Орет на всех, суетится, мешает работе. Перемутит все и опять в запой. Надоело мне его на своем горбу тащить. Пусть подыхает. Вот сейчас и посмотрим, у кого жопа шире.
Я посмотрел на бумаги. Это были ксерокопии каких-то бухгалтерских документов. От частых просмотров концы листов изрядно пообтрепались. Чебоксаров набрал воздуха в легкие и продолжил:
– Перед тем, как нам поделить фирму, он поднял всем работникам зарплату на сорок процентов. Я ему говорю: «На каком основании»? предпосылок то нет. Фирму только просадим. И так на грани окупаемости работаем. Вошел в конфликт, отменил приказ. А он и говорит работникам: «Вот смотрите, я повышаю вам зарплату, а этот буржуй не хочет». Вышло, что я козел, а он – д,Артаньян. Я только потом понял, зачем он это делал. Почти все работники к нему ушли. Правда, только среднее звено. Ключевые фигуры остались со мной. И самое главное – Аркашка принял мою сторону. Мой пастушок. Я бы без него пропал. Правда, на время взял отпуск. Почти все менеджеры поддержали меня. И связи в правительстве остались. Он все кичился своей дружбой с губернатором, а тот нас кинул в самый сложный момент.
Чебоксаров положил большой палец левой руки на пульс и принялся шепотом считать. Оставшись довольным показателями, продолжил с удвоенной энергией:
– Он вообще перессорился со всеми важными людьми. Наступил такой момент, когда нас из-за него перестали приглашать на тусовки. Понимаешь, стало стыдно говорить, что я работаю в паре с этим типом. Под конец, мне показалось, что он вообще не в себе. Все мозги пропил. Все время считал прибыль. Что-то складывал, вычитал, делил, постоянно таскал с собой калькулятор.
– А что, – перебил я Чебоксарова, – когда человек постоянно что-то считает, это плохо?
– Дело не в этом, он не правильно считал. Ему казалось, что наша гигантская прибыль куда-то разбазаривается. Как протрезвеет, спрашивает: «А где деньги»? Я пытаюсь ему объяснить, а он вытаскивает калькулятор и сыпет цифрами. А они все не верные. Он затраты почти никогда не учитывал. Жил как в небесах. Один раз заявляет при людях: «Мы зарабатываем по два миллиона в месяц». Я чуть вилкой не подавился. Потом шепотом ему говорю, что только на складские расходы мы из этих двух миллионов тратим четыреста пятьдесят тысяч. Он вылупился на меня, как баран на новые ворота.
– Нельзя было сесть, поговорить? Ведь до этого как-то пятнадцать лет уживались.
– Я сам удивляюсь тому, как мы столько продержались. Последние пол года вообще с ним не разговаривали. Общались через Аркашку. И знаешь, что этот дурак сделал? Передал, что объявляет мне войну. Как мальчишка. Я, говорит, пост держать не буду. Во время боевых действий солдаты и полководцы от поста освобождаются. Придурок. Деградант. Он вообще никогда, никаких постов не держал.
Мой собеседник замолчал.
На столе у Чебоксарова стоял комбинированный офисный набор марки “Cabinet” из дерева и железа. Дерево лакированное, а железные детали в дырочках. Я начал считать дырочки на держателе для бумаг. Досчитал первый ряд до середины и сбился.
– Вы в туалет не хотите? – поинтересовался Чебоксаров.
– Нет.
– Тогда давайте еще попьем чаю, – он велел телефонной трубке повторить порции.
– Этот воевода рано или поздно обанкротится. И, вот увидите, в этом буду опять виноват я. Я вообще всегда и во всем был в его глазах виноват. Один раз проводим совещание. Меня менеджер спрашивает, почему мы до сих пор не закупили тетради на Архангельском целлюлозно-бумажном комбинате. Я уже приготовился ответить, что договор подписан, мы накапливаем деньги, но мой напарничек перебивает, дескать, нам не до тетрадей, посмотрите, какую машину купил себе наш генеральный директор, все деньги туда ушли, – видимо Чебоксаров рассказывая, опять пережил эту сцену и чуть не задохнулся от возмущения. – Да. Я купил себе машину. Да. Дорогую. Но я ведь его расходы не контролирую. Баб, квартиры, заграницы. Прежде чем вытащить деньги из оборота я все досконально просчитал. Нам бы и на тетради хватило. Этот урод таким образом постоянно унижал меня в глазах коллектива.
Та же самая девушка принесла чай и печенье. Нужно было начинать разговор о деньгах. Я открыл было рот, но Чебоксаров меня опередил.
– Вы посмотрите эти бумаги повнимательней. Там ясно видно, что Тихонов зарегистрировал второй «Бумторг» в другом районе города за семь месяцев до распада. Тогда еще ни сном, ни духом никто не говорил о конфликте. Он заранее готовился.
– Я это… – наконец решился я.
– В туалет?
– Нет.
– А я бы не отказался пописать. Тогда давайте еще чаю.
Я сбился с мысли и поправил очки.
Третья чашка чая оказалась лишней. Я на самом деле захотел в туалет, но после навязчивых предложений Чебоксарова, почему-то стеснялся попроситься. Около получаса мы болтали о канцелярском бизнесе. Разговор получился тупой и бессмысленный.
– Ну, а теперь пойдемте в сортир, – произнес, наконец, Чебоксаров таким голосом, словно приглашал меня в театр или музей.
Туалет сверкал белизной и приятно пах. Подойдя к писсуару, я заметил, на дне этого предмета сантехники на фоне белого фарфора портрет какого-то мужчины. Это была фотография, каким-то чудным образом переведенная на глазурь. Мужчина что-то говорил, рот у него был открыт. Я опешил и посмотрел на Чебоксарова. Того порадовала моя реакция.
– Это Тихонов, – весело и торжественно сказал он. – Его весь этаж кормит. На унитазах то же самое. И в женском. Так что ничего другого не остается. Вы писайте, писайте.
Что ж, ничего не поделаешь.
Во время процедуры Чебоксаров подошел ко мне поближе и вылупился на мой член. Когда я перехватил его взгляд, он высказался:
– Нормальный размер.
В офисе он продолжил эту тему:
– Женщины так часто и так навязчиво убеждают нас в том, что размер члена не главное, что я начал сильно в этом сомневаться. Вот, смотрите, – он достал из стола газетную вырезку и протянул мне.
Там было написано: «Увеличение полового органа. Суперновейший чудо – препарат из США. Х2 патент 2003-го года. Результат за тридцать дней. Без хирургии».
– Хочу попробовать. У меня все-таки молодая жена.
Следующие тридцать минут он рассказывал о своей жене. Судя по его речам, она была чудо, а не женщина. Он говорил о ней с таким восторгом и так долго, что у меня сложилось впечатление, что эти похвалы нужны были скорее ему самому. Между тем рабочий день подходил к концу, а я еще даже не приступил к осуществлению своей миссии. Я посматривал в окно, там привычно летали стрижи, оставляя пенный след подобно реактивным самолетам. Здесь, под кондиционером жара не чувствовалась, но я с ужасом вспоминал о тех ста метрах, которые мне предстоит преодолеть, чтобы сесть в Аркашину машину.
Постепенно, как-то само собой разговор опять коснулся бывшего напарника. Употребив несколько нецензурных выражений, бросив в адрес Тихонова пучок гадостей, Чебоксаров неожиданно произнес:
– Вам, наверное, надо поговорить со мной о долге, который образовался еще в старом «Бумторге»?
Наконец-то! Причем, не я начал.
– Было бы неплохо.
– А что Тихонов говорит на эту тему? Отказывается?
– Я у него еще не был.
– Вам знакомо такое понятие, как бренд?
Это он меня спросил!
– Более или менее, – посмотрим, как он меня просветит.
– Так вот, существует бренд «Бумторг». Его знают все. Весь город, вся область. Это имя, на которое мы с Тихоновым работали десять лет, и теперь это имя стоит денег. Вы согласны со мной?
Я кивнул
– Этот «Бумторг» является правопреемником того «Бумторга». Он существует по старому адресу, в том же формате. Вот пусть он и отдает. Где я не прав? Я не нашелся что ответить.
Вошла одна из тех девиц, что сидели в торговом зале за компьютерами.
– Николай Александрович, – обратилась она к моему собеседнику. – Мы все уходим. Склад тоже закрыт.
– До завтра, Вероника, – Чебоксаров открыл ежедневник, записал там что-то и продолжил разговор:
– Мне, чтобы раскрутить новую точку и новое имя нужно вложить кучу денег, а у того все уже готово. Справедливо я рассуждаю?
– Вроде бы.
– Вы считайте, что я вообще ушел из бизнеса. Нет меня. Я канцеляркой занимаюсь постольку поскольку, мне нужно распродать складские остатки. Я ведь денег-то не смог получить при выходе. Ладно, хоть товар успел забрать.
– Хотите заняться чем-то другим?
– Есть мысли.
– Производством?
– Ха! В нашей стране производство – это гиблое дело. Вы хотите, чтобы я за свои деньги купил себе геморрой, а потом нанял врача, чтобы его лечить. Нет уж. У меня новые партнеры, новые перспективы. В нашем деле самое главное – фантазия.
Я опять промолчал.
– Вот на вскидку несколько идей. Например, магазин «Все для минета». Народ валом попрет. Чем там будут торговать не имеет значения. Или туристическое агентство «Экстрим». Туры: «Сплав по Тереку», «Грозный и его окрестности», «Прелести ночного Багдада». Вот идеи! Вы думаете, не найдется желающих? Еще как найдутся! Очереди будут. И внимание привлечь можно.
Чебоксаров рассмеялся, а я скептически хмыкнул.
– Это все, конечно, в порядке бренда, – продолжил Чебоксаров. – Но у меня на самом деле есть идеи. Уже все договора подписаны. Деньги проплачены. Вы еще обо мне услышите!
– А как же нам быть? – тускло поинтересовался я. – С какого боку подойти к Тихонову?
– Нужен наезд, – уверенно провозгласил Чебоксаров. – Вы же москвичи! Запугать, надавить. Он другого языка не понимает. Вояка. Наслал на меня ментов и налоговую. Уже три заявления написал. Дурак. Ходит по клиентам, поносит мою фирму. Да мне вообще этот канцелярский бизнес теперь до лампочки. Обвинил меня в воровстве, а сам – вор.
У меня зазвонил сотовый. Я опять не сразу спохватился. Не могу никак привыкнуть к мелодии. Это Аркадий.
– Ну что вы там? – нервозно осведомился он. – Рабочий день давно закончен, я заказал столик в ресторане.
– Можешь выезжать.
– Да я тут уже давно. Под деревом.
– Я скоро.
– Торопитесь? – спросил Чебоксаров, опять положив палец на пульс. – И вправду, уже восемь. Пора домой.
Я встал. Чебоксаров тоже. Он подошел ко мне и протянул руку.
– Приятно было с вами познакомиться.
– И мне.
– Передайте этому дебилу, чтобы больше моих людей к себе не переманивал. А то я тоже займусь компроматом. Замучается отмываться.
Я повернулся к нему спиной и вышел в коридор. Здание опустело, по пути мне не встретилось ни одного человека. Внизу, около самой двери сидел пожилой охранник. Он спросил, из какого я кабинета. Я номер не знал и пояснил, что иду от Чебоксарова. Охранник что-то записал в журнал. Несмотря на надвигающийся вечер снаружи ничуть не посвежело. Опять вернулось раздражение. Я провалил свою миссию. Я не был хозяином положения и не смог навязать свою волю собеседнику. Хотя другого ожидать и не стоило. Даже наш домашний кот и тот решительней меня. Пройдя метров пять я вдруг понял, что лучше вижу. Немного подумав, решил, что это естественно, просидел полдня в мрачном помещении в солнцезащитных очках. Зазвонил телефон. Это жена.
– Алло, Рюсик, как у тебя дела, пупс?
– Потихоньку. Работаю.
– Уже пришел в отель?
– Пока нет. Но двигаюсь в этом направлении.
– С тобой хочет поговорить сынок.
– Дядя Андрей, привет.
– Привет, сын.
– Ты скоро приедешь?
– Через недельку.
– А что ты мне привезешь?
– А что ты хочешь?
– Мне все равно.
– Что-нибудь придумаем.
– Пока.
– Пока.
Мишка знатный потребитель. Он в вещах разбирается. Даже в ценах. Что же ему привезти? Денег-то нет.
Я подошел к «форду» и сел.
– Стоп, – сказал я.
– Что опять? – недовольно спросил Аркаша.
– У меня в руках что-то было.
– Не помню.
– Папка. Мне надо вернуться.
Вот нашел я себе проблему с этим “Geo” и с Захаровскими документами.
– Опять на полчаса, – выразил недовольство Аркадий.
– Сто восемнадцать шагов туда и сто восемнадцать – обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Я посмотрел на бумаги. Это были ксерокопии каких-то бухгалтерских документов. От частых просмотров концы листов изрядно пообтрепались. Чебоксаров набрал воздуха в легкие и продолжил:
– Перед тем, как нам поделить фирму, он поднял всем работникам зарплату на сорок процентов. Я ему говорю: «На каком основании»? предпосылок то нет. Фирму только просадим. И так на грани окупаемости работаем. Вошел в конфликт, отменил приказ. А он и говорит работникам: «Вот смотрите, я повышаю вам зарплату, а этот буржуй не хочет». Вышло, что я козел, а он – д,Артаньян. Я только потом понял, зачем он это делал. Почти все работники к нему ушли. Правда, только среднее звено. Ключевые фигуры остались со мной. И самое главное – Аркашка принял мою сторону. Мой пастушок. Я бы без него пропал. Правда, на время взял отпуск. Почти все менеджеры поддержали меня. И связи в правительстве остались. Он все кичился своей дружбой с губернатором, а тот нас кинул в самый сложный момент.
Чебоксаров положил большой палец левой руки на пульс и принялся шепотом считать. Оставшись довольным показателями, продолжил с удвоенной энергией:
– Он вообще перессорился со всеми важными людьми. Наступил такой момент, когда нас из-за него перестали приглашать на тусовки. Понимаешь, стало стыдно говорить, что я работаю в паре с этим типом. Под конец, мне показалось, что он вообще не в себе. Все мозги пропил. Все время считал прибыль. Что-то складывал, вычитал, делил, постоянно таскал с собой калькулятор.
– А что, – перебил я Чебоксарова, – когда человек постоянно что-то считает, это плохо?
– Дело не в этом, он не правильно считал. Ему казалось, что наша гигантская прибыль куда-то разбазаривается. Как протрезвеет, спрашивает: «А где деньги»? Я пытаюсь ему объяснить, а он вытаскивает калькулятор и сыпет цифрами. А они все не верные. Он затраты почти никогда не учитывал. Жил как в небесах. Один раз заявляет при людях: «Мы зарабатываем по два миллиона в месяц». Я чуть вилкой не подавился. Потом шепотом ему говорю, что только на складские расходы мы из этих двух миллионов тратим четыреста пятьдесят тысяч. Он вылупился на меня, как баран на новые ворота.
– Нельзя было сесть, поговорить? Ведь до этого как-то пятнадцать лет уживались.
– Я сам удивляюсь тому, как мы столько продержались. Последние пол года вообще с ним не разговаривали. Общались через Аркашку. И знаешь, что этот дурак сделал? Передал, что объявляет мне войну. Как мальчишка. Я, говорит, пост держать не буду. Во время боевых действий солдаты и полководцы от поста освобождаются. Придурок. Деградант. Он вообще никогда, никаких постов не держал.
Мой собеседник замолчал.
На столе у Чебоксарова стоял комбинированный офисный набор марки “Cabinet” из дерева и железа. Дерево лакированное, а железные детали в дырочках. Я начал считать дырочки на держателе для бумаг. Досчитал первый ряд до середины и сбился.
– Вы в туалет не хотите? – поинтересовался Чебоксаров.
– Нет.
– Тогда давайте еще попьем чаю, – он велел телефонной трубке повторить порции.
– Этот воевода рано или поздно обанкротится. И, вот увидите, в этом буду опять виноват я. Я вообще всегда и во всем был в его глазах виноват. Один раз проводим совещание. Меня менеджер спрашивает, почему мы до сих пор не закупили тетради на Архангельском целлюлозно-бумажном комбинате. Я уже приготовился ответить, что договор подписан, мы накапливаем деньги, но мой напарничек перебивает, дескать, нам не до тетрадей, посмотрите, какую машину купил себе наш генеральный директор, все деньги туда ушли, – видимо Чебоксаров рассказывая, опять пережил эту сцену и чуть не задохнулся от возмущения. – Да. Я купил себе машину. Да. Дорогую. Но я ведь его расходы не контролирую. Баб, квартиры, заграницы. Прежде чем вытащить деньги из оборота я все досконально просчитал. Нам бы и на тетради хватило. Этот урод таким образом постоянно унижал меня в глазах коллектива.
Та же самая девушка принесла чай и печенье. Нужно было начинать разговор о деньгах. Я открыл было рот, но Чебоксаров меня опередил.
– Вы посмотрите эти бумаги повнимательней. Там ясно видно, что Тихонов зарегистрировал второй «Бумторг» в другом районе города за семь месяцев до распада. Тогда еще ни сном, ни духом никто не говорил о конфликте. Он заранее готовился.
– Я это… – наконец решился я.
– В туалет?
– Нет.
– А я бы не отказался пописать. Тогда давайте еще чаю.
Я сбился с мысли и поправил очки.
Третья чашка чая оказалась лишней. Я на самом деле захотел в туалет, но после навязчивых предложений Чебоксарова, почему-то стеснялся попроситься. Около получаса мы болтали о канцелярском бизнесе. Разговор получился тупой и бессмысленный.
– Ну, а теперь пойдемте в сортир, – произнес, наконец, Чебоксаров таким голосом, словно приглашал меня в театр или музей.
Туалет сверкал белизной и приятно пах. Подойдя к писсуару, я заметил, на дне этого предмета сантехники на фоне белого фарфора портрет какого-то мужчины. Это была фотография, каким-то чудным образом переведенная на глазурь. Мужчина что-то говорил, рот у него был открыт. Я опешил и посмотрел на Чебоксарова. Того порадовала моя реакция.
– Это Тихонов, – весело и торжественно сказал он. – Его весь этаж кормит. На унитазах то же самое. И в женском. Так что ничего другого не остается. Вы писайте, писайте.
Что ж, ничего не поделаешь.
Во время процедуры Чебоксаров подошел ко мне поближе и вылупился на мой член. Когда я перехватил его взгляд, он высказался:
– Нормальный размер.
В офисе он продолжил эту тему:
– Женщины так часто и так навязчиво убеждают нас в том, что размер члена не главное, что я начал сильно в этом сомневаться. Вот, смотрите, – он достал из стола газетную вырезку и протянул мне.
Там было написано: «Увеличение полового органа. Суперновейший чудо – препарат из США. Х2 патент 2003-го года. Результат за тридцать дней. Без хирургии».
– Хочу попробовать. У меня все-таки молодая жена.
Следующие тридцать минут он рассказывал о своей жене. Судя по его речам, она была чудо, а не женщина. Он говорил о ней с таким восторгом и так долго, что у меня сложилось впечатление, что эти похвалы нужны были скорее ему самому. Между тем рабочий день подходил к концу, а я еще даже не приступил к осуществлению своей миссии. Я посматривал в окно, там привычно летали стрижи, оставляя пенный след подобно реактивным самолетам. Здесь, под кондиционером жара не чувствовалась, но я с ужасом вспоминал о тех ста метрах, которые мне предстоит преодолеть, чтобы сесть в Аркашину машину.
Постепенно, как-то само собой разговор опять коснулся бывшего напарника. Употребив несколько нецензурных выражений, бросив в адрес Тихонова пучок гадостей, Чебоксаров неожиданно произнес:
– Вам, наверное, надо поговорить со мной о долге, который образовался еще в старом «Бумторге»?
Наконец-то! Причем, не я начал.
– Было бы неплохо.
– А что Тихонов говорит на эту тему? Отказывается?
– Я у него еще не был.
– Вам знакомо такое понятие, как бренд?
Это он меня спросил!
– Более или менее, – посмотрим, как он меня просветит.
– Так вот, существует бренд «Бумторг». Его знают все. Весь город, вся область. Это имя, на которое мы с Тихоновым работали десять лет, и теперь это имя стоит денег. Вы согласны со мной?
Я кивнул
– Этот «Бумторг» является правопреемником того «Бумторга». Он существует по старому адресу, в том же формате. Вот пусть он и отдает. Где я не прав? Я не нашелся что ответить.
Вошла одна из тех девиц, что сидели в торговом зале за компьютерами.
– Николай Александрович, – обратилась она к моему собеседнику. – Мы все уходим. Склад тоже закрыт.
– До завтра, Вероника, – Чебоксаров открыл ежедневник, записал там что-то и продолжил разговор:
– Мне, чтобы раскрутить новую точку и новое имя нужно вложить кучу денег, а у того все уже готово. Справедливо я рассуждаю?
– Вроде бы.
– Вы считайте, что я вообще ушел из бизнеса. Нет меня. Я канцеляркой занимаюсь постольку поскольку, мне нужно распродать складские остатки. Я ведь денег-то не смог получить при выходе. Ладно, хоть товар успел забрать.
– Хотите заняться чем-то другим?
– Есть мысли.
– Производством?
– Ха! В нашей стране производство – это гиблое дело. Вы хотите, чтобы я за свои деньги купил себе геморрой, а потом нанял врача, чтобы его лечить. Нет уж. У меня новые партнеры, новые перспективы. В нашем деле самое главное – фантазия.
Я опять промолчал.
– Вот на вскидку несколько идей. Например, магазин «Все для минета». Народ валом попрет. Чем там будут торговать не имеет значения. Или туристическое агентство «Экстрим». Туры: «Сплав по Тереку», «Грозный и его окрестности», «Прелести ночного Багдада». Вот идеи! Вы думаете, не найдется желающих? Еще как найдутся! Очереди будут. И внимание привлечь можно.
Чебоксаров рассмеялся, а я скептически хмыкнул.
– Это все, конечно, в порядке бренда, – продолжил Чебоксаров. – Но у меня на самом деле есть идеи. Уже все договора подписаны. Деньги проплачены. Вы еще обо мне услышите!
– А как же нам быть? – тускло поинтересовался я. – С какого боку подойти к Тихонову?
– Нужен наезд, – уверенно провозгласил Чебоксаров. – Вы же москвичи! Запугать, надавить. Он другого языка не понимает. Вояка. Наслал на меня ментов и налоговую. Уже три заявления написал. Дурак. Ходит по клиентам, поносит мою фирму. Да мне вообще этот канцелярский бизнес теперь до лампочки. Обвинил меня в воровстве, а сам – вор.
У меня зазвонил сотовый. Я опять не сразу спохватился. Не могу никак привыкнуть к мелодии. Это Аркадий.
– Ну что вы там? – нервозно осведомился он. – Рабочий день давно закончен, я заказал столик в ресторане.
– Можешь выезжать.
– Да я тут уже давно. Под деревом.
– Я скоро.
– Торопитесь? – спросил Чебоксаров, опять положив палец на пульс. – И вправду, уже восемь. Пора домой.
Я встал. Чебоксаров тоже. Он подошел ко мне и протянул руку.
– Приятно было с вами познакомиться.
– И мне.
– Передайте этому дебилу, чтобы больше моих людей к себе не переманивал. А то я тоже займусь компроматом. Замучается отмываться.
Я повернулся к нему спиной и вышел в коридор. Здание опустело, по пути мне не встретилось ни одного человека. Внизу, около самой двери сидел пожилой охранник. Он спросил, из какого я кабинета. Я номер не знал и пояснил, что иду от Чебоксарова. Охранник что-то записал в журнал. Несмотря на надвигающийся вечер снаружи ничуть не посвежело. Опять вернулось раздражение. Я провалил свою миссию. Я не был хозяином положения и не смог навязать свою волю собеседнику. Хотя другого ожидать и не стоило. Даже наш домашний кот и тот решительней меня. Пройдя метров пять я вдруг понял, что лучше вижу. Немного подумав, решил, что это естественно, просидел полдня в мрачном помещении в солнцезащитных очках. Зазвонил телефон. Это жена.
– Алло, Рюсик, как у тебя дела, пупс?
– Потихоньку. Работаю.
– Уже пришел в отель?
– Пока нет. Но двигаюсь в этом направлении.
– С тобой хочет поговорить сынок.
– Дядя Андрей, привет.
– Привет, сын.
– Ты скоро приедешь?
– Через недельку.
– А что ты мне привезешь?
– А что ты хочешь?
– Мне все равно.
– Что-нибудь придумаем.
– Пока.
– Пока.
Мишка знатный потребитель. Он в вещах разбирается. Даже в ценах. Что же ему привезти? Денег-то нет.
Я подошел к «форду» и сел.
– Стоп, – сказал я.
– Что опять? – недовольно спросил Аркаша.
– У меня в руках что-то было.
– Не помню.
– Папка. Мне надо вернуться.
Вот нашел я себе проблему с этим “Geo” и с Захаровскими документами.
– Опять на полчаса, – выразил недовольство Аркадий.
– Сто восемнадцать шагов туда и сто восемнадцать – обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44