– Я попрошу вас, гауптштурмфюрер, в моем присутствии с уважением отзываться о таких почтенных особах, как господин Краузе. – Произнося эти напыщенные слова, глядел куда-то на стенку, мимо Шрикеля, и лихорадочно соображал: что пронюхал гауптштурмфюрер о Кремере, и не стоит ли ему, Рехану, подбросить дров в огонь?
– Я хотел бы поговорить с вами как с офицером СС, Рехан, – сказал Шрикель жестко. – Меня интересует…
Руди шумно отодвинулся от стола.
– Я всегда помню, что имело честь быть офицером СС, господин Шрикель, – сказал напыщенно, – и лишнее напоминание об этом неуместно.
– Хватит ломать комедию! – Видно, Шрикель разозлился – это было на руку Рехану: гауптштурмфюрер будет говорить баз обиняков. Но, вероятно, Руди плохо знал Шрикеля – тот сразу поправился: – Я хотел сказать, мой дорогой оберштурмфюрер, что мы могли бы говорить с вами в открытую.
– О да, и я искренне считаю, что господин Краузе достаточным образом проинформирован о состоянии и деловых качествах Карла Кремера. Вероятно, они на раз беседовали на эту тему с фон Вайгангом.
– Я слышал, что вы подружились с Кремером еще во Львове? – дружелюбно спросил Шрикель.
Рехан спрятал руки под стол: пальцы у него задрожали.
– Господин Кремер пользуется доверием самого группенфюрера… – ответил уклончиво.
– Да, мне рассказывали, что он появился во Львове с рекомендацией своего дяди – друга детства группенфюрера, и совершенно логично, что фон Вайганг поддержал его – согласился Шрикель. – Но на кажется ли вам, что сейчас Карл Кремер… Как бы это сказать… чересчур близок к группенфюреру?
Рехан подумал: вряд ли Шрикель хоть чуть-чуть догадывается о его истинных отношениях с Карлом Кремером – в таком случае гауптштурмфюрер никогда бы не начал этот разговор. Мелькнула мысль: а что, если подлить масла в огонь? Кто-кто, а он может сделать это. Но из Кремера в гестапо могут вытянуть все, да и стоит ли ему вообще что-то скрывать? На первом же допросе выдаст его, Рехана…
Руди вздохнул и ответил твердо:
– Я верю в проницательность группенфюрера!
– Никто не собирается сомневаться в ней, – отрезал Шрикель. – Но я хотел бы уточнить, вы виделись с Кремером в последние дни?… Перед тем как наши войска вынуждены были сократить линию фронта? Ну, оставить Львов?
Рехан переложил папку с места на место. Если бы гауптштурмфюрер знал, в какой обстановке они встретились с Кремером!
– Мы эвакуировались из города своевременно, – ответил, глядя прямо в глаза гауптштурмфюреру. – Карл Кремер заблаговременно ликвидировал свои дела и уехал из Львова несколькими днями раньше.
– Куда?
– По-моему, в Бреслау. К дяде.
– Он сам вам говорил это?
– Не помню. Кажется, я слышал его разговор с фрау Ирмой.
– А потом он был в Венгрии?
– Вы чудесно осведомлены, гауптштурмфюрер.
– Было бы странно, если бы я не знал этого. Мы обязаны знать все о человеке, близком к фон Вайгангу.
– Думаю, сам группенфюрер отвечает за него.
– Безусловно. Но это не снимает ответственности и с нас. Честно говоря, мне не нравится внезапное появление здесь этого Кремера. После столь долгого отсутствия. Был где-то в Венгрии… Для чего? Неубедительно все это…
– Вы можете сообщить о своих сомнениях в Главное управление имперской безопасности, – не без ехидства предложил Рехан.
Шрикель понял его и недовольно поморщился. Этот оберштурмфюрер умнее, чем он думал. Фон Вайганг – друг Гиммлера, и о доносе на Карла Кремера ему станет известно тотчас же. Надо иметь веские доказательства против Кремера, чтобы решиться на этот шаг. Иначе фон Вайганг расценит донос как выпад против него лично. Шрикель поежился, лишь подумав, к каким последствиям может привести все это. И сразу дал задний ход.
– Я ни в чем не сомневаюсь, дорогой Рехан, и вы просто неправильно меня поняли. Фон Вайганг действительно души не чает в Карле Кремере, особенно теперь, после его возвращения из Швейцарии… – Говоря это, внимательно следил за Реханом: не знает ли чего-либо адъютант? Зачем, действительно, ездил Кремер в Швейцарию? Конечно, официальная версия довольно убедительна, и вряд ли кто-нибудь сможет опровергнуть ее: коммерсант едет в нейтральную страну уладить свои дела. Но почему здесь, в Германии, Карл Кремер не проявляет деловой активности? Правда, Шрикель как-то вскользь, очень осторожно намекнул об этом фон Вайгангу, но тот довольно грубо оборвал его, посоветовав не совать нос не в свои дела. Потом, несколько успокоившись, намекнул, что он в курсе дел Кремера и считает его солидным деловым человеком. Однако неприятный осадок от этого разговора у Шрикеля остался: была недоговоренность, какая-то неясность, а гауптштурмфюрер не любил неясности. Чувствовал, что, интересуясь Кремером, может сломать себе шею, но неведомая сила так и толкала его, вероятно, не мог преодолеть личной неприязни к этому выскочке, который на сегодня-завтра приберет к рукам миллионы Краузе. Это не давало покоя Шрикелю, он завидовал Кремеру и в то же время чувствовал: что-то здесь нечисто… Стал присматриваться исподволь, принюхиваться. После долгих колебаний решился на откровенный разговор с Реханом, догадываясь, что Руди тоже завидует Кремеру и с удовольствием подставит ему ножку. Но разговора с адъютантом почему-то не получилось. Это до некоторой степени озадачило Шрикеля – он редко ошибался в своих прогнозах.
Оставалось выяснить еще один интересующий его вопрос, и Шрикель спросил:
– Говорят, на днях сюда приезжал дядя Карла Кремера. Вы видели его?
В неожиданном отъезде Ганса Кремера что-то крылось, Шрикель нюхом чувствовал это, но что? Правда, фрау Ирма видела, как племянник с дядей, чуть ли не обнявшись, спускались по лестнице, а Дузеншен столкнулся с ними при выходе из виллы. Шарфюрер не заметил ничего подозрительного (Шрикель с пристрастием допросил его), даже утверждал, что Карл с дядей улыбались друг другу и вели какой-то непринужденный разговор…
Но что скажет Рехан?
– По поручению шефа я привез господина Ганса Кремера с вокзала.
– А почему не встречал его Карл?
– Господин Кремер заблаговременно не известил о своем приезде. Он позвонил прямо с вокзала, а Карла в это время не было дома.
– И как они встретились потом? Вы присутствовали при этом?
– Нет. Криста увидела Карла на лестнице и сообщила о приезде дяди. Тот сразу побежал к нему.
– И они через полчаса вышли вместе? Дядя больше не вернулся!
– Группенфюрер говорил за ужином, что старик – большой чудак. Он позвонил фон Вайгангу из города и сообщил о своем немедленном отъезде.
– Позвонил… – задумчиво протянул Шрикель.
– Вы сомневаетесь в чем-то?
– Да нет… Действительно, в старости многими овладевают чудачества. Порой даже необъяснимые… А впрочем, – Шрикель поднялся, – все это ерунда, игра воображения, не правда ли?
И, не ожидая ответа, вышел.
Рехан машинально перебирал бумаги на столе. Думал? сообщить ли Карлу Кремеру о разговоре со Шрикелем? Ясно, что гауптштурмфюрер подозревает Карла, но вряд ли ему известно что-либо определенное. Вероятно, нужно выждать. Если предупредить Кремера, он может каким-то образом дать почувствовать Шрикелю, что знает о подозрениях гауптштурмфюрера, и Шрикель возненавидит Рехана. А иметь такого врага не особенно приятно.
И Руди решил пока молчать.
* * *
Шрикель сидел в холла виллы. Увидев Карла Кремера, он отложил газету и секунды две глядел на Карла немигающим взглядом, будто увидел впервые. Но затем улыбнулся – широко и приветливо, – давая понять, что нечаянная встреча принесла ему искреннее удовольствие.
– Вы читали сегодняшнюю «Фёлькишер беобахтер»? – спросил радостно. – Кажется, наши дела начали поправляться, сокращение линии фронта все же дало свои результаты. – Он поднялся и, взяв Кремера под руку, задержал в холле. – Я увидел здесь свежие газеты и присел на секунду, дел – по горло, некогда и газету почитать… – Говорил, глядя на Карла внимательно и как-то изучающе, и Кремеру показалось, что гауптштурмфюрер говорит неправду: вероятно, Шрикель специально ожидал его в вестибюле, и болтовня о сокращении линии фронта – лишь вступление к какому-то серьезному разговору. Чтобы проверить свои предположения, довольно невежливо повернулся чуть ли не спиной к Шрикелю, сделал попытку высвободиться.
– Я читал сегодняшние газеты, – ответил, – и разделяю ваше мнение. Простите, но сейчас меня ждут дела…
– Дела… дела… – гауптштурмфюрер не выпустил руку Карла, и тот понял, что у Шрикеля действительно важное дело. Насторожился. А Шрикель продолжал: – За делами и поговорить некогда. Странно, живем рядом, а толком никогда и не побеседовали…
«Ты предпочел бы побеседовать в другом месте, когда мне пришлось бы только отвечать», – подумал Карл и сказал, глядя Шрикелю прямо в глаза:
– Всегда приятно поговорить с умным и проницательным человеком, а проницательности вам не занимать, гауптштурмфюрер. Недавно фон Вайганг говорил мне, что никогда еще не имел такого сведущего и умного помощника.
– О-о, это, конечно, преувеличение! – Шрикель понял, что Карл намекнул на свои близкие отношения с группенфюрером.
Кремеру показалось, что тот на секунду стушевался, глаза гауптштурмфюрера забегали, но тут же придвинул Карлу кресло, сел рядом и задал, казалось бы, ничего не значащий вопрос: – Ну как дела на коммерческом фронте?
Карл безнадежно махнул рукой.
– Ничего утешительного.
Шрикель доверительно нагнулся к нему.
– Не прибедняйтесь! Если сам Ганс Кремер ведет дела со своим племянником…
Карл прищурился: вот откуда, оказывается, дует ветер. Шрикель, возможно, нащупал его самое уязвимое место. Состроил кислую мину.
– Вы ошибаетесь. Мой дядя приезжал к фон Вайгангу. Давно не видел старого друга…
Шрикель не спускал глаз с Карла.
– А я думал, что вы провернули неплохое дельце. Впрочем, чужие дела меня мало интересуют, тем более коммерческие. Признаться, я просто удивлен: Ганс Кремер – известный всей Германии ювелир – оказался чудаковатым старикашкой. Ехать в гости к своему старому другу, чтобы, побыв часок-другой и толком не поговорив даже, удрать, как провинившийся мальчишка от наказания…
Карл сделал вид, что не придал никакого значения словам гауптштурмфюрера. Ответил спокойно:
– Не такой уж он «чудаковатый старикашка»… Я рассказал ему про одно дело, он загорелся, а когда дядя чувствует, что игра стоит свеч, ничто не может остановить его.
– И вы позволили перебежать вам дорогу?
– Чего не сделаешь для родного дяди! – ответил Карл шутливо, но продолжил серьезно: – Для этого дела нужны были дядины связи…
– В Берлине? – поинтересовался Шрикель.
– Нет, в Кёльне… – Карл изучил расписание поездов и знал, что в то время, когда Ганс Кремер в последний раз звонил группенфюреру, отходил лишь кёльнский экспресс.
– Жаль, что мне не пришлось познакомиться с вашим дядей. – Шрикель вздохнул, ему и впрямь было жаль. – Надеюсь, он еще приедет?
– Обязательно, – подтвердил Карл. – Дядя говорил, что поступает по отношению к фон Вайгангу несколько бестактно, извинялся перед ним по телефону и просил меня заверить группенфюрера, что в ближайшее время снова навестит его.
– Так… так… – соглашаясь, закивал Шрикель. – Но вы, конечно, видитесь с дядей чаще. Иметь такую руку в коммерческом мире…
– Я надеюсь лишь на свои руки, – засмеялся Карл весело, поднимая стиснутые кулаки. – Кажется, они у меня еще крепки!
– Ваш дядя живет в Берлине? – спросил Шрикель небрежно и даже отвернулся от Карла.
– Он имел контору в Бреслау, но теперь в связи с наступлением русских…
– Переехал в Берлин?
– Нет, в Мюнхен.
– Чудесный город… – вздохнул Шрикель. – Вернее, был чудесным городом. Скоро вся Германия будет лежать в руинах, – и выжидательно взглянул на Карла. – Что ж, – заключил совсем другим тоном:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48