Конечно же, включая и дорогу до отеля «Эль-Рияд».
Отель располагался на другом конце города, вернее, в тридцати километрах от Алжира. А сотня динаров составляла всего двадцать пять долларов, так что я согласилась. Проехать в час пик от Манхэттена до аэропорта Кеннеди стоило гораздо дороже.
Мы ехали вдоль главного бульвара. С одной стороны росли большие раскидистые пальмы. Колонны, образующие аркады, украшали фронтоны зданий, расположенных с другой стороны обращенных в сторону алжирского порта. До нас доносилась солоноватая свежесть моря.
В центре портового района, напротив величественного здания отеля «Алетти», мы свернули на бульвар, который круто поднимался в гору. Пока машина ехала вверх, казалось, что здания становились все больше и придвигались все ближе. Белоснежные постройки колониального периода возникали из темноты, словно призраки, шепчущиеся над нашими головами. Они были так близко, что заслоняли почти все усыпанное звездами небо.
К тому времени окончательно стемнело. Вокруг царили мрак и безмолвие ночи. Редкие уличные фонари заставляли деревья отбрасывать тени на белые стены, дорога становилась уже и круче, ведя к самому сердцу Аль-Джезаира — к острову.
На середине подъема мостовая расширялась, образуя круглую площадь с утопающим в зелени фонтаном в центре — словно точка отсчета в системе координат этого вертикального города. С площади открывался вид на лабиринт улочек на вершинах холмов. Когда мы огибали фонтан, фары машины, идущей сзади, неотступно следовали за нами, в то время как слабенькие фары моего такси натужно пытались рассеять душную темноту верхнего города.
— Кто-то едет за нами, — сказала я водителю.
— Да, мадам. — Он взглянул на меня в зеркало и нервно усмехнулся. В тусклом свете на миг блеснули золотые передние зубы. — Эта машина едет за нами от самого аэропорта. Вы, случайно, не шпионка?
— Не говорите чепухи!
— Видите ли, машина, которая нас преследует, принадлежит шефу службы безопасности.
— Начальнику службы безопасности? Он беседовал со мной в аэропорту. Шариф, верно?
— Он самый, — сказал таксист и занервничал еще больше, чем минуту назад.
Мы ехали теперь в верхней части города, и дорога превратилась в узкую ленту, которая извивалась по самому краю крутого обрыва, откуда открывался прекрасный вид на Алжир. Водитель проследил взглядом, как большая черная маш
сворачивает следом за нами.
Город стоял на горбатых холмах, и лабиринт извилистых улочек сбегал с них, подобно языкам лавы, в сторону сверкавшего огнями порта. В заливе мягко покачивались на легкой волне ярко освещенные корабли.
Таксист между тем жал на газ. За очередным поворотом Алжир полностью исчез из виду, и нас поглотила тьма. Вскоре дорога нырнула в какую-то темную лощину. Теперь мы ехали через густой непроходимый лес. Пахло сосновой смолой, ее запах почти полностью заглушал соленое и влажное дыхание моря. Жидкий бледный свет луны не мог проникнуть сквозь густое переплетение веток.
— Это то немногое, что мы можем предпринять, — сказал водитель, по-прежнему настороженно поглядывая в зеркала заднего вида, пока машина неслась через пустынный лес.
Лучше бы он смотрел на дорогу.
— Сейчас мы находимся в месте, которое называется «Les Pins» — «Сосны». Между нами и «Эль-Риядом» только этот сосновый лес. Мы, так сказать, выбрали кратчайший путь.
Дорога по-прежнему шла по холмам, то опускалась, то снова поднималась. Поскольку машина летела на огромной скорости, пару раз, в конце особенно крутого подъема, я почувствовала, как ее колеса отрываются от земли. Омерзительное ощущение.
— У меня полно времени, — сообщила я, вцепившись в под локотник, чтобы ненароком не пробить крышу головой.
— Этот Шариф…— пробормотал таксист. В голосе его слышалось напряжение. — Вы знаете, почему он допрашивал вас в аэропорту?
— Он не допрашивал, — возмутилась я. — Он просто хотел задать мне несколько вопросов. Ведь не так уж много женщин приезжает в Алжир по делам. — Мой смех даже мне самой показался вымученным. — Въезжающим в страну могут задавать любые вопросы, не так ли?
— Мадам. — Таксист покачал головой и как-то странно посмотрел на меня в зеркало. Огни машины, которая ехала за нами, на мгновение осветили нас. — Этот человек, Шариф, он не работает в иммиграционной службе. Это не его работа — приветствовать приезжающих в страну. И поверьте, он следует за вами вовсе не для того, чтобы убедиться, что вы благополучно добрались до места. — Несмотря на то что таксист выдавил из себя эту невинную шутку, голос его по-прежнему дрожал. — у него другая работа, поважнее. — Правда? — спросила я удивленно.
— Он не сказал вам, — констатировал водитель, по-прежнему напряженно поглядывая в зеркало. — Этот человек, П1а-риф… Он — глава тайной полиции.
По словам таксиста выходило, что алжирская тайная полиция представляет собой смесь ФБР, ЦРУ, КГБ и гестапо. Он явно вздохнул с облегчением, когда остановил машину перед входом в отель «Эль-Рияд». Это оказалось невысокое ухоженное здание, утопающее в зелени. Перед входом бил небольшой фонтан с чашей причудливой формы. Отель стоял вдали от городской суеты, на берегу моря. Зеленые кущи создавали иллюзию уединения, длинная подъездная дорожка и украшенный лепниной фасад сияли огнями.
Выйдя из такси, я заметила, как фары преследовавшей нас машины описали дугу, автомобиль развернулся и скрылся среди сосен. Руки водителя дрожали, когда он доставал мои вещи из багажника и относил их в отель.
Я последовала внутрь, расплатилась с таксистом, и он уехал. Я подошла к портье и назвала свое имя. Часы на его столе показывали без четверти десять.
— Мне очень жаль, мадам, — сказал портье. — Согласно моим записям, вы не бронировали номер. К сожалению, мест нет.
Он улыбнулся, пожал плечами и сразу же уткнулся в бумаги. Я что-то не заметила вереницы такси у входа в стоявший на отшибе отель. Тащиться же обратно в Алжир с багажом на горбу через кишащий полицией сосновый лес мне совершенно не улыбалось.
— Должно быть, вы ошиблись, — громко сказала я портье. — Я бронировала номер в этом отеле, и подтверждение пришло неделю назад.
— Наверное, вы заказывали номер в каком-нибудь другом отеле, — заметил он все с той же вежливой улыбкой, которая похоже, была национальной чертой алжирцев.
И будь я проклята, если этот тип снова не повернулся ко мне спиной!
Мне вдруг показалось, что все это неспроста. Может, эта равнодушная спина была прелюдией, разминкой перед тем, что здесь называлось «торговаться»? Кто знает, возможно, арабы считают, что торговаться следует по любому поводу: не только из-за крупных контрактов на консультационные услуги, но и из-за номера в отеле? Чтобы проверить свою теорию, я достала банкноту достоинством пятьдесят динаров и подтолкнула ее к портье.
— Будьте так любезны, присмотрите за моим багажом — я оставлю его здесь, у стойки. Шариф, шеф службы безопасности, рассчитывает, что найдет меня здесь. Пожалуйста, когда он появится, скажите ему, что я в баре.
При этом я не так уж покривила душой. Шариф действительно рассчитывал найти меня в этом отеле, потому как его головорезы следовали за мной до самых дверей. А портье вряд ли решится позвонить такому крутому парню, как Шариф, чтобы проверить, с кем тот собрался пить коктейли сегодня вечером.
— Ах, пожалуйста, простите меня, мадам! — воскликнул дежурный и поспешно принялся просматривать свой журнал, не забыв, однако, почти неуловимым движением забрать банкноту. — Я только что обнаружил, что вы все-таки бронировали номер. — Он что-то отметил в своем журнале и посмотрел на меня все с той же очаровательной улыбкой. — Позвать носильщика, чтобы он отнес ваш багаж в номер?
— Это будет очень мило с вашей стороны.
Ко мне тут же подбежал носильщик, я вручила ему несколько банкнот и сказала портье:
— Я пока немного здесь осмотрюсь. Пожалуйста, пусть ваш служащий принесет мне ключ, когда закончит с чемоданами. Я буду в баре.
— Хорошо, мадам, — сияя улыбкой, произнес портье.
Я поправила сумочку на плече и отправилась искать бар. Свернув за угол, я оказалась в просторном белоснежном атриуме. Стены здесь были украшены причудливой лепниной и плавно переходили в своды купола. Через отверстия, оставленные в куполе, проглядывало звездное небо. До верхней точки купола было футов пятьдесят. Напротив вестибюля на высоте тридцати футов располагался зал для коктейлей. С террасы низвергался вниз настоящий водопад. Стена воды разбивалась о камни, уложенные внизу, превращалась в водяную пыль и стекала в бассейн, сделанный прямо в мраморном полу вестибюля.
В зал вели две спиральные лестницы по обе стороны от водопада. Я выбрала левую, пересекла вестибюль и стала подниматься. В стенах были проделаны отверстия, сквозь которые росли цветущие деревья. Через перила балюстрады были переброшены тканые ковры приятной расцветки, они низвергались вниз с высоты пятнадцати футов и собирались внизу великолепными складками.
Пол в зале был выложен мраморными плитами самых разнообразных форм и расцветок. Они образовывали сложный и очень красивый орнамент. По залу были в живописном беспорядке разбросаны столики, рядом с которыми стояли кожаные диванчики. К каждому такому месту для отдыха прилагался медный поднос, толстый и пушистый плед, цветастый персидский ковер на полу и латунный самовар. И хотя зал был просторным, а огромные арочные окна в противоположной стене выходили на море, хозяевам отеля удалось создать в нем атмосферу уюта и уединения.
Усевшись на кожаный диван, я сделала официанту заказ. Он порекомендовал мне местное пиво. Все окна в зале были распахнуты, с воды дул легкий приятный бриз. Внизу лениво плескалось море, тихий шум волн убаюкивал и успокаивал, И впервые с тех пор, как я покинула Нью-Йорк, я позволила себе немного расслабиться.
Официант принес поднос с пивом. Кроме бокала на подносе был ключ от моего номера.
— Мадам найдет свою комнату по ту сторону сада, — сказал мне официант, махнув рукой куда-то в темноту за террасой. В тусклом лунном свете я ничего толком не смогла там разглядеть. — Пройдете через лабиринт до дерева луноцвета, его бутоны очень сильно пахнут. Номер сорок четыре — сразу за этим деревом. Там отдельный вход.
Пиво оказалось с цветочным привкусом, но не сладкое, с легким древесным ароматом. Я выпила и заказала еще. Дожидаясь пива, я все думала о вопросах, которые задавал мне Щариф. Но потом решила отложить догадки и предположения до того времени, когда я соберусь как следует изучить книги, которые подсунул мне Ним. И, выбросив из головы мысли о Шарифе, я принялась думать о будущей работе. Завтра утром я собиралась навестить министра. Какую стратегию выбрать в разговоре с ним? Я вспомнила о трудностях, с которыми столкнулись Фулбрайт и партнеры, пытаясь добиться подписания контракта. Странная история.
Министр промышленности и энергетики, тип по имени Абдельсалам Белейд, согласился на встречу с представителями компании неделю назад. Подразумевалось, что это будет официальная церемония подписания контракта. Шестеро менеджеров, истратив кучу денег, прилетели в Алжир с полным кейсом шампанского «Дом Периньон» и обнаружили, что министр Белейд «отбыл из страны по делам». Менеджеры неохотно согласились на встречу с его заместителем Эмилем Камилем Кадыром. С тем самым Кадыром, который, как обратил внимание Шариф, подписал мою визу.
Ожидая в приемной, пока Кадыр освободится и соизволит встретиться с ними, менеджеры заметили группу японских банкиров. Японцы гурьбой топали в сторону лифта, а в их толпу затесался не кто иной, как Белейд, якобы отсутствующий в Алжире.
Партнеры фирмы «Фулбрайт Кон» не привыкли, чтобы их водили за нос, да еще таким бесстыдным образом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Отель располагался на другом конце города, вернее, в тридцати километрах от Алжира. А сотня динаров составляла всего двадцать пять долларов, так что я согласилась. Проехать в час пик от Манхэттена до аэропорта Кеннеди стоило гораздо дороже.
Мы ехали вдоль главного бульвара. С одной стороны росли большие раскидистые пальмы. Колонны, образующие аркады, украшали фронтоны зданий, расположенных с другой стороны обращенных в сторону алжирского порта. До нас доносилась солоноватая свежесть моря.
В центре портового района, напротив величественного здания отеля «Алетти», мы свернули на бульвар, который круто поднимался в гору. Пока машина ехала вверх, казалось, что здания становились все больше и придвигались все ближе. Белоснежные постройки колониального периода возникали из темноты, словно призраки, шепчущиеся над нашими головами. Они были так близко, что заслоняли почти все усыпанное звездами небо.
К тому времени окончательно стемнело. Вокруг царили мрак и безмолвие ночи. Редкие уличные фонари заставляли деревья отбрасывать тени на белые стены, дорога становилась уже и круче, ведя к самому сердцу Аль-Джезаира — к острову.
На середине подъема мостовая расширялась, образуя круглую площадь с утопающим в зелени фонтаном в центре — словно точка отсчета в системе координат этого вертикального города. С площади открывался вид на лабиринт улочек на вершинах холмов. Когда мы огибали фонтан, фары машины, идущей сзади, неотступно следовали за нами, в то время как слабенькие фары моего такси натужно пытались рассеять душную темноту верхнего города.
— Кто-то едет за нами, — сказала я водителю.
— Да, мадам. — Он взглянул на меня в зеркало и нервно усмехнулся. В тусклом свете на миг блеснули золотые передние зубы. — Эта машина едет за нами от самого аэропорта. Вы, случайно, не шпионка?
— Не говорите чепухи!
— Видите ли, машина, которая нас преследует, принадлежит шефу службы безопасности.
— Начальнику службы безопасности? Он беседовал со мной в аэропорту. Шариф, верно?
— Он самый, — сказал таксист и занервничал еще больше, чем минуту назад.
Мы ехали теперь в верхней части города, и дорога превратилась в узкую ленту, которая извивалась по самому краю крутого обрыва, откуда открывался прекрасный вид на Алжир. Водитель проследил взглядом, как большая черная маш
сворачивает следом за нами.
Город стоял на горбатых холмах, и лабиринт извилистых улочек сбегал с них, подобно языкам лавы, в сторону сверкавшего огнями порта. В заливе мягко покачивались на легкой волне ярко освещенные корабли.
Таксист между тем жал на газ. За очередным поворотом Алжир полностью исчез из виду, и нас поглотила тьма. Вскоре дорога нырнула в какую-то темную лощину. Теперь мы ехали через густой непроходимый лес. Пахло сосновой смолой, ее запах почти полностью заглушал соленое и влажное дыхание моря. Жидкий бледный свет луны не мог проникнуть сквозь густое переплетение веток.
— Это то немногое, что мы можем предпринять, — сказал водитель, по-прежнему настороженно поглядывая в зеркала заднего вида, пока машина неслась через пустынный лес.
Лучше бы он смотрел на дорогу.
— Сейчас мы находимся в месте, которое называется «Les Pins» — «Сосны». Между нами и «Эль-Риядом» только этот сосновый лес. Мы, так сказать, выбрали кратчайший путь.
Дорога по-прежнему шла по холмам, то опускалась, то снова поднималась. Поскольку машина летела на огромной скорости, пару раз, в конце особенно крутого подъема, я почувствовала, как ее колеса отрываются от земли. Омерзительное ощущение.
— У меня полно времени, — сообщила я, вцепившись в под локотник, чтобы ненароком не пробить крышу головой.
— Этот Шариф…— пробормотал таксист. В голосе его слышалось напряжение. — Вы знаете, почему он допрашивал вас в аэропорту?
— Он не допрашивал, — возмутилась я. — Он просто хотел задать мне несколько вопросов. Ведь не так уж много женщин приезжает в Алжир по делам. — Мой смех даже мне самой показался вымученным. — Въезжающим в страну могут задавать любые вопросы, не так ли?
— Мадам. — Таксист покачал головой и как-то странно посмотрел на меня в зеркало. Огни машины, которая ехала за нами, на мгновение осветили нас. — Этот человек, Шариф, он не работает в иммиграционной службе. Это не его работа — приветствовать приезжающих в страну. И поверьте, он следует за вами вовсе не для того, чтобы убедиться, что вы благополучно добрались до места. — Несмотря на то что таксист выдавил из себя эту невинную шутку, голос его по-прежнему дрожал. — у него другая работа, поважнее. — Правда? — спросила я удивленно.
— Он не сказал вам, — констатировал водитель, по-прежнему напряженно поглядывая в зеркало. — Этот человек, П1а-риф… Он — глава тайной полиции.
По словам таксиста выходило, что алжирская тайная полиция представляет собой смесь ФБР, ЦРУ, КГБ и гестапо. Он явно вздохнул с облегчением, когда остановил машину перед входом в отель «Эль-Рияд». Это оказалось невысокое ухоженное здание, утопающее в зелени. Перед входом бил небольшой фонтан с чашей причудливой формы. Отель стоял вдали от городской суеты, на берегу моря. Зеленые кущи создавали иллюзию уединения, длинная подъездная дорожка и украшенный лепниной фасад сияли огнями.
Выйдя из такси, я заметила, как фары преследовавшей нас машины описали дугу, автомобиль развернулся и скрылся среди сосен. Руки водителя дрожали, когда он доставал мои вещи из багажника и относил их в отель.
Я последовала внутрь, расплатилась с таксистом, и он уехал. Я подошла к портье и назвала свое имя. Часы на его столе показывали без четверти десять.
— Мне очень жаль, мадам, — сказал портье. — Согласно моим записям, вы не бронировали номер. К сожалению, мест нет.
Он улыбнулся, пожал плечами и сразу же уткнулся в бумаги. Я что-то не заметила вереницы такси у входа в стоявший на отшибе отель. Тащиться же обратно в Алжир с багажом на горбу через кишащий полицией сосновый лес мне совершенно не улыбалось.
— Должно быть, вы ошиблись, — громко сказала я портье. — Я бронировала номер в этом отеле, и подтверждение пришло неделю назад.
— Наверное, вы заказывали номер в каком-нибудь другом отеле, — заметил он все с той же вежливой улыбкой, которая похоже, была национальной чертой алжирцев.
И будь я проклята, если этот тип снова не повернулся ко мне спиной!
Мне вдруг показалось, что все это неспроста. Может, эта равнодушная спина была прелюдией, разминкой перед тем, что здесь называлось «торговаться»? Кто знает, возможно, арабы считают, что торговаться следует по любому поводу: не только из-за крупных контрактов на консультационные услуги, но и из-за номера в отеле? Чтобы проверить свою теорию, я достала банкноту достоинством пятьдесят динаров и подтолкнула ее к портье.
— Будьте так любезны, присмотрите за моим багажом — я оставлю его здесь, у стойки. Шариф, шеф службы безопасности, рассчитывает, что найдет меня здесь. Пожалуйста, когда он появится, скажите ему, что я в баре.
При этом я не так уж покривила душой. Шариф действительно рассчитывал найти меня в этом отеле, потому как его головорезы следовали за мной до самых дверей. А портье вряд ли решится позвонить такому крутому парню, как Шариф, чтобы проверить, с кем тот собрался пить коктейли сегодня вечером.
— Ах, пожалуйста, простите меня, мадам! — воскликнул дежурный и поспешно принялся просматривать свой журнал, не забыв, однако, почти неуловимым движением забрать банкноту. — Я только что обнаружил, что вы все-таки бронировали номер. — Он что-то отметил в своем журнале и посмотрел на меня все с той же очаровательной улыбкой. — Позвать носильщика, чтобы он отнес ваш багаж в номер?
— Это будет очень мило с вашей стороны.
Ко мне тут же подбежал носильщик, я вручила ему несколько банкнот и сказала портье:
— Я пока немного здесь осмотрюсь. Пожалуйста, пусть ваш служащий принесет мне ключ, когда закончит с чемоданами. Я буду в баре.
— Хорошо, мадам, — сияя улыбкой, произнес портье.
Я поправила сумочку на плече и отправилась искать бар. Свернув за угол, я оказалась в просторном белоснежном атриуме. Стены здесь были украшены причудливой лепниной и плавно переходили в своды купола. Через отверстия, оставленные в куполе, проглядывало звездное небо. До верхней точки купола было футов пятьдесят. Напротив вестибюля на высоте тридцати футов располагался зал для коктейлей. С террасы низвергался вниз настоящий водопад. Стена воды разбивалась о камни, уложенные внизу, превращалась в водяную пыль и стекала в бассейн, сделанный прямо в мраморном полу вестибюля.
В зал вели две спиральные лестницы по обе стороны от водопада. Я выбрала левую, пересекла вестибюль и стала подниматься. В стенах были проделаны отверстия, сквозь которые росли цветущие деревья. Через перила балюстрады были переброшены тканые ковры приятной расцветки, они низвергались вниз с высоты пятнадцати футов и собирались внизу великолепными складками.
Пол в зале был выложен мраморными плитами самых разнообразных форм и расцветок. Они образовывали сложный и очень красивый орнамент. По залу были в живописном беспорядке разбросаны столики, рядом с которыми стояли кожаные диванчики. К каждому такому месту для отдыха прилагался медный поднос, толстый и пушистый плед, цветастый персидский ковер на полу и латунный самовар. И хотя зал был просторным, а огромные арочные окна в противоположной стене выходили на море, хозяевам отеля удалось создать в нем атмосферу уюта и уединения.
Усевшись на кожаный диван, я сделала официанту заказ. Он порекомендовал мне местное пиво. Все окна в зале были распахнуты, с воды дул легкий приятный бриз. Внизу лениво плескалось море, тихий шум волн убаюкивал и успокаивал, И впервые с тех пор, как я покинула Нью-Йорк, я позволила себе немного расслабиться.
Официант принес поднос с пивом. Кроме бокала на подносе был ключ от моего номера.
— Мадам найдет свою комнату по ту сторону сада, — сказал мне официант, махнув рукой куда-то в темноту за террасой. В тусклом лунном свете я ничего толком не смогла там разглядеть. — Пройдете через лабиринт до дерева луноцвета, его бутоны очень сильно пахнут. Номер сорок четыре — сразу за этим деревом. Там отдельный вход.
Пиво оказалось с цветочным привкусом, но не сладкое, с легким древесным ароматом. Я выпила и заказала еще. Дожидаясь пива, я все думала о вопросах, которые задавал мне Щариф. Но потом решила отложить догадки и предположения до того времени, когда я соберусь как следует изучить книги, которые подсунул мне Ним. И, выбросив из головы мысли о Шарифе, я принялась думать о будущей работе. Завтра утром я собиралась навестить министра. Какую стратегию выбрать в разговоре с ним? Я вспомнила о трудностях, с которыми столкнулись Фулбрайт и партнеры, пытаясь добиться подписания контракта. Странная история.
Министр промышленности и энергетики, тип по имени Абдельсалам Белейд, согласился на встречу с представителями компании неделю назад. Подразумевалось, что это будет официальная церемония подписания контракта. Шестеро менеджеров, истратив кучу денег, прилетели в Алжир с полным кейсом шампанского «Дом Периньон» и обнаружили, что министр Белейд «отбыл из страны по делам». Менеджеры неохотно согласились на встречу с его заместителем Эмилем Камилем Кадыром. С тем самым Кадыром, который, как обратил внимание Шариф, подписал мою визу.
Ожидая в приемной, пока Кадыр освободится и соизволит встретиться с ними, менеджеры заметили группу японских банкиров. Японцы гурьбой топали в сторону лифта, а в их толпу затесался не кто иной, как Белейд, якобы отсутствующий в Алжире.
Партнеры фирмы «Фулбрайт Кон» не привыкли, чтобы их водили за нос, да еще таким бесстыдным образом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108