всего набил бы харю этому типу.
– Ладно, а потом? Я ведь вижу: вы обожаете ваших дочек, их будущее беспокоит вас. Можете ли вы представить себе одну из них, дающей показания в суде, как ее изнасиловал какой-то садист?
– Ну да все понятно, – прошептал жандарм. – Поскольку в этом деле замешан известный человек, он должен – как бы это сказать – исправить то, что натворил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56