Для этого каждый готов был хоть трижды жениться на дочери шефа. И теперь их мучил один и тот же вопрос: «Как этот провинциальный выскочка смог добиться подобного успеха? Чем объяснить странный выбор Малицкого?»
Игорь и сам не знал ответа на эти вопросы. Не знал до тех пор, пока в кабинете не появилась Динара.
– Можно мне вас отвлечь ненадолго? – улыбаясь, сказала она. – Хочу задать очень важный вопрос будущему мужу!.. Дорогой, какого цвета свадебное платье ты предпочел бы на мне увидеть: абсолютно белое, с розовым оттенком или цвета кофе с молоком?
Несмотря на подчеркнуто шутливый тон, в голосе молодой женщины чувствовалось волнение. Ее щеки покрывал румянец, а глаза блестели. Похоже, она готовилась к свадьбе всерьез…
В аквариуме
Разложив бумаги, Алла Дементьева начала читать вслух хорошо поставленным голосом:
– "Таня Калигина родилась и выросла в очень хорошей и зажиточной семье. Ее отец и мать относились к той многочисленной группе служащих, без которых огромная социалистическая машина просто не могла бы существовать. Степан Валерианович был экономистом, Анна Сабировна социологом. Из года в год они, как и тысячи других «аппаратчиков», трудились для того, чтобы на одном из пленумов ЦК КПСС был единогласно утвержден Государственный план экономического и социального развития Союза Советских Социалистических Республик на ближайший год, а на очередном партийном съезде – на ближайшие пять лет.
Так они и протрудились до урочного срока и на пенсию вышли одновременно, в тот месяц, когда их дочери исполнилось восемнадцать. Татьяна была не просто поздним ребенком, она появилась на свет, когда супруги Калигины почти утратили надежду. Наверное, поэтому маленькая Таня буквально утопала в родительской любви, постоянно подкрепляемой множеством приятных мелочей: то дефицитной турпутевкой, то летним отдыхом в Артеке. Все соседи по дому предупреждали родителей, души не чаявших в дочке: «Зря вы так ее балуете!», «Смотрите, вот вырастет эгоисткой!», «Вам перед смертью стакана воды не подаст!»
– "Не думаю, что мне перед смертью так уж пить захочется!" – отвечал доброхотам Степан Валерианович, хотя в душе все же опасался, что злое пророчество может сбыться. Но опасения оказались напрасными: ни заносчивости, ни пренебрежения к родителям у дочери с возрастом не обнаружилось.
С каждым годом в Тане Калигиной открывалось все больше черт, сильно выделяющих ее среди сверстников. Она была на диво рассудительна, никогда не совершала необдуманных поступков, всегда выполняла собственные обещания и того же требовала от других. Друзей у нее было много, в основном мальчиков. Отличники учебы, комсомольские активисты, спортсмены, отъявленные хулиганы и лодыри-романтики – всем находилось место в стихийном клубе поклонников Тани Калигиной. Сама же Таня держала на «коротком поводке» сразу нескольких кавалеров, не отвечая взаимностью никому.
После окончания школы судьба разбросала всех по институтам, заводам или армейским казармам. Татьяна поступила в институт иностранных языков, как того хотели ее родители. Но сначала была любовь.
Со своим будущим мужем Татьяна познакомилась на вечере, где провожали на пенсию ее родителей. Высокий статный мужчина лет тридцати пяти в элегантном черном костюме, с зачесанными назад густыми темными волосами, волевым подбородком, печальными глазами и, что самое любопытное, без обручального кольца на руке заметно выделялся среди остальных. Он немного опоздал к началу, но его место в самом центре стола никто не занимал. «Наверное, большая шишка!» – подумала тогда Татьяна и не ошиблась. От разговорчивых соседей по столу она узнала, что опоздавший был не просто большим начальником. Илья Иосифович Дроздов имел звание подполковника и занимал высокий пост в КГБ. Он смотрел на нее с явным интересом, который Татьяне был приятен.
Они поженились ровно через месяц после знакомства и поселились в квартире Ильи – в высотном доме со шпилем. Многие, в том числе и мама с папой, были несколько смущены такой скоропалительностью. Необычной казалась в те времена и разница в возрасте – пятнадцать лет. Но Татьяна с Ильей не обращали внимания на предрассудки. Им хватило считанных дней, чтобы понять, что они прекрасно дополняют друг друга. Государственному чиновнику высокого ранга, поставившему перед собой цель взобраться на самый верх, была необходима красивая и умная жена. А молодая и умная девушка, мечтающая найти свое место в жизни, нуждалась во внимательном супруге с большими связями. Проще говоря, их брак напоминал деловой контракт. Вот только смысл этих слов в эпоху трудовых подвигов и социалистических обязательств был мало кому понятен.
Прошло несколько лет. Илья Иосифович взобрался на несколько ступенек карьерной лестницы, а Татьяна, окончив институт и Высшую партийную школу, заведовала очень престижным отделом международных связей. Илья чувствовал, что в стране грядут серьезные перемены. Он посоветовал жене перейти на работу в общество потребительской кооперации.
Принимая предложение супруга, Татьяна Степановна даже не предполагала, что идет навстречу своему призванию. Шесть лет она с удовольствием «варилась» в торговой кухне, став за это время одним из лучших специалистов в своем деле. Впереди брезжила реальная перспектива заменить уходящего на заслуженный отдых председателя потребкооперации, что в свете шагающей по стране перестройки выглядело невероятно заманчиво. Но тут случилось непредвиденное. Ее супруг был уволен из органов, и она тем самым лишилась надежной «крыши». Последствия не заставили себя долго ждать: спустя три дня в кабинет Татьяны Дроздовой явились два следователя доживавшего последние дни ОБХСС. Следователи состряпали дело с пролетарским задором, но без особого размаха. Видимо, слишком плохо разбирались в экономике, так что сумма ущерба едва перевалила за десять тысяч рублей. С этой цифры начиналось действие расстрельной в ту пору статьи девяносто три «прим»: «Хищение государственной собственности в особо крупных размерах». К счастью, в то время судьи уже не боялись брать взятки. Поэтому Татьяна Дроздова отделалась пятью годами строгого режима с возможностью отбытия последних двух лет срока на поселении или на «химии». Три первых года она отбывала в одной из колоний Удмуртии, после чего была определена на «химию» в небольшой поселок, обозначенный на картах как «Остановочная платформа 81-й километр».
Впрочем, это был еще не самый тяжелый период жизни Дроздовой. Ее родители умерли через год после суда с интервалом в месяц, а еще через три месяца муж покончил с собой, выбросившись из окна своей квартиры. Так что после освобождения Татьяне даже жить было негде. После долгих скитаний по бывшим «друзьям», где всюду звучал вежливый отказ, Татьяну приютил школьный приятель, который помог и с трудоустройством: пристроил лаборанткой в больницу, где сам работал психиатром. В больнице Татьяна стала наблюдать, как работает ее друг, обладавший способностями внушения и гипноза, и поняла, что в профессии «мозгоправа» нет ничего сложного. Она принялась помогать ему и довольно быстро превзошла своего учителя. Вскоре они оба уволились из больницы и открыли частную практику. Официально все больные посещали ее друга – ведь у него был диплом, но самую тонкую и деликатную часть работы выполняла Татьяна. Ее слава росла не по дням, а по часам. Клиенты были разные, но чаще «Анонимный кабинет психологической помощи» посещали люди, так или иначе связанные с финансовой сферой. Именно у них почему-то оказалось больше всего психических заморочек. Совершенно незаметно вышло так, что кроме психологических услуг Татьяна стала давать некоторым своим клиентам полезные советы и экономического характера. Советы в большинстве своем были верные, поэтому круг людей, нуждающихся в ее услугах, очень быстро изменился. Места психопатов и шизофреников заняли руководители всевозможных «АО», «АОЗТ», «ЧП», «ООО» и прочих. Так Татьяна Дроздова стала первым экономическим консультантом в городе. Причем не только по номеру, но и по сути!"
* * *
Алла Дементьева закурила. Валентина Глушенкова понимала, что рассказ о жизни Татьяны Дроздовой закончен. Не ясно было лишь одно: зачем ей знать все это?
Впрочем, задавать вопросы Валентина не спешила. Не в ее правилах было торопить события. Они сидели в одном из двух баров «Меркурия», который завсегдатаи именовали «Аквариум». Располагался бар в вестибюле и названием был обязан вовсе не большому аквариуму со специальным тонированным стеклом, который отделял пространство бара от вестибюля. Стекло сильно размывало очертания входящих в «Меркурий» людей. Глядя через него, действительно можно было подумать, что перед тобой проплывают какие-то экзотические рыбы или медузы. А статуя Меркурия представлялась декоративной корягой исполинских размеров. Единственным промежутком, где «морские чудовища» снова превращались в обыкновенных людей, было небольшое оконце, прорезанное возле барной стойки. Как раз здесь и сидели Алла Дементьева, Валентина Глушенкова, чуть поодаль – Аркадий Белов.
Наблюдая за публикой, они убеждались: посетители «Аквариума» больше всего напоминают хищных обитателей морских глубин. Потому что в основном это были так называемые «акулы бизнеса», которые барражировали по вестибюлю в поисках «добычи» в виде полезных знакомств, важной информации, а также слухов и сплетен.
– А вот и самые зубастые рыбы наконец пожаловали, – произнесла Алла, указывая взглядом на небольшое скопление людей возле самого входа. Затем она принялась объяснять своей спутнице, кто есть кто.
Через десять минут Глушенкова, окончательно запутавшись в фамилиях и названиях фирм, стала откровенно завидовать своему мужу, который в это время безмятежно потягивал коктейль, ведя неторопливую беседу с барменом.
Дементьева это заметила.
– Не буду больше засорять вашу голову ненужной информацией, – прервала она свои пояснения. – Дождемся главных действующих лиц. Тогда и поговорим более предметно.
– "О чем?" – так и подмывало спросить Глушенкову, но она удержалась.
– У вас потрясающая выдержка! – сказала Алла, глядя на Валентину. – Будь я на вашем месте, то давно бы послала своего собеседника к черту и пошла развлекаться. Вы ведь первый раз в «Меркурии»?
– Первый, – кивнула Глушенкова. – Но я уверена, что приглашена сюда не для развлечений!
– Да, верно, – подтвердила собеседница и, выпустив густую струю дыма, уточнила: – Мне посоветовал поговорить с вами адвокат, которого я наняла для защиты мужа.
– Кульков? – удивилась Валентина.
Она вспомнила, как часто Валерий Витальевич сетовал на то, что Алла Дементьева недовольна его работой и грозится нанять другого защитника.
– Не удивляйтесь, – сказала Алла. – Мое недовольство работой Валерия Кулькова – это лишь так, для видимости. На самом деле я ему очень благодарна. Совершенно не подозревая об том, он здорово помог моему расследованию.
– Какому расследованию?..
Погасив окурок в пепельнице, Алла продолжила:
– Я принялась за собственное расследование не сразу. Причиной тому была почти полная уверенность, что именно Вадим с Тимуром убили несчастную Елену Самохину по приказу Малицкого. Моя уверенность подкреплялась еще и тем, что однажды я случайно услышала разговор моего мужа и Хабибова, где они обсуждали требование Малицкого: «Разобраться с упрямой женщиной любыми средствами».
Первые сомнения закрались в мою голову, когда, благодаря адвокату, я смогла ознакомиться с обстоятельствами уголовного дела. Столь хитроумный план убийства мог придумать кто угодно, но только не Вадим с Тимуром. При всем моем уважении к супругу – выстрел в голову, падение из окна или, максимум, автокатастрофа – вот на что могло хватить его и Хабибова фантазии… И мне стало ясно, что это «подставка».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Игорь и сам не знал ответа на эти вопросы. Не знал до тех пор, пока в кабинете не появилась Динара.
– Можно мне вас отвлечь ненадолго? – улыбаясь, сказала она. – Хочу задать очень важный вопрос будущему мужу!.. Дорогой, какого цвета свадебное платье ты предпочел бы на мне увидеть: абсолютно белое, с розовым оттенком или цвета кофе с молоком?
Несмотря на подчеркнуто шутливый тон, в голосе молодой женщины чувствовалось волнение. Ее щеки покрывал румянец, а глаза блестели. Похоже, она готовилась к свадьбе всерьез…
В аквариуме
Разложив бумаги, Алла Дементьева начала читать вслух хорошо поставленным голосом:
– "Таня Калигина родилась и выросла в очень хорошей и зажиточной семье. Ее отец и мать относились к той многочисленной группе служащих, без которых огромная социалистическая машина просто не могла бы существовать. Степан Валерианович был экономистом, Анна Сабировна социологом. Из года в год они, как и тысячи других «аппаратчиков», трудились для того, чтобы на одном из пленумов ЦК КПСС был единогласно утвержден Государственный план экономического и социального развития Союза Советских Социалистических Республик на ближайший год, а на очередном партийном съезде – на ближайшие пять лет.
Так они и протрудились до урочного срока и на пенсию вышли одновременно, в тот месяц, когда их дочери исполнилось восемнадцать. Татьяна была не просто поздним ребенком, она появилась на свет, когда супруги Калигины почти утратили надежду. Наверное, поэтому маленькая Таня буквально утопала в родительской любви, постоянно подкрепляемой множеством приятных мелочей: то дефицитной турпутевкой, то летним отдыхом в Артеке. Все соседи по дому предупреждали родителей, души не чаявших в дочке: «Зря вы так ее балуете!», «Смотрите, вот вырастет эгоисткой!», «Вам перед смертью стакана воды не подаст!»
– "Не думаю, что мне перед смертью так уж пить захочется!" – отвечал доброхотам Степан Валерианович, хотя в душе все же опасался, что злое пророчество может сбыться. Но опасения оказались напрасными: ни заносчивости, ни пренебрежения к родителям у дочери с возрастом не обнаружилось.
С каждым годом в Тане Калигиной открывалось все больше черт, сильно выделяющих ее среди сверстников. Она была на диво рассудительна, никогда не совершала необдуманных поступков, всегда выполняла собственные обещания и того же требовала от других. Друзей у нее было много, в основном мальчиков. Отличники учебы, комсомольские активисты, спортсмены, отъявленные хулиганы и лодыри-романтики – всем находилось место в стихийном клубе поклонников Тани Калигиной. Сама же Таня держала на «коротком поводке» сразу нескольких кавалеров, не отвечая взаимностью никому.
После окончания школы судьба разбросала всех по институтам, заводам или армейским казармам. Татьяна поступила в институт иностранных языков, как того хотели ее родители. Но сначала была любовь.
Со своим будущим мужем Татьяна познакомилась на вечере, где провожали на пенсию ее родителей. Высокий статный мужчина лет тридцати пяти в элегантном черном костюме, с зачесанными назад густыми темными волосами, волевым подбородком, печальными глазами и, что самое любопытное, без обручального кольца на руке заметно выделялся среди остальных. Он немного опоздал к началу, но его место в самом центре стола никто не занимал. «Наверное, большая шишка!» – подумала тогда Татьяна и не ошиблась. От разговорчивых соседей по столу она узнала, что опоздавший был не просто большим начальником. Илья Иосифович Дроздов имел звание подполковника и занимал высокий пост в КГБ. Он смотрел на нее с явным интересом, который Татьяне был приятен.
Они поженились ровно через месяц после знакомства и поселились в квартире Ильи – в высотном доме со шпилем. Многие, в том числе и мама с папой, были несколько смущены такой скоропалительностью. Необычной казалась в те времена и разница в возрасте – пятнадцать лет. Но Татьяна с Ильей не обращали внимания на предрассудки. Им хватило считанных дней, чтобы понять, что они прекрасно дополняют друг друга. Государственному чиновнику высокого ранга, поставившему перед собой цель взобраться на самый верх, была необходима красивая и умная жена. А молодая и умная девушка, мечтающая найти свое место в жизни, нуждалась во внимательном супруге с большими связями. Проще говоря, их брак напоминал деловой контракт. Вот только смысл этих слов в эпоху трудовых подвигов и социалистических обязательств был мало кому понятен.
Прошло несколько лет. Илья Иосифович взобрался на несколько ступенек карьерной лестницы, а Татьяна, окончив институт и Высшую партийную школу, заведовала очень престижным отделом международных связей. Илья чувствовал, что в стране грядут серьезные перемены. Он посоветовал жене перейти на работу в общество потребительской кооперации.
Принимая предложение супруга, Татьяна Степановна даже не предполагала, что идет навстречу своему призванию. Шесть лет она с удовольствием «варилась» в торговой кухне, став за это время одним из лучших специалистов в своем деле. Впереди брезжила реальная перспектива заменить уходящего на заслуженный отдых председателя потребкооперации, что в свете шагающей по стране перестройки выглядело невероятно заманчиво. Но тут случилось непредвиденное. Ее супруг был уволен из органов, и она тем самым лишилась надежной «крыши». Последствия не заставили себя долго ждать: спустя три дня в кабинет Татьяны Дроздовой явились два следователя доживавшего последние дни ОБХСС. Следователи состряпали дело с пролетарским задором, но без особого размаха. Видимо, слишком плохо разбирались в экономике, так что сумма ущерба едва перевалила за десять тысяч рублей. С этой цифры начиналось действие расстрельной в ту пору статьи девяносто три «прим»: «Хищение государственной собственности в особо крупных размерах». К счастью, в то время судьи уже не боялись брать взятки. Поэтому Татьяна Дроздова отделалась пятью годами строгого режима с возможностью отбытия последних двух лет срока на поселении или на «химии». Три первых года она отбывала в одной из колоний Удмуртии, после чего была определена на «химию» в небольшой поселок, обозначенный на картах как «Остановочная платформа 81-й километр».
Впрочем, это был еще не самый тяжелый период жизни Дроздовой. Ее родители умерли через год после суда с интервалом в месяц, а еще через три месяца муж покончил с собой, выбросившись из окна своей квартиры. Так что после освобождения Татьяне даже жить было негде. После долгих скитаний по бывшим «друзьям», где всюду звучал вежливый отказ, Татьяну приютил школьный приятель, который помог и с трудоустройством: пристроил лаборанткой в больницу, где сам работал психиатром. В больнице Татьяна стала наблюдать, как работает ее друг, обладавший способностями внушения и гипноза, и поняла, что в профессии «мозгоправа» нет ничего сложного. Она принялась помогать ему и довольно быстро превзошла своего учителя. Вскоре они оба уволились из больницы и открыли частную практику. Официально все больные посещали ее друга – ведь у него был диплом, но самую тонкую и деликатную часть работы выполняла Татьяна. Ее слава росла не по дням, а по часам. Клиенты были разные, но чаще «Анонимный кабинет психологической помощи» посещали люди, так или иначе связанные с финансовой сферой. Именно у них почему-то оказалось больше всего психических заморочек. Совершенно незаметно вышло так, что кроме психологических услуг Татьяна стала давать некоторым своим клиентам полезные советы и экономического характера. Советы в большинстве своем были верные, поэтому круг людей, нуждающихся в ее услугах, очень быстро изменился. Места психопатов и шизофреников заняли руководители всевозможных «АО», «АОЗТ», «ЧП», «ООО» и прочих. Так Татьяна Дроздова стала первым экономическим консультантом в городе. Причем не только по номеру, но и по сути!"
* * *
Алла Дементьева закурила. Валентина Глушенкова понимала, что рассказ о жизни Татьяны Дроздовой закончен. Не ясно было лишь одно: зачем ей знать все это?
Впрочем, задавать вопросы Валентина не спешила. Не в ее правилах было торопить события. Они сидели в одном из двух баров «Меркурия», который завсегдатаи именовали «Аквариум». Располагался бар в вестибюле и названием был обязан вовсе не большому аквариуму со специальным тонированным стеклом, который отделял пространство бара от вестибюля. Стекло сильно размывало очертания входящих в «Меркурий» людей. Глядя через него, действительно можно было подумать, что перед тобой проплывают какие-то экзотические рыбы или медузы. А статуя Меркурия представлялась декоративной корягой исполинских размеров. Единственным промежутком, где «морские чудовища» снова превращались в обыкновенных людей, было небольшое оконце, прорезанное возле барной стойки. Как раз здесь и сидели Алла Дементьева, Валентина Глушенкова, чуть поодаль – Аркадий Белов.
Наблюдая за публикой, они убеждались: посетители «Аквариума» больше всего напоминают хищных обитателей морских глубин. Потому что в основном это были так называемые «акулы бизнеса», которые барражировали по вестибюлю в поисках «добычи» в виде полезных знакомств, важной информации, а также слухов и сплетен.
– А вот и самые зубастые рыбы наконец пожаловали, – произнесла Алла, указывая взглядом на небольшое скопление людей возле самого входа. Затем она принялась объяснять своей спутнице, кто есть кто.
Через десять минут Глушенкова, окончательно запутавшись в фамилиях и названиях фирм, стала откровенно завидовать своему мужу, который в это время безмятежно потягивал коктейль, ведя неторопливую беседу с барменом.
Дементьева это заметила.
– Не буду больше засорять вашу голову ненужной информацией, – прервала она свои пояснения. – Дождемся главных действующих лиц. Тогда и поговорим более предметно.
– "О чем?" – так и подмывало спросить Глушенкову, но она удержалась.
– У вас потрясающая выдержка! – сказала Алла, глядя на Валентину. – Будь я на вашем месте, то давно бы послала своего собеседника к черту и пошла развлекаться. Вы ведь первый раз в «Меркурии»?
– Первый, – кивнула Глушенкова. – Но я уверена, что приглашена сюда не для развлечений!
– Да, верно, – подтвердила собеседница и, выпустив густую струю дыма, уточнила: – Мне посоветовал поговорить с вами адвокат, которого я наняла для защиты мужа.
– Кульков? – удивилась Валентина.
Она вспомнила, как часто Валерий Витальевич сетовал на то, что Алла Дементьева недовольна его работой и грозится нанять другого защитника.
– Не удивляйтесь, – сказала Алла. – Мое недовольство работой Валерия Кулькова – это лишь так, для видимости. На самом деле я ему очень благодарна. Совершенно не подозревая об том, он здорово помог моему расследованию.
– Какому расследованию?..
Погасив окурок в пепельнице, Алла продолжила:
– Я принялась за собственное расследование не сразу. Причиной тому была почти полная уверенность, что именно Вадим с Тимуром убили несчастную Елену Самохину по приказу Малицкого. Моя уверенность подкреплялась еще и тем, что однажды я случайно услышала разговор моего мужа и Хабибова, где они обсуждали требование Малицкого: «Разобраться с упрямой женщиной любыми средствами».
Первые сомнения закрались в мою голову, когда, благодаря адвокату, я смогла ознакомиться с обстоятельствами уголовного дела. Столь хитроумный план убийства мог придумать кто угодно, но только не Вадим с Тимуром. При всем моем уважении к супругу – выстрел в голову, падение из окна или, максимум, автокатастрофа – вот на что могло хватить его и Хабибова фантазии… И мне стало ясно, что это «подставка».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45