— Ладно, — торопливо заговорил лежащий на полу детектив. — Получишь. Только оставь девушку.
— Говори! — подался вперед Ванваныч. — Где?
— Здесь, неподалеку. Развяжи — отведу.
Наивная надежда скрутить бандюг, как следует отполировать им зверские морды закончилась ничем. Слишком умным противником оказался Ванваныч — мигом расшифровал намерения пленника.
— Не получится. Скажи где — сами откопаем.
Романов растерянно что-то забормотал.
Поняв, что от детектива ничего путного не получит, босс кивнул Харе.
— Руки на затылок, морды — на пол!
В дверях — ангел-спаситель. В переводе — Петька Дружинин. Вместо крылышек — пистолет. Немая сцена, будто позаимствованная из гоголевского «Ревизора».
Неожиданно Харя взревел раненным зверем и прыгнул на Петьку. Не достал
— лесник извернулся и ударил его ногой по колену. С такой силой, что боевик рухнул на пол.Ударился головой об угол печи. Роман с наслаждением врезал ему скованными руками по затылку.
Опомнившись, Ванваныч выхватил пистолет, но Петька опередил его — выстрелил. Бандит выронил оружие и свалился рядом с шестеркой.
Освобожденный от наручников и веревки, Романов развязал девушку. Дружинин — лесника. Не стесняясь окружающих мужиков, Дашка повисла на шее папаньки, принялась обцеловывать его. Тот невежливо отстранился — не до телячьих нежностей.
Связывать Харю Бирюк не разрешил.
— А где Хавало, — поинтересовался он. — Замочил?
— Нет, просто оглушил и запер в погребе.
— Освободи. Пусть оба убираются — не надо брать на себя лишней крови.
А эту падаль, — лесник презрительно толкнул ногой труп Ванваныча, — я сам закопаю. Так, что ни один сыскарь не найдет…
— Не опасно отпускать?
— Знают — под землей найду. И — закопаю.
Не ожидая согласия либо запрета, он легко поднял с пола злоровенного амбала, придал ему вертикальное положение. Привычно, будто давно занимался этим, охлопал по карманам. Кастет, нож и два пистолета передал Романову.
— Двигай ходулями, сявка, — почти дружелюбно приказал он. — Сейчас вместе с вонючим дружаном пойдешь домой.
— Далеко… Разреши — на машине.
— Ништяк, доберешься пехом.
Харя не осмелился настаивать, прихрамывая, глядя в пол, пошел вслед за грозным хозяином.
Возвратился Бирюк минут через пятнадцать. Удерживаясь от необычного для нелюдима смеха, поведал о том, как освобожденные бандюги поплелись по проселку, один прихрамывая, второй потирая поврежденную Дружинином шею.
— Я на прощание цынканул: еще одна такая встреча — зубы выдерну через задницу. Кажется, усекли… Баул возьмешь?
Романов несколько минут размышлял. С одной стороны, спокойней, когда бумаги деда — под боком, но, с другой, предстоит объяснение со старшиной. С непредсказуемыми последствиями.
— Лучше пусть полежат в твоей захоронке. Так надежней.
— Сговорились, — мотнул кудлатой головой лесник и принялся сноровисто очищать карманы убитого босса. — Ксивы тебе нужны? — протянул он паспорт и водительское удостоверение.
— Оставь себе, — брезгливо помрщился детектив. — А лучше — сожги…
В ста метрах от хутора в кустах спрятан… черный «жигуль».
— Так это ты меня пас?
— Не пас, ваше императорское высочество — охранял. Учитывая Ваш скверный характер, объявиться не решился.
— Где взял машину?
Дружинин покаянно наклонил голову, Заодно спрятал насмешливую улыбку.
— Не вели казнить, потомок императора. Одолжил на время у соседа. Естественно, без его согласия. Утром возвращу.
Компаньон неисправим, на одно нормальное слово — десяток завихренных. Но Романов не обиделся — привык к вздорному характеру Петьки.
Выезд — торжественный: впереди — «жигуль» Романова, за ним, не обгоняя, но и не отставая, следует компаньон. Выбрались на асфальтированную дорогу, прибавили скорость.
— Испугалась? — не глядя на девушку, спросил Роман. — Глупый вопрос — конечно, испугалась.
Дашка презрительно фыркнула.
— Бояться всяких фрайеров с прокисшими мозгами? Смеешься, папашенька? Если бы не появление твоего дружана, я бы их сделала! Особо, вонючего Харю.
Она уже успела отойти от пережитого ужаса — порозовели щеки, кудрявая головка привычно вздернута, на пухлых губах расцвела улыбка. Говорит, храбрится, а сама зашпиливает порванную во время пленения кофтенку, поправляет смятые джинсы.
— Конечно, сделала бы, — улыбаясь, согласился Романов. — Ты у меня смелая.
Очередное фырканье подтвердило, что приятный комплимент оценен. На большее девица не решилась. Наверно, вспомнила безуспешные попытки перевести отношение с Романом в более близкие.
Куда ехать — не обсуждалось, конечно, домой. Главный враг сыскной фирмы Ванваныч убит, его шестерки напуганы — на нападение не решатся. Поэтому две машины мчались к Москве…
Квартира буквально разгромлена. Повсюду валяются бумаги, дверцы шкафов и письменного стола зверски сломаны, паркет искарежен. Искали долго и упорно. Кто искал — ясно без перевода: шестерки Сидякина. Подтверждением — приколотая к обоям записка. Естественно, без подписи. «Не сдашь документы — пожалеешь!»
— Хмыри недоделанные! Грязные сявки! Несчастные щипачи! — во всю ругалась Дашка, пытаясь навести в комнатах мало-мальский порядок. — Найду — моргалы выбью, руки с ногами перевяжу!
Дружинин невольно засмеялся. За время общения с криминальным миром он тоже научился ботать по фене, но так, как это делает сопливая девчонка, не мог.
— Хватит употреблять грязные выражения! — строго прикрикнул он. — Завтра приберемся.
— А как же мне спать? — показала Дашка на выпотрошенный диван. — На полу, что ли?
— Я лягу на пол, ты — на мою кровать! Петька, отгони украденную машину и поскорей возвращайся. Малость полечимся. Нервы, небось, так натянуты — вот-вот лопнут.
Уговаривать «алкаша» не пришлось. Вообще-то, Дружинин — трезвенник, если и принимает — не больше двух рюмок, на третьей начинает мучительно кашлять. Но изображает этакого крутого мужика, которому стоит только добраться до бутылки — мигом идет в разнос.
Возврат украденного «жигуленка» займет не больше получаса. Это время Роман и Дарья использовали для подготовки спальных мест. Надо бы, конечно, спать в разных комнатах, но гостиная завалена ломанной мебелью.
Несмотря на возражения девушки, детектив постелил в углу спальни коврик, на него положил меховую куртку, потом — изрезанный матрац и смятую простынь. Бросил в изголовье подушку, приготовил плед.
— Вот и все. Царское ложе. Себе сама постелишь или — помочь?
— Сама! — сердито буркнула Дашка.
Не глядя на приготовленную Романовым постель, ушла на кухню. Все, обиделась! До чего же гордая девчонка, слова поперек не скажи.
Стараясь не слышать сердитое позвякивание кастрюль и сковородок, Романов бродил по разгромленной квартире. Отнес в переднюю два сломанных стула — утром выбросить на помойку, уселся на третий, чудом оставшийся невредимым, и принялся разбирать разбросанные бумаги.
Прошло полчаса, потом — час. Дружинин не появлялся. Значит, что-то произошло, обычно Петька демонстрирует джентльменскую обязательность. Если не может приехать, обязательно позвонит.
Через полтора часа захрипел разбитый телефон.
Наконец!
— Слушаю.
— Тут такое дело, — таинственно заговорила трубка. — Устал я зверски и порешил отложить «лечение» нервов на завтра. Понимаешь? Поэтому ложитесь спать.
— Звонишь из дому или из милиции?
Секундное замешательство. Значит, все же повязали менты дерзкого похитителя чужой машины.
— Не бери в голову, потомок императора. Все в норме…
Чей-то грубый голос, выплюнувший в задержанного и в его абонента сгусток раздраженного мата. Частые гудки отбоя.
Романов положил трубку. Надо бы, конечно, узнать в каком обезьянике сидит компаньон, но, во первых, обозленные менты не выдадут адреса, во вторых, еще и некостыляют Дружинину по шее и по почкам. Знакомая картинка!
— Не трудись, Дашка, Петька не приедет. А пить одному — скверная привычка, ведущая к алкоголизму.
— Жена не пустила?
объяснять что именно не позволило Дружинину приехать — бесполезно. Даже вредно. Забеспокоится девчонка, заставит немедленно мчаться на выручку, а у частного детектива ни голова не работает, ни руки.
— Вроде того, — туманно подтвердил он Дашкину версию. — Ложись. А я пока подберу бумажки. Заберешься под одеяло — покличь.
Минут через десять его позвали. Стараясь не смотреть на девушку, Романов торопливо сбросил рубашку и джинсы, улегся, поворочался — жестковато на полу! — и уснул.
Несмотря на усталость, на вконец истрепанные нервы, спал детектив, как говорится, в полглаза. Поэтому откинутый край пледа мигом прогнал сон.
— Кто это?
— Я, дурачек. Холодно одной на такой огромной кровати… Подвинься, согрей… Чувствуешь, как дрожу.
Говорит, запинаясь, видимо, прогоняет страх перед предстоящим. Не дожидаясь приглашения, сбросила ночнушку, забралась под плед, прижалась.
Прикосновение женского тела сродни разряду электрического тока. Романов забыл о возврасте девушки, о трагедии в избе лесника, об исчезнувшем друге, вообще обо всем. Губы безошибочно нашли приоткрытые губешки, ладонь прижала упругую грудь. Он подмял девчонку под себя. Она негромко вскрикнула и застонала…
Наконец, Роман неловко сполз на свою сторону постели. Дашка стыдливо загородила ладонями обнаженные груди и убежала в ванную.
Сыщика охватило запоздалое раскаяние. Отважная девчонка, с острого язычка которой легко слетали самые опасные выражения, не потеряла невинности. А он, грязная скотина, сексуальный маньяк, порушил ее.
Возвратившись из ванной, Дашка нырнула под одеяло на богатырскую кровать.
— Не рассчитывай на повторение, развратник, — посмеиваясь, проинформировала она Романа. — Во первых, больно, во вторых, тебе нужно как следует выспаться, — помолчала и неожиданно тихим, ласковым голоском спросила. — Тебе было хорошо?
— Да… Завтра же — регистрироваться! И — венчаться!
— Сразу и — замужество? Забыл, что мне еще не исполнилось семнадцати? В ЗАГСе мигом откажут. Одна моя подружка уже пыталась…
— А мы скажем — забеременела, проверять не — будут!
— Наивен ты, мальчишечка, не по возрасту. Еще как проверят — потребуют справку из женской консультации. Нет уж, мужичок, никакого венчания сейчас не будет, придется потерпеть полгодика, а там поглядим. Вдруг не сойдемся?
— Ты имеешь в виду характеры?
Пренебрежительный смешок.
— Несходство характеров — выдумка. На самом деле — совсем другое. Секс, — бесстыдно промурлыкала Дашка. — Сначала все — гладко и… сладко, потом наступает отрезвление. И мужик косится на грудастых давалок, а баба — на симпатичных козлов.
— Нам это не грозит…
— А ты откуда знаешь? Как говорит мой батька-пропойца, житуха такие фокусы выкомаривает — ни в одном романе не прочитаешь… Все ясно, Романчик? Тогда спи — утром заявится Петька, ты должен быть в форме.
Утром крепко спящего сыщика разбудило легкое пошлепывание по щекам. Над ним стояла смеющаяся Дашка с подносом в руках.
— Совратил невинную малолетку и спокойно спит. Самый настоящий развратник! Просыпайся, засоня, будешь завтракать.
— Только вместе с тобой!
— Кому сказано подниматься, — строго прикрикнула хозяйка. — Женщине много не требуется — там попробовала, там откусила и сыта, а вот мужики — народ серьезный, их кормить нужно. Не зря говорят: путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. А мне страшно хочется забраться в твое сердечко и поселиться в нем. Навсегда.
— Я тоже не против!
И все же завтракать лежа Романов не согласился. Под пледом натянул плавки, вскочил, подхватил Дашку на руки, закружил по комнате. Она, сердито что-то выговаривая, недовольно морщась, обхватила руками крепкую мужскую шею, прижалась раскрасневшимся личиком к его щеке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73