— Разве я не попал?
— Почему же не попал? — возразил незнакомец и зачем-то отковырнул ногтями фотографию с паспортной странички. — Попал. Только не в меня. — Он небрежно запихнул фото в карман джинсов, швырнул паспорт внутрь «БМВ» и добавил, глядя уже на Эрика:
— На свою беду.
— Жаль. — Эрику стоило больших усилий держаться вызывающе, но он держался, потому что привык вести себя так в любых ситуациях.
— Очень жаль, — подтвердил незнакомец. Его светло-серые глаза побелели. Можно было подумать, что сейчас последует вспышка гнева, но тон незнакомца оставался подчёркнуто ровным. — Ты убил одну славную девушку, парень. Скажу тебе по секрету: мне кажется, я её любил. — После недолгой паузы совершенно невыразительный голос подвёл итог сказанному:
— Лучше бы ты убил меня. Всем было бы лучше.
— Так можно попробовать заново. — Эрик попытался улыбнуться.
— Нет, — ответил незнакомец с непонятным сожалением. — Заново не получится. Поздно. — Он даже развёл руками.
Эрик не смог бы повторить этот простой жест при всем желании. Руки, начиная от самых плеч, не повиновались ему. Они существовали сами по себе, напоминая о своей принадлежности хозяину только непрекращающейся болью, поселившейся во всех костях и суставах. Руки превратились в генераторы боли. Никакого другого проку от них не было.
— И что теперь? — Вымученная улыбка Эрика превратилась в болезненную гримасу, когда он попытался пошевелить хотя бы кончиками пальцев.
— Теперь? — Незнакомец слегка удивился бессмысленности вопроса. — Теперь пришёл твой черёд, парень. Сейчас ты пересядешь за баранку — вот и все твоё ближайшее будущее…
— Зачем? — поразился Эрик. Он даже растрепавшуюся причёску был не в состоянии поправить, не то что рулить. Из манжетов рубашки отчуждённо торчали синеватые ладони с набрякшими пальцами. Они походили на мёртвых осьминогов, оттаивающих после глубокой заморозки. Собственных кистей и предплечий Эрик не видел, но догадывался, что они выглядят не лучшим образом. Два одутловатых синюшных обрубка. Словно он отлежал обе руки в кошмарном сне, отлежал навеки, без всякой надежды на восстановление кровообращения. — Зачем за руль? — тупо повторил он.
— Ты не болтай попусту, ты действуй, — посоветовал незнакомец. Он приоткрыл дверцу пошире, пародируя позу предупредительного джентльмена, выпускающего из автомобиля даму.
Под его немигающим взглядом Эрику отчего-то хотелось двигаться проворно и быстро, гораздо быстрее, чем позволяло полупарализованное состояние.
Оказалось, что выбираться из машины без помощи рук — невероятно сложное упражнение, дичайшая смесь акробатики и добровольной пытки. Очутившись снаружи, Эрик устоял на ногах лишь потому, что был поддержан за шиворот. Но его все равно тянуло присесть на корточки или даже упасть на землю.
Упасть и забыться, пока все не встанет на свои места.
В первую очередь — искалеченные суставы.
— Тебе нужны деньги? — просипел Эрик, с трудом придав голосу вопросительную интонацию. Он кое-как выговаривал слова, а на остальное не оставалось сил. Силы уходили на то, чтобы делать маленькие шажки, передвигаясь в заданном направлении. Эрик был настолько беспомощным, что его едва не свалил с ног горячий вихрь, порождённый промчавшимся мимо рефрижератором. Если бы рука незнакомца вовремя не выдернула Эрика из воздушного потока, его увлекло бы ветром, понесло бы кубарем по шоссе, как невесомую былинку. — Деньги в заднем кармане, — продолжал Эрик, когда гул рефрижератора отдалился, давая шанс его слабому голосу воззвать к здравому смыслу незнакомца. — Почти пять тысяч…
Я могу привезти ещё.
— Разве тебе известно, сколько стоит человеческая жизнь, м-м? Может, существует какой-то специальный прейскурант? — Незнакомец зло хохотнул.
— Нет? Тогда не болтай, а садись за руль. Дискуссия закончена.
— Погоди, давай разберёмся, — настаивал Эрик. Ты ведь первый мою тачку угрохал, так? « Рассчитывая выторговать свободу, он поупирался немного, но был схвачен за искалеченный локоть и сразу потерял волю к сопротивлению. В глазах потемнело от боли, а когда в них снова проявилось расплывчатое изображение мира, Эрик обнаружил себя сидящим за рулём „БМВ“, надёжно прихваченным к спинке сиденья ремнём безопасности. Распухшие руки обречённо свисали вдоль туловища. Подбородок упирался в грудную клетку, и, когда Эрик заговорил, его нижняя челюсть почти не двигалась, делая речь малоразборчивой, хотя для него это был очень важный вопрос, вопрос жизни и смерти:
— Что… тебе нужно?
Незнакомец стоял рядом и смотрел вдаль, словно ожидая чего-то. Не удостоив Эрика взглядом, он холодно бросил в пространство:
— Ничего. Совсем.
Оставалось лишь принять это к сведению и смириться. Ничего. Совсем ничего.
В динамиках рокотала музыка. Все быстрее и быстрее. Все громче. Незнакомец снял машину с ручного тормоза, и она неохотно стронулась с места. Кнопка заблокировала замок, дверца захлопнулась, пресекая возгласы беспомощного Эрика. Выворачивая шею, он смотрел назад, на пригорок, где осталась постепенно удаляющаяся фигура незнакомца. Тонировка стёкол не помешала ему уловить молящий взгляд Эрика, и он отозвался на него коротким прощальным взмахом руки.
Когда до Эрика дошло, что прощание окончательно и бесповоротно, он повернулся лицом к разгоняющемуся навстречу ландшафту. «Хелтер скелтер!
— ревело в салоне. — Хелтер скелтер!» Серая лента шоссе наматывалась на колёса, втягиваясь под капот «БМВ». С противоположного холма спускался грузовик с красной квадратной кабиной, спеша миновать узкую низину до того, как там окажется встречная иномарка.
Частокол бетонных столбиков внизу указывал Эрику место неминуемого столкновения. Он истошно закричал, безрезультатно давя на провисшую тормозную педаль. С таким же нулевым результатом он попытался вывернуть руль зубами, ломая их о жёсткую пластмассу. Наконец, неимоверным усилием приподнял левую руку и поскрёб омертвелыми пальцами запертую дверцу.
«Лук аут! — предостерегающе взвизгнули динамики. — Хелтер скелтер!»
Красная кабина грузовика неслась навстречу расхлябанно болтающемуся из стороны в сторону капоту «БМВ». За стеклом маячило совершенно белое лицо водителя с тёмным провалом разинутого рта. Он словно соревновался с Эриком и ополоумевшим певцом, кто кого переорет.
Через мгновение перекошенное лицо водителя взмыло вверх, а перед глазами Эрика возник радиатор с сияющим на солнце логотипом «КамАЗа». Он был столь огромен, что заслонил собой весь остальной мир.
Это было последнее, что увидел и осознал Эрик.
А оглушительный удар уже не отложился в его голове, снесённой днищем грузовика вместе с крышей «БМВ».
Глава 20
НЕ ВЗЛЕТИМ, ТАК ПОПЛАВАЕМ
Мокрый от пота, задыхающийся, вынырнул Саня из пьяного омута. Нет, он не сам вынырнул — его выбросило из темноты, вытолкнуло на поверхность и оставило лежать распластанного, как утопленника на берегу. Несколько минут ушло на то, чтобы сообразить, что под головой находится влажная подушка, а над ней — незнакомый потолок, то темнеющий, то светлеющий в такт пульсации в висках. Как бы обрадовавшись присутствию наблюдателя, этот мерцающий потолок вздрогнул и поплыл перед глазами, увлекая за собой Саню. Чтобы остановить это тягостное скольжение в никуда, он попытался уцепиться взглядом за светильник, но тот тоже не захотел оставаться на месте, вздрогнул и пошёл по кругу, втягивая Саню в бесконечный тошнотворный хоровод.
Пришлось встать, чтобы остановить это убыстряющееся кружение перед глазами. Пол накренился, как палуба корабля в штормовую погоду, но Саня удержал равновесие, и вскоре вся эта свистопляска закончилась, сменившись полным штилем. Даже способность думать вернулась… Правда, мысли, мелькавшие в мозгу, были короткими, как вспышки света в темноте. Дачный посёлок… Чужой дом… Ксюха…
Остров… Все стало на свои места, и получилась очень нерадостная картина. Владелец чужого дома, совершенно посторонний Сане человек, по всей видимости, преспокойно спал наверху. А самый родной человек, самый близкий, Ксюха, — Саня сглотнул слюну, — покоилась в нелепом деревянном ящике, наспех похороненная, наспех помянутая… Наспех убитая…
Горестно постанывая, Саня натянул штаны, влез ногами в растоптанные кеды и поплёлся из комнаты, по-стариковски шаркая ногами.
На кухонном столе по-прежнему стояли две бутылки водки — одна почти полная, с готовностью напомнившая Сане свой мерзкий вкус и запах. Стараясь не смотреть на отраву, он выцедил стакан и пошаркал дальше, пока не замер на крыльце, оглушённый сгустившейся снаружи жарой. Несмотря на прозрачную тень виноградных хитросплетений, зной ударил его, как обухом по голове.
А каково сейчас Ксюхе? Он попытался представить и передёрнулся всем телом. Вспомнил всякую подземную нечисть, которую можно обнаружить на лопате. Юркие чёрные жучки, кроваво-красные черви, жирные белые личинки, наполненные чем-то, напоминающим гной…. Брр-р! Сейчас эти слепые твари со всех сторон подбирались к телу любимой, спеша вгрызться в него, ввинтиться, втиснуться.
Какой-нибудь пакостный слепыш пробовал когтями ящик на прочность, какая-нибудь паршивая землеройка совала свой длинный нос в щели между досками… А Саня торчал у чужого порога, вцепившись в дверной косяк. Вместо того, чтобы находиться рядом. Тем более, подумал он, что Ксюха, может быть, ещё жива. С чего они взяли, что рана была смертельной? Они что, врачи, патологоанатомы? Взяли и закопали живого человека.
— Ах ты, господи! — Несмотря на непослушные ноги, Саня резво сорвался с места и быстро пошёл вперёд.
Дорожка, протянувшаяся между буйно заросшими грядками, выглядела совершенно прямой, но на самом деле коварно изгибалась, уходила из-под ног. То и дело Саню заносило в сторону, и тогда под подошвами сочно чавкали помидоры, затерявшиеся в сорняках, а по лицу стегали ветви вконец одичавших яблонь. Но ничто не могло его остановить или заставить повернуть обратно. Он спешил к Ксюхе, спешил к своей Спящей Красавице.
Двери настежь, двери настежь, опустевший дом…
Гроб хрустальный, гроб хрустальный, и принцесса в нем…
Перед глазами уже маячила калитка. Он шёл к ней, вероятно, довольно долго, потому что на ладонях откуда-то взялись жгучие ссадины, а правая штанина оказалась порванной на колене.
Калитка была заперта, стояла на страже послеобеденного сна своего хозяина. Она могла задержать Саню, но никак не остановить.
Хоп! С азартным возгласом он пошёл на приступ.
Оседлав калитку, замер в неустойчивом равновесии. высматривая внизу подходящее место для приземления. Хоп! Пятачок примятой травы понёсся навстречу Сане гораздо стремительнее, чем он рассчитывал.
Но боль при падении не ощутилась, заглушённая сплошной злой решимостью.
Оставалась последняя преграда на пути — ставок.
Его неподвижная гладь маняще лоснилась на солнце.
Взрыхлив подвернувшийся под ноги муравейник, Саня стремительно продрался сквозь прибрежные заросли и с разбега бултыхнулся в воду.
Всплеск был подобен удовлетворённому причмокиванию исполина. Увлекаемый инерцией и остатками недавней решимости, Саня медленно плыл вперёд, неистово молотя по воде руками, как будто его главной задачей было наделать побольше пузырей, брызг и пены. И он старался изо всех сил. Вся маленькая заводь пришла в движение от расходящихся по поверхности кругов и волн. Серебристые рыбьи стайки прыснули в разные стороны, а лягушки поспешно зарылись в ил, оставляя безрассудного пловца один на один со ставком, который, как было известно даже неразумному головастику, только с виду — тихий и неопасный. — Прямо перед Саней колыхался остров. Почерневший, обезображенный, он недобро следил за Саниными потугами удержаться на плаву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57