Ведь они принадлежали синьору Фонсека... и он так много выстрадал из-за них...
Голос ее прервался, а по щекам хлынули слезы. Нолан обнял ее.
— Вы очень взволнованы, и это не удивительно. Пойдемте со мной, выпьем по рюмочке хорошего крепкого коньяка.
— Но ведь нужно сообщить хозяйке отеля и вызвать полицию...
— Я займусь всем этим,— заверил Нолан.— Но сначала вы должны взбодриться. Иначе можно потерять сознание.
Гейл безропотно вышла за Ноланом на лестницу. Ей казалось, что силы совсем покидают ее. Они вышли в крытый переход. Здесь стояли столики, за которыми сидело несколько человек. Нолан занял уютный столик и придвинул Гейл стул, на который она бессильно опустилась. К ним подошел официант и принял заказ.
Лицо женщины, сидящей за соседним столиком, показалось Гейл знакомым. Она посматривала на них с явным любопытством. Вскоре Нолан тоже ее заметил, встал и подошел к ней.
— Добрый вечер, графиня.
Глаза графини смотрели на заплаканное лицо Гейл.
— Надеюсь, ничего плохого не случилось? — спросила она. Нолан какое-то мгновение колебался-
— Откровенно говоря, случилось. Мисс Уоррен пережила большое потрясение.
— Может, я могу быть полезной?
Нолан вопросительно посмотрел в сторону Гейл, которая силилась улыбнуться, и сказал:
— Благодарю, графиня. Не хотите ли присоединиться к нам? Нолан помог женщине перейти за их столик, снова сел на свое место и коротко объяснил, что случилось. Графиня молча слушала рассказ Нолана, сидя с каменным выражением лица и только искоса поглядывая на него.
— Я очень рад, что вы здесь,— сказал Нолан.— Иначе я был бы вынужден оставить мисс Уоррен одну. Мне нужно сходить в контору, чтобы уведомить администрацию о смерти синьора Фонсека и попросить вызвать полицию. Я постараюсь уладить все очень быстро и вызову такси, которое отвезет вас и мисс Уоррен обратно в отель. Мне кажется, что мисс Уоррен сейчас не следует вмешиваться в это дело. Показания она сможет дать и позже.
— Вы правы. Идите, а мы посидим вместе до вашего возвращения. Вот, мисс, ваш коньяк. Выпейте его, вам будет легче.
Гейл подняла бокал и начала пить маленькими глотками. Чувство приятного тепла охватило ее, и она посмотрела на графиню с улыбкой.
— Кажется, именно это мне и было нужно.
Графиня продолжала сидеть молча, вглядываясь в ее лицо. Сердце Гейл похолодело. Это не был взгляд симпатии или даже равнодушия, в нем светился холодный, враждебный расчет. Эти глаза... она где-то их уже видела. Они напоминали ягоды крыжовника. Женщина может переодеть платье, изменить поведение, перекрасить волосы, но нельзя изменить глаза. Гейл казалось, что она сидит здесь уже целую вечность, глядя на женщину по другую сторону столика. Она понимала, что эта женщина может догадаться о ее мыслях по лицу. Гейл старалась привести в порядок свои воспоминания. Графиня была похожа на служанку Лорел Ван Эттен. Это она превратилась в эту холодную, высокомерную женщину с глазами, выражающими непреклонность и угрозу. Но почему... если убийцей был Фонсека? Гейл постепенно отходила от потрясения, вызванного смертью старика. Теперь какое-то другое воспоминание с трудом пробивалось в ее сознании. Почему Ларри Нолан без малейших признаков одышки преодолел высокую крутую лестницу. Наверху перед ней оказался слегка запыхавшийся, физически здоровый мужчина. Никаких признаков больного сердца.
— Все улажено! — услышала она голос Нолана.— Вас ждет такси.
Гейл посмотрела на него, и Нолан понял, что она вспомнила о его мнимой болезни. Черты его лица заострились, ноздри носа побелели. Графиня отодвинула стул и встала.
— Я думаю, что будет лучше, если вы поедете с нами,— сказала она.
Гейл перехватила взгляды, которыми они обменялись между собой. Ее сердце сжалось, словно к нему прикоснулся лед.
— Я тоже так думаю,— ответил Нолан, и его слова пронзили ее, как удар ножа.— Идемте, мисс Уоррен.
Позже Гейл не могла понять, почему она не крикнула, не вырвала свою руку, не убежала в глубь гостиницы. Наверняка кто-нибудь оказал бы ей помощь. Но главное, почему она позволила этой паре увести себя из гостиницы и усадить в такси,— чувство неловкости, ей было стыдно в ту минуту привлекать к себе внимание. Покинул ее и страх. А вместе со страхом — и последняя надежда. Теперь она сидела на заднем сидении машины между графиней и Ноланом. Нолан приказал водителю ехать по шоссе, ведущем из города.
Гейл прикинула, что их путь будет проходить мимо аэродрома. При мысли об этом кровь ударила ей в голову, а сердце начало биться, как сумасшедшее. Она подняла руку и посмотрела на часы.
Трудно было этому поверить, но они показывали только четверть восьмого. Гейл казалось, что прошел уже не один час с тех пор, как она проезжала по этой улице к отелю и отдавала водителю такси письмо к Дэвиду. Доставил ли он его? Прилетел ли самолет по расписанию? Гейл чуть не плакала, думая о том, что они разминутся по дороге, разделенные секундами, которые могли стать для нее смертельным приговором. У нее не было ни малейших сомнений в том, что они намерены ее убить. Да они уже и не разыгрывали перед ней комедию.
Нолан повернулся и посмотрел ей прямо в глаза.
— Мне очень жаль, но вы сами понимаете, что нам осталось только это. Вам очень не повезло, что вы с головой впутались в это дело.
Гейл глубоко вздохнула.
— Теперь я сам побеспокоюсь о бриллиантах...
Она положила сумочку на ладонь Нолана. Это было неизбежным следствием всего того, что произошло в течение предыдущих нескольких дней — насилия, тревоги, ужасов.
Ее голос прозвучал хрипло:
— Все-таки скажите мне правду. Я знаю, что у вас сердце не болело. И если бы вы не так часто это повторяли, может, я бы ни до чего не додумалась. А вы,— она повернулась к женщине, сидящей рядом,— вы не графиня. Вы были прислугой у Лорел Ван Эттен. И если синьор Фонсека был убийцей...
— Он им не был,— оборвал ее Нолан.— Бедный отец! Он сделал все, что было в его силах, чтобы спасти нас. Может, это ему бы и удалось, если бы мы не гонялись за вами...
— Отец? Ваш отец?
— Я Рауль Герберт. Я убил Ларри Нолана в туалете на аэродроме и взял у него документы. Я закончил университет в Йеле, так как отец всегда хотел, чтобы я стал руководителем бюро в Нью-Йорке. Но я хотел большего. И, скажу откровенно, у меня не было никаких шансов на успех, если бы я оставался под своим именем.
— Не болтай столько, Рауль,— одернула его женщина.— Ты всегда говоришь слишком много...
— А вы? — Гейл посмотрела на нее.— Кто вы?
— Это моя сестра, Рене,— пояснил Герберт. Женщина повернулась к Гейл. Глаза ее метали молнии.
— Два года я была прислугой у той... той стервы и ожидала счастливой случайности. И вот вы могли сейчас все испортить. Но это еще не конец, хотя драгоценности уже у нас. Вряд ли полиция нас теперь схватит.
Перед ними тянулось шоссе, прямое и пыльное. Вдалеке уже были видны ангары и радиомачты аэродрома. Если они проедут мимо, исчезнет последняя надежда. В душе Гейл горячо молилась, а ее губы задавали все новые вопросы.
- Это правда... о гитлеровской тюрьме и об освобождении оттуда благодаря драгоценностям? Не многим это удалось даже за большую плату. Ведь это мисс Ломбард сделала, правда? И она знала... обо всем?
— Знала! — хрипло засмеялась Рене.— Но не смогла нас остановить. Она была слишком чувствительна. Отец хотел хоть какого-то покоя. И, несмотря на риск, которому мы подверглись, он подарил драгоценности Марии...
— Это вы убили Лорел?
— Да, ее убила я. Жаль только, что она этого не узнала,— со злостью сказала Рене.— Она мне полностью доверяла, даже о драгоценностях я все знала. Я сказала ей, что убили Каспара, поймав его в ее комнате, когда он искал драгоценности. Она защитила меня перед полицией, помогла исчезнуть, чтобы вернуться затем в роли испанской графини. Я ношу ее платья, она дала мне их... Ей и в голову не пришло, что она работает на мое алиби. Кто бы мог догадаться, что убила ее я?
— Так это вы убили герра Каспара? — переспросила Гейл.
— Нет, не она,— вмешался Рауль.— Рене его только оглушила. Но перед этим он узнал ее. Тогда она проскользнула вниз по коридору в комнату Марии и оттуда позвонила мне. Мы решили, что тот мужчина должен умереть. Я поднялся наверх, убил его и перенес труп в вашу комнату. Каспар явно не нашел драгоценностей, не догадался про сумочку. Лоусон старался привести его в сознание. А я поднял сумочку и бросил ее в вашу сумку. Я хотел прийти за ней позже. Но не успел.
В этот момент Герберт заметил приближавшуюся машину. Водитель такси уменьшил скорость, чтобы легче было разминуться на узком шоссе. Рене толкнула его в плечо.
— Езжай! Не задерживайся, идиот!
Машины поравнялись и тут Гейл увидела Дэвида. Непонятно, как ей удалось, уклоняясь от рук Рауля, ударить по закрытому окну и закричать:
— Дэвид! Дэвид!
Герберт грубо рванул ее вниз, и руки его сомкнулись у нее на шее.
Глава двадцать вторая
В открытое окно была видна ослепительная голубизна моря. Гейл повернула голову — кто-то открыл занавеску.
— У меня болит горло,— шепнула она.
— Старайся не говорить,— раздался рядом голос Люции.
Гейл подняла глаза. Она была в своем номере в «Дорадо», а Лю-ция склонилась над ней. Тетка была бледна, под глазами залегли темные круги. Гейл попробовала улыбнуться.
— Привет, Люция! Почему ты так плохо выглядишь? — голос Гейл напоминал карканье, но она продолжала говорить.— Когда-нибудь я смогу проснуться и не спрашивать: где я? что случилось?
Люция положила колотый лед в смешную сумочку из резины. Она завернула крышку, и мешочек оказался на шее девушки, как воротник у священника.
— Закройся, глупышка,— сказала она ласково.— С этой минуты и до возвращения домой я от тебя не отойду. Мне уже не под силу выносить такие потрясения. Как ты себя чувствуешь?
Гейл проглотила слюну.
— Неплохо. А теперь расскажи мне, Люция, все, что случилось.
— Мне только сказали, что ты через окно такси делала какие-то знаки Дэвиду. Он приказал водителю развернуться, догнать вашу машину и столкнуть ее в канаву. Ты к тому времени уже была без сознания.
— Где он, Люция? Он еще не уехал?
Люция открыла дверь. Дэвид протиснулся мимо нее, подошел к кровати и молча обнял Гейл. Его лицо скрылось в темных волосах девушки, и Гейл почувствовала, что он дрожит. Она подняла руку и прикоснулась к его щеке.
— Все в порядке, дорогой. Правда, все в порядке. Это ты меня спас. Если бы ты вовремя не подъехал... Я молилась, чтобы тебя встретить.
— Не говори об этом, дорогая. Теперь ты в безопасности. Кто-то за ними многозначительно кашлянул, и Гейл, подняв глаза, увидела Фрэнка Холлерта и улыбающуюся ей Минерву Урей.
— Я рада вас видеть! — сказала девушка.— Вот уж не думала, что вы захотите еще когда-нибудь меня увидеть.
— Глупости! — воскликнула миссис Урей.
— Я должен вам кое-что объяснить,— заявил Холлерт.— Лю-ции я уже сказал, но должен объяснить и вам свое поведение в последние дни. Однако это секрет и только между нами. Иначе мне несдобровать. Я работаю в разведке и мне было поручено следить за военными преступниками, которые должны были прибыть в Веракруц. Я получил информацию, что Каспар уже в дороге. Он был известен, как один из доверенных агентов гитлеровского генерала. Но зачем он приехал? Я расшифровал это в тот момент, когда его убили. К счастью или к несчастью, я заглянул не в ту комнату.
— Так это вы погасили свет? — глаза Гейл заблестели.
— Верно,— подтвердил он с улыбкой.— Тем самым я усложнил вашу ситуацию. Но я не мог помочь вам все выяснить, так как слишком многое с этим было связано. После смерти Каспара меня интересовала Лорел Ван Эттен.— Он быстро посмотрел на Люцию.— Могу утверждать, что я имел достаточно хорошую информацию об этой женщине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22