Что, согласитесь, неприлично вообще, а для детектива вдвойне.
Старикан же, похоже, оседлал любимого конька, и необходимость вытягивать из него слова отпала.
– Чего уж скрывать, я и на птаху покрикивал… Бывалоча, вылетит из клетки и давай крыльями хлопать по всему дому! – Он остановил на мне полный укора взгляд. – От птиц в доме одна грязь! – Судя по дедулиному тону, этот факт приводил его в ужас.
Я утвердительно кивнул. В конце концов, с фактами не поспоришь.
– Нелегко, должно быть, одному наводить в доме порядок… – повторил я попытку посочувствовать.
Дедуля удивленно моргнул.
– Дак вроде и ничего… Слышь, парень, я ж и при бабуле один прибирался. Бабуля-то… земля ей пухом… даже корзинку с бумагами по-людски опростать не могла.
Как вам это нравится? И что на это скажешь? Я предпочел промолчать.
Мое счастье, что дедуля на ответ и не рассчитывал.
– Ну и намучился же я, пока оттер следы с линолеума. – Он покачал головой. – И чем только эта полиция рисует? Знай бабуля, что они тут натворили, задала бы им жару.
Трудно поверить, но старик и не думал шутить.
– Наверное, им просто не приходит в голову заботиться о чистоте, – неуверенно промямлил я.
Старик даже внимания не обратил на мои слова. Он погрузился в воспоминания.
– Бабуля-то, видать, тут сидела, – он побарабанил пальцем по столу. – Садик свой рисовала – что там будет да как… Она каждый год его по-новому разбивала. Ну а кто-то подошел сзади…
Он быстро-быстро заморгал. У меня и самого защипало глаза, но я, к счастью, удачно нашелся: шагнул к столу – вроде как для того, чтобы получше представить себе картину преступления.
На столе я обнаружил раскрытый блокнот. Дедуля за моей спиной подозрительно громко кашлял, так что пришлось прикусить язык и подождать с вопросами.
А блокнот-то оказался открытым на странице с тщательно вырисованной схемой цветника. Длинный прямоугольник был разбит на неравные части, и внутри каждой часта имелась надпись: «петунии», «бархатцы», «барвинки», «львиный зев»… О некоторых цветах я и слыхом не слыхивал. Рядом с наброском – список из четырех столбцов, составленный аккуратным бисерным почерком. Названия цветов, необходимое количество пакетиков с семенами, цена за пакетик и общая стоимость. По одну сторону от блокнота лежали два карандаша, а по другую – прошлогодний каталог семян.
– Это что же… – начал было я, но дедуля опередил меня с ответом.
– Я тут ничегошеньки не трогал, честно! – Для вящей убедительности он приложил руку к сердцу, словно ждал от меня нагоняя и заранее оправдывался. – Так все и лежит, как лежало.
Я пробежал глазами список. Петунии, три пакетика, доллар двадцать пять центов за пакетик – всего три семьдесят пять. Львиный зев, четыре пакетика, доллар пятнадцать за пакетик – всего четыре шестьдесят. Бабуля, похоже, была из педантов.
С бархатцами у нее возникла проблема. Запись была аккуратно стерта. Бог весть, что там было вначале, а окончательный вариант – три пакетика, по доллару двадцать пять, всего три семьдесят пять. И так далее, и так далее… Сверху донизу. Кое-где я заметил еще подчистки. То ли у старушки по ходу дела возникали новые идеи, то ли…
– Новый-то каталог на другой день прислали… – прервал мои размышления дедуля.
Понурив голову, он зашаркал к кладовке, с трудом дотянулся до книжной полки и подал мне толстенный том. На обложке громадными зелеными буквами значилось название: «Каталог семян Харви».
– Не довелось ей порадоваться-то. А уж как она его ждала каждый год!
Если старикан пытался меня одурачить своим тоскливым тоном, то ему это удалось на все сто.
– Знаете что, мистер Терли, – осторожно произнес я, – все это можно уже убрать. Фотографии у полиции есть, и вам ни к чему…
Дедуля с жаром замотал головой.
– Нет-нет! Что ты, парень! Да бабуля меня изничтожит!
В кухне как-то посвежело. Я даже поежился. Могильным холодом, что ли, повеяло?
– Н-ну… думаю, она поймет… – выдавил я. Дедуля снова замотал головой.
– Ты, парень, ее просто не знаешь! Принес я как-то краску… Хотел дом покрасить. Розовый-то цвет уже в печенках сидит… – Старик провел пятерней по волосам. Поникшие было ангельские крылышки задорно встали торчком. – Ой, что тут началось! Бабулю чуть удар не хватил. Вытолкала меня взашей с этой краской. Хоть бы взглянула разок – так нет, погнала сразу обратно сдавать.
Крыша-то, похоже, не у одной бабули поехала. Меня, признаться, точил червь сомнения – а не столкнулся ли я с массовым помешательством. Боже спаси и сохрани! Вдруг это заразно?
С другой стороны, если старичка мутит от розового цвета, следовательно, в голове у него что-то еще осталось.
– Оно, конечно… теперь мне до конца дней своих домик-то не перекрасить… Бабуля ж рассвирепеет… – пригорюнился старик.
Та-ак. Печально, но факт. Даже полные психи иногда обладают превосходным вкусом в области дизайна. Я незаметно попятился.
– Но, мистер Терли… подумайте, ведь…
Дедуля не дал мне договорить.
– Ну как ты не понимаешь, парень! Это ж ее любимый цвет. Розовый-то! – убежденно воскликнул он. Мол, и младенцу понятно.
Что прикажете делать в такой ситуации? Развел бы руками, да вроде как-то несолидно. Короче, я снова промолчал. Таращился на дедулю и молчал как истукан.
Но старик, должно быть, прочитал мои мысли. Печаль вдруг исчезла из его глаз, в них сверкнул огонь. Дедуля даже хмыкнул разок.
– Что, парень, небось думаешь – дед совсем чокнулся, а?
Как в воду глядел.
– Ага, ага… – он закивал с довольным видом. – Вот стукнет тебе семьдесят два годочка – сразу все поймешь. Встречи-то с бабулей недолго ждать осталось. Ну? Уразумел? Каково мне с ней целую вечность коротать, коли я ее разозлю! На кой мне тогда эта вечность, парень?
Молодец старичок, правильно соображает. Правда, у меня тотчас возник вопрос – как отнесется бабуля к оригинальному времяпрепровождению муженька перед телевизором? Вслух я, разумеется, ни о чем таком не сказал, но, каюсь, невольно скосил глаза в сторону гостиной.
Дедуля расплылся в ухмылке. При желании он мог бы неплохо зарабатывать угадыванием мыслей.
– Не-а, парень! Бабуле-то плевать, что я смотрю на дамочек по телевизору. Вот если б в дом какую привел – тогда мне хана! – Старик сиял как надраенная монетка. – Бабуля-то, знаешь, что говорила? Можешь, мол, пялиться на витрины сколько влезет, но в магазин ни ногой!
Для дамы, навсегда покинувшей сей бренный мир, бабуля Терли пользовалась влиянием будь здоров!
Шаркая ногами, дедуля поплелся в гостиную. Я направился следом и устроился так, чтобы видеть его лицо.
– У меня к вам еще один вопрос, мистер Терли. Доводилось ли вам когда-нибудь слышать о Рэе Петерсе и Мэрилин Блимел?
В отличие от Юнис дедуля отреагировал совершенно спокойно.
– Ага, – кивнул он. – Бабулины друзья. Померли уж давно.
– Что вы говорите? – воскликнул я, старательно изображая полного кретина. Мне эта роль, к слову сказать, здорово удается. Особенно в беседе с человеком, которого жена-покойница держит в ежовых рукавицах.
– Мэрилин-то с бабулей вместе учились в школе. С тех пор и дружили. Бабуля все глаза по Мэрилин выплакала. Та два года назад померла. Вроде как со ступенек упала, если мне память не изменяет.
– Часто миссис Терли о ней вспоминала? Дедуля быстро отвел глаза. В первый раз за всю беседу у меня возникло ощущение, что он лжет.
– Н-ну… бывалоча, и вспомнит… – как-то уклончиво промямлил он. – Скучаю, мол, без Мэрилин… и все такое.
– А мистер Петерс? Дедуля презрительно фыркнул.
– Какой еще такой мистер Петерс! Тьфу! Пень старый, вот он кто был. Пыжился как индюк, все из себя дамского угодника строил. – Презрительное фырканье повторилось.
– А как он умер? Дедуля пожал плечами.
– Дак никто толком-то и не знает. Нашли его в подвале дома, с громадной шишкой на голове… уж с год тому. Ну и решили, что с лестницы сковырнулся.
Особой скорби по поводу того, что Рэй Петерс закончил свое земное существование, я в тоне старика не услышал. А Рэя Петерса взял на заметку. Нужно будет пообщаться с его родней. Мало ли какие у них соображения по поводу его кончины. Кто знает, вдруг смерть Рэя Петерса и бабули… да и Мэрилин тоже… как-то связаны? Хотя… животных-то с какого боку сюда приклеить, а? При чем тут кот и попугай, вот вопрос.
– А о Рэе Петерсе ваша жена тоже вспоминала?
Дедуля уткнулся взглядом в колени.
– Да вроде и нет, – буркнул он. – С какой стати? Не больно-то крепко они и дружили.
Старик, как пить дать, снова врал, Но почему? Я не видел ни одного мало-мальски удобоваримого объяснения этому факту.
Исчерпав весь запас вопросов, я был вынужден откланяться.
– Благодарю за помощь, мистер Терли, – сказал я, пожал дедуле руку и направился к выходу.
Хозяин проводил меня до самой двери.
– Ты уж, парень, постарайся, а? Узнай, чьих это рук дело. От полиции толку-то ни на грош… – Он опять быстро-быстро заморгал, потом вытер глаза. – Бабуля-то наша такая была душевная. Разве ж она заслужила такой конец? Да чтоб еще ее убийца на свободе разгуливал!
В глазах дедули сверкнула откровенная ненависть.
– Сделаю все, что в моих силах, – пообещал я.
Из-за двери до меня доносилось злобное повизгивание, постепенно перераставшее в истеричные хрипы. Гектор, должно быть, учуял близость врага.
– Да, вот еще что… – Я ступил на карамельно-розовое крыльцо. – Собака в тот вечер была во дворе?
Дедуля кивнул, не сводя с меня глаз.
– Лаяла? Не помните?
Старик на мгновение замер и озадаченно поскреб подбородок.
– Гм… Гектор-то и впрямь не тявкнул ни разу… Смешно, да, парень?
Смешно? Я бы так не сказал.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Обратный путь до конторы занял полчаса. Полчаса я глотал чертову пыль, пересчитывал задницей колдобины и страдал вместе со своим красавцем «фордом». Но для того, чтобы оказаться в своем кабинете, мне понадобилось еще добрых пять минут. Едва заметив мою машину, из аптеки пулей вылетела Мельба и преградила мне путь.
– Итак, Хаскелл!.. – выпалила она и подбоченилась. Мощные бедра решительно заколыхались. – Каков вердикт? Беремся мы за это дело или нет?
Я молча уставился на нее. Откровенно говоря, меня очень беспокоило местоимение во множественном числе. «Мы»?! Этого еще не хватало! Видите ли, в чем дело… Я поставил телефон и в аптеке Элмо – чтобы Мельба снимала трубку в тех редких случаях, когда я отлучаюсь из конторы. Более того, я даже приплачиваю Мельбе, лишь бы она соизволила снимать эту самую трубку. С моей стороны шаг весьма предусмотрительный, поскольку телефон у Элмо может звонить до бесконечности, а Мельба и пальцем не пошевелит.
Бог с ними, с деньгами, но я столкнулся с жуткой проблемой. Мельба – как только я включил ее в свою платежную ведомость – решила, что мы с ней работаем на пару. И теперь изображает из себя Деллу Стрит. А я, стало быть, Перри Мейсон. При ней.
Молчал я долго. Насколько позволило врожденное чувство такта. А перед тем как ответить, набрал побольше воздуха в легкие.
– Вообще-то… Я уже взялся за это дело.
Мой тонкий намек до Мельбы не дошел.
Круглая, как тыква, физиономия новоявленной Деллы Стрит засветилась воодушевлением.
– Выходит, нам под силу вычислить убийцу старушки и ее живности?
Мельба на пустяки не разменивается. Если уж она изображает Деллу Стрит, то вживается в роль так, что жуть берет. Я не преувеличиваю, честное слово. Когда Мельба переходит на язык крутых парней из детективных телесериалов, впечатление, доложу я вам, не для слабонервных.
Но как вам наш городок, а? Слухи здесь разносятся с такой скоростью, что диву даешься. Корделия, должно быть, обмолвилась кому-нибудь о том, что наняла меня, и этого оказалось достаточно.
А может, и сама Мельба поприжала Корделию. Нужно отдать Мельбе должное – она запросто возьмет кого угодно в заложники и не выпустит до тех пор, пока тот не расколется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31