Остался в черной футболке и джинсах.
Вышел на платформу одним из первых. Ничего подозрительного не заметил.
Обошлось?
***
Для того чтобы собрать сведения о полковнике Бергмане и его деле, Гуляеву пришлось изрядно потрудиться. В наше время оказалось не так-то просто просветить жизнь человека, если он сам старается её как можно сильнее затемнить. Полковник делал это с особой тщательностью. Потому основную информацию о нем Гуляев получил в налоговой инспекции и налоговой полиции. Это позволило составить для себя небольшую справку. Выглядела она предельно просто и рассказывала о человеке весьма скупо.
Бергман Давид Иосифович. 1940 года рождения. Член КПСС с 1965 года. Полковник запаса. Демократ с 1991 года. Пять лет командовал Каменским арсеналом. В аттестациях неизменно отмечались его преданность делу Коммунистической партии, инициативность и требовательность к подчиненным. Уволен из армии по выслуге лет. Теперь возглавляет собственную акционерную компанию «Ферэкс», промышляющую сбором и сбытом вторичных металлов. Судя по выплаченным налогам, компания находится на грани разорения и еле сводит концы с концами. Однако образ, рисуемый самим налогоплательщиком для налоговых органов, не всегда совпадает с действительным. Проверка четырех обменных пунктов валюты от банков «Востокинвест» и «Приморский кредитный» показала, что Бергман только за прошлый год обменял на доллары пятьдесят миллионов рублей. В то же время в налоговой инспекции он продекларировал годовой доход в размере девяти миллионов шестисот тысяч рублей. Короче, получал по восемьсот тысяч в месяц.
Не менее интересную информацию Гуляев собрал о «Вабанке» и его президенте Корнелии Бергмане. Из неё можно было вывести, что банкир, создавая банк, не рассматривал его как контору, которая поможет хапнуть деньги у клиентов с тем, чтобы с этими средствами по холодку смыться в жаркие страны. Бергман работал солидно, честно и планировал дело на годы вперед. Однако капитал, ставший финансовой базой банка, даже с большой натяжкой нельзя назвать честным. И в самом деле, где и как в разоренной стране можно найти миллион долларов, если не словчить, не украсть, не обмануть кого-то. Именно таким путем был создан капитал «Вабанка».
Самые гениальные операции просты как дважды два. Давид Бергман ссудил брату Корнелию деньги, полученные скорее всего от торговли оружием. Корнелий через фирму «Медиатор», которая принадлежала Зиновию — сыну Давида, закупил в Германии спирт. Поскольку груз был объявлен транзитным — он предназначался к перевозке в Монголию, — его не обложили таможенными пошлинами. До Монголии спирт не дошел, поскольку это и не входило в планы. Из него сделали водку и пустили в продажу через сеть своих торговых точек в Сибири и на Дальнем Востоке.
Подобную операцию Бергман провернул три раза и только потом организовал акционерный банк.
Шеф налоговой полиции полковник Нестеров, мрачный страж государственных финансовых интересов, рассказал Гуляеву об этом без особых эмоций, как о данности, которой нельзя противостоять.
— Разве трудно было выяснить, — удивленно спросил Гуляев, — прошел товар в Монголию как транзитный груз или нет?
— Совсем нетрудно, но кто и по какой причине стал бы заниматься этим? У «Медиатора» были справки таможен нашей и монгольской. Оформлены они как положено — с подписями и подлинными печатями. Налог с комиссионных за посредничество «Медиатор» заплатил сполна.
Нестеров назвал Гуляеву и приблизительную сумму, которую Давид Бергман хранил в банке брата. Чтобы получить официальные справки, Гуляев записался на прием к президенту «Вабанка» Корнелию Бергману.
По тому, как оборудован и обставлен офис учреждения, в наше время можно безошибочно судить о влиянии и состоятельности его хозяина. Пока охранник сопровождал гостя к приемной Бергмана, Гуляев старался понять, что собой представляет «Вабанк», является ли он учреждением процветающим или за показным шиком пытается скрыть угасание.
Темно-синий палас устилал пол длинного коридора. Двери кабинетов, отделанные шпоном красного дерева, сверкали золочеными ручками. Их набалдашники изображали голову тигра, оскалившего пасть.
В приемной президента дородная секретарша со всеми положенными для женщины рельефами, владевшая персональным компьютером, сидела за однотумбовым столом — орех в сочетании с участками черного полированного дерева. Слева стол оканчивался специальной приставкой. На ней стоял ПК «Пентиум», за ним примостился портативный ксерокс, а на полу рядом размещался измельчителъ деловых бумаг.
Кабинет президента поразил Гуляева простотой и функциональной приспособленностью всего, что в нем находилось. Бросилось в глаза, что здесь не было даже телевизора, стены не украшали дорогие картины. Обстановка подчеркивала — хозяин здесь работает, а не коротает время.
Облик людей всегда обманчив. На тигра достаточно взглянуть и увидеть оскал его мощной пасти, чтобы понять, какую опасность может таить общение с таким зверем. Челюсти акулы вселяют в души людей священный ужас, хотя специалисты свидетельствуют, что эти существа не так опасны, как их рисует молва.
Но вот перед Гуляевым сидел человек. Элегантно одетый — костюм зарубежного пошива, серый, отливающий блеском благородного металла. Галстук широкий, модный. Дорогая заколка в виде золотого цветочка с глазком рубина в середке. Чисто выбритое лицо, доброжелательная улыбка, спокойный, уверенный взгляд. Ничто в его облике даже не намекало, что это на самом деле финансовый хищник, куда более безжалостный, нежели тигр или акула.
То предварительное, что Гуляев уже выяснил о Корнелии Бергмане, заставляло относиться к нему, словно к кактусу, которым можно любоваться в момент цветения, но ни в какое время лучше не трогать руками.
Гуляев коротко изложил просьбу познакомить его со счетами Давида Бергмана и подал банкиру запрос прокуратуры.
Банкир надел очки, прочитал документ, положил на него руку.
— Господин майор, вы находитесь на суверенной территории «Вабанка». Надеюсь, вы понимаете, что сюда вас могли и не пропустить. Я сочувствую вам, работникам правоохраны. Вам не по душе нынешние преобразования. Что поделаешь, сотрудники безопасности и прокуратуры перестали быть неприкосновенными коровами государства. Но это реалии, и их надо принимать. В соответствии с законом работники розыска и следствия могут появляться в учреждениях, подобных нашему, только с постановлением прокурора в кармане. И не военного, как у вас, а прокурора края. При всех иных обстоятельствах давать какие-либо объяснения и отвечать на ваши вопросы президент банка, а без его разрешения и другие сотрудники не обязаны.
Гуляев слушал, не проявляя признаков неудовольствия. В школе он таким образом слушал преподавателей, которые его отчитывали. Правда, в те времена Витя при этом выразительно шевелил ушами, но здесь этого делать не стал. Он лишь скептически улыбался. Точно так же улыбался и сам Бергман. Он крутил в пальцах дорогую авторучку типа «Гвоздь». Гуляев видел такие в магазине «Лайт оф фридем» — «Свет свободы» на Торговой улице, которая при советской власти была Пушкинской. Там в стеклянной витрине рядом с образцом ручки стояла табличка с текстом: «Ручка „Гвоздь“ — свидетельство вашего преуспевания. Она хорошо сочетается с серым костюмом, автомобилем „Ранглер“ и легкой небритостью лица. Цена — 150 тысяч рублей».
Гуляев, разглядев стило, которое ничего особого собой не представляло, подумал, что ему свидетельства преуспевания проще и выгоднее купить в виде обычных «шариков» и писать ими до посинения. Это позволяло не думать о необходимости покупать машину «Ранглер» и бриться ежедневно вопреки моде. Но сам факт, что особняки, костюмы «из Парижу», престижные иностранные машины, выпендрежные авторучки все больше и больше становились свидетельствами положения в обществе, был ему неприятен.
Однако Бергман прав в главном: считаться с реалиями приходилось. Деньги стали в обществе властью, и эта власть защищала себя с помощью законов. Потому требовалось проявлять крайнюю осторожность, ибо трудно проводить различия между криминалом и бизнесом.
— Тем не менее, — продолжал Бергман с холодной вежливостью, — я понимаю — вы не остановитесь и сумеете получить нужное вам разрешение. Чтобы не держать ни вас, ни себя в напряжении, выполню вашу просьбу. Сейчас, Виктор Петрович, я приглашу юриста. Поговорите с ним. Как два профессионала. Это будет интересно.
Бергман нажал клавишу интерфона.
— Лия Григорьевна, пригласите ко мне Резника. Если ему не трудно, пусть поторопится.
«Во дает, — подумал Гуляев, — ну, артист! К нему, как рассказывают, сам мэр попал на прием по записи, а он здесь изображает этакого супердемократа, к которому верный пес — юрист может прийти сразу или по своему усмотрению задержаться. Ну, валокордин!»
В кабинет вошел юрист — седовласый гигант с фигурой борца-тяжеловеса. Голос его прозвучал громко и вроде бы даже сердито:
— Слушаю, Корнелий Иосифович.
— Герман, будь добр, — Бергман доброжелательно улыбался, — возьми с собой господина… — он замялся и тут же поправился, — товарища следователя из военной прокуратуры. Побеседуйте…
В кабинете юриста, небольшом, но удобно обставленном, Гуляев изложил Резнику свою просьбу. Тот внимательно выслушал, внешне не проявляя эмоций. Ответил спокойно, тоном вразумляющим.
— Мы уходили от моего шефа вместе. Он представил вас и сказал: «Побеседуйте». На большее я им не уполномочен. Вы вправе обижаться на меня, но у нас нет того бардака, какой господствует в армии. Здесь приказы не обсуждаются. А вот беседовать мы можем сколько угодно.
— Да, но… — Гуляев пытался воспротивиться. Резник его перебил.
— Минуточку, коллега, я ещё не все сказал.
— Слушаю.
— Я готов пойти на нарушение и кое-что вам покажу. Но… — он поднял предупреждающе ладонь, — сугубо между нами.
— Хорошо, покажите.
Резник пощелкал по клавиатуре компьютера, вызвал нужный файл. Запустил принтер. Протянул Гуляеву бумагу с напечатанным текстом.
— Взгляните на этот документ.
Гуляев взял бумагу и стал читать:
«Оплата господину Бергману Давиду Иосифовичу в соответствии с условием контракта была перечислена на расчетный счет Бергмана Д. И. в „Вабанке“ № 92299668 по чеку № 308301 от 10 сентября 1992 года от испанского банка „Бильбао Бискойя“ на сумму два миллиона четыреста тысяч американских долларов. Чек выдан на имя Бергмана Д. И. директором немецкой фирмы „Трансидер“ Карлом Штайном в качестве платежа за консультации по вопросам приобретения материальных ценностей бывшей Советской Армии, расформированной в соответствии с распоряжением президента России».
— Забавный документ. — Гуляев улыбнулся и положил бумажку на стол. — Интересно, какую же надо дать консультацию, чтобы её оценили в два миллиона долларов?
Резник расхохотался искренне и свободно.
— Если речь идет о сделке на триста-четыреста миллионов долларов, а консультант дает совет, как из такой суммы сохранить сто, почему он не заслуживает двухпроцентного вознаграждения?
— Короче, насколько я понял, речь вдет не о консультации, а о продаже коммерческой информации?
— Пардон! Пардон! — Резник помахал рукой, словно отгонял комара, который пытался сесть ему на нос. — Я привел пример, а вы переносите его на конкретное дело. Впрочем, чтобы не интриговать вас, скажу, такой человек, как господин директор Карл Штайн, может просто выдать кредит человеку, который того заслуживает. И нет закона, запрещающего это.
— Разве я против? — Гуляев смиренно опустил глаза. — Просто сказал, что документ забавный.
— Тем не менее он отвечает всем требованиям законодательства и не может быть опротестован.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Вышел на платформу одним из первых. Ничего подозрительного не заметил.
Обошлось?
***
Для того чтобы собрать сведения о полковнике Бергмане и его деле, Гуляеву пришлось изрядно потрудиться. В наше время оказалось не так-то просто просветить жизнь человека, если он сам старается её как можно сильнее затемнить. Полковник делал это с особой тщательностью. Потому основную информацию о нем Гуляев получил в налоговой инспекции и налоговой полиции. Это позволило составить для себя небольшую справку. Выглядела она предельно просто и рассказывала о человеке весьма скупо.
Бергман Давид Иосифович. 1940 года рождения. Член КПСС с 1965 года. Полковник запаса. Демократ с 1991 года. Пять лет командовал Каменским арсеналом. В аттестациях неизменно отмечались его преданность делу Коммунистической партии, инициативность и требовательность к подчиненным. Уволен из армии по выслуге лет. Теперь возглавляет собственную акционерную компанию «Ферэкс», промышляющую сбором и сбытом вторичных металлов. Судя по выплаченным налогам, компания находится на грани разорения и еле сводит концы с концами. Однако образ, рисуемый самим налогоплательщиком для налоговых органов, не всегда совпадает с действительным. Проверка четырех обменных пунктов валюты от банков «Востокинвест» и «Приморский кредитный» показала, что Бергман только за прошлый год обменял на доллары пятьдесят миллионов рублей. В то же время в налоговой инспекции он продекларировал годовой доход в размере девяти миллионов шестисот тысяч рублей. Короче, получал по восемьсот тысяч в месяц.
Не менее интересную информацию Гуляев собрал о «Вабанке» и его президенте Корнелии Бергмане. Из неё можно было вывести, что банкир, создавая банк, не рассматривал его как контору, которая поможет хапнуть деньги у клиентов с тем, чтобы с этими средствами по холодку смыться в жаркие страны. Бергман работал солидно, честно и планировал дело на годы вперед. Однако капитал, ставший финансовой базой банка, даже с большой натяжкой нельзя назвать честным. И в самом деле, где и как в разоренной стране можно найти миллион долларов, если не словчить, не украсть, не обмануть кого-то. Именно таким путем был создан капитал «Вабанка».
Самые гениальные операции просты как дважды два. Давид Бергман ссудил брату Корнелию деньги, полученные скорее всего от торговли оружием. Корнелий через фирму «Медиатор», которая принадлежала Зиновию — сыну Давида, закупил в Германии спирт. Поскольку груз был объявлен транзитным — он предназначался к перевозке в Монголию, — его не обложили таможенными пошлинами. До Монголии спирт не дошел, поскольку это и не входило в планы. Из него сделали водку и пустили в продажу через сеть своих торговых точек в Сибири и на Дальнем Востоке.
Подобную операцию Бергман провернул три раза и только потом организовал акционерный банк.
Шеф налоговой полиции полковник Нестеров, мрачный страж государственных финансовых интересов, рассказал Гуляеву об этом без особых эмоций, как о данности, которой нельзя противостоять.
— Разве трудно было выяснить, — удивленно спросил Гуляев, — прошел товар в Монголию как транзитный груз или нет?
— Совсем нетрудно, но кто и по какой причине стал бы заниматься этим? У «Медиатора» были справки таможен нашей и монгольской. Оформлены они как положено — с подписями и подлинными печатями. Налог с комиссионных за посредничество «Медиатор» заплатил сполна.
Нестеров назвал Гуляеву и приблизительную сумму, которую Давид Бергман хранил в банке брата. Чтобы получить официальные справки, Гуляев записался на прием к президенту «Вабанка» Корнелию Бергману.
По тому, как оборудован и обставлен офис учреждения, в наше время можно безошибочно судить о влиянии и состоятельности его хозяина. Пока охранник сопровождал гостя к приемной Бергмана, Гуляев старался понять, что собой представляет «Вабанк», является ли он учреждением процветающим или за показным шиком пытается скрыть угасание.
Темно-синий палас устилал пол длинного коридора. Двери кабинетов, отделанные шпоном красного дерева, сверкали золочеными ручками. Их набалдашники изображали голову тигра, оскалившего пасть.
В приемной президента дородная секретарша со всеми положенными для женщины рельефами, владевшая персональным компьютером, сидела за однотумбовым столом — орех в сочетании с участками черного полированного дерева. Слева стол оканчивался специальной приставкой. На ней стоял ПК «Пентиум», за ним примостился портативный ксерокс, а на полу рядом размещался измельчителъ деловых бумаг.
Кабинет президента поразил Гуляева простотой и функциональной приспособленностью всего, что в нем находилось. Бросилось в глаза, что здесь не было даже телевизора, стены не украшали дорогие картины. Обстановка подчеркивала — хозяин здесь работает, а не коротает время.
Облик людей всегда обманчив. На тигра достаточно взглянуть и увидеть оскал его мощной пасти, чтобы понять, какую опасность может таить общение с таким зверем. Челюсти акулы вселяют в души людей священный ужас, хотя специалисты свидетельствуют, что эти существа не так опасны, как их рисует молва.
Но вот перед Гуляевым сидел человек. Элегантно одетый — костюм зарубежного пошива, серый, отливающий блеском благородного металла. Галстук широкий, модный. Дорогая заколка в виде золотого цветочка с глазком рубина в середке. Чисто выбритое лицо, доброжелательная улыбка, спокойный, уверенный взгляд. Ничто в его облике даже не намекало, что это на самом деле финансовый хищник, куда более безжалостный, нежели тигр или акула.
То предварительное, что Гуляев уже выяснил о Корнелии Бергмане, заставляло относиться к нему, словно к кактусу, которым можно любоваться в момент цветения, но ни в какое время лучше не трогать руками.
Гуляев коротко изложил просьбу познакомить его со счетами Давида Бергмана и подал банкиру запрос прокуратуры.
Банкир надел очки, прочитал документ, положил на него руку.
— Господин майор, вы находитесь на суверенной территории «Вабанка». Надеюсь, вы понимаете, что сюда вас могли и не пропустить. Я сочувствую вам, работникам правоохраны. Вам не по душе нынешние преобразования. Что поделаешь, сотрудники безопасности и прокуратуры перестали быть неприкосновенными коровами государства. Но это реалии, и их надо принимать. В соответствии с законом работники розыска и следствия могут появляться в учреждениях, подобных нашему, только с постановлением прокурора в кармане. И не военного, как у вас, а прокурора края. При всех иных обстоятельствах давать какие-либо объяснения и отвечать на ваши вопросы президент банка, а без его разрешения и другие сотрудники не обязаны.
Гуляев слушал, не проявляя признаков неудовольствия. В школе он таким образом слушал преподавателей, которые его отчитывали. Правда, в те времена Витя при этом выразительно шевелил ушами, но здесь этого делать не стал. Он лишь скептически улыбался. Точно так же улыбался и сам Бергман. Он крутил в пальцах дорогую авторучку типа «Гвоздь». Гуляев видел такие в магазине «Лайт оф фридем» — «Свет свободы» на Торговой улице, которая при советской власти была Пушкинской. Там в стеклянной витрине рядом с образцом ручки стояла табличка с текстом: «Ручка „Гвоздь“ — свидетельство вашего преуспевания. Она хорошо сочетается с серым костюмом, автомобилем „Ранглер“ и легкой небритостью лица. Цена — 150 тысяч рублей».
Гуляев, разглядев стило, которое ничего особого собой не представляло, подумал, что ему свидетельства преуспевания проще и выгоднее купить в виде обычных «шариков» и писать ими до посинения. Это позволяло не думать о необходимости покупать машину «Ранглер» и бриться ежедневно вопреки моде. Но сам факт, что особняки, костюмы «из Парижу», престижные иностранные машины, выпендрежные авторучки все больше и больше становились свидетельствами положения в обществе, был ему неприятен.
Однако Бергман прав в главном: считаться с реалиями приходилось. Деньги стали в обществе властью, и эта власть защищала себя с помощью законов. Потому требовалось проявлять крайнюю осторожность, ибо трудно проводить различия между криминалом и бизнесом.
— Тем не менее, — продолжал Бергман с холодной вежливостью, — я понимаю — вы не остановитесь и сумеете получить нужное вам разрешение. Чтобы не держать ни вас, ни себя в напряжении, выполню вашу просьбу. Сейчас, Виктор Петрович, я приглашу юриста. Поговорите с ним. Как два профессионала. Это будет интересно.
Бергман нажал клавишу интерфона.
— Лия Григорьевна, пригласите ко мне Резника. Если ему не трудно, пусть поторопится.
«Во дает, — подумал Гуляев, — ну, артист! К нему, как рассказывают, сам мэр попал на прием по записи, а он здесь изображает этакого супердемократа, к которому верный пес — юрист может прийти сразу или по своему усмотрению задержаться. Ну, валокордин!»
В кабинет вошел юрист — седовласый гигант с фигурой борца-тяжеловеса. Голос его прозвучал громко и вроде бы даже сердито:
— Слушаю, Корнелий Иосифович.
— Герман, будь добр, — Бергман доброжелательно улыбался, — возьми с собой господина… — он замялся и тут же поправился, — товарища следователя из военной прокуратуры. Побеседуйте…
В кабинете юриста, небольшом, но удобно обставленном, Гуляев изложил Резнику свою просьбу. Тот внимательно выслушал, внешне не проявляя эмоций. Ответил спокойно, тоном вразумляющим.
— Мы уходили от моего шефа вместе. Он представил вас и сказал: «Побеседуйте». На большее я им не уполномочен. Вы вправе обижаться на меня, но у нас нет того бардака, какой господствует в армии. Здесь приказы не обсуждаются. А вот беседовать мы можем сколько угодно.
— Да, но… — Гуляев пытался воспротивиться. Резник его перебил.
— Минуточку, коллега, я ещё не все сказал.
— Слушаю.
— Я готов пойти на нарушение и кое-что вам покажу. Но… — он поднял предупреждающе ладонь, — сугубо между нами.
— Хорошо, покажите.
Резник пощелкал по клавиатуре компьютера, вызвал нужный файл. Запустил принтер. Протянул Гуляеву бумагу с напечатанным текстом.
— Взгляните на этот документ.
Гуляев взял бумагу и стал читать:
«Оплата господину Бергману Давиду Иосифовичу в соответствии с условием контракта была перечислена на расчетный счет Бергмана Д. И. в „Вабанке“ № 92299668 по чеку № 308301 от 10 сентября 1992 года от испанского банка „Бильбао Бискойя“ на сумму два миллиона четыреста тысяч американских долларов. Чек выдан на имя Бергмана Д. И. директором немецкой фирмы „Трансидер“ Карлом Штайном в качестве платежа за консультации по вопросам приобретения материальных ценностей бывшей Советской Армии, расформированной в соответствии с распоряжением президента России».
— Забавный документ. — Гуляев улыбнулся и положил бумажку на стол. — Интересно, какую же надо дать консультацию, чтобы её оценили в два миллиона долларов?
Резник расхохотался искренне и свободно.
— Если речь идет о сделке на триста-четыреста миллионов долларов, а консультант дает совет, как из такой суммы сохранить сто, почему он не заслуживает двухпроцентного вознаграждения?
— Короче, насколько я понял, речь вдет не о консультации, а о продаже коммерческой информации?
— Пардон! Пардон! — Резник помахал рукой, словно отгонял комара, который пытался сесть ему на нос. — Я привел пример, а вы переносите его на конкретное дело. Впрочем, чтобы не интриговать вас, скажу, такой человек, как господин директор Карл Штайн, может просто выдать кредит человеку, который того заслуживает. И нет закона, запрещающего это.
— Разве я против? — Гуляев смиренно опустил глаза. — Просто сказал, что документ забавный.
— Тем не менее он отвечает всем требованиям законодательства и не может быть опротестован.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45