Его твердые пальцы скользнули по черному нейлону ее чулок и замерли на прохладных полосках кожи там, где ее бедра были едва прикрыты лоскутами узеньких трусиков. На него пахнуло тонким ароматом французских духов и огромные голубые глаза девушки слились с небом, заглядывающим в иллюминатор.
Это было как обвал, как стремительно налетевший смерч. Ему хотелось кричать и плакать одновременно. Он дышал полной грудью и задыхался. Он пил сок ее губ и не мог их найти. Потом что-то взорвалось в его груди, в глазах сверкнули молнии, и Чабанов увидел себя стоящим в крохотном закутке, отгороженном от остального самолета тонкими шторами. Стюардесса сидела перед ним на корточках и влажной салфеткой чистила его брюки. Потом она встала и молча оправила его рубашку. Длинные пальцы с серебристыми ноготками пробежали по груди и едва коснулись его щеки.
– Вы – прелесть, – выдохнула она.
Он шагнул в проход и наткнулся на десятки глаз, горевших любопытством. Чабанов усмехнулся и медленно прошел к своему креслу. Через несколько минут стюардесса привезла ему еду и подала кофе в большой чашке. Он поднес ее ко рту и почувствовал аромат любимого армянского коньяка. Леонид Федорович хорошо поел, выцедил коньяк и, откинувшись на спинку кресла, мгновенно заснул. Он открыл глаза уже тогда, когда самолет подруливал к зданию аэропорта.
На пороге VIP зала его едва не сбил с ног здоровенный детина в грязном плаще и нелепой кепке. Чабанов повернулся, чтобы сказать что-нибудь резкое и увидел заросшее многодневной щетиной лицо Боляско.
– Извини, мужик, – прохрипел тот и направился в сторону буфета.
Чуть повременив, в ту же сторону зашагал и Леонид Федорович.
– Откуда? – спросил он, когда Сергей встал за ним в очередь.
– Вы давно не ходите без охраны, – виновато пробормотал Боляско, – время сейчас не то.
– А в самолете? – Он почему-то вспомнил искорки, сверкавшие в глазах стюардессы.
Сергей шмыгнул носом, но промолчал.
– Что тут? – Леонид Федорович подумал, что первый раз рад тому, что кто-то прочел его мысли.
– Яд уже передан во внутреннюю тюрьму. Он получит его на ужин, после смены охраны.
– Хорошо. Возьми людей и незаметно обложи дачу, – Чабанов назвал адрес, – я буду там около часу. Только помни – там везде…
Боляско хмыкнул, и Чабанов понял бессмысленность этих слов.
– Вам нужна машина?
Он хотел ехать на такси, но сейчас подумал, что чем представительнее будет выглядеть его приезд к Завалишину, тем быстрее они договорятся.
– Да и что-нибудь посолидней.
Через тридцать минут он сидел на кожаном сидении тяжелого «Роллс-Ройса» и с удовольствием слушал ровный рокот мощного мотора. Мимо проносились зеленые перелески с проплешинами распаханной земли. Воздух был немного влажен и пах чем-то неуловиммым, но будоражившим кровь.Чабанов дышал полной грудью и радостная возбужденность охватила его. Ему захотелось почувствовать ногами холодную колкую траву, размять в пальцах влажный ком земли и полежать на пригорке, глядя в высокое голубое небо с медленно плывущими облаками. Леонид Федорович нажал кнопку и опустил стекло, отделяющее салон от водителя:
– Сверни на какую-нибудь поляну, – сказал Чабанов, – хочу по траве походить.
Водитель поднял глаза к зеркальцу и согласно кивнул головой. Сидящий рядом с ним широкоплечий парень окинул взглядом дорогу, посмотрел по сторонам и расстегнул ремень безопасности.
Машина притормозила около съезда на проселок и минут через пять въехала под сень деревьев.
– Пойдет, – кивнул Чабанов, и водитель остановил «Роллс-Ройс» под раскидистой березой. Парень на несколько мгновений опередил Леонида Федоровича и, прежде чем тот вышел из машины, заслонив собой дверцу, огляделся. Чабанов хмыкнул – он привык ездить в одиночестве и никогда не задумывался над собственной безопасностью, но, как оказалось, о ней думал Боляско.
«Интересно, эта стюардесса, – снимая туфли и носки, подумал он, – тоже из Сережиной гвардии?»
Прохладная трава приятно щекотала его ноги. Ласковый ветер перешептывался с березовыми листьями. Где-то среди деревьев пели невидимые птицы. Поляна была такой, о которой он только что мечтал. Он увидел небольшой пригорок с отметиной давнего костра, почти скрывшегося под молодой травой и направился к нему. Едва Леонид Федорович скинул пиджак, как водитель, коротко взглянув на него, раскинул одеяло:
– Здесь будет хорошо?
– Да.
– Хотите перекусить?
– Нет, спасибо.
Он лег на спину. Теперь он видел только небо. Оно было таким высоким, что у него чуть-чуть закружилась голова. Леонид Федорович закрыл глаза и куда-то провалился. Это не было сном, как не было и обмороком. Может быть, так дети путешествуют во времени, потому что, когда он открыл глаза, то услышал, что его зовет мать.
– Леня, – ее голос был полон любви и волнения, – где ты, сыночек?
Он вскочил, чтобы кинуться ей навстречу и укрыться в ее добрых и сильных руках.
– Мама!..
В нескольких шагах от него стоял, прижавшись к стволу высокой ели, его охранник. Чабанов увидел в руках парня короткий автомат и пришел в себя.
– Что?!
Юноша улыбнулся и отрицательно покачал головой.
– Сколько время? – Спросил Леонид Федорович только для того, чтобы услышать голос молодго человека.
– Четверть двенадцатого.
– Едем.
Он пошел к машине и услышал за спиной щелчок. Чабанов оглянулся и увидел, что вместо автомата молодой человек держит в руках небольшой дипломат.
Въезд в дачный поселок перегораживали металлические ворота. Водитель притормозил и из будки вышел милиционер:
– Вы к кому? – Спросил сержант, цепким взглядом, окидывая машину.
– Меня ждет генерал Завалишин, – Чабанов опустил стекло.
Милиционер кивнул и вернулся к будке. Леонид Федорович увидел, что он поднял трубку телефона и что-то сказал, глядя на их машину. Потом он положил трубку и вышел к ним.
– Генерал просит вас немного пройтись до его дачи, – в голосе милиционера теперь звучало некоторое уважение, – машину можно оставить на нашей стоянке. Там есть беседка, в которой ваши ребята могут покурить. Он сказал, что ждет вас одного.
Чабанов усмехнулся и согласно кивнул. Они вслед за сержантом проехали ворота и, повернув, заехали на асфальт огороженной площадки.
– Его дача третья по правой стороне, – показал милиционер. Леонид Федорович посмотрел в сторону, указанную сержантом и увидел высокий терем, сложенный из свежих бревен.и увенчанный островерхой крышей.
– Юрий Афанасьевич только-только въехал, – пояснил милиционер, – почти год строил свой домик.
Чабанов кивнул и, взяв в руки свой чемоданчик, пошел по тратуару в сторону дачи Завалишина. Он хорошо помнил этого остролицего подполковника, который когда-то сменил Бегмана на посту начальника областного управления внутренних дел. С его приходом повысились показатели раскрываемости преступлений и в областной печати появились статьи на воспитательные темы, подписанные Завалишиным. Чабанов вспомнил, что однажды первый секретарь обкома даже хвалил подполковника за какую-то идею, высказанную на страницах печати и говорил о необходимости внедрения ее в практику всех правоохранительных органов области. Устойчивого мнения о Завалишине Чабанов не составил, потому что буквально через полгода тот поступил в академию и переехал в Москву. По этому поводу Беспалов пошутил: «Теперь он будет вором с академическим образованием. «
Едва Чабанов подошел к калитке дачи Завалишина, как она открылась и чуть искаженный динамиком голос приветливо произнес:
– Входите, Леонид Федорович.
Переступав через высокий порог, Леонид Федорович увидел видеокамеру, укрепленную над верхним срезом ворот. Во дворе были разбиты клумбы с розами, а дорожка, ведшая к каменному крыльцу, была обсажена небольшими, пушистыми голубыми елями. Все вокруг было не только ухожено, прелестно, и сделано с чувством меры, но и дорого. Чабанов снова усмехнулся и направился к входу в дом.
– Нравится? – Леонид Федорович поднял голову. В дверях, возвышаясь над гостем, еще остававшимся на плитах двора, стоял Завалишин. Он был одет в генеральские брюки с лампасами, но на плечах вместо кителя красовалась мягкая спортивная куртка.
– Да. – Добро и искренне улыбнулся Чабанов, – я люблю жить на земле, а тут у вас не только воздух, зелень, но и тишина удивительная.
– А домик?
– С виду – настоящие царские палаты.
– Прошу, заходите, тут есть на что посмотреть и внутри.
Гость поднялся по ступеням. Хозяин протянул ему руку и сильно пожал.
– Рад видеть вас в добром здравии, Леонид Федорович. Жаль, что встретится нас заставили чрезвычайные обстоятельства.
– Бросьте, – Чабанов заглянул в серые глаза Завалишина и, как ему показалось, увидел в них искорки торжества, – ничего чрезвычайного в этом нет. Мало ли кому что с дуру привидится.
– Не скажите, – тонкая рука Завалишина распахнула тяжелую резную дверь и они вошли в огромный зал. Он был выполнен в виде охотничьей пещеры с неровным потолком и каменными натеками на стенах. Светильники в виде факелов бросали тусклый красноватый свет на оленьи рога, кабаньи головы и орудия охоты – укрепленные на стенах.. В глубине громадного камина, вырубленного из обломка скалы, весело потрескивали березовые поленья, бросавшие огненные сполохи на косматую медвежью шкуру, лежащую на полу.
– Интересно, – действительно удивился Чабанов, – мне это нравится.
– Я знаю, что вы большой любитель охоты, – хозяин довольно прищурился. – Да только, когда я работал в ваших краях, вы меня с собой не брали. Я тогда чином не вышел.
Чабанов приподнял брови.
– А теперь я узнал, что вы еще и игрок, – продолжал тем же шутливым тоном Завалишин, – и не прочь поиграть на государственном столе, за государственный счет.
Леонид Федорович широко улыбнулся:
– Похоже, мы оба любим острые ощущения, но до такого зала не додумался даже я. У меня крохотная дачка…
– Размером в целый край, – Завалишин подошел к накрытому столу и, указав гостю на стул, стоявший напротив окна, сам сел спиной к свету, – по площади превышающий две Франции и Германии вместо взятые.
– Кто-то сильно недооценивает меня, – Чабанов медленно осмотрел стол. Нежинские огурчики еще сверкали капельками росы, с шашлыка капал жир, а на бутылке водки только проступали капельки влаги…
« Значит в доме кто-то есть и нашу беседу могут записывать, – подумал он – а где Сережа? «
– И, тем не менее, товарищ Беспалов пришел к нам.
– Вы же знаете как сильны и изобретательны больные люди.
– Давайте, по русскому обычаю выпьем после дальней дороги, – Завалишин взял салфеткой запотевшую бутылку водки, наполнил две стопки и поднял свою.
– С приездом!
– За ваше здоровье!
Леонид Федорович взял палочку шашлыка и с удовольствием стал есть нежное, обильно приправленное перцем мясо.
Хозяин предпочел малосольные огурчики и красную икру.
Когда Чабанов опорожнил очередную стопку и отложил в сторону очередную палочку шашлыка, Завалишин, глядя прямо в глаза гостя, сказал:
– Значит вы выбрали для него одну дорогу в дурдом? Это было бы неплохо, если бы тут уже давно не присматривались бы к вашей деятельности. Кое кто здесь давно обижается на неизвестного интеллектуала, развившего бурную деятельность в ваших краях и совершенно не считающегося со столицей. Деятельностью этого человека и его организацией интересовались не только мы, но и государственная безопасность. Теперь, после моего разговора с вашим другом, мы знаем достаточно много, чтобы…
Чабанов потянулся через стол, взял в руки бутылку водки и почти до краев наполнил два стакана.
– Юрий Афанасьевич, давайте пить и говорить прямо, по-мужски.
Завалишин отодвинул в сторону стопку и взялся за стакан.
– Только, прошу меня простить, пусть ваши люди принесут свежий шашлык – этот уже остыл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Это было как обвал, как стремительно налетевший смерч. Ему хотелось кричать и плакать одновременно. Он дышал полной грудью и задыхался. Он пил сок ее губ и не мог их найти. Потом что-то взорвалось в его груди, в глазах сверкнули молнии, и Чабанов увидел себя стоящим в крохотном закутке, отгороженном от остального самолета тонкими шторами. Стюардесса сидела перед ним на корточках и влажной салфеткой чистила его брюки. Потом она встала и молча оправила его рубашку. Длинные пальцы с серебристыми ноготками пробежали по груди и едва коснулись его щеки.
– Вы – прелесть, – выдохнула она.
Он шагнул в проход и наткнулся на десятки глаз, горевших любопытством. Чабанов усмехнулся и медленно прошел к своему креслу. Через несколько минут стюардесса привезла ему еду и подала кофе в большой чашке. Он поднес ее ко рту и почувствовал аромат любимого армянского коньяка. Леонид Федорович хорошо поел, выцедил коньяк и, откинувшись на спинку кресла, мгновенно заснул. Он открыл глаза уже тогда, когда самолет подруливал к зданию аэропорта.
На пороге VIP зала его едва не сбил с ног здоровенный детина в грязном плаще и нелепой кепке. Чабанов повернулся, чтобы сказать что-нибудь резкое и увидел заросшее многодневной щетиной лицо Боляско.
– Извини, мужик, – прохрипел тот и направился в сторону буфета.
Чуть повременив, в ту же сторону зашагал и Леонид Федорович.
– Откуда? – спросил он, когда Сергей встал за ним в очередь.
– Вы давно не ходите без охраны, – виновато пробормотал Боляско, – время сейчас не то.
– А в самолете? – Он почему-то вспомнил искорки, сверкавшие в глазах стюардессы.
Сергей шмыгнул носом, но промолчал.
– Что тут? – Леонид Федорович подумал, что первый раз рад тому, что кто-то прочел его мысли.
– Яд уже передан во внутреннюю тюрьму. Он получит его на ужин, после смены охраны.
– Хорошо. Возьми людей и незаметно обложи дачу, – Чабанов назвал адрес, – я буду там около часу. Только помни – там везде…
Боляско хмыкнул, и Чабанов понял бессмысленность этих слов.
– Вам нужна машина?
Он хотел ехать на такси, но сейчас подумал, что чем представительнее будет выглядеть его приезд к Завалишину, тем быстрее они договорятся.
– Да и что-нибудь посолидней.
Через тридцать минут он сидел на кожаном сидении тяжелого «Роллс-Ройса» и с удовольствием слушал ровный рокот мощного мотора. Мимо проносились зеленые перелески с проплешинами распаханной земли. Воздух был немного влажен и пах чем-то неуловиммым, но будоражившим кровь.Чабанов дышал полной грудью и радостная возбужденность охватила его. Ему захотелось почувствовать ногами холодную колкую траву, размять в пальцах влажный ком земли и полежать на пригорке, глядя в высокое голубое небо с медленно плывущими облаками. Леонид Федорович нажал кнопку и опустил стекло, отделяющее салон от водителя:
– Сверни на какую-нибудь поляну, – сказал Чабанов, – хочу по траве походить.
Водитель поднял глаза к зеркальцу и согласно кивнул головой. Сидящий рядом с ним широкоплечий парень окинул взглядом дорогу, посмотрел по сторонам и расстегнул ремень безопасности.
Машина притормозила около съезда на проселок и минут через пять въехала под сень деревьев.
– Пойдет, – кивнул Чабанов, и водитель остановил «Роллс-Ройс» под раскидистой березой. Парень на несколько мгновений опередил Леонида Федоровича и, прежде чем тот вышел из машины, заслонив собой дверцу, огляделся. Чабанов хмыкнул – он привык ездить в одиночестве и никогда не задумывался над собственной безопасностью, но, как оказалось, о ней думал Боляско.
«Интересно, эта стюардесса, – снимая туфли и носки, подумал он, – тоже из Сережиной гвардии?»
Прохладная трава приятно щекотала его ноги. Ласковый ветер перешептывался с березовыми листьями. Где-то среди деревьев пели невидимые птицы. Поляна была такой, о которой он только что мечтал. Он увидел небольшой пригорок с отметиной давнего костра, почти скрывшегося под молодой травой и направился к нему. Едва Леонид Федорович скинул пиджак, как водитель, коротко взглянув на него, раскинул одеяло:
– Здесь будет хорошо?
– Да.
– Хотите перекусить?
– Нет, спасибо.
Он лег на спину. Теперь он видел только небо. Оно было таким высоким, что у него чуть-чуть закружилась голова. Леонид Федорович закрыл глаза и куда-то провалился. Это не было сном, как не было и обмороком. Может быть, так дети путешествуют во времени, потому что, когда он открыл глаза, то услышал, что его зовет мать.
– Леня, – ее голос был полон любви и волнения, – где ты, сыночек?
Он вскочил, чтобы кинуться ей навстречу и укрыться в ее добрых и сильных руках.
– Мама!..
В нескольких шагах от него стоял, прижавшись к стволу высокой ели, его охранник. Чабанов увидел в руках парня короткий автомат и пришел в себя.
– Что?!
Юноша улыбнулся и отрицательно покачал головой.
– Сколько время? – Спросил Леонид Федорович только для того, чтобы услышать голос молодго человека.
– Четверть двенадцатого.
– Едем.
Он пошел к машине и услышал за спиной щелчок. Чабанов оглянулся и увидел, что вместо автомата молодой человек держит в руках небольшой дипломат.
Въезд в дачный поселок перегораживали металлические ворота. Водитель притормозил и из будки вышел милиционер:
– Вы к кому? – Спросил сержант, цепким взглядом, окидывая машину.
– Меня ждет генерал Завалишин, – Чабанов опустил стекло.
Милиционер кивнул и вернулся к будке. Леонид Федорович увидел, что он поднял трубку телефона и что-то сказал, глядя на их машину. Потом он положил трубку и вышел к ним.
– Генерал просит вас немного пройтись до его дачи, – в голосе милиционера теперь звучало некоторое уважение, – машину можно оставить на нашей стоянке. Там есть беседка, в которой ваши ребята могут покурить. Он сказал, что ждет вас одного.
Чабанов усмехнулся и согласно кивнул. Они вслед за сержантом проехали ворота и, повернув, заехали на асфальт огороженной площадки.
– Его дача третья по правой стороне, – показал милиционер. Леонид Федорович посмотрел в сторону, указанную сержантом и увидел высокий терем, сложенный из свежих бревен.и увенчанный островерхой крышей.
– Юрий Афанасьевич только-только въехал, – пояснил милиционер, – почти год строил свой домик.
Чабанов кивнул и, взяв в руки свой чемоданчик, пошел по тратуару в сторону дачи Завалишина. Он хорошо помнил этого остролицего подполковника, который когда-то сменил Бегмана на посту начальника областного управления внутренних дел. С его приходом повысились показатели раскрываемости преступлений и в областной печати появились статьи на воспитательные темы, подписанные Завалишиным. Чабанов вспомнил, что однажды первый секретарь обкома даже хвалил подполковника за какую-то идею, высказанную на страницах печати и говорил о необходимости внедрения ее в практику всех правоохранительных органов области. Устойчивого мнения о Завалишине Чабанов не составил, потому что буквально через полгода тот поступил в академию и переехал в Москву. По этому поводу Беспалов пошутил: «Теперь он будет вором с академическим образованием. «
Едва Чабанов подошел к калитке дачи Завалишина, как она открылась и чуть искаженный динамиком голос приветливо произнес:
– Входите, Леонид Федорович.
Переступав через высокий порог, Леонид Федорович увидел видеокамеру, укрепленную над верхним срезом ворот. Во дворе были разбиты клумбы с розами, а дорожка, ведшая к каменному крыльцу, была обсажена небольшими, пушистыми голубыми елями. Все вокруг было не только ухожено, прелестно, и сделано с чувством меры, но и дорого. Чабанов снова усмехнулся и направился к входу в дом.
– Нравится? – Леонид Федорович поднял голову. В дверях, возвышаясь над гостем, еще остававшимся на плитах двора, стоял Завалишин. Он был одет в генеральские брюки с лампасами, но на плечах вместо кителя красовалась мягкая спортивная куртка.
– Да. – Добро и искренне улыбнулся Чабанов, – я люблю жить на земле, а тут у вас не только воздух, зелень, но и тишина удивительная.
– А домик?
– С виду – настоящие царские палаты.
– Прошу, заходите, тут есть на что посмотреть и внутри.
Гость поднялся по ступеням. Хозяин протянул ему руку и сильно пожал.
– Рад видеть вас в добром здравии, Леонид Федорович. Жаль, что встретится нас заставили чрезвычайные обстоятельства.
– Бросьте, – Чабанов заглянул в серые глаза Завалишина и, как ему показалось, увидел в них искорки торжества, – ничего чрезвычайного в этом нет. Мало ли кому что с дуру привидится.
– Не скажите, – тонкая рука Завалишина распахнула тяжелую резную дверь и они вошли в огромный зал. Он был выполнен в виде охотничьей пещеры с неровным потолком и каменными натеками на стенах. Светильники в виде факелов бросали тусклый красноватый свет на оленьи рога, кабаньи головы и орудия охоты – укрепленные на стенах.. В глубине громадного камина, вырубленного из обломка скалы, весело потрескивали березовые поленья, бросавшие огненные сполохи на косматую медвежью шкуру, лежащую на полу.
– Интересно, – действительно удивился Чабанов, – мне это нравится.
– Я знаю, что вы большой любитель охоты, – хозяин довольно прищурился. – Да только, когда я работал в ваших краях, вы меня с собой не брали. Я тогда чином не вышел.
Чабанов приподнял брови.
– А теперь я узнал, что вы еще и игрок, – продолжал тем же шутливым тоном Завалишин, – и не прочь поиграть на государственном столе, за государственный счет.
Леонид Федорович широко улыбнулся:
– Похоже, мы оба любим острые ощущения, но до такого зала не додумался даже я. У меня крохотная дачка…
– Размером в целый край, – Завалишин подошел к накрытому столу и, указав гостю на стул, стоявший напротив окна, сам сел спиной к свету, – по площади превышающий две Франции и Германии вместо взятые.
– Кто-то сильно недооценивает меня, – Чабанов медленно осмотрел стол. Нежинские огурчики еще сверкали капельками росы, с шашлыка капал жир, а на бутылке водки только проступали капельки влаги…
« Значит в доме кто-то есть и нашу беседу могут записывать, – подумал он – а где Сережа? «
– И, тем не менее, товарищ Беспалов пришел к нам.
– Вы же знаете как сильны и изобретательны больные люди.
– Давайте, по русскому обычаю выпьем после дальней дороги, – Завалишин взял салфеткой запотевшую бутылку водки, наполнил две стопки и поднял свою.
– С приездом!
– За ваше здоровье!
Леонид Федорович взял палочку шашлыка и с удовольствием стал есть нежное, обильно приправленное перцем мясо.
Хозяин предпочел малосольные огурчики и красную икру.
Когда Чабанов опорожнил очередную стопку и отложил в сторону очередную палочку шашлыка, Завалишин, глядя прямо в глаза гостя, сказал:
– Значит вы выбрали для него одну дорогу в дурдом? Это было бы неплохо, если бы тут уже давно не присматривались бы к вашей деятельности. Кое кто здесь давно обижается на неизвестного интеллектуала, развившего бурную деятельность в ваших краях и совершенно не считающегося со столицей. Деятельностью этого человека и его организацией интересовались не только мы, но и государственная безопасность. Теперь, после моего разговора с вашим другом, мы знаем достаточно много, чтобы…
Чабанов потянулся через стол, взял в руки бутылку водки и почти до краев наполнил два стакана.
– Юрий Афанасьевич, давайте пить и говорить прямо, по-мужски.
Завалишин отодвинул в сторону стопку и взялся за стакан.
– Только, прошу меня простить, пусть ваши люди принесут свежий шашлык – этот уже остыл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49