— Сволочи, — констатировал Алексей и наконец вспомнил обо мне, стоящей у порога в позе новенькой ученицы пятого класса. — Знакомьтесь, это Мария, моя новая секретарша. Мария, это моя служба безопасности. Имена тебе не понадобятся, — он посмотрел на них. — Пока Ольги нет, Мария будет выполнять её функции. Вы обязаны стеречь её как зеницу ока. Ясно?
— Ясно.
Они все уставились на меня и начали приосаниваться, выгибая грудь и напрягая бугристые мышцы под рубашками. Кобели несчастные. Не обращая на них никакого внимания, я сняла плащ, повесила в шкаф, прошла к столу, вокруг которого ещё витал запах Ольгиных духов, и уселась в кресло. Окинув меня оценивающим взглядом, Алексей довольно пропищал:
— Как тут и была. А теперь начинаем работать. Все по местам. Володя, вызови ко мне главного менеджера…
Самый здоровый, с сожалением отведя взгляд от моей обнажённой груди под полупрозрачной блузкой, вздохнул и вышел в коридор. Остальные потянулись за ним.
— Значит, так, — Алексей присел на край стола, — меня ни для кого нет.
Говори, что хочешь. Бумага здесь в столе. Ольгины личные вещи желательно не трогать…
Мне захотелось встать и дать ему пощёчину, но сейчас было не до этого.
Я лишь спросила:
— А что, мы разве перешли на «ты»? Он слегка смутился.
— Ну, это так, для проформы, как говорится. Не могу же я тебя величать по батюшке, правильно? Ты ведь всего-навсего секретарша. Но ты меня называй по имени-отчеству, как положено. — Он снизил голос. — И очень прошу, не разговаривай со мной, как в своей конторе. Я все же президент здесь…
— Договорились.
Он скрылся за дверью кабинета. Через минуту вошёл какой-то высокий парень, опять же в белой рубашке с красным галстуком, и, бросив на меня недоуменный взгляд, нырнул в кабинет. Это, наверное, и был главный менеджер.
Пододвинув поближе к себе телефон с определителем, я достала из сумочки косметичку и начала накрашиваться, чтобы уж в точности соответствовать образу секретарши. Вообще-то я почти никогда не красилась, а если и делала это, то лишь для того, чтобы умерить броскость своей внешности. Косметичка всегда лежала в сумочке — на всякий случай.
В течение нескольких последующих скучных часов ничего особенного не произошло. Телефон звонил, я брала трубку и вежливо сообщала всем подряд, что Алексей Петрович срочно отбыли на деловые переговоры в Париж и вернутся неизвестно когда. Меня при этом никто не материл и о деньгах не заикался.
Бандиты почему-то не звонили. Сам президент безвылазно сидел в своём кабинете.
К нему то и дело забегали сотрудники, в основном мужского пола, все в белых рубашках, и, бледные и испуганные, вскоре выбегали обратно. Некоторые заходили в приёмную просто чтобы посмотреть на меня. Мне это было приятно, я всем мило улыбалась и даже попыталась кокетничать с одним более-менее симпатичным пареньком с умными глазами, но тот лишь виновато пожал плечами, показал глазами на дверь и прошептал, что начальник всем строго запретил не то что приставать — разговаривать с новой секретаршей. Самое удивительное, что его до сих пор никто не послал подальше, как это давно сделала бы я на их месте. Было видно, что он никого и в грош не ставил, кроме собственной персоны, но они все терпели, чтобы не потерять работу и не остаться в наше трудное время без денег.
Наконец, когда я уже дважды позвонила боссу, сообщая, что на поле боя пока затишье, телефон опять затрещал, я сняла трубку и, как всегда, вежливо проговорила придуманную мной фразу:
— Приёмная господина Комова.
— Что? — в трубке послышался ехидный мужской смех. — Господина Комова, ха-ха! Да вы там в своём уме? Или спятили с перепугу? Ха-ха!
— Кто говорит? — ледяным тоном спросила я.
— Дед Пихто! Заткнись и слушай.
— Кто говорит? — повторила я, догадавшись, что это те самые шантажисты.
— А ты ещё кто такая, а? — в голосе послышалось удивление.
— Я — новая секретарша. Кто говорит?
— Кто-о?! Новая секретарша? Ни хрена себе! — Тут я услышала, как он, закрыв трубку, стал что-то быстро говорить. Доносились неразборчивые, приглушённые голоса, кто-то с кем-то спорил. Потом мой собеседник поднёс трубку ко рту и как-то не очень уверенно спросил:
— И давно ты у него работаешь?
— С сегодняшнего дня, — охотно пояснила я и добавила своё излюбленное:
— А кто это говорит?
— И где он тебя надыбал? — гнул своё бандит. — По объявлению, что ль?
— Ещё чего не хватало — по объявлению, — презрительно выдала я. — Я его давняя подруга, между прочим. Кто говорит?
— Подруга, говоришь… — задумался бандюга. — Это уже становится интересным.
Я испугалась, не сболтнула ли что лишнее, и уже хотела сказать, что пошутила, но он опередил меня:
— Скажи этому педику, чтобы сегодня к вечеру готовил бабки.
— Педику? Вы ошибаетесь, дорогой. У него совершенно нормальная сексуальная ориентация…
— А тебе это откуда известно? — ехидно спросил он. — Все с тобой ясно, милашка. Короче, передай своему трахарю, что шутки кончились. Или мы грохнем Ольгу, или он отдаст наши бабки. Через полчаса я перезвоню и сообщу место.
Он бросил трубку, а я ещё с минуту продолжала смотреть на неё, снедаемая мыслью, что натворила нечто непоправимое. Но долго раздумывать было некогда. Набрав номер босса, я выложила ему содержание беседы и получила указание уговорить клиента отдать шантажистам требуемую сумму. Мол, потом, когда мы их поймаем, деньги все равно к нему вернутся и все будут довольны и счастливы. В моем заявлении бандитам о старой интимной дружбе с президентом он не увидел ничего особенного, и я успокоилась. После этого зашла к Алексею.
Он сидел за огромным столом с компьютером, телефонами, факсом и кипой документов и задумчиво смотрел в окно, за которым уже начинало темнеть и накрапывал дождик. Круглое лицо его было бледным, сильно осунувшимся за последние часы, глаза поблекли, и даже костюм казался слегка помятым. Видать, испереживался бедняга.
— Ну? — Увидев меня, он встрепенулся, суетливо зализал остатки волос на лбу и кисло улыбнулся.
— Все нормально, — бодро доложила я. — Они звонили.
Губы его нервно дрогнули.
— И… что?
— Сказали, что ещё перезвонят и скажут, куда нужно принести деньги.
— Какие деньги?! — заверещал он своим противным голосом, ударив кулачком по столу. — Я же сказал, никаких денег они не получат!
— А что это вы на меня кричите? — спокойно спросила я. — Вот встретитесь с ними сегодня вечером, тогда и будете кричать.
Он остолбенел.
— Зачем это я с ними буду встречаться? Не собираюсь я этого делать.
— А придётся, — я уселась на стул и посмотрела ему в глаза. — Босс сказал, что вы должны для виду согласиться на их условия. Нужно собрать деньги и отвезти их, куда они скажут. Там мы их и поймаем.
— А вот это ты видела? — И он сосредоточенно начал скручивать свою неуклюжую фигу, намереваясь, очевидно, опять сунуть её мне под нос. Так оно и произошло. — Вот вам, а не мои денежки!
Естественно, что терпеть подобное, да ещё во второй раз, я была не намерена. Ловко ухватив его за кончик большого пальца с узким отполированным ногтем, я крутанула его по часовой стрелке. Что-то громко треснуло в суставе, и наш клиент взвыл. Отдёрнув руку, он начал дуть на неё и трясти, смешно повизгивая и подпрыгивая в кресле, а я с удовольствием улыбалась ему в лицо, уверенная, что дулю он больше никому показывать не будет. А то ишь, президент нашёлся…
— Ты что, спятила?! — сумел он проговорить наконец. — Ты же палец мне сломала!!! Мы же договаривались!
— Не сломала, а только вывернула. Но в следующий раз обязательно сломаю. И прекратите истерику! Бандиты будут звонить через пятнадцать минут.
При упоминании о бандитах он сразу забыл про палец, успокоился, съёжился, поправил галстук, вытянув худую шею, и твёрдо сказал:
— Нет. Денег я не дам.
— Послушайте, Алексей, — я встала и подошла к окну, повернувшись к нему спиной, ибо смотреть на этого типа уже не могла, — речь ведь уже идёт не о ваших деньгах, а о человеческой жизни. Они сказали, что убьют Ольгу…
— Что? — его голос сорвался. — Так и сказали?
— Да, слово в слово. Так что выбора у вас нет. Он молчал. Я слышала, как он чем-то шуршит на столе, слышала его прерывистое дыхание и была уверена, что губы у него опять дрожат, а на лбу опять выступила испарина. Наверняка и руки у него тоже потные и сам он весь какой-то потный, липкий и противный.
Интересно, какой женщиной нужно быть, чтобы полюбить такого ублюдка и лечь с ним в постель?
— Извини, Мария, — послышался его сиплый голосок, — но денег я все-таки не дам. Ольга сама виновата, что попёрлась к вам или не знаю, куда там ещё. И не нужно было с ними ругаться. А так она нарвалась сама на неприятности, а я, получается, должен за это расплачиваться. Не вижу логики.
Мне захотелось прыгнуть к нему, перелететь через стол и влепить ему двумя пятками прямо по мерзкой круглой роже. Или по торчащим ушам, чтобы влипли в башку и больше не торчали. Но, помня грозные наставления босса, я сдержалась.
Только ровным голосом сказала, повернувшись:
— Логика здесь простая: человек страдает из-за вашей жадности и тупого упрямства. Причём Ольга старалась ради вас, а не ради своих интересов. Вы ей сколько платили?
— Неважно.
— Сколько? — повысила я голос.
— Двести баксов, — он отвёл глаза.
— Двести баксов?! — я просто ошалела от такой цифры. — Да уборщицы нынче больше получают! И остальным вы столько же платите?
— А что тут такого? Их устраивает…
— Господи, да как же эти несчастные на вас работают?! Вы же их ещё и оскорбляете постоянно. Я бы и минуты не выдержала за такие деньги!
— А я бы вас и не взял, — нагло парировал он. — А люди работают, потому что работа нужна. И будут работать, сколько бы я им ни платил. Между прочим, некоторые сотрудники сами мне должны — у меня система штрафов установлена: за курение, за приход не в белой рубашке и так далее…
— Ну вы и фрукт, — я устало опустилась на стул. — Я думала, что таких уже не бывает, что их ещё в гражданскую всех порешили. Вы же прямо рабовладелец какой-то, а не бизнесмен…
— А вот это уже не ваше дело, — сердито огрызнулся он. — Ваше дело, как обещал Родион Потапыч, избавить меня от неприятностей. Вот и избавляйте. А меня оставьте в покое. Между прочим, вы, по-моему, не заметили, но в контракт, который мы у вас составили, я внёс один пунктик.
— Да? И какой же? — удивилась я, ибо на самом деле не видела там никаких странных пунктиков.
— А то, что если вы не выполните свою работу, то есть не решите всех моих проблем, то обязаны будете выплатить мне неустойку в размере пятидесяти процентов от суммы выкупа, — он откинулся в кресле и с торжествующей ухмылкой посмотрел на меня. — То есть ровно семнадцать с половиной тысяч не облагаемых налогами долларов.
У меня что-то случилось с горлом, там сильно запершило, и вместо проклятий из него вырвались жалкие хрипы и кашель. Такого в нашей практике ещё не случалось! Надо же, и как это я просмотрела проклятый пунктик? А главное, когда он успел его вписать?! Все, теперь босс мне точно голову отвинтит. Сам ведь он терпеть не может всяких официальных бумаг и полностью полагается на меня. А я вот возьми да и пропусти… Хотя понятно, не до контрактов в тот момент было — нужно было сюда ехать…
— Так что, уважаемая, — проверещал Алексей, — оставьте меня в покое и занимайтесь делом. У меня своих забот хватает.
Я молча поднялась и вышла из кабинета. Никогда я ещё не испытывала таких сильных чувств по отношению к нашим клиентам. Разное было, но чтобы такое… И надо же было Ольге подчеркнуть в газете именно наше объявление! Так бы жила я себе и даже не подозревала, что существует где-то подобное человеческое дерьмо, которое и само толком не живёт, и другим покоя не даёт. И как, интересно, он президентом фирмы стал… Ведь для этого деньги нужны, и деньги немалые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66