— Никаких дел у нас нет.
Я встал.
— Тогда пойду вздремнуть. Лучше кошмарный сон, чем такое бодрствование.
Падильо нахмурился.
— Ты еще можешь обратиться в ФБР.
— Я уже думал об этом, но решил, что мы зашли слишком далеко. Я даже не уверен, поверят ли они нам.
— Завтра — крайний срок. Потом будет поздно.
— Если в я сразу позвонил в полицию, Фредль уже убили. А так она жива. С другой стороны, ситуация меняется, и я не уверен, что в нашу пользу. Задействовано уже много людей. Почему не привлечь еще нескольких? Почему не позвонить в ФБР, чтобы их агенты установили слежку за Боггзом и Даррафом, выяснили, где прячут Фредль, проникли в тот таинственный дом и спасли ее? Казалось бы, так просто, так легко. Всего один телефонный звонок. Но видимая простота чревата большой вероятностью ошибки в расчетах.
— Возможно, не очень большой, — возразил Падильо. — Во-первых, они побеседуют с тобой, и тебе придется ответить на несколько вопросов. Ты можешь сказать им о Боггзе, Даррафе и Ван Зандте. Они все проверят, несмотря на их дипломатическую неприкосновенность. На это у них уйдет порядка двадцати четырех часов. Ты можешь сказать им о Димеке, Магде и Прайсе, это они тоже проверят. Мои бывшие работодатели с радостью поделятся всей имеющейся в их распоряжении информацией. Пусть не завтра, но через неделю наверняка. Есть еще Маш, Хардман и его команда. Ты можешь сказать копам и о Хардмане. Они и так знают предостаточно, но кое-что будет для них внове. Хардман и Маш возражать не будут, разве что немного обидятся на тебя. После чего тебе придется частенько оглядываться, чтобы избежать всяческих неприятностей. А все это время Фредль будет сидеть под дулом пистолета. И роковой выстрел обязательно прозвучит днем во вторник, в уже назначенный час. Но ты прав. Возможно, ФБР и сумеет выцарапать ее из рук африканцев. А потом примерно с неделю вы сможете провести в компании друг друга.
— И кто нам помешает?
— Выбор тут богатый. На первое место я бы поставил африканцев, следом — Димека и Прайса. Да не сбрасывай со счетов людей Хардмана. Ты слишком много знаешь, Мак.
— Они запомнят, — вставила Сильвия. — И Дарраф, и Боггз. Я знаю, какие они злопамятные.
Я вздохнул.
— Я же сказал, все слишком просто. Все мои идеи просты, потому что я старался жить просто и спокойно в этом идиотском мире. Я полагал, что нет более безобидного занятия, чем продавать еду и питье, а вышло все наоборот, — я встал и направился к спальне. — Постучите в дверь часов в шесть. Может, к тому времени я устану от кошмаров.
Кровать и на этот раз показалась мне слишком большой для одного, но, к моему изумлению, я быстро уснул. Снилась мне Фредль, как я и ожидал, но насчет кошмара я крепко ошибся. Наоборот, мы плыли на каноэ по кристально чистой реке в теплый июньский день, и особенно радовало меня то, что я не должен часто шевелить веслом. Мы прекрасно проводили время, и я огорчился, когда меня разбудил стук в дверь.
Я умылся, почистил зубы и вернулся в гостиную. Часы показывали восемь, и в гостиной я нашел только Сильвию. Она сидела на диване, поджав под себя ноги.
— Где Падильо?
— Ушел в отель. Он с кем-то встречается в девять вечера.
— С Машем, — кивнул я.
— Вы голодны?
— Кажется, нет.
— Может, мне что-нибудь приготовить?
— Нет, благодарю. Почему вы не разбудили меня раньше?
— Падильо сказал, что сон позволит вам скоротать время.
Мы посидели, болтая о пустяках, потом Сильвия приготовила сэндвичи. Только мы их съели, зазвонил телефон. В половине десятого.
Я взял трубку и услышал голос Боггза.
— Мы дадим Димеку это письмо. Решение не было единогласным. Я возражал.
— Я рад, что вы оказались в меньшинстве. Моя жена здесь?
— Да. Но не пытайтесь ставить новых условий, Маккоркл.
— Их ставил не я. Димек. Он нервничает. Полагаю, он вам не доверяет, и я ни в коей мере не старался убедить его в обратном, потому что не доверяю вам сам. Передайте трубку моей жене.
— Если что-нибудь случится с письмом...
— Я знаю. Можете не повторять своих угроз.
— А я повторю. Письмо должно вернуться к нам.
— Скажите это Димеку. Письмо будет у него.
— Я ему говорил.
— Когда он получит письмо?
— Во вторник.
— Хорошо. Дайте мне поговорить с женой.
— Вы поговорите с ней, когда я закончу. Человек, у которого окажется это письмо, сможет продать его за большие деньги. Если у Димека возникнет такая идея, я бы хотел, чтобы вы убедили его отказаться от нее.
— Он просит это письмо, потому что не доверяет вам. Вы не хотите, чтобы письмо оказалось у нас, потому что не доверяете нам. В этих делах я новичок, но даже мне представляется, что в обстановке всеобщего недоверия каждому нужны хоть какие-то гарантии. Это письмо — гарантия для Димека. И для нас тоже.
— С ним ничего не должно случиться, — отчеканил Боггз. — Вот ваша жена.
— Фредль?
— Да, дорогой. Со мной все в порядке, и, пожалуйста, не пытайся...
В трубке раздались гудки отбоя. Падильо хотел, чтобы я предупредил ее о наших планах на вторник. Но наш разговор закончился слишком быстро. Я положил трубку, потом взял ее вновь, набрал номер Падильо.
— Звонил Боггз. Они дадут письмо Димеку.
— Ты говорил с женой?
— Да.
— С ней все в порядке?
— Да, но я не успел ни о чем ее предупредить. У нее вырвали трубку.
— Что еще сказал Боггз?
— Обменялись любезностями насчет взаимного доверия. Димек, похоже, блестяще сыграл свою роль.
— Я в этом не сомневался. Письмо действительно необходимо, если он хочет получить вторую половину вознаграждения.
— И что теперь? — спросил я.
— Маш только что ушел. Отправился добывать «винчестер» для Димека.
— Ты уже знаешь, что нам делать дальше?
— В основном да. Многое зависит от Прайса, Димека и Магды. На чью сторону они решат встать. Но, думаю, мы справимся.
— Так на вечер особых дел тоже нет?
— Нет. Я позвонил троице и велел быть наготове во вторник, как мы и уговаривались. То есть им дается сегодняшняя ночь и завтрашний день, чтобы решить, чье же они будут резать горло.
— Сильвии лучше остаться у меня.
— Конечно. Пожелай ей спокойной ночи.
— Обязательно. Я буду в салуне к десяти. Не поздно?
— В самый раз. До завтра.
Я положил трубку и повернулся к Сильвии.
— Падильо просил пожелать вам спокойной ночи.
— Что-нибудь еще?
— Мы решили, что этим вечером вам лучше никуда не выходить.
Потом я налил себе шотландского с водой. Сильвия меня не поддержала, но забросала вопросами.
— Вы его хорошо знаете, не так ли?
— Падильо?
— Да.
— Достаточно хорошо.
— Ему никогда никто не нужен?
— Вы имеете в виду себя?
— Да.
— Не знаю. Этот вопрос вам надо бы задать ему.
— Я задавала.
— И что он ответил?
Сильвия уставилась на свои руки, лежащие на коленях.
— Сказал, что он с давних пор не знает чувства одиночества.
— Более он ничего не говорил?
— Говорил, но, боюсь, я его не поняла.
— Что же?
— Он сказал, что отбрасывает желтую тень. Что это значит?
— Кажется, такая присказка есть у арабов. Желтую тень отбрасывает человек, приносящий много горя своим близким.
— Это так?
— Похоже, что да.
— Я в это не верю.
— Падильо тоже. Забавное совпадение, не правда ли?
Глава 22
С Падильо мы встретились в десять утра и провели час, решая проблемы, знакомые тем, кто взялся продавать еду и питье людям, особо не нуждающимся ни в первом, ни во втором. Мы прошлись по списку заказов, и Падильо высказал пару-тройку предложений, которые могли сэкономить нам тысячу, а то и более долларов в год. Мы вызвали герра Хорста и обсудили поведение официанта, который уже несколько раз забывал, когда он должен приходить на работу.
— Думаю, он пьет, — предположил герр Хорст, добавив: — Втихую.
— Какой уж это секрет, если вам об этом известно, — покачал головой Падильо.
— Он — хороший официант, — вступился я за своего работника. — Дадим ему еще один шанс, предупредив, чтобы более он не ждал поблажки.
— Толку от этого не будет, — уперся Падильо.
— Зато чувствуешь себя таким благородным.
— Я поговорю с ним, — пообещал герр Хорст. — В последний раз.
Мы обсудили меню на неделю, решили воспользоваться услугами нового оптового торговца, поговорили о достоинствах и недостатках двух схем медицинского страхования наших сотрудников и остановили свой выбор на одной и согласились с предложением герра Хорста включить в программу ежевечернего эстрадного концерта короткие рекламные объявления. Я один не управился бы с такой работой и за неделю.
Герр Хорст откланялся и прислал нам кофе. Падильо сидел за столом, я — на диване.
— Как твой бок? — спросил я.
— Лучше, но сегодня нужно сменить повязку.
— Поедем к доктору?
— Нет. Сильвия справится сама.
— И с удовольствием. Ей нравится ухаживать за тобой.
— Кому-то она станет отличной женой.
— Я думаю, она уже написала на листочке «Миссис Майкл Падильо», чтобы посмотреть, как это выглядит.
— Для этого я слишком стар, а она — молода.
— Она полагает, что ты в расцвете сил.
— Расцвет миновал десять лет назад. Еще чуть-чуть, и мне понадобится сиделка.
— Она — милая девушка. Едва ли ты найдешь лучше. Падильо закурил.
— Я-то нет. А вот она может найти. Он встал, подошел к бюро, выдвинул ящик. Заглянул в него, но, не найдя ничего интересного, задвинул. Выдвинул второй. Думал он, похоже, совсем о другом.
— Давай прогуляемся, — и он резко задвинул второй ящик.
— Тебе надо куда-то пойти или не хочется в такой день сидеть в помещении?
— Мы осмотрим сад на крыше «Роджер Смит».
— Хорошо.
Мы предупредили герра Хорста, что вернемся, и пешком дошагали до одиннадцатиэтажного отеля «Роджер Смит», возвышающегося на углу Восемнадцатой улицы и Пенсильвания-авеню. Напротив, в здании с историческим номером 1776, располагалось Информационное агентство Соединенных Штатов.
Отели компании «Роджер Смит» есть и в других городах. К примеру, в Стэнфорде, Уайте Плейнс и Нью-Брансуике. Рассчитаны они на туристов и коммивояжеров со средним доходом. В Вашингтоне «Роджер Смит» особенно популярен, потому что находится в полутора кварталах от Белого дома, а стоимость номера не так уж и велика даже во время Фестиваля цветущих вишен.
На лифте мы поднялись на десятый этаж, а затем — по ступенькам — к стеклянной двери, закрытой на задвижку. Отодвинули ее, открыли дверь и вышли в сад на крыше.
Со стороны Пенсильвания-авеню темнел полукруглый навес для музыкантов, которые играли в летние вечера для тех, кто хочет потанцевать или просто поднялся на крышу, чтобы полюбоваться ночным Вашингтоном. Танцплощадку устилали мраморные плиты, у бетонного куба с лифтовыми механизмами стояли сдвинутые в одно место стулья. На уровне груди крышу обегал бетонный же парапет. Дальше по Пенсильвания-авеню серела громада Экзекьютив Офис Билдинг, в котором когда-то хватало места не только государственному департаменту, но и министерству обороны, со временем перекочевавшему в Пентагон.
В раскраске крыши преобладали красный, желтый и синий цвета, создающие атмосферу нескончаемого праздника. Падильо и я облокотились на парапет и посмотрели вниз.
— Димек справится без труда, — изрек Падильо.
Действительно, перекресток Семнадцатой улицы и Пенсильвания-авеню лежал как на ладони. А парапет служил отличной опорой для ружья.
— Он уже побывал здесь?
— Димек?
— Да.
— Приезжал вчера. Я говорил с ним поздно вечером, после того, как Маш привез ему ружье.
— Какое?
— Как он и хотел. «Винчестер», модель 70.
— А почему оно потребовалось ему так рано?
— Истинная причина в том, что он хочет пристрелять его. Но предлог он назвал другой. Вроде бы ему нужно определиться, как спрятать ружье, когда понадобится принести его сюда.
— А ты уже решил, как остановить его?
Падильо вновь посмотрел на авеню.
— Думаю, да. Все будет зависеть от того, как пойдут дела у тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29