Неужели тебя оскорбляет то, что ты должна спать рядом со мной? Я тебя не понимаю: ты ведь спала так последние две ночи.
Дария промолчала. На самом деле она была в восторге оттого, что будет спать рядом с ним в постели. Это совсем не то, что в лесу или в пещере.
— Я не против, Роланд, честное слово.
— Не бойся, Дария. Я так устал, что не посмотрел бы на самую красивую женщину во всем Уэльсе. А тебе бы следовало возражать. Ты — леди и девственница. С твоей стороны было бы проявлением скромности, если бы ты стала протестовать. Но это не важно. Забирайся под одеяло. Мы завтра рано уезжаем.
Она усмехнулась и легла спать в одной рубашке, по счастью, сухой. Когда он лег рядом и загасил свечу, Дария не пошевельнулась. Но солома впивалась в ее тело, и она заерзала, стараясь найти более удобное положение. Через несколько минут Роланд сказал:
— Дария, прижмись ко мне, я замерз. Девушка придвинулась ближе, положив голову ему на плечо. Он обнял ее, и она со вздохом прильнула к нему. Ей было так хорошо.
Роланд нахмурился. Он ценил ее доверие, но ей не стоило так открыто проявлять его. Неужто она и впрямь считает его совершенно бесчувственным?
— Не забывай, что ты не мой младший брат, — сказал он. — И прекрати елозить. Она улыбнулась.
— Мне тоже холодно.
Он проснулся от ее крика. Роланд стряхнул сон и слегка похлопал девушку по щекам.
— Проснись, Дария.
Она резко пробудилась и села на кровати, тяжело дыша.
— О!
— Все хорошо. Тише.
— Мне было так страшно. Этот гигант Мирддин касался меня и… — девушка осеклась.
— Ты теперь в безопасности, — успокоил он снова. — Никто тебя не тронет. — Его правая рука методично гладила ее спину. — Я защищу тебя.
Наступила полночь, в комнате было темно, и Дария высказала свою обиду.
— Ты разговариваешь со мной, как с ребенком, Роланд, но я не ребенок. Конечно, ты защитишь меня. Ты должен доставить меня целой и невредимой, иначе мой дядюшка ничего тебе не заплатит.
— Совершенно верно.
— Я — богатая наследница. Я дам тебе деньги, чтобы ты не отвозил меня дяде.
— Не будь дурой, Дария. Ты не имеешь доступа к своему наследству. Все в руках Дэймона Лемарка. Подчинись своему опекуну. Ты должна быть возвращена домой живой и невинной.
Черт бы побрал его глупый язык! Может быть, ей будет неудобно расспрашивать его? Может быть, она не обратила внимания на его слова? Может быть…
Она отреагировала мгновенно:
— Невинной? Какое это имеет значение?
— Никакого. Я просто оговорился. Спи. Но девушка не унималась:
— Ты хочешь сказать, что дяде нужна моя девственность? Так же, как графу Клэру?
— Спи.
Дария ударила его кулачком в живот, и он вскрикнул. Затем схватил ее за руки и повернул к себе. В темноте Роланд не мог разглядеть ее лица, но ощущал ее теплое дыхание.
— Я сказал спи, Дария.
— Но ты должен ответить…
— Значит, ты мне не подчиняешься, так?
— Скажи мне, — настаивала она, дотрагиваясь до его носа своим. — Мой дядя не примет меня обратно, если я потеряю невинность?
— Да. Он хочет, чтобы я вернул ему тебя девственной. Такой, какой ты вышла из утробы матери. Теперь удовлетворена?
Она раздумывала над его словами и молчала. Не зная Дарию хорошенько, Роланд почувствовал облегчение от ее молчания. Он снова повернулся на спину, прижав девушку к себе.
— Спи, Дария.
— Хорошо, Роланд, — проговорила Дария. Что сделает ее дядя Дэймон, если она вернется не девственной?
Глава 6
На следующее утро, когда они покидали монастырь, Роланд сунул в ладонь настоятеля золотую монету. Старик с удивлением посмотрел на Роланда, а потом проводил их за ворота с пространным благословением.
Дождя не было, и Дария дышала полной грудью.
— Как пахнет зеленью! — восторженно воскликнула она.
— Bore da, — сказал Роланд.
Девушка положила подбородок ему на плечо.
— Что ты сказал?
— Это хорошее утро. Повтори, Она повторила. Их урок продолжался, пока Роланд не остановил Кэнтора перед журчащим ручейком. Они находились высоко в горах, в долине реки Уай, и воздух там был прохладным, а небо светло-голубым.
— Скоро мы будем в Райадере. Мне сказали, что там есть рынок, так что мы сможем купить немного еды.
— Я все еще твой брат? Роланд кивнул.
— Не поднимай головы. Ты, на мой взгляд, совсем не похожа на маленького оборванца. — Она улыбнулась его словам, которые сочла за комплимент, а он добавил:
— Мне больше не хочется драться с мужчинами, которые не прочь позабавиться с тобой.
Райадер оказался сонным городком, по мнению Дарии, больше английским, чем уэльсским. На базаре было много овец и мало людей. Товара осталось немного, так как большая часть уже была распродана утром. Роланд купил хлеба, сыра и несколько яблок. К ним никто не подходил, и никто особенно ими не интересовался.
— Мы для них чужие, — объяснил Роланд Дарии. — Не важно, что мы — валлийцы, мы не местные, и только это имеет значение.
Она слушала, как Роланд говорит по-валлийски, поражаясь легкости, с которой он произносил трудные звуки. Он казался очень довольным.
Они съели свою полуденную трапезу на берегу реки Уай, среди диких трав и вереска. Путники наслаждались красотой и благоуханием природы.
— Эта земля прекрасна, как редкий самородок, — сказал Роланд, надкусив яблоко. — Когда нет дождя, невозможно оторвать глаз от этих красок… Это необыкновенные краски. Взгляни, Дария, какая зелень в долине Уай — мягкая, как бархат, и такая же яркая.
— Куда мы едем, Роланд?
— Сначала в Рексем, затем в крепость лорда Ричарда де Авенеля в Кроуленд. Это на границе Уэльса с Честером.
Она кивнула.
— Сколько мы там пробудем?
— Недолго. — Увидев, что Дария собирается расспрашивать его, Роланд быстро произнес валлийское слово «menyw» и дотронулся кончиками пальцев до подбородка.
Дария повторила это слово — женщина, — затем спросила:
— А как будет жена? Роланд пожал плечами и смерил ее долгим взглядом:
— Gwrang.
Она произнесла это слово несколько раз. Кто знает, может быть, оно и пригодится ей. Роланд снова погрузился в молчание. Остаток дня он казался каким-то отрешенным.
Они провели ночь под сводом неглубокой пещеры. Дождя, к счастью, не было.
— Что тревожит тебя, Роланд? — обратилась Дария к нему на следующее утро.
— Ничего, — отрезал он. — Завтра мы прибудем в Рексем.
Они ехали по склону горы, на вершине которой стояла крепость, такая древняя, что Дарии показалось, будто она была построена еще в незапамятные времена. Под ними в лесистых долинах блестела река, и беглецы увидели три водопада. Это было великолепно, и Дария наслаждалась свободой, которой у нее никогда раньше не было.
Но Роланд выглядел озабоченным.
— Расскажи мне о своей семье, Роланд.
— У меня есть брат, граф Блэкхит. Он не любит меня, никогда не одобрял моего поведения. Но тебе не придется с ним встречаться. У нас в семье так много дядюшек, теток и кузенов, что я не могу вспомнить даже их имена. Наши мужчины отважны, а женщины плодовиты.
Он снова замолчал.
— Почему я тебе не нравлюсь?
Роланд резко повернулся в седле и посмотрел на нее.
— С чего ты взяла?
— Ты не хочешь разговаривать со мной.
Он только передернул плечами и пустил Кэнтора рысью.
— А когда ты снисходишь до разговора со мной, твои слова бывают резкими.
— Я взвешиваю свои слова, — парировал он, и ей пришлось согласиться с ним.
Роланд остановился засветло, просто сказав:
— Кэнтор устал.
Но больше всех устал, как видно, Роланд, потому что он заснул еще до того, как луна показалась на ясном уэльском небе. Дария лежала рядом с ним, приподнявшись на локте. Его дыхание было ровным и глубоким. Она смотрела на его лицо. Сейчас, когда все треволнения отступили, Роланд выглядел очень молодо. Девушка осторожно дотронулась до его щеки, провела пальцами вдоль челюсти к квадратному подбородку. На нем была черная щетина, и она с улыбкой подумала, такие же ли черные волосы у него на теле. Ей доставляло огромное удовольствие разглядывать его. Его брови были дугообразными и черными, как смертный грех. Дарии захотелось смахнуть прядь смоляных волос с его лба, но она побоялась разбудить его. Ей нравилась даже срорма его ушей.
Наконец она уснула, свернувшись клубком возле него.
Дария внезапно пробудилась и села. Она припомнила свои необыкновенные ощущении при первой встрече с Роландом. Теперь же она увидела его сон. Как это было возможно? Дария не фигурировала в его сне, нет, она была просто наблюдателем, однако почему-то знала, что ему снится. Только вот непонятно, почему Роланд представлялся ей таким образом. Она не сомневалась, что знает ответ, но ни за что на свете не сказала бы его Роланду. Он бы счел ее сумасшедшей или просто дурой, а может быть, и той и другой сразу.
На следующее утро небо было обложено тучами. Ничего не поделаешь, надо терпеть.
Неожиданно она произнесла, стараясь привлечь его внимание:
— Я слышала рассказы отца о святой земле. Ему говорили, что там жара, белый песок и ядовитые насекомые, а еще страшная бедность, и у детей от голода пухнут животы. Темные и бородатые мужчины носят белые одежды, а на голове тюрбаны. Женщины будто бы живут отдельно от мужчин с другими женщинами. Ты знаешь что-нибудь об этом, Роланд?
Ее спутник крепче сжал поводья. Ночью ему снилась святая земля, встреча с варварами и вождями племен. Но Дария не могла об этом знать, это было просто совпадение.
Он ответил только:
— То, что рассказывал твой отец, правда. А теперь помолчи, я должен подумать.
Дария упражнялась в валлийском языке, повторяя фразы, которым Роланд научил ее в последние дни. «Ryclw i wedi blino», — произнесла она трижды, пока он не повернулся к ней.
— Ты действительно устала?
— Nag ydw, — усмехнулась девушка и решительно покачала головой.
Во второй половине дня они приехали в Рексем и вошли в маленькую церквушку, чтобы укрыться от дождя. Даже камни здания, окрашенные в теплые тона, казались холодными и угрюмыми из-за серого дождя. Они прошли под узкими нормандскими аркадами нефа к сводам. Там находилось несколько человек. Было сыро и мрачно; горящие свечи не рассеивали мрака.
— Здесь темно, как в колодце, — сказала Дария, поеживаясь в своем плаще.
Роланд промолчал. У него разламывалась голова, болело горло, каждую мышцу сводила судорога. Было трудно дышать и ходить. Даже глаза болели. Недомогание началось около двух дней назад, но он не обращал внимания, зная, что не имеет права болеть теперь, когда несет ответственность за Дарию. Однако он был болен. Ему стоило огромного труда не дрожать, стоя возле нее.
— Остановись, — выдохнул Роланд, не в силах сделать больше ни шага.
Он прислонился к каменной арке и закрыл глаза, сознавая, что Дария пристально смотрит на него и вот-вот догадается, в чем дело.
Но она не успела ничего сказать. У него потемнело в глазах, и он медленно осел на землю.
Граф Клэр не сомневался, что два его воина пали от руки Роланда. Один лежал в стоячей, загнившей луже, другой — скрючившись в пещере поблизости.
— Ага, он убил их, наш красавчик священник, — зло усмехнулся он. — Но почему? Неужели они напали на него?
Граф осекся и побледнел. А вдруг его люди изнасиловали Дарию? И Роланд убил их за это? Нет, он бы этого не допустил, он наверняка убил их раньше, чем им представилась возможность что-нибудь сделать. Эдмонд Клэр сказал, обращаясь к Маклауду:
— Хотел бы я знать, куда наш священник увез Дарию, после того как разделался с этими остолопами. Зачем он поехал в эту мерзкую страну? У него здесь друзья?
Маклауду нечего было сказать. Более того, ему становилось все безразлично. Как и другие, он промок, замерз и мечтал только об одном — вернуться в Тибертон, в жарко натопленный большой зал, полный дыма от горящих каминов, выпить теплого ароматного эля и обнять мягкое женское тело.
— Мы будем хоронить их? — спросил кто-то. Маклауд покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Дария промолчала. На самом деле она была в восторге оттого, что будет спать рядом с ним в постели. Это совсем не то, что в лесу или в пещере.
— Я не против, Роланд, честное слово.
— Не бойся, Дария. Я так устал, что не посмотрел бы на самую красивую женщину во всем Уэльсе. А тебе бы следовало возражать. Ты — леди и девственница. С твоей стороны было бы проявлением скромности, если бы ты стала протестовать. Но это не важно. Забирайся под одеяло. Мы завтра рано уезжаем.
Она усмехнулась и легла спать в одной рубашке, по счастью, сухой. Когда он лег рядом и загасил свечу, Дария не пошевельнулась. Но солома впивалась в ее тело, и она заерзала, стараясь найти более удобное положение. Через несколько минут Роланд сказал:
— Дария, прижмись ко мне, я замерз. Девушка придвинулась ближе, положив голову ему на плечо. Он обнял ее, и она со вздохом прильнула к нему. Ей было так хорошо.
Роланд нахмурился. Он ценил ее доверие, но ей не стоило так открыто проявлять его. Неужто она и впрямь считает его совершенно бесчувственным?
— Не забывай, что ты не мой младший брат, — сказал он. — И прекрати елозить. Она улыбнулась.
— Мне тоже холодно.
Он проснулся от ее крика. Роланд стряхнул сон и слегка похлопал девушку по щекам.
— Проснись, Дария.
Она резко пробудилась и села на кровати, тяжело дыша.
— О!
— Все хорошо. Тише.
— Мне было так страшно. Этот гигант Мирддин касался меня и… — девушка осеклась.
— Ты теперь в безопасности, — успокоил он снова. — Никто тебя не тронет. — Его правая рука методично гладила ее спину. — Я защищу тебя.
Наступила полночь, в комнате было темно, и Дария высказала свою обиду.
— Ты разговариваешь со мной, как с ребенком, Роланд, но я не ребенок. Конечно, ты защитишь меня. Ты должен доставить меня целой и невредимой, иначе мой дядюшка ничего тебе не заплатит.
— Совершенно верно.
— Я — богатая наследница. Я дам тебе деньги, чтобы ты не отвозил меня дяде.
— Не будь дурой, Дария. Ты не имеешь доступа к своему наследству. Все в руках Дэймона Лемарка. Подчинись своему опекуну. Ты должна быть возвращена домой живой и невинной.
Черт бы побрал его глупый язык! Может быть, ей будет неудобно расспрашивать его? Может быть, она не обратила внимания на его слова? Может быть…
Она отреагировала мгновенно:
— Невинной? Какое это имеет значение?
— Никакого. Я просто оговорился. Спи. Но девушка не унималась:
— Ты хочешь сказать, что дяде нужна моя девственность? Так же, как графу Клэру?
— Спи.
Дария ударила его кулачком в живот, и он вскрикнул. Затем схватил ее за руки и повернул к себе. В темноте Роланд не мог разглядеть ее лица, но ощущал ее теплое дыхание.
— Я сказал спи, Дария.
— Но ты должен ответить…
— Значит, ты мне не подчиняешься, так?
— Скажи мне, — настаивала она, дотрагиваясь до его носа своим. — Мой дядя не примет меня обратно, если я потеряю невинность?
— Да. Он хочет, чтобы я вернул ему тебя девственной. Такой, какой ты вышла из утробы матери. Теперь удовлетворена?
Она раздумывала над его словами и молчала. Не зная Дарию хорошенько, Роланд почувствовал облегчение от ее молчания. Он снова повернулся на спину, прижав девушку к себе.
— Спи, Дария.
— Хорошо, Роланд, — проговорила Дария. Что сделает ее дядя Дэймон, если она вернется не девственной?
Глава 6
На следующее утро, когда они покидали монастырь, Роланд сунул в ладонь настоятеля золотую монету. Старик с удивлением посмотрел на Роланда, а потом проводил их за ворота с пространным благословением.
Дождя не было, и Дария дышала полной грудью.
— Как пахнет зеленью! — восторженно воскликнула она.
— Bore da, — сказал Роланд.
Девушка положила подбородок ему на плечо.
— Что ты сказал?
— Это хорошее утро. Повтори, Она повторила. Их урок продолжался, пока Роланд не остановил Кэнтора перед журчащим ручейком. Они находились высоко в горах, в долине реки Уай, и воздух там был прохладным, а небо светло-голубым.
— Скоро мы будем в Райадере. Мне сказали, что там есть рынок, так что мы сможем купить немного еды.
— Я все еще твой брат? Роланд кивнул.
— Не поднимай головы. Ты, на мой взгляд, совсем не похожа на маленького оборванца. — Она улыбнулась его словам, которые сочла за комплимент, а он добавил:
— Мне больше не хочется драться с мужчинами, которые не прочь позабавиться с тобой.
Райадер оказался сонным городком, по мнению Дарии, больше английским, чем уэльсским. На базаре было много овец и мало людей. Товара осталось немного, так как большая часть уже была распродана утром. Роланд купил хлеба, сыра и несколько яблок. К ним никто не подходил, и никто особенно ими не интересовался.
— Мы для них чужие, — объяснил Роланд Дарии. — Не важно, что мы — валлийцы, мы не местные, и только это имеет значение.
Она слушала, как Роланд говорит по-валлийски, поражаясь легкости, с которой он произносил трудные звуки. Он казался очень довольным.
Они съели свою полуденную трапезу на берегу реки Уай, среди диких трав и вереска. Путники наслаждались красотой и благоуханием природы.
— Эта земля прекрасна, как редкий самородок, — сказал Роланд, надкусив яблоко. — Когда нет дождя, невозможно оторвать глаз от этих красок… Это необыкновенные краски. Взгляни, Дария, какая зелень в долине Уай — мягкая, как бархат, и такая же яркая.
— Куда мы едем, Роланд?
— Сначала в Рексем, затем в крепость лорда Ричарда де Авенеля в Кроуленд. Это на границе Уэльса с Честером.
Она кивнула.
— Сколько мы там пробудем?
— Недолго. — Увидев, что Дария собирается расспрашивать его, Роланд быстро произнес валлийское слово «menyw» и дотронулся кончиками пальцев до подбородка.
Дария повторила это слово — женщина, — затем спросила:
— А как будет жена? Роланд пожал плечами и смерил ее долгим взглядом:
— Gwrang.
Она произнесла это слово несколько раз. Кто знает, может быть, оно и пригодится ей. Роланд снова погрузился в молчание. Остаток дня он казался каким-то отрешенным.
Они провели ночь под сводом неглубокой пещеры. Дождя, к счастью, не было.
— Что тревожит тебя, Роланд? — обратилась Дария к нему на следующее утро.
— Ничего, — отрезал он. — Завтра мы прибудем в Рексем.
Они ехали по склону горы, на вершине которой стояла крепость, такая древняя, что Дарии показалось, будто она была построена еще в незапамятные времена. Под ними в лесистых долинах блестела река, и беглецы увидели три водопада. Это было великолепно, и Дария наслаждалась свободой, которой у нее никогда раньше не было.
Но Роланд выглядел озабоченным.
— Расскажи мне о своей семье, Роланд.
— У меня есть брат, граф Блэкхит. Он не любит меня, никогда не одобрял моего поведения. Но тебе не придется с ним встречаться. У нас в семье так много дядюшек, теток и кузенов, что я не могу вспомнить даже их имена. Наши мужчины отважны, а женщины плодовиты.
Он снова замолчал.
— Почему я тебе не нравлюсь?
Роланд резко повернулся в седле и посмотрел на нее.
— С чего ты взяла?
— Ты не хочешь разговаривать со мной.
Он только передернул плечами и пустил Кэнтора рысью.
— А когда ты снисходишь до разговора со мной, твои слова бывают резкими.
— Я взвешиваю свои слова, — парировал он, и ей пришлось согласиться с ним.
Роланд остановился засветло, просто сказав:
— Кэнтор устал.
Но больше всех устал, как видно, Роланд, потому что он заснул еще до того, как луна показалась на ясном уэльском небе. Дария лежала рядом с ним, приподнявшись на локте. Его дыхание было ровным и глубоким. Она смотрела на его лицо. Сейчас, когда все треволнения отступили, Роланд выглядел очень молодо. Девушка осторожно дотронулась до его щеки, провела пальцами вдоль челюсти к квадратному подбородку. На нем была черная щетина, и она с улыбкой подумала, такие же ли черные волосы у него на теле. Ей доставляло огромное удовольствие разглядывать его. Его брови были дугообразными и черными, как смертный грех. Дарии захотелось смахнуть прядь смоляных волос с его лба, но она побоялась разбудить его. Ей нравилась даже срорма его ушей.
Наконец она уснула, свернувшись клубком возле него.
Дария внезапно пробудилась и села. Она припомнила свои необыкновенные ощущении при первой встрече с Роландом. Теперь же она увидела его сон. Как это было возможно? Дария не фигурировала в его сне, нет, она была просто наблюдателем, однако почему-то знала, что ему снится. Только вот непонятно, почему Роланд представлялся ей таким образом. Она не сомневалась, что знает ответ, но ни за что на свете не сказала бы его Роланду. Он бы счел ее сумасшедшей или просто дурой, а может быть, и той и другой сразу.
На следующее утро небо было обложено тучами. Ничего не поделаешь, надо терпеть.
Неожиданно она произнесла, стараясь привлечь его внимание:
— Я слышала рассказы отца о святой земле. Ему говорили, что там жара, белый песок и ядовитые насекомые, а еще страшная бедность, и у детей от голода пухнут животы. Темные и бородатые мужчины носят белые одежды, а на голове тюрбаны. Женщины будто бы живут отдельно от мужчин с другими женщинами. Ты знаешь что-нибудь об этом, Роланд?
Ее спутник крепче сжал поводья. Ночью ему снилась святая земля, встреча с варварами и вождями племен. Но Дария не могла об этом знать, это было просто совпадение.
Он ответил только:
— То, что рассказывал твой отец, правда. А теперь помолчи, я должен подумать.
Дария упражнялась в валлийском языке, повторяя фразы, которым Роланд научил ее в последние дни. «Ryclw i wedi blino», — произнесла она трижды, пока он не повернулся к ней.
— Ты действительно устала?
— Nag ydw, — усмехнулась девушка и решительно покачала головой.
Во второй половине дня они приехали в Рексем и вошли в маленькую церквушку, чтобы укрыться от дождя. Даже камни здания, окрашенные в теплые тона, казались холодными и угрюмыми из-за серого дождя. Они прошли под узкими нормандскими аркадами нефа к сводам. Там находилось несколько человек. Было сыро и мрачно; горящие свечи не рассеивали мрака.
— Здесь темно, как в колодце, — сказала Дария, поеживаясь в своем плаще.
Роланд промолчал. У него разламывалась голова, болело горло, каждую мышцу сводила судорога. Было трудно дышать и ходить. Даже глаза болели. Недомогание началось около двух дней назад, но он не обращал внимания, зная, что не имеет права болеть теперь, когда несет ответственность за Дарию. Однако он был болен. Ему стоило огромного труда не дрожать, стоя возле нее.
— Остановись, — выдохнул Роланд, не в силах сделать больше ни шага.
Он прислонился к каменной арке и закрыл глаза, сознавая, что Дария пристально смотрит на него и вот-вот догадается, в чем дело.
Но она не успела ничего сказать. У него потемнело в глазах, и он медленно осел на землю.
Граф Клэр не сомневался, что два его воина пали от руки Роланда. Один лежал в стоячей, загнившей луже, другой — скрючившись в пещере поблизости.
— Ага, он убил их, наш красавчик священник, — зло усмехнулся он. — Но почему? Неужели они напали на него?
Граф осекся и побледнел. А вдруг его люди изнасиловали Дарию? И Роланд убил их за это? Нет, он бы этого не допустил, он наверняка убил их раньше, чем им представилась возможность что-нибудь сделать. Эдмонд Клэр сказал, обращаясь к Маклауду:
— Хотел бы я знать, куда наш священник увез Дарию, после того как разделался с этими остолопами. Зачем он поехал в эту мерзкую страну? У него здесь друзья?
Маклауду нечего было сказать. Более того, ему становилось все безразлично. Как и другие, он промок, замерз и мечтал только об одном — вернуться в Тибертон, в жарко натопленный большой зал, полный дыма от горящих каминов, выпить теплого ароматного эля и обнять мягкое женское тело.
— Мы будем хоронить их? — спросил кто-то. Маклауд покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43