— Привет! — окликнула я ее, когда она поравнялась со мной.
«Школьная подруга» подняла голову, увидела меня, и по ее невзрачному лицу разлилась смертельная бледность.
— Что, не узнаешь? — я продолжала юродствовать. — Я подружка Парамонова.
Она даже зашаталась, но не проронила ни слова.
— Значит, ваш с ним роман протекал в подвале? — Я кивнула на окна физического корпуса. — Фи, как это, должно быть, неромантично…
Псевдо-Кира дернулась. Я испугалась, что она сбежит, и вцепилась в рукав ее пальто:
— Эй, я вас не отпущу!
— Что вы хотите? — выдавила она из себя.
— Просто поговорить, а то в прошлый раз как-то нехорошо получилось. Вот, пришла извиниться.
Она молчала, только дышала часто, как загнанный зверь.
— Вы с ним учились? — спросила я.
— Да, — она поправила очки, — мы учились в одной группе: Парамонов, Лопатин и я.
— Лопатин? Вы имеете в виду Алика?
— Ну да, — Псевдо-Кира расстегнула «молнию» на сумочке и достала пачку сигарет и зажигалку. — Курите?
Я отрицательно замотала головой.
— Правильно делаете, — похвалила меня она и жадно затянулась. — Я знала, что моя затея обречена на провал, ничего я не добьюсь, кроме неприятностей…
— А чего вы добивались? — Я начинала постепенно обледеневать. Холод, поднимаясь снизу, добрался до моего носа, и теперь на его кончике образовалась капля. И стоило мне ее смахнуть, как свято место занимала другая. Моя «соперница» это заметила.
— Вы совсем продрогли, — сказала она равнодушным голосом, — пойдемте со мной.
Я ничего не имела против. Она беспрепятственно провела меня через вахту, после чего мы спустились в знаменитый подвал, о котором я была весьма наслышана, но ни разу не была.
— Это здесь. — Она толкнула обыкновенную фанерную дверь и юркнула за нее первой.
Я шагнула за ней и не увидела ничего особенного. Никаких тебе синхрофазотронов, хитрых пушек, из которых палят по электронам, и прочей дребедени. Кривой шкаф, забитый скоросшивателями, пара компьютеров да электрический чайник на подоконнике.
— Это здесь пропадал Парамонов? — задала я риторический вопрос.
— И он тоже. — Псевдо-Кира расстегивала пальто, стоя перед зеркалом. Я подошла к батарее, чтобы погреть руки, и выглянула в окно. Сердце мое в очередной раз дрогнуло: вон дерево, у которого я стояла, когда Подстерегала Парамонова уже после того, как он меня бросил. Видно как на ладони.
— Вы стояли вон там, — произнесла за моей спиной псевдо-Кира. Мысли она мои читала, что ли?
— Наверное, это выглядело ужасно, — я обернулась.
Псевдо-Кира дернула худосочным плечиком:
— Да обыкновенно это выглядело. Ничего особенного, так всегда бывает, когда на чем-нибудь зацикливаешься. Или на ком-нибудь.
— А вы, конечно, никогда не зацикливались? — ревниво осведомилась я.
— Почему же? Только я зацикливалась на другом, — отозвалась она глухим эхом. — На физике, например. Думала, совершу прорыв.
— И что, совершили? — Кажется, я могла бы и не спрашивать, потому что заранее знала ответ на этот вопрос.
— Да нет, зато поняла одну вещь.
Поняла, что зацикливаться нельзя ни на чем и ни на ком.
— Что-то по вашему поведению этого не заметно, — я не хотела ее уколоть, но все-таки уколола.
— Да что вы в этом понимаете, — она горько усмехнулась, — кто я, по-вашему, корыстная проходимка, мечтающая присвоить себе чужие идеи? Уверяю вас, вы ошибаетесь. Все не так, и на самом деле я хочу их спасти.
— А как вы это докажете? Или вы предлагаете поверить вам на слово? — Что-то эти речи местами сильно смахивали на пассажи незабвенного Самуила Аркадьевича.
Псевдо-Кира только поморщилась:
— Не собираюсь я вам ничего доказывать. Сие совершенно бессмысленно, потому что вы смотрите на это со своей колокольни, конечно, она высокая, но самого главного с нее не увидишь. В вас говорит обида, а во мне ученый. К вашему сведению, девяносто девять процентов великих открытий совершили мужчины, большинство из которых поступали с женщинами ничуть не лучше, чем Парамонов с вами, но из этого вовсе не следует, что мы в знак протеста должны вернуться в каменный век.
Ну вот, как говорится, тепло, теплее, горячо!
— И какое открытие совершил Парамонов?
— А вам не все равно?
— Еще бы мне было все равно, когда у меня квартиру вверх дном переворачивают в поисках следов этого открытия! — вырвалось у меня.
— Они рылись в вашей квартире? — Псевдо-Кира вздрогнула. — И… нашли?
— Все зависит от того, что они искали. Я этого не знаю, а вы знаете, но не говорите. Это Что-нибудь связанное с войной? Да не молчите вы, в концов концов, рискую-то я! Я больше всех рискую и меньше всех знаю, как вам это понравится!
— Хорошо, я вам расскажу, — она прижалась к стене и сложила руки на груди, — к войне это не имеет никакого отношения, хотя… Вдаваться в подробности не буду, вам это ни к чему, речь идет о нефти, точнее, о новых технологиях, а еще точнее, о новом методе оценки запасов нефти… В общем, чтобы все было понятно, это революционное открытие дает большую экономию, а следовательно, делает добычу нефти еще более выгодным предприятием, причем во много раз. Парамонов приблизился к этой идее, когда работал над диссертацией, вернее, они приблизились к ней втроем. Парамонов, Алик Лопатин и еще один парень с нашего курса, но он погиб в экспедиции. Только мне кажется, что они тогда даже не поняли, на пороге какого открытия стоят. Я тоже не поняла. А потом… Месяц назад я ездила в Кубинку на похороны — у меня двоюродный брат — летчик, он погиб, и, когда возвращалась, на Курском вокзале случайно встретила Алика.
— Вы видели Алика?
— Да, но… Мне даже трудно об этом вспоминать. Алик был в ужасном виде и таком состоянии… Я с трудом его узнала. Да если бы он сам меня не остановил, я бы… Он подошел ко мне и попросил на бутылку. Я дала ему двадцать рублей, больше у меня в тот момент не было, стала его расспрашивать… Он нес какой-то вздор, а потом перешел на Парамонова. Спросил, знаю ли я о нем что-нибудь. Я рассказала все, что знала, ну, что Парамонов в Америке, короче, устроился лучше всех в нашей группе… А Алик возьми да и ляпни: ну, теперь он доведет начатое до ума. Слово за слово, и до меня дошло, что он имеет в виду тот самый революционный способ оценки месторождений… Алика я с тех пор не видела, зато несколько дней назад у нас был сотрудник милиции, он приходил в мое отсутствие, но мне рассказали… Так я и узнала, что Парамонов пропал…
Псевдо-Кира замолчала, а я продолжила за нее:
— И тогда вы вспомнили про девицу, которая торчала тут под окнами, поджидая его. Но как вы меня наши?
— Да что тут сложного. — Она подошла к столу, порылась в лежащей на нем сумке и подала мне записную книжку. — Проверьте, там есть ваш адрес. Парамонов сам мне его дал еще тогда, давно, на всякий случай. И хоть вы и переехали, найти вас было нетрудно.
Я вернула ей записную книжку, даже не заглянув в нее, и спросила:
— А что вы думаете о парамоновском исчезновении?
— А что тут думать, — псевдо-Кира лязгнула «молнией» на сумке, — в этой стране может быть все, что угодно. Здесь убивают из-за меховой шапки, дорогих часов, от скуки и по ошибке. И люди тут исчезают бесследно, как будто их никогда не было. Бесследно.
От ее слов повеяло такой безнадегой, хоть вой.
— Бесследно, — повторила я эхом.
— Но черновики, что с ними стало? — Она смотрела на меня почти с мольбой. — Они сохранились?
Я покачала головой:
— Нет, к сожалению. Их давно нет, я их выбросила в мусоропровод. Со злости.
— Ну что ж, ну что ж… — Она нервно щелкнула костяшками пальцев. — По крайней мере, я сделала все, что в моих силах. И для Парамонова, и для Алика.
— И для геофизики? — уточнила я. Она вскинула голову и внимательно посмотрела на меня сквозь затуманившиеся стекла очков:
— Это не смешно.
— А я и не смеюсь. Я размышляю, — грустно сказала я. — Вы ведь не знаете, Парамонов ко мне заходил накануне своего исчезновения, но не застал. И теперь у меня голова пухнет оттого, что я пытаюсь понять, чего он от меня хотел. Что это был визит вежливости, желание загладить свою вину, что? Теперь у меня появилась еще одна версия: он приходил за своими бумагами. На какой остановиться, понятия не имею. Проще всего было бы спросить у него, но он пропал. Пропал.
— Есть только один способ это узнать — найти его, — справедливо заметила псевдо-Кира.
— С этим не поспоришь, — я наконец удосужилась взглянуть на часы, которые показывали половину двенадцатого. А это означало, что я безнадежно опаздываю на репетицию новогоднего спектакля. Прибавьте к этому мой вчерашний прогул… Как бы мне не вылететь с работы еще до начала нового тысячелетия.
— Ну ладно, я пошла. — На языке у меня вертелся еще один вопрос, но я чувствовала некоторую неловкость. Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы ее преодолеть. — У вас с Парамоновым действительно был роман?
Псевдо-Кира отвернулась с окну:
— Да нет, ничего у нас с ним не было, дружеские отношения, и только. Сама не знаю, зачем я вам это сказала.
Вы будете смеяться, но на душе у меня потеплело.
Глава 12
МОЙ НОВЫЙ ИМИДЖ
Хоть с работы меня и не выгнали, без небольшого скандальчика не обошлось. И если заведующая Зинаида Терентьевна ограничилась короткой воспитательной беседой, выразив надежду, что я подвожу родной коллектив в первый и последний раз, то Алка дулась на меня до конца репетиции.
— Целый день вчера проторчали, — желчно напомнила она, — хоть бы позвонила.
— Значит, не могла, — оттявкивалась я беззлобно. Спорить с ней мне не хотелось. Зачем тратить красноречие по столь малозначительному поводу?
Пока Алка на меня наскакивала, я обмозговывала то, что услышала от псевдо-Киры, оказавшейся никакой не парамоновской любовницей, а всего лишь его однокашницей. Его и Алика, подавшегося в бомжи. Алик, Алик, вот с кем (хорошо бы покалякать. Только как его найти, если даже майор Сомов только задумчиво чешет затылок.
Одна зацепка — Курский вокзал, именно там его видела псевдо-Кира, но бомжи народ вольный и нигде подолгу не задерживаются, хотя бы потому, что их отовсюду выставляют. Короче говоря, мною постепенно овладевала идея устроить самодеятельный рейд по Курскому вокзалу, и вместо того чтобы прогнать ее с позором, я, вдохновленная своим утренним везением, серьезно вознамерилась ее осуществить. У меня, правда, мелькнула мысль связаться с Самуилом и возложить эту почетную обязанность на него, но я от нее отказалась. Неведомый мне прежде азарт захватывал меня все больше и больше.
Честно говоря, я мало рассчитывала на то, что, подобно псевдо-Кире, встречу Алика на вокзале. Конечно, везение штука приятная, но крайне ненадежная. В ожидании Алика можно неделю проторчать на Курском вокзале, а он в это время будет на Казанском или еще где-нибудь. Москва очень большой город и буквально кишит бомжами. Остается одно — выйти с ними на контакт. Все-таки Алик, пусть даже он спился и опустился на самое дно, фигура в среде бомжей достаточно заметная.
Но захотят ли они со мной откровенничать — вот в чем вопрос. Живется им несладко, а потому они наверняка отнесутся ко мне подозрительно.
Примерно так я рассуждала, и рассуждения эти были более чем умозрительные, не так уж хорошо я разбираюсь в психологии бомжей. В конце концов я изобрела, как мне тогда казалось, весьма хитроумный план — выдать себя за бомжиху. Может, они будут более откровенны, если примут меня за свою.
Я так увлеклась новой идеей, что мне просто не терпелось поскорее ее осуществить. По всей вероятности, именно в этом и проявлялась моя неистребимая творческая натура, не находящая применения в обычной жизни. Словом, я загорелась. Проворочавшись полночи, я даже нарисовала в уме свой будущий образ, а главное, придумала, во что мне одеться. Чего другого, а старого тряпья в костюмерной нашего ДК было более чем достаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27