Говорили на посторонние темы, не касающиеся ни борьбы с преступностью, ни непонятных убийств авторитетов. Ограничивались воспоминаниями о старом времени, когда Бузин был не отставным — действующим сыщиком. Отводили душу удачными прошлыми слежками, освобождением заложников, захватом преступников.
О недавнем напряженном разговоре и неудачной «вербовке» — ни слова. Будто её не существовало, приснилась.
Но не посвящать же в это Пахомова!
— Тогда попроси его прокрутить через криминальную лабораторию вот эти бумажки, — Николай достал из кармана плотно набитый конверт. — Почти ежедневно нахожу в почтовом ящике дерьмовые послания. Типа вот такого, — Пахомов поглядел на потолок и процитировал. — «Хочешь жить, падла, перестань якшаться с мышинными тузами». Естественно, без подписи и обратного адреса. Или — ещё один образец словотворчества бандюг: «Яйца вырежем, надуем через зад и запустим в космос». Согласись, это уже смахивает на интеллектуальность. Даже космос приплюсовали, артисты… Может быть, я там наследил своими «пальчиками» — извинись…
— Попробую, — нерешительно пообещал Бузин, не зная, как отреагирует на просьбу «новый» Неелов. — Как скоро нужно?
— Не будем назначать сроков, скажи только Ивану: чем быстрей — тем лучше…
Распрощавшись с Бузиным, Николай поехал домой. Там его ожидал «квартирант» — Кудряш. Они поочередно наблюдали в бинокль за квартирой Поспелова, искали либо доказательств предательства старшего лейтенанта, либо фактов, отвергающих измену.
Пока все чисто, нет ни того, ни другого. Да и что можно увидеть через тюлевые занавески? Разве только семейный скандальчик с размахиванием руками и битьем посуды. Беззвучно, будто в древнем немом кинофильме.
Сейчас Пахомов далек и от предстоящей ликвидации Козыря, и от пронырливого Лягаша, и от хитроумного Федора. Причина — последнее «дипломатическое» послание Светланы. Настаивает бывшая супруга на немедленном разводе, прямо пишет — имею семью, новый муж — бизнесмен, не жизнь — райское наслаждение. «Супруг», дескать, соглашается усыновить пацанов, дать им свою «кавказскую» фамилию. Вот только требует платы за это «благодеяние» — по пять тысяч баксов за «голову».
Мерзость какая! Неужели Светка не видит, с кем связывает жизнь? Еще и развода требует, дуреха.
Зачем, спрашивается, ей нужен развод?
Жила бы на здоровье, без второго штампа в паспорте, без второго свадебного застолья! Сплошные брачные официальности: регистрации, чоканье бокалами с шампанским, криками «горько, горько!», перепившиеся гости за свадебным столом… Разве это укрепляет брак, намертво приклеивает друг к другу нередко разных людей?
Судя по всему, побаивается Светлана за свое «счастливое» будущее. Сбежит кавказский муженек, оставит её без наследства и «компенсации», вдобавок из дому выбросит. Вместе с пахомовскими сыновьями.
Пахомовскими!
Закололо в сердце. Слишком много свалилось в последний год на многострадальную голову отставного капитана. Увольнение из армии, которой он отдал лучшие свои годы. Развал семьи. Неудачи с ликвидацией Лягаша. Теперь — судьба сыновей. Развод сам по себе мало его трогал — они со Светланой, начиная с первых лет совместной жизни, были по сути разными людьми. Муж не задумывался о достатке, считал — семье хватает получаемого им денежного содержания. Если не хватает — нужно сократить расходы, поджаться, не итти же ему с ножом или с пистолетом на ночную улицу?
Жена основное внимание уделяла деньгам. Принимая их от мужа, старательно пресчитывала, слюнявя пальцы и шевеля губами. Жаловалась — мало, нельзя купить престижный спальный гарнитур, сменить старые шторы, купить приглянувшийся ей костюм-тройку, модную обувь… Себе, себе… О муже и детях — ни слова, ребятишки походят в старом, к чему покупать, когда все равно вырастут, мужу дают форму, зачем ему, спрашивается, гражданский костюм?
Нет, нет, по жене Пахомов не тосковал. Если и скучал — в первые две недели.
А вот дети…
Николай положил под язык таблетку валидола. Попытался встряхнуться, забыть о семейных неурядицах, переключиться на дела Удава. Обычно это «переключение» и успокаивает и тревожит, но «служебные» тревоги воспринимаются все же легче тревог личных.
Сейчас его беспокоила ликвидация Козыря-Валиулина. Нет, не сама ликвидация — судьба боевиков. Особенно — Наташи. Как бы они не натолкнулись на бандитскую засаду, не попали на мушку козыревским телохранителям?
Неелов воспринял просьбу Бузина равнодушно. Не исключено, что равнодушие напускное, нечто вроде маскировки действительных мыслей и желаний. Внешняя простота сыщика — нечто вроде маскировочной накидки, под которой прячется изощренный ум, изворотливая хитрость.
— Все же — вербовка? — ехидно спросил он, взвешивая на ладони солидный пакет. — Один раз сказал, повторяться не стану… Садись, вздрогнем, — предложил он, небрежно засовывая конверт в карман пиджака. — Что у меня за житуха, скажи на милость? Вместо того, чтобы потрепаться о бабах, лучший друг пытается заманить в противозаконную организацию. Вместо выпивки — подсовывает работенку. Ни стыда, ни совести, ни жалости…
Костя, скрывая понимающую улыбку, выслушал «многостраничный» монолог, заполненный жалобами и упреками. Пусть спустит пары, думал он, расслабится, потом потребит пару рюмок и сразу сделается другим человеком.
— Начальство, ладно, его можно понять — сверху давят, выжимают соки. Тебе-то что нужно от несчастного сыскаря, стоимостью в две с небольшим гаком тысячи? Постыдился бы…
— Стыжусь, — повинился невесть в каком грехе Бузин, призывно чокаясь наполненной рюмкой. — Еще как стыжусь. Разве не видишь — краснею.
Иван демонстративно оглядел румянную физиономию отставного сыщика. Вздохнул.
— Наверно в отставку отправили по всемогущему блату. Здоровый ты до невозможности. Не то, что я. Недавно на диспансеризации столько набросали диагнозов — сбесишься… С трудом таскаю ноги…
Выпили. Как всегда, закусь скудная, бомжи в подземных переходах лучше закусывают свое нищенское пойло.
— А ты врачей меньше слушай, — посоветовал Костя и неожиданно спросил. — Как быстро сделаешь?
Неелов переставил пустую рюмку поближе к уже ополовиненной бутылке, недоуменно вытаращил глаза. Перегруженный слезливыми жалобами он успел начисто позабыть о пакете.
— Мои бумажки, — пояснил Бузин.
— Вот ты о чем! — с новой энергией зарокотал сыщик. — Мои дела тебя не интересуют, все гребешь под себя, живоглот чертов. Нет того, чтобы пожалеть друга, которого позавчера едва твои дружки не подстрелили…
— Какие друзья? — насторожился Костя.
— Еще и спрашиваешь, подонок? Из Змеи или Кобры, хрен его знает…
Оказывается, какие-то чужаки вмешались в разборку двух конкурирующих преступных группировок. Досталось и одной и другой — шесть трупов. Подскочившие сыщики и омоновцы попытались захватить нападающих, те ответили огнем. Настоящее сражение.
— Взяли кого-нибудь?
— Так они и дались. Слиняли…
Это не наши, думал успокоенный боевик, пятерки Удава имеют жесткое приказание: с милицией не связываться, при её появлении уходить. Значит, появилась ещё одна организация мстителей. Надо бы связаться с ними, попытаться присоединить к себе… Впрочем, это дело не рядового боевика — Главного Штаба. Пусть Пахомов адресует добытые у Ивана сведения генералу Сомову, тот найдет им применение.
— Я так и не понял — когда обработаешь мои бумажки?
— На неделе. Есть один дружок в техническом отделе, попрошу — сделает… Сам понимаешь, пустить по официальным кана…
Закончить фразу Неелов не успел — раздалась короткая автоматная очередь, вдребезги разлетелось оконное стекло, осколки усыпали стол. Выхватив пистолет, Иван бросился к окну. В конце улицы — красные габаритки мчащейся легковушки.
— Вот так и живу, — посетовал сыщик. — Третье покушение за последнюю неделю. На испуг берут, мерзавцы…
Боевики приехали по адресу, данному бабкой жуликам, к половине восьмого. Надеяться на пунктуальность мордатого Козыря все равно, что считать солнечное затмение лекарством от чесотки.
В палисадничке под разросшимися кустами сражались в неумирающего козла четверо пенсионеров. С выкриками, прибаутками, изо всех сил пристукивая костяшками. Будто не играли — выполняли ответственную, увлекательную работу, за которую им выплатят небывало большое вознаграждение.
Павел присел на ящик из-под бутылок, принялся с интересом следить за игрой. Подсказывать, рекомендовать не решался — азартные старички могут и матом оглоушить непрошенного советчика, и с ящика ненароком спихнуть.
— Ожидаешь кого, паря, или бездельем маешься? — не отрываясь от зажатых в руках костяшек, спросил толстый игрок с нависшим над верхней губой здоровенным носом. — Может что подсказать?
— Да вот пришел с племяшкой к другу, а его нет дома. Ожидаем, может появится…
— Ну-ну, жди-пожидай…А я вот отдуплюсь! — неожиданно заорал он в полный голос и так прихлопнул костяшкой — шаткий столик задребезжал.
Наташа оперлась на ограждение палисада, о чем-то заговорила с высунувшейся из окна первого этажа девчонкой. Та азартно терла газетной бумагой и без того чистое стекло и безостановочно работала заостренным язычком. Сомова поощряла говорунью короткими вопросами, заинтересованными возгласами.
«Дядя» с «племяшкой» приехали в гости, поцеловали запртую дверь и теперь ожидают появления «приятеля», видимо, ушедшего в ближайший магазин. Девчонка сожалеюще заохала, но к себе не пригласила — поопаслась. Черт их знает, вдруг — жулье, а на комоде стоит новенький «шарп».
Маскировочка под «дядю» и «племянницу», прямо скажем, хлипкая, насквозь просвечивается, но попробуй отыскать более капитальную. Не представляться же супругами или отцом с дочкой…
Ровно в восемь — вот это точность! — появились квартирные жулики. Естественно, не ножками и не на такси — прибыли на девятке, вымытой и отлакированной. За рулем — телохранитель. Валиулин, высоко подняв гордую башку, как и положено солидному бизнесмену, восседает на заднем сидении.
Гуськом порядке проследовали в под»езд. Впереди «бегающие глаза», за ним — мордатая физиономия. Шествие замыкает с рукой, засунутой в карман, телохранитель.
Вдруг побудут несколько минут и появятся, спохватился Секретарев, не стрелять же в нелюдей на глазах старичков и ветхих бабушек, в присутствии выгуливающих своих чад мамаш и резвящихся детишек?
Оставалось молить Бога — или Сатану — чтобы он задержал гостей. Пусть подольше оглядывают «покупаемую» квартиру, ковыряются в унитазе, выстукивают оконные рамы, щелкают выключателями. Ведь не дерьмовую колбасу за стольник приобретают — солидную недвижимость!
Мольба помогла.
Козырь вместе с сопровождающим его парнем, украшенным на носу багровой бородавкой, задержался у бабуси. То ли спаивая её, то ли пытаясь скостить назначенную цену квартиры. Последее маловероятно — жулики не собираются расплачиваться со своей жертвой, к чему им торговаться, зря терять дорогое время?
Часов в десять, когда стало смеркаться, пенсионеры разошлись по домам. Старушки последовали их примеру. Мамаши вкатили в под»езды коляски с малышами, зазвали ужинать детишек.
Мстители устроились добротно. Детская площадка заставлена иномарками, на небольшом, оставшемся свободным клочке земли — скамейка со сломанной спинкой. Под ней — несколько опорожненных бутылок из-под водки. Самый народный напиток: и карман не шибко тянет, и хорошо одуряет — забываешь о годами не выплачиваемой зарплате, бешенных ценах, семейных баталиях. Бомжи резвились или местный молодняк — какая разница?
Вот на этой лавочке и устроились боевики Удава.
— Твоя задача — задержать телохранителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
О недавнем напряженном разговоре и неудачной «вербовке» — ни слова. Будто её не существовало, приснилась.
Но не посвящать же в это Пахомова!
— Тогда попроси его прокрутить через криминальную лабораторию вот эти бумажки, — Николай достал из кармана плотно набитый конверт. — Почти ежедневно нахожу в почтовом ящике дерьмовые послания. Типа вот такого, — Пахомов поглядел на потолок и процитировал. — «Хочешь жить, падла, перестань якшаться с мышинными тузами». Естественно, без подписи и обратного адреса. Или — ещё один образец словотворчества бандюг: «Яйца вырежем, надуем через зад и запустим в космос». Согласись, это уже смахивает на интеллектуальность. Даже космос приплюсовали, артисты… Может быть, я там наследил своими «пальчиками» — извинись…
— Попробую, — нерешительно пообещал Бузин, не зная, как отреагирует на просьбу «новый» Неелов. — Как скоро нужно?
— Не будем назначать сроков, скажи только Ивану: чем быстрей — тем лучше…
Распрощавшись с Бузиным, Николай поехал домой. Там его ожидал «квартирант» — Кудряш. Они поочередно наблюдали в бинокль за квартирой Поспелова, искали либо доказательств предательства старшего лейтенанта, либо фактов, отвергающих измену.
Пока все чисто, нет ни того, ни другого. Да и что можно увидеть через тюлевые занавески? Разве только семейный скандальчик с размахиванием руками и битьем посуды. Беззвучно, будто в древнем немом кинофильме.
Сейчас Пахомов далек и от предстоящей ликвидации Козыря, и от пронырливого Лягаша, и от хитроумного Федора. Причина — последнее «дипломатическое» послание Светланы. Настаивает бывшая супруга на немедленном разводе, прямо пишет — имею семью, новый муж — бизнесмен, не жизнь — райское наслаждение. «Супруг», дескать, соглашается усыновить пацанов, дать им свою «кавказскую» фамилию. Вот только требует платы за это «благодеяние» — по пять тысяч баксов за «голову».
Мерзость какая! Неужели Светка не видит, с кем связывает жизнь? Еще и развода требует, дуреха.
Зачем, спрашивается, ей нужен развод?
Жила бы на здоровье, без второго штампа в паспорте, без второго свадебного застолья! Сплошные брачные официальности: регистрации, чоканье бокалами с шампанским, криками «горько, горько!», перепившиеся гости за свадебным столом… Разве это укрепляет брак, намертво приклеивает друг к другу нередко разных людей?
Судя по всему, побаивается Светлана за свое «счастливое» будущее. Сбежит кавказский муженек, оставит её без наследства и «компенсации», вдобавок из дому выбросит. Вместе с пахомовскими сыновьями.
Пахомовскими!
Закололо в сердце. Слишком много свалилось в последний год на многострадальную голову отставного капитана. Увольнение из армии, которой он отдал лучшие свои годы. Развал семьи. Неудачи с ликвидацией Лягаша. Теперь — судьба сыновей. Развод сам по себе мало его трогал — они со Светланой, начиная с первых лет совместной жизни, были по сути разными людьми. Муж не задумывался о достатке, считал — семье хватает получаемого им денежного содержания. Если не хватает — нужно сократить расходы, поджаться, не итти же ему с ножом или с пистолетом на ночную улицу?
Жена основное внимание уделяла деньгам. Принимая их от мужа, старательно пресчитывала, слюнявя пальцы и шевеля губами. Жаловалась — мало, нельзя купить престижный спальный гарнитур, сменить старые шторы, купить приглянувшийся ей костюм-тройку, модную обувь… Себе, себе… О муже и детях — ни слова, ребятишки походят в старом, к чему покупать, когда все равно вырастут, мужу дают форму, зачем ему, спрашивается, гражданский костюм?
Нет, нет, по жене Пахомов не тосковал. Если и скучал — в первые две недели.
А вот дети…
Николай положил под язык таблетку валидола. Попытался встряхнуться, забыть о семейных неурядицах, переключиться на дела Удава. Обычно это «переключение» и успокаивает и тревожит, но «служебные» тревоги воспринимаются все же легче тревог личных.
Сейчас его беспокоила ликвидация Козыря-Валиулина. Нет, не сама ликвидация — судьба боевиков. Особенно — Наташи. Как бы они не натолкнулись на бандитскую засаду, не попали на мушку козыревским телохранителям?
Неелов воспринял просьбу Бузина равнодушно. Не исключено, что равнодушие напускное, нечто вроде маскировки действительных мыслей и желаний. Внешняя простота сыщика — нечто вроде маскировочной накидки, под которой прячется изощренный ум, изворотливая хитрость.
— Все же — вербовка? — ехидно спросил он, взвешивая на ладони солидный пакет. — Один раз сказал, повторяться не стану… Садись, вздрогнем, — предложил он, небрежно засовывая конверт в карман пиджака. — Что у меня за житуха, скажи на милость? Вместо того, чтобы потрепаться о бабах, лучший друг пытается заманить в противозаконную организацию. Вместо выпивки — подсовывает работенку. Ни стыда, ни совести, ни жалости…
Костя, скрывая понимающую улыбку, выслушал «многостраничный» монолог, заполненный жалобами и упреками. Пусть спустит пары, думал он, расслабится, потом потребит пару рюмок и сразу сделается другим человеком.
— Начальство, ладно, его можно понять — сверху давят, выжимают соки. Тебе-то что нужно от несчастного сыскаря, стоимостью в две с небольшим гаком тысячи? Постыдился бы…
— Стыжусь, — повинился невесть в каком грехе Бузин, призывно чокаясь наполненной рюмкой. — Еще как стыжусь. Разве не видишь — краснею.
Иван демонстративно оглядел румянную физиономию отставного сыщика. Вздохнул.
— Наверно в отставку отправили по всемогущему блату. Здоровый ты до невозможности. Не то, что я. Недавно на диспансеризации столько набросали диагнозов — сбесишься… С трудом таскаю ноги…
Выпили. Как всегда, закусь скудная, бомжи в подземных переходах лучше закусывают свое нищенское пойло.
— А ты врачей меньше слушай, — посоветовал Костя и неожиданно спросил. — Как быстро сделаешь?
Неелов переставил пустую рюмку поближе к уже ополовиненной бутылке, недоуменно вытаращил глаза. Перегруженный слезливыми жалобами он успел начисто позабыть о пакете.
— Мои бумажки, — пояснил Бузин.
— Вот ты о чем! — с новой энергией зарокотал сыщик. — Мои дела тебя не интересуют, все гребешь под себя, живоглот чертов. Нет того, чтобы пожалеть друга, которого позавчера едва твои дружки не подстрелили…
— Какие друзья? — насторожился Костя.
— Еще и спрашиваешь, подонок? Из Змеи или Кобры, хрен его знает…
Оказывается, какие-то чужаки вмешались в разборку двух конкурирующих преступных группировок. Досталось и одной и другой — шесть трупов. Подскочившие сыщики и омоновцы попытались захватить нападающих, те ответили огнем. Настоящее сражение.
— Взяли кого-нибудь?
— Так они и дались. Слиняли…
Это не наши, думал успокоенный боевик, пятерки Удава имеют жесткое приказание: с милицией не связываться, при её появлении уходить. Значит, появилась ещё одна организация мстителей. Надо бы связаться с ними, попытаться присоединить к себе… Впрочем, это дело не рядового боевика — Главного Штаба. Пусть Пахомов адресует добытые у Ивана сведения генералу Сомову, тот найдет им применение.
— Я так и не понял — когда обработаешь мои бумажки?
— На неделе. Есть один дружок в техническом отделе, попрошу — сделает… Сам понимаешь, пустить по официальным кана…
Закончить фразу Неелов не успел — раздалась короткая автоматная очередь, вдребезги разлетелось оконное стекло, осколки усыпали стол. Выхватив пистолет, Иван бросился к окну. В конце улицы — красные габаритки мчащейся легковушки.
— Вот так и живу, — посетовал сыщик. — Третье покушение за последнюю неделю. На испуг берут, мерзавцы…
Боевики приехали по адресу, данному бабкой жуликам, к половине восьмого. Надеяться на пунктуальность мордатого Козыря все равно, что считать солнечное затмение лекарством от чесотки.
В палисадничке под разросшимися кустами сражались в неумирающего козла четверо пенсионеров. С выкриками, прибаутками, изо всех сил пристукивая костяшками. Будто не играли — выполняли ответственную, увлекательную работу, за которую им выплатят небывало большое вознаграждение.
Павел присел на ящик из-под бутылок, принялся с интересом следить за игрой. Подсказывать, рекомендовать не решался — азартные старички могут и матом оглоушить непрошенного советчика, и с ящика ненароком спихнуть.
— Ожидаешь кого, паря, или бездельем маешься? — не отрываясь от зажатых в руках костяшек, спросил толстый игрок с нависшим над верхней губой здоровенным носом. — Может что подсказать?
— Да вот пришел с племяшкой к другу, а его нет дома. Ожидаем, может появится…
— Ну-ну, жди-пожидай…А я вот отдуплюсь! — неожиданно заорал он в полный голос и так прихлопнул костяшкой — шаткий столик задребезжал.
Наташа оперлась на ограждение палисада, о чем-то заговорила с высунувшейся из окна первого этажа девчонкой. Та азартно терла газетной бумагой и без того чистое стекло и безостановочно работала заостренным язычком. Сомова поощряла говорунью короткими вопросами, заинтересованными возгласами.
«Дядя» с «племяшкой» приехали в гости, поцеловали запртую дверь и теперь ожидают появления «приятеля», видимо, ушедшего в ближайший магазин. Девчонка сожалеюще заохала, но к себе не пригласила — поопаслась. Черт их знает, вдруг — жулье, а на комоде стоит новенький «шарп».
Маскировочка под «дядю» и «племянницу», прямо скажем, хлипкая, насквозь просвечивается, но попробуй отыскать более капитальную. Не представляться же супругами или отцом с дочкой…
Ровно в восемь — вот это точность! — появились квартирные жулики. Естественно, не ножками и не на такси — прибыли на девятке, вымытой и отлакированной. За рулем — телохранитель. Валиулин, высоко подняв гордую башку, как и положено солидному бизнесмену, восседает на заднем сидении.
Гуськом порядке проследовали в под»езд. Впереди «бегающие глаза», за ним — мордатая физиономия. Шествие замыкает с рукой, засунутой в карман, телохранитель.
Вдруг побудут несколько минут и появятся, спохватился Секретарев, не стрелять же в нелюдей на глазах старичков и ветхих бабушек, в присутствии выгуливающих своих чад мамаш и резвящихся детишек?
Оставалось молить Бога — или Сатану — чтобы он задержал гостей. Пусть подольше оглядывают «покупаемую» квартиру, ковыряются в унитазе, выстукивают оконные рамы, щелкают выключателями. Ведь не дерьмовую колбасу за стольник приобретают — солидную недвижимость!
Мольба помогла.
Козырь вместе с сопровождающим его парнем, украшенным на носу багровой бородавкой, задержался у бабуси. То ли спаивая её, то ли пытаясь скостить назначенную цену квартиры. Последее маловероятно — жулики не собираются расплачиваться со своей жертвой, к чему им торговаться, зря терять дорогое время?
Часов в десять, когда стало смеркаться, пенсионеры разошлись по домам. Старушки последовали их примеру. Мамаши вкатили в под»езды коляски с малышами, зазвали ужинать детишек.
Мстители устроились добротно. Детская площадка заставлена иномарками, на небольшом, оставшемся свободным клочке земли — скамейка со сломанной спинкой. Под ней — несколько опорожненных бутылок из-под водки. Самый народный напиток: и карман не шибко тянет, и хорошо одуряет — забываешь о годами не выплачиваемой зарплате, бешенных ценах, семейных баталиях. Бомжи резвились или местный молодняк — какая разница?
Вот на этой лавочке и устроились боевики Удава.
— Твоя задача — задержать телохранителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51