— У меня очень хорошая память на лица. Возможно, у этих парней — тоже, потому Шариф и выбрал их. Они уже видели меня.
— Но они же не ехали за нами. Дорога была совершенно пустая, — возразила она. — Я бы заметила их, как заметила тех ребят на «рено».
— Практика выслеживания преступников несколько изменилась со времен Шерлока Холмса, — заметила я.
— Ты имеешь в виду, они подкинули что-то в машину? Вроде маячка? — хрипло прошептала Лили. — Тогда они вполне могли висеть у нас на хвосте, держась где-нибудь за горизонтом.
— Браво, мой дорогой Ватсон! — сказала я тихо. — Задержи их минут на двадцать, я найду «жучок» и выкину его. Электроника — мой конек!
— У меня тоже есть кое-какие секретные приемы, — прошептала Лили. — Я прошу прощения, но мне, пожалуй, необходимо удалиться в дамскую комнату.
Она улыбнулась, встала и уронила Кариоку мне на колени. Верзила, который поднялся было, чтобы последовать за ней, остановился, когда Лили громко заговорила с официантом через всю комнату, выясняя, где находятся les toilettes.
Верзила снова опустился на стул.
Я в это время боролась с Кариокой, который, похоже, крепко подсел на таджин. Когда Лили наконец вернулась, она схватила пса, быстро затолкала его в сумку, поделила между нами тяжелые бутылки с водой и устремилась к двери.
— Как идет игра? — прошептала я.
Все наши компаньоны принялись торопливо расплачиваться.
— И ребенок бы справился, — пробормотала она, когда мы были у машины. — Все, что потребовалось, — стальная пилка для ногтей и камень. Я пробила бензопроводы и шины. Дырки небольшие, скажутся не сразу. Покружим немного по пустыне, пока сопровождающие не отвяжутся, а потом рванем
вперед, к цели.
— Двух зайцев одним выстрелом. Вернее, одной пилкой, — искренне похвалила я, когда мы забрались в «корниш». — Ты молодчина!
Но когда мы выехали на улицу, я заметила там с полдюжины машин — возможно, они принадлежали штату работников ресторана или соседних кафе.
— Как ты угадала, которая из машин принадлежит тайной полиции?
— Я не угадывала, — хитро ухмыльнулась Лили. — Я проколола все. Так, на всякий случай.
Я ошиблась, когда сказала, что по южной дороге до пункта нашего назначения восемьсот миль. На выезде из Гардаи стоял щит, на котором были указаны расстояния до всех населенных пунктов, расположенных южнее. Если верить этому щиту, до Джанета, южных ворот Тассилина, было 1637 километров. И хотя Лили любила гнать во весь дух, долго ли она сможет держать такую скорость, когда мы съедем с автострады?
Как и предсказывала Лили, телохранители Камиля сдались примерно через час преследования по тускло освещенным дорогам Мзаба. Мои предсказания тоже сбылись: парни Шарифа держались так долго, что доставили нам удовольствие посмотреть, как они съехали в кювет, с треском провалив задание своего босса. Как только мы избавились от эскорта, Лили вдавила педаль газа в пол, и мы исчезли в клубах пыли.,Скрывшись с глаз преследователей, мы остановились, и я полезла под огромный «корниш» искать «жучок». Через пять минут возни с карманным фонариком под машиной мне это удалось — маячок был пристроен у заднего моста. Лили вручила мне ломик, и вскоре с «жучком» было безжалостно покончено.
«Роллс-ройс» стоял на обочине рядом с обширным кладбищем Гардаи. Несколько минут мы любовались видом, дышали ночной прохладой, прыгали от радости и хлопали друг друга по плечам, восхищаясь собственной находчивостью. Кариока с тявканьем скакал вокруг нас. После этого мы залезли обратно в машину и рванули прочь на полной скорости.
К тому времени я изменила свое мнение относительно маршрута, который выбрала для нас Минни. Поскольку мы сумели избавиться от наших преследователей, они остались в неведении относительно того, какой дорогой мы поедем дальше. И уж конечно, ни одному арабу в здравом уме не придет в голову, что две одинокие женщины могут выбрать южную дорогу. Да я и сама верила в это с трудом. Однако мы потеряли так много времени, чтобы оторваться от хвоста, что, когда мы наконец покинули Мзаб, был уже десятый час и совсем стемнело. Слишком темно, чтобы читать книгу, лежащую у меня на коленях, и даже просто рассматривать пустынный пейзаж. Лили вела машину по прямой, ровной, бесконечной дороге, и мне удалось немного вздремнуть, чтобы потом сменить ее за рулем.
Когда мы пересекли пустыню Хамада и поехали прямо на юг через дюны Туата, прошло десять часов, уже почти рассвеkо, К счастью, все это время мы ехали без приключений. Возможно, все шло даже слишком спокойно. У меня было неприятное чувство, что наше везение скоро закончится. Меня стали одолевать мысли о пустыне.
В горах, которые мы проехали в середине дня, было прохладно, всего восемнадцать градусов. На закате в Гардае было градусов на пять теплее, а в дюнах даже сейчас, в конце июня, ночью выпадала роса. Однако сегодня рассвет наступил, когда мы были на равнине Тидикельт, на границе настоящей пустыни с песками и ветром вместо пальм, растений и воды. Впереди у нас лежало еще четыреста пятьдесят миль пути. Из одежды у нас было только то, что на нас, а из провизии — только несколько бутылок газированной воды. Впрочем, впереди нас ожидало кое-что похуже. Лили прервала мои размышления.
— Там впереди шлагбаум, — сказала она напряженным голосом, жмурясь от солнца и ветра. — Похоже, он стоит на границе… Только не знаю чего. Попробуем проскочить?
Впереди маячила небольшая будка с полосатым шлагбаумом — ни дать ни взять пункт пограничного контроля, зачем-то выставленный посреди пустыни. В такой глуши, за много миль до чего бы то ни было, он выглядел совершенно неуместным.
— Похоже, у нас нет выбора, — сказала я Лили.
Последняя развилка осталась в сотне миль позади нас. Больше сворачивать было некуда, других дорог в нужный нам город попросту не вело.
— Но зачем кому-то понадобилось ставить тут блокпост? — недоумевала Лили, сбросив скорость.
В голосе ее звенела тревога.
— Может, это психиатрический кордон? — натужно пошутила я. — Надо основательно выжить из ума, чтобы забраться в такую даль. Ты знаешь, что расположено за ним, по ту сторону?
— Ничто? — предположила она.
Мы рассмеялись, и на душе у нас немного полегчало. Хотя на самом деле нас обеих очень волновал один и тот же вопрос: на что похожи тюрьмы в этой части пустыни. Ведь нам непременно придется познакомиться с местными узилищами, если всплывет, кто мы такие и что сделали с автомобилями принадлежащими министру нефтяной промышленности и главе тайной полиции.
— Без паники, — сказала я, когда мы приблизились к шлагбауму.
Из будки вышел человек в форме. Это был усатый коротышка, который выглядел так, словно его тут забыли, когда снимался с лагеря французский Иностранный легион. После долгой беседы на ломаном французском выяснилось, что он требует предъявить какое-то разрешение на въезд.
— Разрешение? — простонала Лили. — Разрешение, чтобы попасть в эту Богом забытую глухомань?
Я вежливо спросила на французском:
— Мсье, а почему нам требуется данное разрешение?
— Поскольку Эль-Танезруфт — пустыня Жажды, — заявил он, — ваша машина должна была пройти государственный техосмотр и вам должны были выдать документ, подтверждающий, что она исправна.
— Он боится, что наша машина в пустыне не проедет, — сказала я Лили. — Давай позолотим ему ручку, и пусть он сам проведет небольшой осмотр. Думаю, тогда он нас пропустит.
Когда служитель порядка увидел цвет наших денег и несколько слезинок, которые выдавила из себя Лили, он решил, что является достаточно важной персоной и может сам выдать нам правительственное благословение. Он взглянул на наши канистры с бензином и водой, полюбовался на крылатую и грудастую серебряную бабенку, торчащую на капоте, восхищенно поцокал языком, увидев на бампере наклейки «Suisse» для Швейцарии и «Fr» для Франции. Все шло замечательно, пока он не сказал, что мы можем поднять складной верх машины и ехать.
Лили виновато посмотрела на меня. Я не понимала, в чем проблема.
— Означает ли эта французская фраза то, о чем я думаю? — спросила она.
— Он сказал, мы можем ехать, — заверила я и полезла обратно в машину.
— Я имею в виду часть о крыше. Мы должны поднять ее?
— Конечно, здесь же пустыня. Через несколько часов температура достигнет тридцати восьми градусов в тени — правда, тени здесь нет. Я уже не говорю о воздействии песка на прическу…
— Я не могу! — зашипела Лили. — У меня нет никакой крыши!
Я начала заводиться.
— Мы что, проделали восемьсот миль от самого Алжира в машине, которая не может ездить по пустыне?
Коротышка стоял рядом со шлагбаумом, готовый поднять его, но медлил.
— Конечно же, она может, — оскорбленно возразила Лили, втискиваясь за руль. — Это лучший из когда-либо построенных автомобилей. Но у него нет крыши. Она сломалась, Гарри сказал, что починит ее, но не успел. Тем не менее я думаю, что наша основная проблема на данный момент…
— На данный момент наша проблема в том, — заорала я, — что ты собралась ехать по величайшей пустыне мира без крыши над головой! Ты самоубийца!
Маленький служитель порядка хоть и не знал английского, но догадался, что у нас возникла загвоздка. Как раз в это время позади нас раздался гудок фуры. Лили махнула рукой и отъехала в сторону, чтобы дать ей дорогу. Коротышка-постовой отправился проверять бумаги водителя фуры.
— Совершенно не понимаю, чего ты так разволновалась! — сказала Лили. — В машине есть кондиционер.
— Кондиционер! — застонала я. — Кондиционер! Он здорово поможет при солнечных ударах и во время песчаной бури!
Я как раз собиралась развить эту тему, когда постовой зашел в будку, чтобы открыть шлагбаум для грузовика, водитель которого, разумеется, привел в порядок свою машину, прежде чем пускаться в путь через седьмой круг ада.
Прежде чем я поняла, что происходит, Лили дала газ. Взметнув вихрь песка, «роллс-ройс» догнал грузовик и проскочил шлагбаум сразу за ним. Я пригнулась, и металлическая перекладина, едва не угодив мне по голове, ударила по багажнику автомобиля. Я слышала, как постовой бежит за нами, выкрикивая что-то по-арабски, но мой собственный голос заглушал его.
— Из-за тебя я чуть без головы не осталась! — вопила я. Автомобиль опасно накренился — правые колеса выехали
на обочину. Меня бросило на дверь, затем, к моему ужасу, мы съехали с дороги и поехали по глубокому красному песку.
Меня охватил ужас, я ничего не видела. Песок попал мне в глаза, в нос, в рот. Вокруг была одна лишь красная туча песка. Единственными звуками были кашель и тявканье Кариоки из-под сиденья и гудки огромного грузовика, которые раздавались в опасной близости от нас.
Затем мы выбрались на солнечный свет, колеса «корнита» коснулись твердой поверхности, с крыльев стекали потоки песка. К моему изумлению, оказалось, что наш автомобиль вынырнул на дорогу ярдах в тридцати впереди фуры. Я была страшно зла на Лили, но еще больше — удивлена, каким образом нам удалось обогнать грузовик.
— Как мы попали сюда? — спросила я, запуская руки в волосы и пытаясь вытряхнуть из них песок.
— Не понимаю, почему Гарри всегда настаивал на том, чтобы я ездила с шофером, — восторженно заявила Лили.
Ее волосы, лицо и платье были покрытыми тонким слоем песка.
— Я всю жизнь обожала водить машину, — как ни в чем не бывало продолжала щебетать она. — Здорово, что я приехала сюда. Должно быть, я установила рекорд скорости среди шахматистов…
— А тебе не приходило в голову, — перебила я, — что хоть ты и не убила нас, но у того коротышки в будке вполне может быть телефон? Возможно, в эту минуту он уже докладывает о нас постам впереди!
— Где — впереди? — пробормотала Лили в растерянности. — Вряд ли по этой дороге разъезжают дорожные патрули.
Конечно, она была права.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
— Но они же не ехали за нами. Дорога была совершенно пустая, — возразила она. — Я бы заметила их, как заметила тех ребят на «рено».
— Практика выслеживания преступников несколько изменилась со времен Шерлока Холмса, — заметила я.
— Ты имеешь в виду, они подкинули что-то в машину? Вроде маячка? — хрипло прошептала Лили. — Тогда они вполне могли висеть у нас на хвосте, держась где-нибудь за горизонтом.
— Браво, мой дорогой Ватсон! — сказала я тихо. — Задержи их минут на двадцать, я найду «жучок» и выкину его. Электроника — мой конек!
— У меня тоже есть кое-какие секретные приемы, — прошептала Лили. — Я прошу прощения, но мне, пожалуй, необходимо удалиться в дамскую комнату.
Она улыбнулась, встала и уронила Кариоку мне на колени. Верзила, который поднялся было, чтобы последовать за ней, остановился, когда Лили громко заговорила с официантом через всю комнату, выясняя, где находятся les toilettes.
Верзила снова опустился на стул.
Я в это время боролась с Кариокой, который, похоже, крепко подсел на таджин. Когда Лили наконец вернулась, она схватила пса, быстро затолкала его в сумку, поделила между нами тяжелые бутылки с водой и устремилась к двери.
— Как идет игра? — прошептала я.
Все наши компаньоны принялись торопливо расплачиваться.
— И ребенок бы справился, — пробормотала она, когда мы были у машины. — Все, что потребовалось, — стальная пилка для ногтей и камень. Я пробила бензопроводы и шины. Дырки небольшие, скажутся не сразу. Покружим немного по пустыне, пока сопровождающие не отвяжутся, а потом рванем
вперед, к цели.
— Двух зайцев одним выстрелом. Вернее, одной пилкой, — искренне похвалила я, когда мы забрались в «корниш». — Ты молодчина!
Но когда мы выехали на улицу, я заметила там с полдюжины машин — возможно, они принадлежали штату работников ресторана или соседних кафе.
— Как ты угадала, которая из машин принадлежит тайной полиции?
— Я не угадывала, — хитро ухмыльнулась Лили. — Я проколола все. Так, на всякий случай.
Я ошиблась, когда сказала, что по южной дороге до пункта нашего назначения восемьсот миль. На выезде из Гардаи стоял щит, на котором были указаны расстояния до всех населенных пунктов, расположенных южнее. Если верить этому щиту, до Джанета, южных ворот Тассилина, было 1637 километров. И хотя Лили любила гнать во весь дух, долго ли она сможет держать такую скорость, когда мы съедем с автострады?
Как и предсказывала Лили, телохранители Камиля сдались примерно через час преследования по тускло освещенным дорогам Мзаба. Мои предсказания тоже сбылись: парни Шарифа держались так долго, что доставили нам удовольствие посмотреть, как они съехали в кювет, с треском провалив задание своего босса. Как только мы избавились от эскорта, Лили вдавила педаль газа в пол, и мы исчезли в клубах пыли.,Скрывшись с глаз преследователей, мы остановились, и я полезла под огромный «корниш» искать «жучок». Через пять минут возни с карманным фонариком под машиной мне это удалось — маячок был пристроен у заднего моста. Лили вручила мне ломик, и вскоре с «жучком» было безжалостно покончено.
«Роллс-ройс» стоял на обочине рядом с обширным кладбищем Гардаи. Несколько минут мы любовались видом, дышали ночной прохладой, прыгали от радости и хлопали друг друга по плечам, восхищаясь собственной находчивостью. Кариока с тявканьем скакал вокруг нас. После этого мы залезли обратно в машину и рванули прочь на полной скорости.
К тому времени я изменила свое мнение относительно маршрута, который выбрала для нас Минни. Поскольку мы сумели избавиться от наших преследователей, они остались в неведении относительно того, какой дорогой мы поедем дальше. И уж конечно, ни одному арабу в здравом уме не придет в голову, что две одинокие женщины могут выбрать южную дорогу. Да я и сама верила в это с трудом. Однако мы потеряли так много времени, чтобы оторваться от хвоста, что, когда мы наконец покинули Мзаб, был уже десятый час и совсем стемнело. Слишком темно, чтобы читать книгу, лежащую у меня на коленях, и даже просто рассматривать пустынный пейзаж. Лили вела машину по прямой, ровной, бесконечной дороге, и мне удалось немного вздремнуть, чтобы потом сменить ее за рулем.
Когда мы пересекли пустыню Хамада и поехали прямо на юг через дюны Туата, прошло десять часов, уже почти рассвеkо, К счастью, все это время мы ехали без приключений. Возможно, все шло даже слишком спокойно. У меня было неприятное чувство, что наше везение скоро закончится. Меня стали одолевать мысли о пустыне.
В горах, которые мы проехали в середине дня, было прохладно, всего восемнадцать градусов. На закате в Гардае было градусов на пять теплее, а в дюнах даже сейчас, в конце июня, ночью выпадала роса. Однако сегодня рассвет наступил, когда мы были на равнине Тидикельт, на границе настоящей пустыни с песками и ветром вместо пальм, растений и воды. Впереди у нас лежало еще четыреста пятьдесят миль пути. Из одежды у нас было только то, что на нас, а из провизии — только несколько бутылок газированной воды. Впрочем, впереди нас ожидало кое-что похуже. Лили прервала мои размышления.
— Там впереди шлагбаум, — сказала она напряженным голосом, жмурясь от солнца и ветра. — Похоже, он стоит на границе… Только не знаю чего. Попробуем проскочить?
Впереди маячила небольшая будка с полосатым шлагбаумом — ни дать ни взять пункт пограничного контроля, зачем-то выставленный посреди пустыни. В такой глуши, за много миль до чего бы то ни было, он выглядел совершенно неуместным.
— Похоже, у нас нет выбора, — сказала я Лили.
Последняя развилка осталась в сотне миль позади нас. Больше сворачивать было некуда, других дорог в нужный нам город попросту не вело.
— Но зачем кому-то понадобилось ставить тут блокпост? — недоумевала Лили, сбросив скорость.
В голосе ее звенела тревога.
— Может, это психиатрический кордон? — натужно пошутила я. — Надо основательно выжить из ума, чтобы забраться в такую даль. Ты знаешь, что расположено за ним, по ту сторону?
— Ничто? — предположила она.
Мы рассмеялись, и на душе у нас немного полегчало. Хотя на самом деле нас обеих очень волновал один и тот же вопрос: на что похожи тюрьмы в этой части пустыни. Ведь нам непременно придется познакомиться с местными узилищами, если всплывет, кто мы такие и что сделали с автомобилями принадлежащими министру нефтяной промышленности и главе тайной полиции.
— Без паники, — сказала я, когда мы приблизились к шлагбауму.
Из будки вышел человек в форме. Это был усатый коротышка, который выглядел так, словно его тут забыли, когда снимался с лагеря французский Иностранный легион. После долгой беседы на ломаном французском выяснилось, что он требует предъявить какое-то разрешение на въезд.
— Разрешение? — простонала Лили. — Разрешение, чтобы попасть в эту Богом забытую глухомань?
Я вежливо спросила на французском:
— Мсье, а почему нам требуется данное разрешение?
— Поскольку Эль-Танезруфт — пустыня Жажды, — заявил он, — ваша машина должна была пройти государственный техосмотр и вам должны были выдать документ, подтверждающий, что она исправна.
— Он боится, что наша машина в пустыне не проедет, — сказала я Лили. — Давай позолотим ему ручку, и пусть он сам проведет небольшой осмотр. Думаю, тогда он нас пропустит.
Когда служитель порядка увидел цвет наших денег и несколько слезинок, которые выдавила из себя Лили, он решил, что является достаточно важной персоной и может сам выдать нам правительственное благословение. Он взглянул на наши канистры с бензином и водой, полюбовался на крылатую и грудастую серебряную бабенку, торчащую на капоте, восхищенно поцокал языком, увидев на бампере наклейки «Suisse» для Швейцарии и «Fr» для Франции. Все шло замечательно, пока он не сказал, что мы можем поднять складной верх машины и ехать.
Лили виновато посмотрела на меня. Я не понимала, в чем проблема.
— Означает ли эта французская фраза то, о чем я думаю? — спросила она.
— Он сказал, мы можем ехать, — заверила я и полезла обратно в машину.
— Я имею в виду часть о крыше. Мы должны поднять ее?
— Конечно, здесь же пустыня. Через несколько часов температура достигнет тридцати восьми градусов в тени — правда, тени здесь нет. Я уже не говорю о воздействии песка на прическу…
— Я не могу! — зашипела Лили. — У меня нет никакой крыши!
Я начала заводиться.
— Мы что, проделали восемьсот миль от самого Алжира в машине, которая не может ездить по пустыне?
Коротышка стоял рядом со шлагбаумом, готовый поднять его, но медлил.
— Конечно же, она может, — оскорбленно возразила Лили, втискиваясь за руль. — Это лучший из когда-либо построенных автомобилей. Но у него нет крыши. Она сломалась, Гарри сказал, что починит ее, но не успел. Тем не менее я думаю, что наша основная проблема на данный момент…
— На данный момент наша проблема в том, — заорала я, — что ты собралась ехать по величайшей пустыне мира без крыши над головой! Ты самоубийца!
Маленький служитель порядка хоть и не знал английского, но догадался, что у нас возникла загвоздка. Как раз в это время позади нас раздался гудок фуры. Лили махнула рукой и отъехала в сторону, чтобы дать ей дорогу. Коротышка-постовой отправился проверять бумаги водителя фуры.
— Совершенно не понимаю, чего ты так разволновалась! — сказала Лили. — В машине есть кондиционер.
— Кондиционер! — застонала я. — Кондиционер! Он здорово поможет при солнечных ударах и во время песчаной бури!
Я как раз собиралась развить эту тему, когда постовой зашел в будку, чтобы открыть шлагбаум для грузовика, водитель которого, разумеется, привел в порядок свою машину, прежде чем пускаться в путь через седьмой круг ада.
Прежде чем я поняла, что происходит, Лили дала газ. Взметнув вихрь песка, «роллс-ройс» догнал грузовик и проскочил шлагбаум сразу за ним. Я пригнулась, и металлическая перекладина, едва не угодив мне по голове, ударила по багажнику автомобиля. Я слышала, как постовой бежит за нами, выкрикивая что-то по-арабски, но мой собственный голос заглушал его.
— Из-за тебя я чуть без головы не осталась! — вопила я. Автомобиль опасно накренился — правые колеса выехали
на обочину. Меня бросило на дверь, затем, к моему ужасу, мы съехали с дороги и поехали по глубокому красному песку.
Меня охватил ужас, я ничего не видела. Песок попал мне в глаза, в нос, в рот. Вокруг была одна лишь красная туча песка. Единственными звуками были кашель и тявканье Кариоки из-под сиденья и гудки огромного грузовика, которые раздавались в опасной близости от нас.
Затем мы выбрались на солнечный свет, колеса «корнита» коснулись твердой поверхности, с крыльев стекали потоки песка. К моему изумлению, оказалось, что наш автомобиль вынырнул на дорогу ярдах в тридцати впереди фуры. Я была страшно зла на Лили, но еще больше — удивлена, каким образом нам удалось обогнать грузовик.
— Как мы попали сюда? — спросила я, запуская руки в волосы и пытаясь вытряхнуть из них песок.
— Не понимаю, почему Гарри всегда настаивал на том, чтобы я ездила с шофером, — восторженно заявила Лили.
Ее волосы, лицо и платье были покрытыми тонким слоем песка.
— Я всю жизнь обожала водить машину, — как ни в чем не бывало продолжала щебетать она. — Здорово, что я приехала сюда. Должно быть, я установила рекорд скорости среди шахматистов…
— А тебе не приходило в голову, — перебила я, — что хоть ты и не убила нас, но у того коротышки в будке вполне может быть телефон? Возможно, в эту минуту он уже докладывает о нас постам впереди!
— Где — впереди? — пробормотала Лили в растерянности. — Вряд ли по этой дороге разъезжают дорожные патрули.
Конечно, она была права.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108