Маленький серебряный амулет со странными буквами, некогда принадлежавший Плезанс. В голову пришла странная мысль: кто спас Аделу и ее малыша? Христианская Дева на стене часовни или старинный иудейский амулет? Кому в последней молитве доверила свою жизнь роженица? Возможно, Мария сжимала в руке такой же амулет, когда давала жизнь своему сыну. Как бы то ни было, мы смогли превозмочь силу рун. Все приметы и повитухи лгали. Нас снова было девять, никто не умер. Мы пережили день избиения младенцев.
19
ДРУГОЙ УБАВИТСЯ
В дверь часовни чуть слышно постучали. Родриго вскочил на ноги, на его лице проступило облегчение.
– Наконец-то!
Той ночью Жофре не вернулся. Никого, за исключением Родриго, его отсутствие не встревожило. Мы понимали, что, если у Жофре есть хоть капля мозгов, он не появится, пока ушиб Зофиила не перестанет болеть. Сам фокусник вернулся мрачнее тучи, когда вечерние колокола давно отзвонили.
– Жофре не встретил? – Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы вопрос прозвучал невинно.
– Презренный червяк закопался в землю, но рано или поздно он выползет на поверхность и тогда пожалеет, что родился на свет.
Из-за волнений минувшей ночи мы вспомнили о Жофре только за завтраком. Как только колокола прозвонили к заутрене, Родриго отправился на поиски непутевого ученика. Нетрудно было догадаться, что тревожит Родриго. Юнец мог воспринять предостережение как вызов и после оскорбления, нанесенного Зофиилом, от обиды кинуться в объятия своего дружка Ральфа.
Родриго обошел все злачные места, но Жофре нигде не обнаружил, даже служанка из «Красного дракона» его не видела. Смирившись с тем, что ученика ему не найти, Родриго вернулся, надеясь, что Жофре уже в часовне.
Стук раздался вновь, но не успел Родриго открыть дверь, как Зофиил преградил ему дорогу.
– Не забывай, Родриго, мы еще не разобрались с кражей. Я дам тебе время выбить правду из твоего ученичка, но мое терпение не беспредельно. Если ты не справишься, я сам им займусь. К тому же он оскорбил меня, – добавил Зофиил холодно, – и надеюсь, понесет за это наказание. Иначе мне придется требовать удовлетворения от тебя.
Стук стал настойчивее, и Родриго, оттолкнув Зофиила, распахнул дверь. На пороге стояла наша старая знакомая – служанка из «Красного дракона». Грудь девушки вздымалась от бега, лицо, несмотря на холод, блестело от пота.
Служанка вцепилась в рукав Родриго.
– Скорее, господин, идемте со мной, – выпалила она. – Ваш ученик… – она запнулась и ткнула пальцем в направлении города, – его нашли… у реки.
– Он ранен? Что с ним?
Служанка отвела глаза. Родриго схватил ее за руку.
– Говори!
– Простите, господин, но он… мертв.
Родриго непонимающе уставился на служанку.
– Да он просто напился! Знал, что я рассержусь, вот и решил не появляться, пока не протрезвеет. Скоро он вернется!
Лицо служанки исказилось жалостью.
– Он не вернется, господин. Нашли тело.
Родриго снова сжал ее руку.
– Да нет же, ты ошибаешься! Жофре спьяну заснул, проспится и придет домой. Как он мог умереть? Я только вчера с ним разговаривал! Он ушел на охоту, обещал вернуться до темноты. А я сказал ему…
Родриго осел на пол и закрыл руками лицо. Осмонд втащил плачущую служанку внутрь и закрыл дверь.
– Рассказывай по порядку.
– Да я точно не знаю, господин. Мои племянники, совсем еще малолетки, играли у реки за городскими воротами. Они и нашли в кустах тело, все в крови. Мальчишки сказали, что у него… – Девушка закрыла глаза и замотала головой. Она беспомощно открывала и закрывала рот, словно хотела, но не могла вытолкнуть из себя страшные слова.
Судорожно сглотнув, служанка продолжила.
– Там уже собралась толпа, а пристав послал за судьей…
– Ты видела тело?
Служанка покачала головой.
– Отчего ты решила, что это Жофре?
Девушка бросила взгляд на Родриго, который отнял руки от лица. В глазах его забрезжила безумная надежда.
– Его опознали. Один малый заявил, что это тот самый красавчик, который таскался с Ральфом. Ральфа все знают, господин.
– Но они не знают Жофре! – воскликнул Родриго. – Это не он!
– Где тело? – спросил Осмонд.
– Там, где его нашли. Не стали трогать до прихода судьи.
– Значит, идем туда, – пришлось мне снова распрямлять ноющую спину. – Если это Жофре, судье понадобится кто-нибудь, чтобы опознать труп.
– Но это не может быть Жофре! – Родриго забился в угол, разрываясь между отчаянием и надеждой, словно зверь, попавший в капкан.
– Я с тобой, камлот, – сказал Сигнус.
Родриго с силой вытер глаза и глубоко вдохнул.
– И я пойду. Жофре – мой ученик, я за него в ответе.
Вокруг тела столпилась дюжина зевак. Поодаль двое чумазых мальчуганов цеплялись за материнские юбки. Городские ворота закрыли, но местные попрошайки карабкались на плетень в надежде рассмотреть, что творится внизу. В окнах домов, прилепившихся к изгороди, мелькали любопытные лица.
От толпы отделился какой-то малый и замахал на нас руками, словно отгоняя гусей, но служанка что-то шепнула ему на ухо, и малый, поджав губы, нехотя кивнул, позволяя нам приблизиться.
– Плохи дела. Элла говорит, парень ваш, так что можете посмотреть. Прямо скажу, видок у него еще тот, но судье могут понадобиться ваши показания под присягой.
– Я схожу, Родриго.
– Нет, я сам. Не поверю, пока не увижу собственными глазами.
Пристав кивнул, зеваки расступились, и мы протиснулись вперед. Труп лежал в стороне от дороги, скрытый кустарником и папоротниками. Кто-то накрыл его старой тряпкой, но пристав нагнулся и сдернул ткань с лица. Темные мокрые волосы Жофре шевелил ветерок, словно кто-то тихонько дул ему в лицо. Смуглую кожу покрывала смертельная бледность, губы посинели. Поначалу мне показалось, что лицо Жофре испачкано в грязи, но грязь оказалась засохшей кровью из нескольких глубоких ссадин на щеке. На виске темнел фиолетовый синяк. В распахнутых глазах отразился животный ужас. И немудрено – на шее, словно отверстая пасть, зияла громадная рана. Горло Жофре было разодрано в клочья.
Родриго с гневным воплем повалился на колени и простер руки к Жофре, словно хотел приласкать или утешить. Пристав отпихнул его.
– Нельзя дотрагиваться до тела, – буркнул он и снова задернул лицо Жофре тканью, – нужно дождаться судью.
Чтобы оттащить Родриго, понадобились трое, но внезапно силы оставили музыканта. Он обмяк, рухнул на колени, и его вырвало в кусты. Обхватив голову руками, музыкант опустился на голую землю, где и остался сидеть, раскачиваясь из стороны в сторону и причитая на непонятном языке.
Зеваки смущенно отворачивались.
Некоторое время пристав рассматривал Родриго, прежде чем проронил:
– Так это его ученик? Бедняга. Решать, конечно, судье, но помяните мое слово, малого задрал волк. Ночью сторож слышал волчий вой. Я поначалу решил, что болвану почудилось – в округе уже забыли, когда в последний раз видели волков. Но, видать, и вправду волк.
Подошла Элла.
– Сестра просит отпустить домой ее детей. Малые болтаются на холоде уже несколько часов, они замерзли и проголодались.
Пристав покачал головой.
– Тебя, Элла, я не держу, а сестре твоей уже говорил и сейчас скажу, что по закону, пока не появится судья, свидетели не должны отлучаться от трупа.
И мы стали ждать судью. Кое-кто из местных попытался уйти, отговариваясь тем, что они-де не свидетели, а городские представители, но пристав был непреклонен. Пришлось зевакам разложить костер и, ворча, усесться вокруг, вполголоса обсуждая происшествие и потягивая принесенный служанкой эль, ради такого случая пожертвованный городскими богатеями. Притихшие мальчишки уплетали даровой сыр и луковицы. Родриго сидел, уставясь в землю, в стороне ото всех. Сигнус подошел к нему и опустился на корточки. Он не пытался заговорить с Родриго, просто молча сидел рядом.
День клонился к вечеру. Похолодало. Обжигающий ветер надувал одежду Жофре – казалось, что труп вот-вот поднимется с земли. Двое зевак, не выдержав зрелища, встали и придавили одежду камнями. В небе, высматривая падаль, лениво кружила парочка коршунов. В леденящем свете зимнего солнца крылья их алели ржавчиной. Наконец городские ворота отворились и оттуда показался маленький человечек на большой мышастой кобыле, за ним на муле без седла трусил юноша. Судя по перекошенной физиономии последнего, выехали они давно и ехали по плохим дорогам. За всадниками на своих двоих следовал сторож.
Пристав с трудом размял затекшие от холода ноги и заковылял к человеку на кобыле. Сняв кожаный колпак, он низко склонился перед всадником, словно перед особой королевской крови.
– Тело там, ваша честь.
Судья протянул ему вожжи, словно простому конюху.
– Приступим сразу, нечего тянуть. Я хочу закончить до темноты. Вы готовы, мастер Томас? – гаркнул он, обращаясь к секретарю.
Секретарь, потиравший намятый зад, торопливо пристроил на груди доску, которая свисала с шеи на ремне, и в поисках чернил и перьев зарылся в седельной сумке.
Судья нетерпеливо постукивал хлыстом по голенищу.
– Итак, кто обнаружил тело?
Пристав передал поводья судейской кобылы кому-то из толпы и указал на двух сорванцов, которые при виде незнакомцев снова прильнули к материнской юбке.
– Эти двое нашли его сегодня утром, около десяти, когда спустились к реке.
– Они подняли тревогу?
– Они рассказали матери, – ответил пристав, тщательно выбирая слова.
– Труп опознали?
Родриго все так же сидел в кустах, уставясь в землю. При появлении судьи он не поднял головы. Пришлось мне выступить вперед.
– Его имя Жофре, он ученик музыканта.
– Ты его хозяин?
– Нет, господин, я бродячий торговец. Жофре со своим хозяином путешествовали в нашей компании. Настали такие времена, что не всякий решится передвигаться в одиночку. Его хозяин так расстроен, что не может говорить.
Судья посмотрел на Родриго.
– Оно и понятно – потратить столько времени впустую! Придется ему теперь искать нового ученика, а с этими юнцами одни хлопоты. Все они нерадивы и неблагодарны. Так когда он пропал?
– Жофре ушел вчера утром. Мы решили, что он отправился в город, но к ночи Жофре не вернулся. С нами в компании была роженица. Роды начались ночью, они были долгими и тяжелыми, поэтому мы только к утру вспомнили о Жофре.
– Ясно, – кивнул судья. – Значит, он провел в городе всю ночь.
– Прощения просим, ваша честь, не всю. – Сторож смущенно мялся, теребя в руках шапку. Мне показалось, что его вытолкнули на середину круга, потому что, начав говорить, он все еще оглядывался назад. – Парень вышел из города после вечерних колоколов, ваша честь. Я сам закрыл за ним ворота. Скорее всего, на него напали в дороге. Но только не в городе, ручаюсь, что не в городе!
– Хорошо, теперь мы знаем примерное время смерти. Пора взглянуть на этого подмастерья!
Судья обернулся к замерзшим горожанам.
– Эй, вы, станьте в круг! Закон велит присяжным осмотреть труп.
Зеваки окружили тело. Подошли и мы с Сигнусом. На этот раз пристав сдернул тряпку целиком. Все ахнули, а многие, включая Сигнуса, резко отвернулись. Судейский секретарь так вздрогнул, что опрокинул чернила на пергамент, залив несколько строк. Даже судья не сразу пришел в себя – некоторое время он раскачивался с пятки на мысок, затем пересилил себя, шагнул вперед и склонился над трупом.
Обнаженное тело раскинулось на спине. Его покрывала кровь – не только из отверстой дыры на горле, но также из рваных укусов по всему телу. Однако страшнее всего была зияющая рана ниже пояса – срамные части Жофре были отсечены под корень. Жуткое зрелище заставило поперхнуться даже сторожа. Судья сглотнул.
– Итак, вы видите отметины от зубов и царапины. Горло отгрызено, равно как и… причинное место. Собаки всегда перегрызают горло своей жертве – все вы наверняка знаете, как они бросаются на овцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
19
ДРУГОЙ УБАВИТСЯ
В дверь часовни чуть слышно постучали. Родриго вскочил на ноги, на его лице проступило облегчение.
– Наконец-то!
Той ночью Жофре не вернулся. Никого, за исключением Родриго, его отсутствие не встревожило. Мы понимали, что, если у Жофре есть хоть капля мозгов, он не появится, пока ушиб Зофиила не перестанет болеть. Сам фокусник вернулся мрачнее тучи, когда вечерние колокола давно отзвонили.
– Жофре не встретил? – Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы вопрос прозвучал невинно.
– Презренный червяк закопался в землю, но рано или поздно он выползет на поверхность и тогда пожалеет, что родился на свет.
Из-за волнений минувшей ночи мы вспомнили о Жофре только за завтраком. Как только колокола прозвонили к заутрене, Родриго отправился на поиски непутевого ученика. Нетрудно было догадаться, что тревожит Родриго. Юнец мог воспринять предостережение как вызов и после оскорбления, нанесенного Зофиилом, от обиды кинуться в объятия своего дружка Ральфа.
Родриго обошел все злачные места, но Жофре нигде не обнаружил, даже служанка из «Красного дракона» его не видела. Смирившись с тем, что ученика ему не найти, Родриго вернулся, надеясь, что Жофре уже в часовне.
Стук раздался вновь, но не успел Родриго открыть дверь, как Зофиил преградил ему дорогу.
– Не забывай, Родриго, мы еще не разобрались с кражей. Я дам тебе время выбить правду из твоего ученичка, но мое терпение не беспредельно. Если ты не справишься, я сам им займусь. К тому же он оскорбил меня, – добавил Зофиил холодно, – и надеюсь, понесет за это наказание. Иначе мне придется требовать удовлетворения от тебя.
Стук стал настойчивее, и Родриго, оттолкнув Зофиила, распахнул дверь. На пороге стояла наша старая знакомая – служанка из «Красного дракона». Грудь девушки вздымалась от бега, лицо, несмотря на холод, блестело от пота.
Служанка вцепилась в рукав Родриго.
– Скорее, господин, идемте со мной, – выпалила она. – Ваш ученик… – она запнулась и ткнула пальцем в направлении города, – его нашли… у реки.
– Он ранен? Что с ним?
Служанка отвела глаза. Родриго схватил ее за руку.
– Говори!
– Простите, господин, но он… мертв.
Родриго непонимающе уставился на служанку.
– Да он просто напился! Знал, что я рассержусь, вот и решил не появляться, пока не протрезвеет. Скоро он вернется!
Лицо служанки исказилось жалостью.
– Он не вернется, господин. Нашли тело.
Родриго снова сжал ее руку.
– Да нет же, ты ошибаешься! Жофре спьяну заснул, проспится и придет домой. Как он мог умереть? Я только вчера с ним разговаривал! Он ушел на охоту, обещал вернуться до темноты. А я сказал ему…
Родриго осел на пол и закрыл руками лицо. Осмонд втащил плачущую служанку внутрь и закрыл дверь.
– Рассказывай по порядку.
– Да я точно не знаю, господин. Мои племянники, совсем еще малолетки, играли у реки за городскими воротами. Они и нашли в кустах тело, все в крови. Мальчишки сказали, что у него… – Девушка закрыла глаза и замотала головой. Она беспомощно открывала и закрывала рот, словно хотела, но не могла вытолкнуть из себя страшные слова.
Судорожно сглотнув, служанка продолжила.
– Там уже собралась толпа, а пристав послал за судьей…
– Ты видела тело?
Служанка покачала головой.
– Отчего ты решила, что это Жофре?
Девушка бросила взгляд на Родриго, который отнял руки от лица. В глазах его забрезжила безумная надежда.
– Его опознали. Один малый заявил, что это тот самый красавчик, который таскался с Ральфом. Ральфа все знают, господин.
– Но они не знают Жофре! – воскликнул Родриго. – Это не он!
– Где тело? – спросил Осмонд.
– Там, где его нашли. Не стали трогать до прихода судьи.
– Значит, идем туда, – пришлось мне снова распрямлять ноющую спину. – Если это Жофре, судье понадобится кто-нибудь, чтобы опознать труп.
– Но это не может быть Жофре! – Родриго забился в угол, разрываясь между отчаянием и надеждой, словно зверь, попавший в капкан.
– Я с тобой, камлот, – сказал Сигнус.
Родриго с силой вытер глаза и глубоко вдохнул.
– И я пойду. Жофре – мой ученик, я за него в ответе.
Вокруг тела столпилась дюжина зевак. Поодаль двое чумазых мальчуганов цеплялись за материнские юбки. Городские ворота закрыли, но местные попрошайки карабкались на плетень в надежде рассмотреть, что творится внизу. В окнах домов, прилепившихся к изгороди, мелькали любопытные лица.
От толпы отделился какой-то малый и замахал на нас руками, словно отгоняя гусей, но служанка что-то шепнула ему на ухо, и малый, поджав губы, нехотя кивнул, позволяя нам приблизиться.
– Плохи дела. Элла говорит, парень ваш, так что можете посмотреть. Прямо скажу, видок у него еще тот, но судье могут понадобиться ваши показания под присягой.
– Я схожу, Родриго.
– Нет, я сам. Не поверю, пока не увижу собственными глазами.
Пристав кивнул, зеваки расступились, и мы протиснулись вперед. Труп лежал в стороне от дороги, скрытый кустарником и папоротниками. Кто-то накрыл его старой тряпкой, но пристав нагнулся и сдернул ткань с лица. Темные мокрые волосы Жофре шевелил ветерок, словно кто-то тихонько дул ему в лицо. Смуглую кожу покрывала смертельная бледность, губы посинели. Поначалу мне показалось, что лицо Жофре испачкано в грязи, но грязь оказалась засохшей кровью из нескольких глубоких ссадин на щеке. На виске темнел фиолетовый синяк. В распахнутых глазах отразился животный ужас. И немудрено – на шее, словно отверстая пасть, зияла громадная рана. Горло Жофре было разодрано в клочья.
Родриго с гневным воплем повалился на колени и простер руки к Жофре, словно хотел приласкать или утешить. Пристав отпихнул его.
– Нельзя дотрагиваться до тела, – буркнул он и снова задернул лицо Жофре тканью, – нужно дождаться судью.
Чтобы оттащить Родриго, понадобились трое, но внезапно силы оставили музыканта. Он обмяк, рухнул на колени, и его вырвало в кусты. Обхватив голову руками, музыкант опустился на голую землю, где и остался сидеть, раскачиваясь из стороны в сторону и причитая на непонятном языке.
Зеваки смущенно отворачивались.
Некоторое время пристав рассматривал Родриго, прежде чем проронил:
– Так это его ученик? Бедняга. Решать, конечно, судье, но помяните мое слово, малого задрал волк. Ночью сторож слышал волчий вой. Я поначалу решил, что болвану почудилось – в округе уже забыли, когда в последний раз видели волков. Но, видать, и вправду волк.
Подошла Элла.
– Сестра просит отпустить домой ее детей. Малые болтаются на холоде уже несколько часов, они замерзли и проголодались.
Пристав покачал головой.
– Тебя, Элла, я не держу, а сестре твоей уже говорил и сейчас скажу, что по закону, пока не появится судья, свидетели не должны отлучаться от трупа.
И мы стали ждать судью. Кое-кто из местных попытался уйти, отговариваясь тем, что они-де не свидетели, а городские представители, но пристав был непреклонен. Пришлось зевакам разложить костер и, ворча, усесться вокруг, вполголоса обсуждая происшествие и потягивая принесенный служанкой эль, ради такого случая пожертвованный городскими богатеями. Притихшие мальчишки уплетали даровой сыр и луковицы. Родриго сидел, уставясь в землю, в стороне ото всех. Сигнус подошел к нему и опустился на корточки. Он не пытался заговорить с Родриго, просто молча сидел рядом.
День клонился к вечеру. Похолодало. Обжигающий ветер надувал одежду Жофре – казалось, что труп вот-вот поднимется с земли. Двое зевак, не выдержав зрелища, встали и придавили одежду камнями. В небе, высматривая падаль, лениво кружила парочка коршунов. В леденящем свете зимнего солнца крылья их алели ржавчиной. Наконец городские ворота отворились и оттуда показался маленький человечек на большой мышастой кобыле, за ним на муле без седла трусил юноша. Судя по перекошенной физиономии последнего, выехали они давно и ехали по плохим дорогам. За всадниками на своих двоих следовал сторож.
Пристав с трудом размял затекшие от холода ноги и заковылял к человеку на кобыле. Сняв кожаный колпак, он низко склонился перед всадником, словно перед особой королевской крови.
– Тело там, ваша честь.
Судья протянул ему вожжи, словно простому конюху.
– Приступим сразу, нечего тянуть. Я хочу закончить до темноты. Вы готовы, мастер Томас? – гаркнул он, обращаясь к секретарю.
Секретарь, потиравший намятый зад, торопливо пристроил на груди доску, которая свисала с шеи на ремне, и в поисках чернил и перьев зарылся в седельной сумке.
Судья нетерпеливо постукивал хлыстом по голенищу.
– Итак, кто обнаружил тело?
Пристав передал поводья судейской кобылы кому-то из толпы и указал на двух сорванцов, которые при виде незнакомцев снова прильнули к материнской юбке.
– Эти двое нашли его сегодня утром, около десяти, когда спустились к реке.
– Они подняли тревогу?
– Они рассказали матери, – ответил пристав, тщательно выбирая слова.
– Труп опознали?
Родриго все так же сидел в кустах, уставясь в землю. При появлении судьи он не поднял головы. Пришлось мне выступить вперед.
– Его имя Жофре, он ученик музыканта.
– Ты его хозяин?
– Нет, господин, я бродячий торговец. Жофре со своим хозяином путешествовали в нашей компании. Настали такие времена, что не всякий решится передвигаться в одиночку. Его хозяин так расстроен, что не может говорить.
Судья посмотрел на Родриго.
– Оно и понятно – потратить столько времени впустую! Придется ему теперь искать нового ученика, а с этими юнцами одни хлопоты. Все они нерадивы и неблагодарны. Так когда он пропал?
– Жофре ушел вчера утром. Мы решили, что он отправился в город, но к ночи Жофре не вернулся. С нами в компании была роженица. Роды начались ночью, они были долгими и тяжелыми, поэтому мы только к утру вспомнили о Жофре.
– Ясно, – кивнул судья. – Значит, он провел в городе всю ночь.
– Прощения просим, ваша честь, не всю. – Сторож смущенно мялся, теребя в руках шапку. Мне показалось, что его вытолкнули на середину круга, потому что, начав говорить, он все еще оглядывался назад. – Парень вышел из города после вечерних колоколов, ваша честь. Я сам закрыл за ним ворота. Скорее всего, на него напали в дороге. Но только не в городе, ручаюсь, что не в городе!
– Хорошо, теперь мы знаем примерное время смерти. Пора взглянуть на этого подмастерья!
Судья обернулся к замерзшим горожанам.
– Эй, вы, станьте в круг! Закон велит присяжным осмотреть труп.
Зеваки окружили тело. Подошли и мы с Сигнусом. На этот раз пристав сдернул тряпку целиком. Все ахнули, а многие, включая Сигнуса, резко отвернулись. Судейский секретарь так вздрогнул, что опрокинул чернила на пергамент, залив несколько строк. Даже судья не сразу пришел в себя – некоторое время он раскачивался с пятки на мысок, затем пересилил себя, шагнул вперед и склонился над трупом.
Обнаженное тело раскинулось на спине. Его покрывала кровь – не только из отверстой дыры на горле, но также из рваных укусов по всему телу. Однако страшнее всего была зияющая рана ниже пояса – срамные части Жофре были отсечены под корень. Жуткое зрелище заставило поперхнуться даже сторожа. Судья сглотнул.
– Итак, вы видите отметины от зубов и царапины. Горло отгрызено, равно как и… причинное место. Собаки всегда перегрызают горло своей жертве – все вы наверняка знаете, как они бросаются на овцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65