— Ты чего, дружище? — спросил Олег.
И щенок, услыша, встал и доверчиво заковылял к нему.
Наумов присел и погладил собаку, щенок лизнул руку и прижался к ноге.
— Маленький совсем, — вздохнул за спиной шофер. — Пропадет. А он к вам прибился, товарищ майор.
— А что, — с той легкостью, когда должен делать не ты, а другой, сказал Леня Сытин, — вы его возьмите себе. Вам веселей будет.
Щенок свернулся клубком у ноги и блаженно прищурил глаза.
— Голодный, небось, — шофер полез в машину, — у меня бутерброд есть.
Олег положил руку за спину щенка, почувствовав шелковистое тепло его маленького тела. Ах, как он хотел иметь в детстве собаку, да покойная мать не любила животных!
И вот у его ног доверчиво лежит теплый комочек жизни. Лежит успокоившийся, понявший, что после мытарств обрел друзей и защиту.
— Леша, ты покорми его и возьми в машину, а потом ко мне домой завезем.
— Сделаем, — радостно крикнул шофер.
— Пошли, Сытин.
Стоянка была перед самым домом. Аккуратная, зарешеченная, чистая. Но «Вольво» на ней не оказалось. Олег внимательно осмотрел размеченные белой краской квадраты.
— Вот они, — усмехнулся он.
На одном сияли свежие цифры — 00-09.
Рядом с решеткой играли пацаны. Олег подошел к ним и спросил:
— Ребята, а где «Мерседес»?
— Не «Мерседес», а «Вольво», — солидно ответил паренек лет тринадцати, — «Вольво» — универсал.
— Ну да, правильно, ее хозяин живет в первом подъезде.
— Не в первом, а в третьем, в 165-й квартире.
Сто шестьдесят пятая квартира была на шестом этаже.
Дверь Славиной квартиры напоминала парадный мундир, она сверкала полированным деревом, сияла бронзой ручек, переливалась яркими, как пуговицы, головками замков. Олег осмотрел дверь и стал, прислонившись к косяку. Шло время, а Сытина не было. И Олег начал думать о том, как щенок проснется ночью, и придет к его кровати, и заскулит тонко-тонко, и в квартире сразу станет совсем обжито.
Наконец с шумом распахнулась дверь, и из лифта выскочил Леня.
— Олег Сергеевич…
— Тише.
— Значит, так, Коробков Вячеслав Иванович, шофер. Раньше работал на международных перевозках, сейчас переведен на внутренние рейсы.
— За что переведен?
— За драку.
— Понятно. С кем говорил?
— С их кадровиком. Вообще характеризуется положительно, но скрытен.
На работе друзей не имеет, бывший мастер спорта по боксу.
— Людей вызвал?
— Да.
— Пошли, приготовь оружие. А то мастер спорта…
— Но ведь вы тоже…
— Когда это было! — Олег надавил на звонок.
За этой дверью тоже слышалась музыка, и Олег на секунду позавидовал всем, кто может днем сидеть дома и слушать музыку. На одну секунду, не больше, потому что дверь отворилась.
— Вы к кому? — спросило очаровательное существо лет девятнадцати. Оно было скорее раздето, нежели одето. Тонкая кофта, завязанная узлом на животе, и плавки. Все.
— Мне нужен Коробков Вячеслав Иванович.
— А вы кто?
— Я-то из милиции, — Олег достал удостоверение, — а вы кто?
— Странно это, — заносчиво сказала девушка, — странно. Слава рассердится, и у вас неприятности будут. Я его невеста.
— Я это постараюсь пережить, — Олег шагнул в квартиру. — Где Коробков?
— В командировке, в Вене.
Название города было произнесено значительно, с придыханием.
— А где он работает? — спросил Сытин из-за спины Наумова.
— В Министерстве внешней торговли, — гордо ответила девушка.
— Кем? — усмехнулся Наумов.
— Ответственным работником.
— Интересная должность. А кстати, невеста, вы-то здесь прописаны?
— Какое это имеет значение?
— Для нас очень большое.
Они вошли в прихожую и закрыли дверь. Веселенькая прихожая была у «ответственного работника» Внешторга Коробкова. Стены сплошь обклеены обнаженными девицами, призывно глядевшими на вошедших с глянцевых листов календарей.
— Значит, так, уважаемая невеста, вы оденьтесь и паспорт принесите.
Девушка возмущенно пожала плечами и скрылась в комнате. Она появилась через несколько минут, надев на себя брюки, более напоминающие нижнюю половину десантного костюма.
— Вот, — она протянула паспорт.
— Лякина Евгения Степановна, год рождения 1965-й, место рождения — город Минск, прописана в Москве, улица Бутлерова, 16, квартира 35. Незамужняя, — прочел Леня Сытин.
— А вы где работаете, Евгения Степановна? — поинтересовался Наумов.
— Пока в парикмахерской на улице «Правды».
— Кем?
— Мастером.
— Почему пока?
— Потому что мы расписываемся и уезжаем за «бугор».
— Куда, куда? — улыбнулся Наумов.
— Ну, за границу.
— А почему за «бугор»?
— Так Слава говорит.
— Занятно, куда же именно собрались вы со Славой? В какую страну?
— За границу, — гордо ответила Лякина.
И Олег понял, что для нее нет географических понятий. Есть вожделенная «заграница», там продаются дубленки и брюки «бананы», часы «Сейко», видеосистемы.
— Хорошо, к этому мы вернемся позже. Вы давно знаете Коробкова?
— Давно, — ответила Лякина.
— Год, два?
Она наморщила лобик, что-то мучительно просчитывая в уме:
— Двадцать дней.
— Ну что ж, в наш стремительный век — это срок. Что вы можете рассказать о нем?
— Ничего.
— Почему?
— Не имею права.
— То есть?
— Он ведь на секретной работе. Когда мы вместе жить стали, он у меня расписку взял.
— Какую? — изумился Наумов. С таким в своей практике он сталкивался впервые.
— Ну, мол, что никому о нем ничего говорить не буду, иначе по статье отвечу, как за разглашение государственной тайны.
Наумов расхохотался, конечно, он не ко времени был, этот смех, но он представил, как эта глупенькая девушка, морща лобик, пишет расписку о неразглашении тайны.
— Вы что? — с недоумением спросила Лякина. — Чего смешного-то, сами знаете, как у нас охраняются секретные работники.
— Такие, как ваш Коробков, — зло сказал Леня Сытин, — конвоем охраняются.
Олег посмотрел на него, Леня замолчал и отвернулся.
— Вы, лейтенант, лучше квартиру осмотрите.
— Есть, товарищ майор!
— Дорогая Евгения Степановна, — продолжал Наумов, — вам придется рассказать нам о вашем женихе, придется. Он подозревается в совершении тяжкого преступления, поэтому вам не следует уклоняться от разговора с нами.
— Это как?
— Будете привлечены к уголовной ответственности.
— Значит, за границу Слава не поедет?
— Я думаю, что в обозримом будущем этого не случится.
Лякина задумалась.
Олег оглядел комнату. «Ответственный работник» Внешторга, видимо, был чужд накопительству. Диван, шкаф, стол, два кресла. Стены обклеены рекламами сигарет и спиртных напитков. Правда, японский магнитофон был: стоял на журнальном столике. Вот и все. Нет, не все, в углу комнаты лежали два автомобильных крыла и стояла дверца, сияя никелем ручки.
— Так как же? — Олег посмотрел на Лякину.
— Значит, он ко мне стричься пришел. Я смотрю — интеллигентный человек, солидный…
— Как вы это определили?
— Одет во все фирменное. Машина иномарки. После смены поехали в ресторан «Союз», оттуда к нему домой, решили пожениться.
— Вы его друзей знаете?
— Его в ресторане «Союз» очень люди уважают.
— А дома никто из них не бывал?
— Нет.
— Оружие у него было?
— Это как?
— Пистолет, например.
— Нет, не видала. Да и зачем оно ему, он же боксер, мастер спорта.
— Когда уехал Коробков?
— Три дня назад.
— Когда обещал вернуться?
— Ничего не сказал, приеду, и все.
— Раньше он так уезжал?
— Да, на два дня, в Финляндию.
— Но вы же понимаете, что человек, уехавший за рубеж, всегда привозит любимым девушкам подарки.
— Слава чеки привез.
— Много?
— Много, сказал, что видеомагнитофон купит.
— Расскажите о его распорядке дня.
— Утром на работу, вечером домой.
В дверь позвонили. Один короткий, два длинных.
— Это Слава, — сказала Лякина.
— Нет, это ко мне. — Наумов поднялся и, провожаемый недоуменным взглядом хозяйки, вышел в прихожую.
Приехали двое оперативников.
— Значит, так, Евгения Степановна, вы позвоните на работу и скажете, что больны.
— Зачем?
— Так надо. С вами останутся два наших сотрудника, они не дадут вам скучать, ожидая Славу. К телефону подходите. Если позвонит Коробков, попросите его приехать.
Наумов вышел со старшим наряда Петей Груниным на кухню.
— Петя, есть предположение, что Коробков очень опасен. Подозревается в убийстве, возможно, вооружен, кроме того, он боксер, мастер спорта.
Петя Грунин — чемпион «Динамо» по дзюдо, — плотный, немного флегматичный, спокойно смотрел на Наумова.
— Ты что молчишь?
— Товарищ майор, так и мы же не из балетного училища.
Наумов посмотрел на второго оперативника, плечи которого не умещались в узеньком коридорчике, и понял, что они действительно не из балетного училища. Но вместе с тем и гражданин Коробков, судя по рассказам, тоже парень не промах. Имея за спиной некоторый опыт работы, который складывался не только из одних побед, Наумов весьма тщательно относился к заключительной стадии операции.
Задержание всегда риск. Невозможно предугадать, как в такую минуту поведет себя человек. Реакция профессионала просчитывается, а тот, кто совершил преступление впервые или по неосторожности…
Олег прекрасно помнил случай, когда он совсем еще молодым оперативником поехал задерживать человека, совершившего наезд и скрывшегося.
Кажется, каких неожиданностей можно было ожидать? Лаврушин Алексей Сергеевич, тридцати пяти лет, инженер, ранее не только не судимый, но даже не знавший, где находится милиция, сбил около поселка Купавна человека и скрылся.
Вот начало истории. Окончание ее он не только наблюдал, но и участвовал в нем, и разворачивалось оно весьма трагически.
Они поехали на машине. Он и два милиционера. Лаврушин жил в собственном доме. Ухоженном, с хорошим палисадником.
Едва Наумов открыл калитку, как из окна ударило охотничье ружье.
Картечь с визгом пропела над головой.
Впоследствии выяснилось, что Лаврушин все эти дни пил. И из спокойного, тихого человека превратился в одурманенного алкоголем зверя.
Пришлось вызывать подкрепление и штурмовать дом по всем правилам. Так что Наумов никогда не обольщался видимой легкостью задержания.
То, что за эти два часа он узнал о Коробкове, характеризовало его не с лучшей стороны. А возможность применения им оружия была вполне реальной.
Поэтому Олег еще раз осмотрел квартиру. Не очень-то удобно была она спланирована. В маленькой прихожей у Коробкова явно возникало преимущество, потому что здесь его мог бы брать всего один оперативник.
— Петя, — сказал Олег Грунину, — я, конечно, понимаю, что вы профессионалы, но Коробков вооружен.
— Мы не дадим ему возможности достать оружие.
— Дай-то бог.
— А вы, Олег Сергеевич, поутру в религию ударились?
— Да я бы куда хочешь ударился, лишь бы этого «ответственного работника» взять чисто.
— Возьмем.
— Олег Сергеевич, — вышел в прихожую Леня Сытин, — может быть, и мне остаться.
— Ты уж езжай, Леня, — засмеялся Петя Грунин, — мы с вашим гангстером сдюжим.
— Добро, — сказал Наумов, — поехали.
Он пожал оперативникам руки, мысленно пожелав им удачи еще раз.
«Ничего, ребята опытные, крепкие», — успокоил он себя. Вместе с Сытиным они вышли на площадку. За их спиной тихо закрылась дверь.
Щенок спал на заднем сиденье. Он лежал, разметав в разные стороны лапки.
— Спит. Олег Сергеевич, — улыбнулся шофер, — всю колбасу слопал и спит. Смотрите, какой у него животик круглый стал.
Наумов посмотрел и усмехнулся, слишком уж смешным был этот маленький белый комочек.
Машина тронулась, щенок упал на бок, проснулся и недовольно тявкнул.
— Молчи, дурачок, — Леня Сытин погладил его, — теперь у тебя все в порядке.
— Леня, я тебя высажу у конторы, срочно объявляй машину Коробкова в розыск, а я нового квартиранта на постой устрою.
Они высадили Леню у управления на улице Белинского, а сами поехали в Козихинский к Наумову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35