Начальник заверил меня, что видел Олмонда у руля его яхты, отплывавшей в Моркам в прошлую субботу. Я попросил его связаться со штурманом, дежурившим в воскресенье. Обычно по воскресным вечерам, когда яхтсмены возвращаются в гавань, они связываются по радио с диспетчерской службой, чтоб навести справки об уровне воды. Штурман припомнил вызов с яхты «Дух холмов», но уверенно сказал, что голос принадлежал не Олмонду. «Дух» – не самая большая яхта в клубе, управлять ею не очень сложно, но кто бы там ни стоял у руля в воскресенье, ясно было одно: человек совершенно незнаком с местными водами. Вход в устье Уира помечен светящимися буйками, и яхты выстраиваются там цепочкой, так как малейшее отклонение от курса может обернуться бедой. А в прошлое воскресенье «Дух холмов» уклонился на восток и сел на мель, причем яхтсмен, вместо того, чтоб дождаться прилива, вызвал буксир. На берегу за буксир платил не Олмонд, а низенький человек, не местный и от морского дела, судя по всему, далекий. Ему даже в голову не пришло поднять киль. Именем незнакомца никто в диспетчерской не поинтересовался – береговая служба не следит за тем, кто возвращается в порт. В ее обязанности входит уход за яхтами, а люди могут побеспокоиться о себе сами. Члены клуба знакомы друг с другом, часто приглашают на яхты друзей. Олмонд оплатил все расходы по содержанию яхты на год вперед. Никого не удивило, что за буксир расплачивался незнакомец: хозяин яхты тем временем мог отлеживаться на борту «после вчерашнего», ведь люди приезжают сюда отдыхать. Олмонд мог бы спокойно выходить в море в одиночку, но всегда предпочитал брать с собой кого-нибудь из клуба.
Разговорить начальника порта оказалось легко, а вот показать мне яхту Олмонда он решился не сразу, оправдываясь тем, что может потерять место.
– В таком случае мне придется выписать в полиции ордер на обыск, – заметил я как ни в чем не бывало.
– Знаете, на этих яхтах такое дорогущее оборудование, – не уступал он.
– Мы вряд ли сможем унести с тобой якорь, – подала голос Жанин, – сами видите, с нами двое маленьких детей.
Он с сомнением оглядел Жанин и детей, но запер свой кабинет и повел нас на причал.
– Понимаете, на яхтах часто случаются мелкие кражи, поэтому у нас тут забор и специальное освещение.
– Если захотите, можете нас обыскать, – ответила Жанин. – Да, совсем забыла вам сказать, что я журналист. Уверена, мою газету заинтересует рассказ о начальнике порта, который не принял мер в критической ситуации.
Скрепя сердце он довел нас до яхты «Дух холмов» и попросил подождать, пока он не исследует ее сам.
– Там не все в порядке, – сказал он, вернувшись. – Кто-то оставил дверь каюты незапертой.
Я взошел на борт, и он показал мне дверь. По свободно болтавшемуся крючку я понял, что замок был сорван. Я пнул дверь ногой, и мы увидели, что каюта перевернута вверх дном.
– Я звоню в полицию, – сказала Жанин, когда я выбрался обратно на причал.
– Мы вызовем Каллена. Операция «Калверли» продолжается. Если Деверо-Олмонд последовал за Сэмом Леви, первым об этом должен узнать Каллен.
Упоминание о Каллене вызвало неожиданную реакцию моего организма. Сначала я ощутил неприятную слабость, потом земля ушла из-под ног – я потерял сознание. Очнувшись, я понял, что лежу на причале, и услыхал голос Жанин. Она говорила обо мне:
– На днях он попал в аварию. Я должна была убедить его остаться дома.
– Хотите, чтоб я вызвал «скорую»?
– Нет, лучше такси. Главное – доехать до места, где мы остановились.
– Я вот что хотел сказать… Ваш друг, он упоминал о полиции… Я думаю, он преувеличивает. Знаете, эти яхтсмены часто уходят на сутки, а потом возвращаются на другой яхте. Не стоит драматизировать. Приятель, который был с Деверо-Олмондом, мог где-нибудь его высадить, а яхту привести к месту прикола. За сутки легко доплыть до Ирландии, не говоря уж о Северном Уэльсе или острове Мэн. Он мог сойти где угодно, да хоть в Ливерпуле. Нам бы и в голову не пришло волноваться о Деверо-Олмонде, пока вы тревогу не забили. В нашем морском деле он профессионал. Случись беда, тот человек, который сопровождал его, первым бы сообщил нам.
– А чем объяснить разгром в каюте?
– Все так, – согласился начальник порта, – но я видывал картины и похлеще. Яхта ведь села на мель, значит, удар был сильный. Парень мог разволноваться, начать сбрасывать вещи, чтоб облегчить вес судна…
– Жанин, – позвал я слабым голосом.
Мне казалось, что я гляжу на мир в телескоп, но с обратной стороны.
– Безмозглый! Тебе в кровати нужно лежать. И ты отправишься туда сию же минуту!
42
Только во вторник я почувствовал, что могу расстаться с кроватью.
– Дейв, может, нам вернуться домой? – спросила Жанин, как только я спустил ноги на пол. – Селеста названивает каждый час. В Манчестере дел полно. Твое агентство завалено работой. Я давала Селесте всякие указания, пока ты спал. Думаю, нам следует вернуться в Манчестер.
– Но ты с детьми на каникулах.
– Хорошенькие каникулы! Сначала мне угрожает Хэрроу, потом мой друг тащит меня за собой на поиски жертвы убийства. Нет уж, я лучше дома посижу.
– Как хочешь, – упавшим голосом сказал я.
– И нечего дуться, Дейв. В твоем положении полезно вспомнить, что ты не сверхчеловек. А ты возомнил, что автомобильная катастрофа обойдется без последствий.
– Но я…
– Помолчи и послушай меня. Не знаю, жив этот твой Деверо-Олмонд или нет. Мне все равно. Меня заботят только дети и ты. И я не хочу, чтоб в ближайшее время мне сообщили об очередной переделке, в которую ты попал.
– Я понимаю.
– Понимаешь? Сомневаюсь. Я предлагаю тебе бросить это дело и вернуться с нами домой, чтоб начать нашу жизнь по-новому. Со мной не просто, я знаю. Но с тобой еще хуже – ты одержим этой уличной девкой и ее проблемами.
Я был слишком слаб, чтоб возражать, и Жанин приняла мое молчание за согласие. По крайней мере, мне так показалось. В голове беспорядочно скакали мысли. Я был не уверен, что тот, кто прикончил Деверо-Олмонда (в том, что он мертв, сомнений не возникало), остановится. Кто следующий в списке убийцы? Возможно, что и я.
– С отъездом улажено, – заключила Жанин резким голосом. – Теперь Генри Талбот. С ним я тоже договорюсь. Предложу ему видеться с детьми в определенное время, так что можешь забыть о Клайде Хэрроу и его грязном шантаже. Пусть эта свинья искупается в помоях.
Несколько дней мы с Жанин практически не виделись. Манчестер заливали дожди, и остаток каникул я провел с детьми, сидя перед телевизором. Дженни время от времени уходила к себе почитать. Ллойд мог не отходить от экрана сутками, наслаждаясь одними и теми же видеозаписями. Жанин не возвращалась к разговору о браке, а я не напоминал ей об этом. В субботу у меня хватило сил дойти пешком до Медоуз. В воскресенье мы вчетвером отправились на велосипедную прогулку. Я совершенно взмок, не проехав и полукилометра, но меня радовало и подстегивало само желание войти в прежнюю спортивную форму.
В понедельник я вышел на работу и обнаружил, что в отличие от политической жизни, где неделя считается большим сроком, в частном сыскном агентстве неделя может обернуться вечностью. В дверях я столкнулся с двумя отлично одетыми молодыми людьми, белым и мулатом. Я их раньше не встречал, а вот они, как я сразу понял, уже освоились в «Робин Гуд Инвестигейшнз». Один из них, удивившись, что я вошел в офис первым, окинул меня взглядом, вопрошавшим, какое я имею на то право. Они прошагали через приемную и скрылись за внутренней дверью.
Приемную я совершенно не узнал. Только присутствие Селесты свидетельствовало о том, что я не ошибся адресом. Но и она в непривычном для меня деловом костюме в полоску восседала теперь за новым, огромных размеров столом. Вид у нее был не менее грозный и решительный, чем у готового ринуться в атаку танка. Стены в приемной перекрасили в яркие цвета, мебель поменяли. Мой просторный кабинет превратился в несколько крошечных ульев. Я насчитал шесть, в каждом из которых стоял стол с телефоном и шкаф для папок. Проводя для меня экскурсию по офису, Селеста сияла от счастья.
– Все это мы решили перепланировать еще неделю назад. Теперь у нас могут одновременно работать шесть агентов, принимая клиентов в отдельных комнатах. Там же они могут составлять отчеты и выполнять всякую кабинетную работу.
– Селеста, кого ты имела в виду, когда сказала «мы решили»? – хмуро поинтересовался я.
Она поглядела на меня, не скрывая удивления:
– Как это кого? Мисс Уайт и себя. Я думала, она все это с вами обсуждала.
– Понятно. А где же мой кабинет, Селеста?
– Видите ли, Жанин… то есть мисс Уайт сказала, что вы можете сидеть со мной в приемной или занять один из шести маленьких кабинетов, на выбор, – неуверенно ответила Селеста. – Она говорила, что вы теперь не станете засиживаться в конторе и вообще редко будете здесь появляться, потому что будете встречаться с важными клиентами в их офисах. Я ей сказала, что вы любите посидеть подумать в своем кабинете, но это ее почему-то рассмешило, и она заверила меня, что теперь у вас не будет времени думать.
– Так и есть. Она права, – сказал я, переваривая полученную информацию. – Скажи мне теперь, что это за парни вошли сюда вместе со мной.
– Тот, который помоложе, темноволосый, Майкл Ко. Его порекомендовал ваш друг Марк Росс. Он отлично разбирается в электронном оборудовании. Служил в армии, кажется, в Северной Ирландии, но где точно, не говорит. У него потрясающая идея насчет установки крошечных камер слежения, которые не видны глазу. Теперь мы можем выполнять все электронные работы своими силами, не вызывая сюда никого из бывших полицейских.
– И на всех новых сотрудников ты выписала учетные карточки, – тихим бесстрастным голосом сказал я.
– Нет, мистер Ко работает как штатный сотрудник на зарплате. И мистер Снайдер… Питер Снайдер тоже. Он раньше работал на «Инвестигейшнз лимитид», а теперь часть их клиентов перекочевала к нам… и они его отпустили. У него большой опыт в делах о мошенничестве. Мисс Уайт сказала, что знает его. Вот он никогда не служил в полиции. Живет в Чидл-Улме с семьей. У него жена и четыре малыша.
Селеста трещала без умолку, посвящая меня во все тонкости управленческой структуры агентства. На меня накатила волна бессилия. Из конторы с одной юной секретаршей мое дело превращалось в солидное агентство с полновесным бюджетом, включая заработную плату, которую мне ежемесячно предстояло выплачивать сотрудникам. Я был, не уверен, что готов справиться со внезапно навалившимся бременем.
Чем больше я сомневался, тем сильнее становилось мое желание доказать двум женщинам, моей подруге и не достигшей совершеннолетия секретарше, что я способен управлять агентством своими мозгами, без указаний девчонки, которая еще и трех месяцев не проучилась на вечернем отделении колледжа. На табличке у входа, между прочим, значится мое имя. На всякий случай я сходил и проверил: Вот именно: Д. Кьюнан. Селеста не сводила с меня своих цепких глаз.
– Видите, мы даже о фасаде позаботились, – похвасталась она. – Мисс Уайт пригласила группу дизайнеров, и они сделали нам новую вывеску. Еще она заказала новый логотип. Ей кажется, что «Робин Гуд Инвестигейшнз» должно стоять в конце мелкими буквами, потому что у клиентов может создаться впечатление, что мы – шайка разбойников, хоть и благородных.
Я стиснул челюсти и кивнул.
Растянув улыбку до ушей, Селеста вытащила из ящика стола лист картона.
– А вот и наш новый логотип, – сладким голосом проговорила она. – Потрясающе, правда?
– Отлично, просто нет слов.
Несчастное название «Робин Гуд Инвестигейшнз» усохло до крошечной приписки внизу. Посередине крупными буквами красовалась надпись: «РАССЛЕДОВАНИЕ И ЗАЩИТА». Своей фамилии я там не нашел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65