Спокойно пообедав, по дороге в управление зашёл ещё раз в универмаг и купил на всякий случай две кассеты. До конца дня он записал и эти две — в них уложилось уже все, до последнего сообщения о смерти секретаря ЦК.
Кончился рабочий день, распрощалась, уходя, секретарша, а прокурор не спешил возвращаться в гостиницу: к вечеру у него созрел ещё один план, но он не мог реализовать его, пока рядом находилась Татьяна Сергеевна — верная помощница Шубарина. Как только стихли шаги на всех этажах, Амирхан Даутович запер дверь приёмной и направился в кабинет Японца. Вчера, набивая деньгами «дипломат», он заметил там и кое-какие бумаги — может, в них хранились тайны, недоступные ему? В первой же папке он обнаружил расписки на крупные суммы денег — может, фамилии этих людей и окажутся недостающим звеном в будущем расследовании? Не менее любопытные данные содержали и другие папки, но Амирхан Даутович особенно вчитываться не стал, решил, что у него будет время внимательно ознакомиться с ними. Он аккуратно выбрал из папок представляющие интерес бумаги и сложил в свой «дипломат». Закрывая сейф, вспомнил о деньгах и решил на всякий случай навести на ложный след: пусть подумают, что это из корысти юрист совершил примитивное ограбление. В несколько приёмов он перенёс деньги Шубарина к себе в сейф и, внимательно оглядев кабинет, спустился вниз, твёрдо зная, что сюда больше уже никогда не вернётся.
Вечером, поужинав один в «Лидо», чему Адик очень удивился, он вышел на последнюю прогулку в «Лас-Вегасе». В раздумье прошёл до Шанхая, куда добирался крайне редко, но окончательного решения, где обратиться к властям, так и не принял; в любом варианте оказывалось много «за» и «против». Вернувшись в гостиницу, когда музыканты уже покидали ресторан, Амирхан Даутович и у себя в номере ещё долго взвешивал свои шансы. Собираться в дорогу, даже если он и надумал ехать в Москву, надо налегке: любая лишняя вещь в руках наверняка привлекла бы внимание и осложнила отъезд — рисковать не следовало. Утро вечера мудрёнее — вспомнил бывший прокурор поговорку; так тому и быть — окончательное решение примет утром.
Спал он крепко, но среди ночи его поднял междугородный звонок. Амирхан Даутович долго не мог проснуться — ему казалось, что звонок он слышит во сне. Звонил Шубарин. Говорил он как всегда спокойно, не торопясь, расспросил прежде о самочувствии, успел пошутить насчёт богатырского сна, спросил, как Файзиев, и только под конец выложил суть, да и то, если бы кто подслушивал, вряд ли что понял бы. Он сказал, что Коста приедет завтра после обеда прямо на работу. На вопрос, когда вернётся из командировки сам, ответил неопределённо: мол, обстановка требует его присутствия здесь. На том и распрощались.
«Деньги, значит, понадобились», — подумал бесстрастно Азларханов. Как ни странно, ни звонок, ни сообщение Шубарина не взволновали его, и он быстро заснул снова.
Проснулся он чуть раньше обычного, принял душ, сделал зарядку, чем себя обычно не обременял, но что бы он ни делал, свербила неотложная мысль: куда?
Но утро все-таки подсказало выход, он сказал себе: ты ещё доберись до Ташкента, там решишь. До открытия ресторана оставалось ещё с полчаса, Амирхан Даутович не стал терять времени на завтрак и, подхватив «дипломат», спустился вниз. Минут десять он стоял у подъезда, словно дожидаясь машины, а потом не спеша, переулками, направился в сторону автостанции. Похоже, за ним никто не шёл.
В «Лас-Вегасе» делали остановку все проходящие на Ташкент междугородные автобусы — это тоже была заслуга Шубарина: он никак не мог упустить такой поток покупателей. Здесь следовало быть осторожным и по возможности не привлекать к себе внимания: его-то теперь многие хорошо знали. Поэтому, подойдя к автовокзалу, уже оживлённому, несмотря на раннее утро, он сразу наметил план. Проходящие машины останавливались на площади где придётся, ни о каком порядке не могло быть и речи, и он понял, что ему лучше всего следует дождаться автобуса, который станет рядом с газетным киоском, — там всегда толпилась небольшая очередь, киоск торговал всякой мелочью: сигаретами, мылом, пластиковыми пакетами, книгами. Нужно было подойти к киоску в самый последний момент, когда отходящий автобус даст предупредительный сигнал. Такая удача выпала ему минут через пятнадцать, и он чуть не на ходу вскочил в отправляющийся «Икарус».
Автобус шёл издалека, из Карши, и Амирхан Даутович, пробираясь по проходу к свободному месту в конце салона, не увидел ни одного знакомого лица — это его успокоило. Экспресс вышел из Карши на рассвете, и большинство пассажиров спали или дремали, сонное настроение передалось и Азларханову, и через полчаса задремал и он. Наверное, оттого, что его преследовала неотвязная мысль — куда? — ему приснилась Москва, но не Москва его молодости, а столица, которую он покинул всего несколько дней назад. Снился богатый зал бывшего «Яра», цыгане, а за столом, рядом с Гольдбергом, дед Шубарина в купеческой тройке, с золотой цепью поперёк живота: он что-то грозно выговаривал Артуру Александровичу в праздничном белом костюме, за спиной которого стояли, держа руки в карманах, Коста и Ашот.
За столом через проход он вдруг увидел Николая Фёдоровича Кравцова и рядом с ним ещё несколько ребят, с которыми заканчивал аспирантуру в Москве. Удивительным в этом сумбурном сне оказалось то, что он ясно представлял лица своих давних товарищей, особенно чётко он видел Колю Кравцова, болельщика «Спартака», а ведь все это время, получив его телефон от Шубарина, он никак не мог вспомнить его внешность. Перед московским прокурором на столе лежали бумаги и кассеты, что сложил он вчера в «дипломат», и Кравцов твёрдо говорил: «Все ясно, всех выведем на чистую воду, всех…»
В этот момент он очнулся — автобус тряхнуло. Глянул на часы: и задремал-то всего на пятнадцать минут. Сонливость как рукой сняло. Значит, в Москву надо ехать — слишком уж большие возможности тут у Артура Александровича и его покровителей, тем более если коротышка из Заркента добьётся своего. В Москву, только в Москву! — решил Амирхан Даутович. И до самого города вглядывался в унылый придорожный пейзаж, голые хлопковые поля и тысячи людей на них, собирающих хлопок.
При въезде в Ташкент, на Куйлюке, сошло несколько корейцев, в самый последний момент последовал за ними и Азларханов. Он остановил первую попавшуюся частную машину и, протягивая десятку, сказал: «В аэропорт опаздываю». Купюра сработала безотказно. Выстояв очередь в билетную кассу с полчаса, он подал в окошко свой паспорт и попросил:
— Пожалуйста, билет в Москву, на ближайший рейс.
Кассирша удивлённо посмотрела на него и ответила:
— Гражданин, в Москву даже на завтра нет билетов, — и, считая, что разговор окончен, сказала: — Следующий…
От неожиданного сообщения Амирхан Даутович растерялся. Но, отойдя от окошка кассы, вспомнил ещё один ход, который нынче, увы, знает стар и млад. Увидев у свободной стойки для регистрации двоих в форме Аэрофлота, решил попытать удачи.
Поставив «дипломат» на стойку, сказал без обиняков:
— Молодые люди, помогите улететь в Москву ближайшим рейсом — вот вам за содействие, — и положил перед ними сторублевую купюру.
Общение с Шубариным приносило свои плоды. Служащие переглянулись и, понимая, что из-за «дипломата» денег никто не видит, быстро убрали бумажку. Тот, что помоложе, сказал:
— Давай, дядя, паспорт и деньги и подходи через полчаса — фирма гарантирует.
Действительно, через полчаса билет был у него. Отдавая его, нагловатый молодой человек пообещал:
— Пожалуйста, подходите в любое время дня и ночи, мы рады будем вас обслужить и отправим непременно, даже если и придётся кого-то снять с рейса.
Амирхан Даутович благодарить не стал, хотя немало удивился необычной гарантии сервиса в Ташкентском аэропорту. Заполучив билет, он глянул на часы: до регистрации оставалось ещё пять часов. «Многовато», — подумал он и, понимая, что аэропорт не самое безопасное для него место, решил поехать в город — время переваливало за полдень и не мешало поесть.
До ресторана «Ташкент» в центре города он добрался быстро, на площади перед гостиницей купил газеты и направился в обеденный зал. Просидев с полчаса, без всякого внимания к себе со стороны официантов, он отметил, что услужливый и все понимающий Адик остался для него навсегда в прошлом, следовало привыкать вновь к нормальной жизни. Но опять выручил Шубарин, или точнее — его подарок: на глаза кому-то из обслуги бросились его часы, золотой «Роллекс», особый знак или мета состоятельных людей, и уже через минуту возле него засуетились сразу два официанта. Этот пустячный эпизод поднял настроение прокурора, снял напряжение, и он уже не сопротивлялся атаке молодых прохиндеев, быстро заставлявших стол закусками, фруктами, зеленью. Принесли и немного коньяку, заговорщически шепнув при этом: «Французский, „Камю“, только для вас».
Заканчивая обед, он глянул на часы и машинально отметил: Коста, наверное, уже в «Лас-Вегасе». Мысль о Коста, почему-то не задержалась, он спокойно допил зелёный чай с лимоном, расплатился. И только оказавшись на площади перед оперным театром, где он собирался посидеть у фонтана с газетами, опять вспомнил о Коста и вдруг ужаснулся своему просчёту. Какой аэропорт! Какая Москва! Уже час как Коста, не найдя его в «Лас-Вегасе», связался с Шубариным, и они давно подняли всех своих в Ташкенте и прежде всего перекрыли аэропорт. Те же услужливые ребята в форме за те же деньги уже небось доложили дружкам Ашота, купил ли человек по фамилии Азларханов билет в Москву, и там поджидают его сейчас незнакомые люди. Нет, в аэропорт хода не было, он опоздал…
«Спокойно, спокойно! — уговаривал он себя. — Безвыходных ситуаций не бывает». И понял, что у него единственный шанс, который он держал про запас, на всякий случай, — связаться с Эркином Джураевым. Но этот шанс сейчас, похоже, единственный.
Он направился к ближнему автомату и, набрав телефон МВД, который ещё помнил, узнал, как найти Джураева. Через минуту он уже звонил в уголовный розыск республики, который сейчас возглавлял Джураев. Трубку взяла секретарша, она ответила, что полковник Джураев проводит совещание. Узнав, когда закончится, он попросил передать, что прокурор Азларханов через час ждёт Джураева у республиканской прокуратуры по чрезвычайно важному делу.
Амирхан Даутович вернулся на скамейку у фонтана, потому что прокуратура, где он назначил свидание полковнику Джураеву, находилась недалеко, — если идти пешком, то с полчаса, не больше. Не читалось и не сиделось, и, поднявшись, он не спеша направился к парку Горького — отсюда до прокуратуры оставалось уж всего ничего. В парке он выстоял небольшую очередь и выпил квасу — от волнения мучила жажда.
Время приближалось к назначенному сроку, и он двинулся к прокуратуре.
В прокуратуре он был в последний раз пять лет назад. «Какие там нынче перемены?» — размышлял Амирхан Даутович. Вспоминал людей, на чью помощь он мог рассчитывать. Задумавшись, он незаметно подошёл к самой прокуратуре, оставалось метров тридцать — сорок, когда, подняв голову, он неожиданно увидел невдалеке, на другой стороне улицы, Джиоева. Можно сказать, они одновременно заметили друг друга — наверное, Коста проглядел его, потому что ждал с другой стороны, к тому же прокурор шёл в тени деревьев.
Коста на всякий случай держался от прокуратуры на некотором расстоянии, прокурор оказался ближе, и, мгновенно оценив ситуацию, Джиоев рванулся первым. Амирхан Даутович на какую-то долю секунды замер, парализованный неожиданностью, но рывок Коста вывел его из шока, и он тоже бросился к спасительному зданию.
Хотя ему оставалось пробежать гораздо меньше, чем Джиоеву, он со страхом ощутил, что не успеет, что сердце уже подкатило к горлу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Кончился рабочий день, распрощалась, уходя, секретарша, а прокурор не спешил возвращаться в гостиницу: к вечеру у него созрел ещё один план, но он не мог реализовать его, пока рядом находилась Татьяна Сергеевна — верная помощница Шубарина. Как только стихли шаги на всех этажах, Амирхан Даутович запер дверь приёмной и направился в кабинет Японца. Вчера, набивая деньгами «дипломат», он заметил там и кое-какие бумаги — может, в них хранились тайны, недоступные ему? В первой же папке он обнаружил расписки на крупные суммы денег — может, фамилии этих людей и окажутся недостающим звеном в будущем расследовании? Не менее любопытные данные содержали и другие папки, но Амирхан Даутович особенно вчитываться не стал, решил, что у него будет время внимательно ознакомиться с ними. Он аккуратно выбрал из папок представляющие интерес бумаги и сложил в свой «дипломат». Закрывая сейф, вспомнил о деньгах и решил на всякий случай навести на ложный след: пусть подумают, что это из корысти юрист совершил примитивное ограбление. В несколько приёмов он перенёс деньги Шубарина к себе в сейф и, внимательно оглядев кабинет, спустился вниз, твёрдо зная, что сюда больше уже никогда не вернётся.
Вечером, поужинав один в «Лидо», чему Адик очень удивился, он вышел на последнюю прогулку в «Лас-Вегасе». В раздумье прошёл до Шанхая, куда добирался крайне редко, но окончательного решения, где обратиться к властям, так и не принял; в любом варианте оказывалось много «за» и «против». Вернувшись в гостиницу, когда музыканты уже покидали ресторан, Амирхан Даутович и у себя в номере ещё долго взвешивал свои шансы. Собираться в дорогу, даже если он и надумал ехать в Москву, надо налегке: любая лишняя вещь в руках наверняка привлекла бы внимание и осложнила отъезд — рисковать не следовало. Утро вечера мудрёнее — вспомнил бывший прокурор поговорку; так тому и быть — окончательное решение примет утром.
Спал он крепко, но среди ночи его поднял междугородный звонок. Амирхан Даутович долго не мог проснуться — ему казалось, что звонок он слышит во сне. Звонил Шубарин. Говорил он как всегда спокойно, не торопясь, расспросил прежде о самочувствии, успел пошутить насчёт богатырского сна, спросил, как Файзиев, и только под конец выложил суть, да и то, если бы кто подслушивал, вряд ли что понял бы. Он сказал, что Коста приедет завтра после обеда прямо на работу. На вопрос, когда вернётся из командировки сам, ответил неопределённо: мол, обстановка требует его присутствия здесь. На том и распрощались.
«Деньги, значит, понадобились», — подумал бесстрастно Азларханов. Как ни странно, ни звонок, ни сообщение Шубарина не взволновали его, и он быстро заснул снова.
Проснулся он чуть раньше обычного, принял душ, сделал зарядку, чем себя обычно не обременял, но что бы он ни делал, свербила неотложная мысль: куда?
Но утро все-таки подсказало выход, он сказал себе: ты ещё доберись до Ташкента, там решишь. До открытия ресторана оставалось ещё с полчаса, Амирхан Даутович не стал терять времени на завтрак и, подхватив «дипломат», спустился вниз. Минут десять он стоял у подъезда, словно дожидаясь машины, а потом не спеша, переулками, направился в сторону автостанции. Похоже, за ним никто не шёл.
В «Лас-Вегасе» делали остановку все проходящие на Ташкент междугородные автобусы — это тоже была заслуга Шубарина: он никак не мог упустить такой поток покупателей. Здесь следовало быть осторожным и по возможности не привлекать к себе внимания: его-то теперь многие хорошо знали. Поэтому, подойдя к автовокзалу, уже оживлённому, несмотря на раннее утро, он сразу наметил план. Проходящие машины останавливались на площади где придётся, ни о каком порядке не могло быть и речи, и он понял, что ему лучше всего следует дождаться автобуса, который станет рядом с газетным киоском, — там всегда толпилась небольшая очередь, киоск торговал всякой мелочью: сигаретами, мылом, пластиковыми пакетами, книгами. Нужно было подойти к киоску в самый последний момент, когда отходящий автобус даст предупредительный сигнал. Такая удача выпала ему минут через пятнадцать, и он чуть не на ходу вскочил в отправляющийся «Икарус».
Автобус шёл издалека, из Карши, и Амирхан Даутович, пробираясь по проходу к свободному месту в конце салона, не увидел ни одного знакомого лица — это его успокоило. Экспресс вышел из Карши на рассвете, и большинство пассажиров спали или дремали, сонное настроение передалось и Азларханову, и через полчаса задремал и он. Наверное, оттого, что его преследовала неотвязная мысль — куда? — ему приснилась Москва, но не Москва его молодости, а столица, которую он покинул всего несколько дней назад. Снился богатый зал бывшего «Яра», цыгане, а за столом, рядом с Гольдбергом, дед Шубарина в купеческой тройке, с золотой цепью поперёк живота: он что-то грозно выговаривал Артуру Александровичу в праздничном белом костюме, за спиной которого стояли, держа руки в карманах, Коста и Ашот.
За столом через проход он вдруг увидел Николая Фёдоровича Кравцова и рядом с ним ещё несколько ребят, с которыми заканчивал аспирантуру в Москве. Удивительным в этом сумбурном сне оказалось то, что он ясно представлял лица своих давних товарищей, особенно чётко он видел Колю Кравцова, болельщика «Спартака», а ведь все это время, получив его телефон от Шубарина, он никак не мог вспомнить его внешность. Перед московским прокурором на столе лежали бумаги и кассеты, что сложил он вчера в «дипломат», и Кравцов твёрдо говорил: «Все ясно, всех выведем на чистую воду, всех…»
В этот момент он очнулся — автобус тряхнуло. Глянул на часы: и задремал-то всего на пятнадцать минут. Сонливость как рукой сняло. Значит, в Москву надо ехать — слишком уж большие возможности тут у Артура Александровича и его покровителей, тем более если коротышка из Заркента добьётся своего. В Москву, только в Москву! — решил Амирхан Даутович. И до самого города вглядывался в унылый придорожный пейзаж, голые хлопковые поля и тысячи людей на них, собирающих хлопок.
При въезде в Ташкент, на Куйлюке, сошло несколько корейцев, в самый последний момент последовал за ними и Азларханов. Он остановил первую попавшуюся частную машину и, протягивая десятку, сказал: «В аэропорт опаздываю». Купюра сработала безотказно. Выстояв очередь в билетную кассу с полчаса, он подал в окошко свой паспорт и попросил:
— Пожалуйста, билет в Москву, на ближайший рейс.
Кассирша удивлённо посмотрела на него и ответила:
— Гражданин, в Москву даже на завтра нет билетов, — и, считая, что разговор окончен, сказала: — Следующий…
От неожиданного сообщения Амирхан Даутович растерялся. Но, отойдя от окошка кассы, вспомнил ещё один ход, который нынче, увы, знает стар и млад. Увидев у свободной стойки для регистрации двоих в форме Аэрофлота, решил попытать удачи.
Поставив «дипломат» на стойку, сказал без обиняков:
— Молодые люди, помогите улететь в Москву ближайшим рейсом — вот вам за содействие, — и положил перед ними сторублевую купюру.
Общение с Шубариным приносило свои плоды. Служащие переглянулись и, понимая, что из-за «дипломата» денег никто не видит, быстро убрали бумажку. Тот, что помоложе, сказал:
— Давай, дядя, паспорт и деньги и подходи через полчаса — фирма гарантирует.
Действительно, через полчаса билет был у него. Отдавая его, нагловатый молодой человек пообещал:
— Пожалуйста, подходите в любое время дня и ночи, мы рады будем вас обслужить и отправим непременно, даже если и придётся кого-то снять с рейса.
Амирхан Даутович благодарить не стал, хотя немало удивился необычной гарантии сервиса в Ташкентском аэропорту. Заполучив билет, он глянул на часы: до регистрации оставалось ещё пять часов. «Многовато», — подумал он и, понимая, что аэропорт не самое безопасное для него место, решил поехать в город — время переваливало за полдень и не мешало поесть.
До ресторана «Ташкент» в центре города он добрался быстро, на площади перед гостиницей купил газеты и направился в обеденный зал. Просидев с полчаса, без всякого внимания к себе со стороны официантов, он отметил, что услужливый и все понимающий Адик остался для него навсегда в прошлом, следовало привыкать вновь к нормальной жизни. Но опять выручил Шубарин, или точнее — его подарок: на глаза кому-то из обслуги бросились его часы, золотой «Роллекс», особый знак или мета состоятельных людей, и уже через минуту возле него засуетились сразу два официанта. Этот пустячный эпизод поднял настроение прокурора, снял напряжение, и он уже не сопротивлялся атаке молодых прохиндеев, быстро заставлявших стол закусками, фруктами, зеленью. Принесли и немного коньяку, заговорщически шепнув при этом: «Французский, „Камю“, только для вас».
Заканчивая обед, он глянул на часы и машинально отметил: Коста, наверное, уже в «Лас-Вегасе». Мысль о Коста, почему-то не задержалась, он спокойно допил зелёный чай с лимоном, расплатился. И только оказавшись на площади перед оперным театром, где он собирался посидеть у фонтана с газетами, опять вспомнил о Коста и вдруг ужаснулся своему просчёту. Какой аэропорт! Какая Москва! Уже час как Коста, не найдя его в «Лас-Вегасе», связался с Шубариным, и они давно подняли всех своих в Ташкенте и прежде всего перекрыли аэропорт. Те же услужливые ребята в форме за те же деньги уже небось доложили дружкам Ашота, купил ли человек по фамилии Азларханов билет в Москву, и там поджидают его сейчас незнакомые люди. Нет, в аэропорт хода не было, он опоздал…
«Спокойно, спокойно! — уговаривал он себя. — Безвыходных ситуаций не бывает». И понял, что у него единственный шанс, который он держал про запас, на всякий случай, — связаться с Эркином Джураевым. Но этот шанс сейчас, похоже, единственный.
Он направился к ближнему автомату и, набрав телефон МВД, который ещё помнил, узнал, как найти Джураева. Через минуту он уже звонил в уголовный розыск республики, который сейчас возглавлял Джураев. Трубку взяла секретарша, она ответила, что полковник Джураев проводит совещание. Узнав, когда закончится, он попросил передать, что прокурор Азларханов через час ждёт Джураева у республиканской прокуратуры по чрезвычайно важному делу.
Амирхан Даутович вернулся на скамейку у фонтана, потому что прокуратура, где он назначил свидание полковнику Джураеву, находилась недалеко, — если идти пешком, то с полчаса, не больше. Не читалось и не сиделось, и, поднявшись, он не спеша направился к парку Горького — отсюда до прокуратуры оставалось уж всего ничего. В парке он выстоял небольшую очередь и выпил квасу — от волнения мучила жажда.
Время приближалось к назначенному сроку, и он двинулся к прокуратуре.
В прокуратуре он был в последний раз пять лет назад. «Какие там нынче перемены?» — размышлял Амирхан Даутович. Вспоминал людей, на чью помощь он мог рассчитывать. Задумавшись, он незаметно подошёл к самой прокуратуре, оставалось метров тридцать — сорок, когда, подняв голову, он неожиданно увидел невдалеке, на другой стороне улицы, Джиоева. Можно сказать, они одновременно заметили друг друга — наверное, Коста проглядел его, потому что ждал с другой стороны, к тому же прокурор шёл в тени деревьев.
Коста на всякий случай держался от прокуратуры на некотором расстоянии, прокурор оказался ближе, и, мгновенно оценив ситуацию, Джиоев рванулся первым. Амирхан Даутович на какую-то долю секунды замер, парализованный неожиданностью, но рывок Коста вывел его из шока, и он тоже бросился к спасительному зданию.
Хотя ему оставалось пробежать гораздо меньше, чем Джиоеву, он со страхом ощутил, что не успеет, что сердце уже подкатило к горлу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48