Он постарался ощутить себя человеком, который «почище всяких там», и стал вживаться в роль. Молоденькие гостиничные горничные смотрели на него с восхищением, что заметно его приободряло. Он очень скоро понял, что с тех пор, как произошла автомобильная катастрофа, в Стейверли только о ней и говорят. Бобби улыбнулся хозяину гостиницы, добродушному толстячку по имени Томас Эскью, и милостиво предоставил ему возможность выложить все, что он знал.
– Молодой Риивз – он как раз проезжал мимо на велосипеде и все, стало быть, видал, – сообщил мистер Эскью.
Лживость этого юнца обрадовала Бобби. Пресловутая автомобильная катастрофа была теперь подтверждена очевидцем.
– Он уж решил, ему конец, да, – продолжал мистер Эскью. – Катит вниз с холма автомобиль прямиком на него.., а вместо того врезался в ограду. Чудо, что молодая леди осталась жива.
– Ее светлость у нас живучая.
– А что, такое с ней уже приключалось?
– Говорю, везет ей, – сказал Бобби. – Но можете мне поверить, мистер Эскью, когда ее светлость отбирает у меня руль, а иной раз такое случается.., да, я уж не сомневаюсь, пришел мой последний час.
Несколько человек, слушавшие этот разговор, глубокомысленно покачали головами, уверяя, что они, мол, так и подумали.
– Очень у вас тут мило, мистер Эскью, – со снисходительной любезностью сказал Бобби. – Очень мило и уютно.
Мистер Эскью рассыпался в благодарностях.
– Мерроуэй-Корт – единственное в здешних местах большое поместье?
– Ну, есть еще Грэндж, мистер Хоукинс. Не сказать, конечно, что это настоящее поместье, поскольку никакая семья там не живет. Дом этот много годков стоял пустой, пока его не купил этот американский доктор.
– Американский доктор?
– Ну, да… Николсоном зовут. И, сказать по чести, мистер Хоукинс, чудные дела там творятся.
Тут вмешалась буфетчица, заявив, что, мол, при встрече с мистером Николсоном ее бросает в дрожь, ей-богу.
– Чудные дела, мистер Эскью? – сказал Бобби. – А что ж за дела-то?
Мистер Эскью загадочно покачал головой.
– Он таких там держит, кто не хочет там быть. Родственники их туда упрятали. А уж какие там стоны, да вопли, да крики, вы не поверите, мистер Хоукинс.
– А полиция куда смотрит?
– Да там, понимаете, все вроде как положено. У кого нервы больные, у кого голова. В общем, полоумные, которые не совсем еще спятили. Сам джентльмен-то – доктор, а значит, все, так сказать, в порядке…
Тут хозяин гостиницы припал к оловянной кружке, а потом, оторвавшись от нее, с превеликим недоверием покачал головой.
– Да что говорить, знали бы мы, какие дела творятся в таких заведениях… – хмуро и многозначительно произнес Бобби.
И тоже склонился к оловянной кружке. Буфетчице не терпелось сказать свое слово.
– А я что говорю, мистер Хоукинс. Там что творится? Да однажды ночью одна молоденькая бедняжка сбежала.., в ночной рубашке.., и доктор и несколько сестер давай ее искать. «Ох, не позволяйте им засадить меня обратно!» Вот что она кричала, сердечная. Жалко-то как ее было. И про то кричала, что богатая она и что ее туда родственники упрятали. Но ее поймали, а как же. И доктор этот объяснил, мол, у нее мания преследования.., вот он как это назвал. Вроде ей кажется, будто все против нее. А только я все удивлялась.., да уж. Я все удивлялась…
– А, да что тут говорить, – сказал мистер Эскью.
Кто-то из присутствующих заметил, что такого рода заведения – дело темное. И кто-то поддакнул – истинно так.
Наконец все разошлись, и Бобби объявил, что хочет перед сном прогуляться.
Он знал, что Грэндж находится на противоположной от Мерроуэй-Корта стороне селения, и туда-то и направил свои стопы. Услышанное сегодня вечером заслуживало внимания. Правда, нужно принять в расчет, что в сельской местности обычно предубеждены против чужаков, особенно когда они другого племени. Если Николсон лечит там наркоманов, оттуда конечно же могут доноситься странные звуки – стоны и даже крики. И вызваны они могут быть отнюдь не какими-нибудь зловещими причинами.., и все же история сбежавшей девушки оставила в душе Бобби неприятный осадок.
А что, если Грэндж и вправду такое заведение, где людей держат насильно? А некоторое количество действительно больных служат лишь прикрытием…
В этот момент Бобби подошел к высокой ограде с железными воротами. Приблизившись, он потянул их на себя. Они оказались заперты. Ну, а почему, собственно, они должны быть открыты?
И однако, ему стало не по себе. Очень уж этот дом походил на тюрьму.
Бобби прошел чуть дальше, прикидывая на глаз высоту стены. Смог бы он через нее перелезть? Ограда была гладкая, высокая, без единой выбоины, за которую можно было бы ухватиться. Бобби покачал головой. И вдруг увидел калитку. Без особой надежды толкнул. И, как ни странно, она поддалась. Калитка была не заперта.
«Малость недоглядели», – с усмешкой подумал Бобби.
Он проскользнул в калитку и тихонько прикрыл ее.
Он очутился на обсаженной кустами дорожке. Пошел по ней, она сильно петляла – ему даже вспомнилась дорожка из «Алисы в Стране чудес».
И вдруг совершенно неожиданно дорожка круто повернула и вывела его на открытое пространство прямо перед домом. Светила луна, и все вокруг было хорошо освещено. Не успев остановиться, Бобби оказался на свету.
В ту же минуту из-за угла дома вышла какая-то женщина. Она ступала совсем неслышно, напряженно оглядываясь по сторонам, точно загнанное животное, – во всяком случае, так показалось Бобби. Вдруг она резко остановилась, покачиваясь, словно вот-вот упадет.
Бобби кинулся к ней и успел поддержать. Губы у нее были совсем белые – он в жизни не видел, чтобы на лице человека был написан такой отчаянный страх.
– Все в порядке, – прошептал он, стараясь ее успокоить. – Все в полном порядке.
Это была совсем молоденькая девушка. Она чуть слышно постанывала, веки ее были полуопущены.
– Мне так страшно, – пробормотала она. – Мне ужасно страшно.
– Но в чем дело? – спросил Бобби. В ответ она лишь покачала головой и едва слышно повторила:
– Мне так страшно. Так безмерно страшно.
Вдруг до ее ушей словно донесся какой-то звук. Она резко отпрянула от Бобби.
– Уходите. Немедленно уходите.
– Я хочу вам помочь, – сказал Бобби.
– Правда? – Она пристально смотрела на него странным, пронзительным, глубоко взволновавшим его взглядом – будто пыталась заглянуть в самую его душу Потом покачала головой. – Никто не может мне помочь.
– Я могу, – сказал Бобби. – Я попробую. Но что вас так пугает?
Девушка помотала головой.
– Не сейчас. Ох, скорей.., они идут! Если вы сейчас не уйдете, вы не сумеете мне помочь. Уходите!
Бобби подчинился.
Шепнув ей: «Я в “Гербе рыболова”», – он кинулся назад по дорожке. Напоследок он увидел, как она решительно взмахнула рукой, призывая его поторопиться.
Впереди на дорожке послышались шаги. Кто-то шел от калитки ему навстречу. Бобби нырнул в кусты, растущие вдоль дорожки.
Он не ошибся. По дорожке действительно шел мужчина. Он прошел совсем рядом, но было так темно, что Бобби не разглядел его лица.
Едва тот прошел, Бобби опять двинулся дальше, к калитке. Он чувствовал, что этой ночью уже ничего больше не сможет сделать.
Но в мыслях у него все равно царил сумбур.
Ибо девушку он узнал.., вне всяких сомнений, узнал.
Это она была на той, так загадочно исчезнувшей фотографии.
Глава 16
Бобби в роли поверенного
– Мистер Хоукинс?
– Да, – отозвался Бобби слегка приглушенным голосом, так как во рту у него был большой кусок яичницы с беконом.
– Вас к телефону.
Бобби поспешно глотнул кофе, утер губы и встал. Телефон находился в темном коридорчике. Он взял трубку.
– Алло. – То был голос Франки.
– Привет, Франки, – неосторожно выпалил Бобби.
– Говорит леди Франсез Деруэнт. – Голос звучал холодно. – Это Хоукинс?
– Да, миледи.
– Автомобиль подадите к десяти утра – отвезете меня в Лондон.
– Слушаюсь, ваша светлость.
Бобби положил трубку.
Когда полагается говорить «миледи», а когда «ваша светлость»? Серьезный вопрос. Не мешало бы это знать. Вот на таких мелочах настоящему шоферу или лакею ничего не стоит меня раскусить.
На другом конце провода Франки повесила трубку и повернулась к Роджеру Бассингтон-Ффренчу.
– Такая досада – придется сегодня ехать в Лондон, – небрежно бросила она. – Что поделаешь – отец волнуется.
– Но вечером вы вернетесь? – спросил Роджер.
– Да, конечно!
– Я было подумал попросить вас прихватить и меня, – вдруг добавил он.
Франки замешкалась лишь на миг.
– Ну конечно же, – с готовностью сказала она.
– Но по зрелом размышлении решил, что, пожалуй, ехать, не стоит, – продолжал Роджер. – Генри сегодня странный, как никогда. Как-то не люблю я оставлять с ним Сильвию одну.
– Знаю, – сказала Франки.
– Вы сами поведете автомобиль? – мимоходом спросил Роджер, когда они шли от телефона.
– Да, но возьму с собой Хоукинса. Мне еще нужно сделать кое-какие покупки, а когда сама за рулем, это не очень удобно, автомобиль ведь не везде можно поставить.
– Да, конечно.
Больше Роджер ничего не сказал, но, когда подъехал автомобиль, за рулем которого сидел весьма чопорный и необыкновенно почтительный Бобби, он вышел к дверям проводить Франки.
– До свиданья, – сказала она.
При данных обстоятельствах она постеснялась протянуть ему руку, но Роджер сам взял ее ладонь и не сразу выпустил.
– Вы действительно вернетесь? – со странной настойчивостью спросил он. Франки рассмеялась.
– Разумеется. Прощаемся лишь до сегодняшнего вечера.
– Постарайтесь обойтись без катастроф.
– Если хотите, я усажу за руль Хоукинса.
Она впорхнула на сиденье рядом с Бобби, который поднес руку к фуражке. Автомобиль покатил по подъездной аллее, а Роджер все стоял на пороге, глядя ему вслед.
– Как по-твоему, Роджер мог бы в меня влюбиться? – спросила Франки.
– А он влюбился?
– Да кто ж его знает.
– Я думаю, эти симптомы тебе отлично известны, – сказал Бобби, но говорил он как-то рассеянно. Франки кинула на него быстрый взгляд.
– Бобби, что-то случилось? – спросила она.
– Да, случилось. Франки, я нашел ту девушку с фотографии.
– С той самой фотографии.., о которой ты все время говорил? С той самой, что была в кармане у того человека?
– Да.
– Да что ты! Я тоже хотела кое-что тебе рассказать, но по сравнению с твоим открытием это все чепуха. Где ты ее нашел?
– В лечебнице доктора Николсона.
– А как?
Бобби точно и подробно описал события прошлой ночи. Франки слушала затаив дыхание.
– Значит, мы на верном пути, – сказала она. – И во всем этом замешан доктор Николсон. Я боюсь этого человека.
– Какой он из себя?
– Ох, он большой, сильный.., и все время за тобой наблюдает. Очень пристально, из-за очков. И такое чувство, будто он все про тебя знает.
– Когда ты с ним познакомилась?
– Он был приглашен на обед.
Франки описала, как все было на этом обеде и как доктор Николсон упорно выспрашивал у нее все подробности «аварии».
– Она определенно вызвала у него подозрения, – закончила Франки.
– А действительно: зачем ему понадобились подробности? – удивился Бобби. – Как по-твоему, что за всем этим стоит?
– Понимаешь, мне начинает казаться, что я зря тогда отвергла твою идею насчет того, что тут орудует целая шайка торговцев наркотиками.
– Во главе с доктором Николсоном?
– Да. И эта его лечебница – неплохое прикрытие для подобного рода делишек. При этом какую-то часть наркотиков он может держать у себя на вполне законных основаниях. И делать вид, будто лечит наркоманов, а в действительности снабжать их этим зельем.
– Вполне вероятно, – согласился Бобби.
– Я еще не рассказала тебе про Генри Бассингтон-Ффренча.
Бобби внимательно слушал ее рассказ о странностях в поведении хозяина дома.
– И его жена ни о чем не подозревает?
– Безусловно, нет.
– Что она из себя представляет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32