Что такое динамитная война? Это вам не кинжал и не верёвочная удавка — это дерзость ночного убийцы-фанатика, помноженная на возросшее техническое могущество человечества.
В тысяча девятьсот пятнадцатом, когда осатаневшая Евразия громила сама себя на фронтах Первой Мировой, в Аддис-Абебе собрались представители всех трёх временно разобщённых группировок. Надо было заново определить своё место в свихнувшемся мире. В вонючей гостинице на окраине города приняли некое решение. Про это решение не известно ничего. Про протоколы сионских мудрецов известно все, а про это решение — ровным счётом ничего. Хотя и предполагалось впоследствии, более или менее обоснованно, что именно на этом собрании были решены две главные задачи.
Учитывая, что, по воле Аллаха, неверные окончательно лишились разума, владычество над мусульманским миром можно уже рассматривать как чисто промежуточную цель — все пять континентов практически валяются в пыли и ждут истинного повелителя. Это, так сказать, программа-максимум. Программа-минимум состоит в том, чтобы определить, по каким правилам будет избран великий вождь.
Разветвлённое генеалогическое древо, растущее вниз от самого первого Горного Старца, находилось в папке с надписью «Волька ибн Алёша» точно посередине. Красным карандашом были отмечены имена — от исторического пятнадцатого года и вниз, до наших дней. Агабек занимал в хронологической последовательности последнее — седьмое — место.
Кое-кого из предшественников Агабека Старик знавал лично. Несмотря на существенные идеологические расхождения, по конкретным вопросам с этой компанией вполне можно было договариваться. Некоторые виртуозные операции конца тридцатых годов были вполне удовлетворительно реализованы именно благодаря успешным деловым переговорам с серьёзными людьми из близкого окружения тогдашнего предводителя. В это же время удалось договориться и о своего рода курсах по повышению квалификации для отечественных специалистов. Поэтому в последующие полтора десятилетия, вплоть до начала крушения мировых колониальных режимов, специфические задачи вполне удавалось решать собственными силами.
Расцвет национально-освободительной борьбы в странах Азии, Африки и Латинской Америки перевёл поддерживаемое в режиме «on-line» взаимопонимание в широкое геополитическое взаимодействие. Соответствующее досье ни в какой папке поместиться, естественно, не могло и поэтому размещалось на шестнадцати дискетах, вложенных в прозрачные полиэтиленовые пакеты. Каждая из высоких договорившихся сторон преследовала, понятно, свои цели, но на видимую историческую перспективу враг был единым для всех.
К середине семидесятых окончательно оформилась разветвлённая финансовая структура, по которой проходили, иногда совмещаясь, но никогда не смешиваясь, ресурсы для подпитки братских компартий и тоталитарных сект, для вооружения передовых демократических правительств и покрытия расходов по тщательно спланированным актам устрашения и возмездия. Швейцарские и американские, английские и французские банки с готовностью открывали счета посредническим фирмам и инвестиционным фондам, через которые отмывались средства, выручаемые от продажи наркотиков и оружия, выводимые из оборота советских внешнеторговых компаний, зарабатываемые в поте лица так называемыми фирмами друзей.
Бессмысленный и бесцельный ввод советских войск в Афганистан чуть не расколол практически сложившуюся коалицию. Окончательно распасться она не могла, слишком сильны оказались складывавшиеся десятилетиями отношения, но наступило заметное охлаждение.
С тех самых пор связи были заморожены. Эпохальные изменения, произошедшие на территории бывшей Советской империи, насторожили потомков Горного Старца. Политический крен России в сторону Соединённых Штатов заставил серьёзно задуматься о перспективах дальнейшего сотрудничества. Визиты в Москву прекратились, но резидентура осталась.
Последний полиэтиленовый пакет в папке «Волька ибн Алёша» содержал бумажный квадратик с надписью «Синий конверт». Сам же синий конверт, обычно хранившийся в сейфе, вмонтированном в стену над кроватью Старика, сейчас лежал на столе. И Старик, опершись на него рукой, беседовал с эмиссаром, расположившимся в кресле напротив.
Эмиссар был смугл, усат и скрывал глаза за дымчатыми стёклами очков. Он хорошо, почти без акцента, говорил по-русски, а понимал ещё лучше.
— Можете рассматривать это, как дружеское предупреждение, — сказал Старик. — Именно дружеское.
Эмиссар приложил к груди правую руку и молча поклонился. Старик продолжил:
— Вас не должно удивлять, что эта информация оказалась у нас.
Эмиссар покивал. Похоже было, что его вообще трудно удивить.
— Мы не будем обсуждать планируемую вами акцию, — Старик приоткрыл конверт и заглянул внутрь. — Это ваше дело. Тем более, что вас вряд ли заинтересует моё личное мнение.
— Я позволю себе не согласиться с вами в этом пункте, — вкрадчиво произнёс эмиссар. — Ваше личное, как вы говорите, мнение чрезвычайно интересно для моих коллег. Поскольку мы весьма высоко оцениваем ваш опыт. И вашу мудрость. Но! — он поднял указательный палец. — С учётом проделанной работы, ваша оценка ситуации будет неизбежно носить ретроспективный характер.
— Ретроспективный. Именно ретроспективный. А мы должны смотреть вперёд. Поэтому я и говорю о дружеском предупреждении. Принято решение ознакомить соответствующие службы в Соединённых Штатах с содержимым этого конверта. Принято не мной. Я уже давно не принимаю подобных решений…
— Это ничего не изменит, — сказал эмиссар. — Отменить операцию невозможно.
— Согласен с вами. Но ей можно воспрепятствовать. Или серьёзно осложнить проведение. Дело в том, что в этих документах содержатся фамилии ваших людей и названия школ, в которых они заканчивают подготовку. Понимаю, что у вас наверняка есть дублёры, но я предполагаю также, что американцы, получив эту информацию, незамедлительно введут беспрецедентные меры безопасности. Это вас не пугает?
— Нет, — ответил эмиссар. — В принципе, мы готовы и к такому варианту развития событий. Не скрою — несколько досадно. Но не более того. Однако вы пригласили меня не только для этого, не так ли?
— Не только, — согласился Старик. — До вашего «Дня Икс» осталось восемнадцать суток. Документы уйдут к американцам за неделю до того. То есть, через одиннадцать дней.
Эмиссар задумался.
— Мы глубоко благодарны вам за эти сведения, — сказал он. — Они чрезвычайно ценны. Исключительное доверие, которое мы к вам испытываем, позволяет мне задать вам вопрос, который иначе никогда не прозвучал бы. Правильно ли я понимаю, что в течение ближайших одиннадцати дней документы останутся там, где они находятся сейчас?
— Вы правильно понимаете. Останутся.
— Хорошо.
Эмиссар вытащил из кармана пиджака агатовые чётки, стал медленно перебирать их, глядя в потолок.
Потом проворковал с вежливой улыбкой:
— Если что-то произойдёт в течение этих одиннадцати дней, вы никогда не передадите эти документы американцам. Правильно? Потому что тогда ваша страна окажется в весьма неприятном положении. Другими словами, вы хотите ускорить проведение акции. Я проинформирую о вашем желании. Не вижу причин, по которым оно не может быть удовлетворено.
Глава 60
Две башни
«Имущество твоё и сокровища твои отдам на расхищение, без платы,
за все грехи твои, во всех пределах твоих;
и отправлю с врагами твоими в землю, которой ты не знаешь».
Книга пророка Иеремии
После всех приключений, отсидки по погребам и козьих троп, не говоря уже о пальбе на Солнечной, Анталия казалась не просто курортом, а раем земным. Пусть не сезон и ветер явно не субтропический, но можно плавать в бассейне, потеть в сауне, пополнять обильным шведским столом образовавшийся в организме недостаток витаминов и отсыпаться в своё удовольствие. Если бы не удалившийся за океан Платон Михайлович, утративший всякое представление о часовых поясах, можно было бы считать, что жизнь удалась.
Платон мешал Андрею спать. Чаще всего он передавал очередные инструкции, неизменно начинавшиеся вопросом «который час?», торопливыми извинениями и заканчивавшиеся категорическим запретом на звонки в Москву. Судя по всему, звонков в Москву Платон и сам избегал, поэтому Андрей оказался практически единственным его собеседником — занятие для крепких телом и духом.
Ещё Андрею здорово действовал на нервы Аббас. Оказавшись в комфортной обстановке, знакомой по короткому олигархическому прошлому, Аббас удивительно быстро освоился и начал проявлять инициативу. То настаивал на немедленном созыве пресс-конференции, чтобы поведать всему миру правду о случившихся событиях, то рвался на волю, встретиться с находящимися, возможно, по соседству земляками, то требовал, чтобы Андрей соединил его по мобильнику либо с Платоном, либо с Ларри.
— Там бляди есть? — поинтересовался Ларри, когда Андрей пожаловался. — Найди ему девку. Сразу успокоится. Деньги я пришлю.
— Русских не хотелось бы, — предупредил Андрей. — Он стал общительный…
— Найди нерусскую. Он с ней что — разговаривать будет?
С Дженни оказалось проще, хотя и не совсем. После нескольких дней, проведённых в горном пансионате, девушка сильно изменилась: прекратились истерики, с которыми Андрею приходилось сражаться во время вынужденного путешествия по горам, её глаза перестали быть похожими на глаза затравленного зверя. Девушка начала улыбаться, в первый же турецкий день ушла в косметический кабинет в отеле, провела там несколько часов и вышла неузнаваемой.
— Ни-и хрена себе! — присвистнул Андрей, увидев, что получилось из рыжего задохлика, напоминавшего бесполую жертву лагерного режима. — Мама родная!
А про себя подумал: «Как же он разглядел? Специалист!…»
Дженни, мгновенно угадав произведённое впечатление, прошла несколько шагов, постукивая каблуками, потом через плечо покосилась на Андрея, молчаливо спрашивая — ну как?
— Ты вот что, — чуть севшим голосом сказал Андрей, не в силах оторваться от вдруг оказавшихся пронзительно зелёными глаз, — ты это кончай… Я в том смысле — что поменьше из номера выходи, и еду тоже лучше в номер… А то я тебя замучаюсь от мужиков уберегать, да и глаза местным лучше не мозолить…
Каждый звонок Платона неизменно заканчивался просьбой соединить его с «сестрёнкой», тогда Андрей вылетал из своей комнаты, стучал в дверь Дженни, передавал телефон, потом по полчаса ждал в коридоре, изучая развешанные по стенам репродукции Тернера. Наконец дверь открывалась, оттуда высовывалась тонкая рука с серым прямоугольником мобильника.
Он забирал аппарат и шёл к себе, пытаясь стряхнуть ощущение зависти к мелькнувшему рядом чужому счастью.
В его жизни было немало женщин, двух из них он, наверное, даже любил, но ни разу ему не довелось так отчётливо почувствовать магнитную силу, протягивающуюся куда-то в другое полушарие. Эта сила была настолько ощутима физически, что даже в коридоре, в полной тишине, он был непрошеным третьим.
В Турцию они попали морем из Сочи. Прямо из адлерского аэропорта рванули в Лоо, там сняли две комнаты в частном секторе.
Андрей оставил подопечных отсыпаться, а сам поехал в порт узнавать правила игры. Правила оказались простыми: с Турцией безвизовый режим, поэтому всего лишь надо купить билеты на пассажирский пароход до Анталии — и вперёд, в пампасы.
— За три часа подойдёшь сюда, на пристань, — объяснили Андрею в кассе, — в список запишешься.
— В какой список?
— Для погранцов. Они по списку на пароход пускают. Хочешь — можешь прямо сейчас записаться.
— Так я не один, — признался Андрей. — Друга жду. У него в Воронеже бизнес, не подлетел ещё.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73