Понаблюдал, как один гангстер мутузит другого, гадая, когда же утихнет бьющая меня дрожь.
Глава 12
Заснуть мне удалось только в шесть утра, и глаза я открыл без пятнадцати десять. Постель по-прежнему была велика для одного. Я встал, прошел на кухню, поставил на плиту воду. Когда я оделся, она уже закипела. Налил чашку кофе, закурил. Сходил за газетой, позвонил в салун, предупредил Падильо, что задержусь. Он заверил меня, что торопиться некуда. А потому я не спеша выпил вторую чашку и пролистал газету. Выходить из дома не хотелось.
На первой странице сообщалось о более раннем, чем ожидалось, прибытии Ван Зандта в Вашингтон, вызванном изменением даты его выступления в ООН. В статье говорилось о его переговорах с какой-то сошкой из государственного департамента, беседе с членами консульства и торговой миссии, а также пресс-конференции, намеченной на четыре дня, через час после обсуждения с нами подробностей покушения на его жизнь. Чувствовалось, что Ван Зандт приехал в Штаты не отдыхать, но работать. Впрочем, и времени у него совсем не осталось.
Короткая заметка на двенадцатой странице информировала внимательного читателя об Ивлине Андерхилле, пятидесяти одного года, днем ранее погибшем под колесами автомобиля на Коннектикут-авеню. Других подробностей об убитом в заметке не содержалось.
Я подумал об идее Падильо посадить себе на «хвост» ФБР, дабы африканцы решили, что брать его в исполнители опасно, и согласились обратиться к Димеку. Репутация Падильо могла убедить ФБР, что португалец — не плод фантазии, по крайней мере, на короткое время. А примут ли эту версию Ван Зандт и его братия? Вот тут у меня возникали сомнения. Народ это тертый, решительный. Они похитили мою жену, убили Андерхилла, вложили столько сил в подготовку покушения. И предсказать их реакцию едва ли представлялось возможным.
Я сидел над чашкой холодного кофе, стараясь не думать о Фредль, но без особого успеха. А потому встал, спустился на лифте вниз и пешком направился к салуну. Когда я переступал порог, Падильо как раз прощался с кем-то по телефону.
— Магда, — пояснил он. — Она позвонила последней. Мы встречаемся в одиннадцать на Седьмой улице.
— Ты намерен раздать им семнадцать тысяч фунтов?
— Пятнадцать. Они получат по пять.
— Хардман там будет?
— Нет. Нас впустит Маш. Уходя, мы сами закроем дверь. И оставим ключ у себя, — он посмотрел на часы. — Нам пора.
— Хорошо.
— Что ты делал вечером? Улегся в кровать с бутылкой?
— Нет. А что?
Падильо критически оглядел меня.
— У тебя ужасный вид. Еще хуже, чем вчера.
— Ко мне пристали какие-то пьяные подонки. Трое.
— Где?
— В трех кварталах отсюда.
— И что потом?
— Ничего. Я помахал перед ними ножом с перламутровой рукояткой, и они дали мне пройти.
— Хорошенький райончик.
— Один из лучших. Никакого сравнения с Седьмой улицей.
Если в Вашингтоне и есть район притонов, то это территория между Седьмой и Девятой улицами. На север она тянется до Эн-стрит, на юг — до Эйч. Публичная библиотека Карнеги, занимающая там пару кварталов, служит прибежищем обитателям этого вашингтонского дна. Они могут посидеть на скамьях, поставленных Эндрю Карнеги в 1809 году, читая выбитый на стене лозунг, объясняющий всем и каждому, что призвание библиотеки — стать «Университетом для народа». Но сидящий народ обычно или уже выпивши, или только и думает, где раздобыть бутылку.
Библиотека находится посреди парка с деревянными скамейками, травой, деревьями и парой воробьев. Есть там и общественный туалет. Зимой любой может зайти в библиотеку погреться, кемаря над газетой или журналом. С севера библиотека граничит с пустующим семиэтажным зданием. Когда-то его занимала штаб-квартира одного из вашингтонских профсоюзов, но потом она переместилась поближе к Белому дому. К западу от библиотеки высится церковь, с юга подпирают бары и лавчонки, где торгуют подержанными вещами, с востока — винные магазины.
Наверное, в скором времени этот район включат в городской план реконструкции, но пока бродяги греются в парке на солнышке, гадают, где бы выпить, да глазеют на другой лозунг, уже на фасаде библиотеки, указывающий, что существует она для «распространения знаний».
Контору, которую предоставил в наше распоряжение Хардман, отделял от библиотеки один квартал. Мы поднялись на второй этаж и там натолкнулись на Маша, прислонившегося спиной к двери. Он и Падильо обменялись несколькими фразами на арабском. Затем Маш открыл дверь и передал мне ключ.
— Хард велел передать, что вы можете держать его у себя сколько захотите.
— Благодарю.
— Если что-нибудь понадобится, звоните. Номер телефона в его машине у вас есть.
— Есть, — подтвердил я.
— Он сегодня ездит по городу.
— Скажите ему, что мы заглянем к нему попозже.
Маш кивнул и поспешил вниз. Мы вошли в единственную комнатку. Окна выходили на Седьмую улицу. Их, похоже, не открывали и не мыли с тех пор, как Рузвельта второй раз выбрали президентом. Обстановка не радовала глаз. Обшарпанный письменный стол с телефонным аппаратом на нем, шесть складных металлических стульев. Пол из крашеных досок, без ковра. Безликое конторское помещение, годящееся как для продажи дешевых акций, так и для создания общественных организаций. Успехом тут и не пахло, скорее многими и многими неудачами да крушением мечты. Хардман пересчитывал в нем деньги, полученные от любителей острых ощущений, да иногда сдавал его друзьям, которым требовалось укромное местечко, чтобы поделить сорок две тысячи долларов меж трех шпионов.
Филип Прайс прибыл первым. Поздоровался, огляделся, выбрал стул, стер с него пыль и сел.
— Я не рано?
— Вовремя, — успокоил его Падильо.
— Хорошо.
Димек появился пять минут спустя. Сел, даже не поглядев, есть на стуле пыль или нет. Обстановка ни в малой степени не заинтересовала его.
Магда пришла через три минуты после Димека. В белом, свободного покроя пальто и туфлях из крокодиловой кожи.
Скорчила гримаску.
— Как тут грязно.
Падильо протянул ей носовой платок.
— Пыль можно и стереть.
— Я испачкаю пальто.
— Больше мы никого не ждем? — осведомился Прайс.
— Нет.
— А где ниггер?
— Он занят.
— Нашими делами?
— Или чем-то еще.
— Деньги мы получим сегодня, так? — в лоб спросил Димек.
— Деньги вы получите сегодня, — подтвердил Падильо. — Но сначала я вам кое-что скажу. Сумеете подождать?
— Если только это необходимо, — вставил Прайс.
— На три часа у нас с Маккорклом назначена встреча с Ван Зандтом и его командой.
— В газете написано, что он прибыл раньше, чем намечалось, — добавил Прайс.
— А с чего он пожелал встречаться с тобой? — полюбопытствовала Магда. — Ты же должен его убить?
— Мы не спрашивали, — ответил ей я. — Ситуация такова, что мы не вправе задавать вопросы. Если он хочет нас видеть, мы не возражаем против того, чтобы увидеться с ним. Пока наше общение ограничилось запиской и парой телефонных звонков.
— На нашей встрече я намерен предложить вместо себя Димека, — пояснил Падильо.
— И чем вы объясните необходимость замены? — спросил Димек.
— Должен ли я разъяснять тебе свои мотивы?
Димек задумался.
— Обычно вы этого не делаете. Предлагаете деньги, и все.
— Тогда причину тебе знать не обязательно?
— Согласен.
— Скорее всего они захотят проверить, кого им предлагают. Это возможно?
— У меня солидная репутация, правда, под другой фамилией.
— Я назову им именно ее.
Димек кивнул.
— Захотят они и встретиться с тобой. То ли сегодня, то ли завтра. Будь у телефона, чтобы я или они могли связаться с тобой в любой момент.
— Хорошо.
— Что вы приготовили для нас? — вмешался Прайс.
— Вы будете работать с Димеком, после того как африканцы наймут его. Не забывайте главного — покушение должно провалиться. Подробности вы узнаете позже.
— А я? — подала голос Магда.
— Ты будешь со мной и Маккорклом. Поможешь освободить миссис Маккоркл. Женщина в такой ситуации может прийтись весьма кстати.
— Но моя доля будет такой же, как и у остальных, не так ли, Майкл?
— Естественно.
— То есть до вашего звонка нам делать нечего. Разве что сидеть у телефона да пересчитывать наши денежки? — спросил Прайс.
— Совершенно верно.
— Когда мы встретимся вновь?
— Завтра. Здесь, в это же время.
— Завтра воскресенье.
— И что?
На этом Падильо открыл папку, в недалеком прошлом принадлежавшую Андерхиллу, и выложил на пыльный стол три стопки банкнот.
— Пятнадцать тысяч фунтов, по пять каждому. Вы не будете возражать, если мы покинем вас в ответственный момент пересчета денег?
Магда уже схватила свою стопку и развязывала бечевку.
— Позвони мне в салун в половине шестого, Димек, — обратился Падильо к поляку. Тот молча кивнул, губы его шевелились в такт пальцам.
— Уходя, закройте дверь, — на этот раз кивнул Прайс, не отрываясь от денег.
— Пошли.
Мы с Падильо спустились в проулок, вышли на Седьмую улицу, прогулялись до Девятой, там поймали такси и доехали до салуна.
— Теперь будем ждать нового гостя, — Падильо открыл дверь.
— Кого?
— Кто-то должен приехать, чтобы выяснить, что случилось с Андерхиллом и его семнадцатью тысячами фунтов.
Мы прямиком направились в кабинет. Провели короткое совещание с герром Хорстом, высказали несколько предложений по улучшению работы его подчиненных, одобрили пять оптовых заказов, подсчитали доход за пятницу.
— Похоже, в нашем квартале богаче нас нет.
— Выручка выше средней, — кивнул я. — Да и средняя цифра постоянно повышается.
— Тебе уже звонили насчет Андерхилла? — спросил я после ухода Хорста.
— Нет, но теперь они знают, что он мертв, и должны прислать замену.
— Если ты окажешься прав, первым делом они навестят нас.
— И что мы им скажем?
— Ты думаешь, они объявятся во множественном числе? — уточнил я.
— Не знаю. Скорее всего нет. Едва ли они наскребут денег на два билета.
— Возможно, прилетит его жена.
— Только этого нам и не хватало.
Падильо снял трубку и набрал номер.
— Мистер Айкер?
В трубке что-то заверещало, но слов я не разобрал.
— Это Майкл Падильо. Я бы хотел поговорить с вами, — снова верещание. — Касательно того дела, что мы обсуждали в моем номере, — Падильо выслушал ответ Айкера. — После покушения на мою жизнь мне случается менять точку зрения, — верещание усилилось. — Я не блефую, Айкер. Жду вас в вестибюле моего отеля в шесть часов. Мы поднимемся ко мне, и я покажу вам ножевую рану, — и он положил трубку.
— Интересно, жива ли еще та Мудрая Леди из Филадельфии? — задумчиво протянул я.
— Кто?
— Случилось так, что в одной семье вместо сахара в чай положили соль. Кажется, фамилия их была Петеркин. Так они пошли к доктору, аптекарю, бакалейщику и еще бог знает к кому, спрашивая, как сделать так, чтобы соль по вкусу не отличалась от сахара. В конце концов они добрались до Мудрой Леди из Филадельфии.
— И?
— Она сказала им, что нужно сделать.
— Что же?
— Налить новую чашку чая.
Падильо откинулся на диванные подушки, положил ноги на стол, уставился в потолок.
— Жаль, что ты не помнишь ее фамилии. Мы бы обязательно ей позвонили.
Глава 13
Примерно в четверть третьего мы подошли к моему дому, спустились в гараж, сели в мою машину. Падильо глянул на счетчик километража на спидометре.
— Похоже, ты ее бережешь.
— По воскресеньям мы ездим по окрестностям.
— Тогда тебе нужен другой автомобиль, для которого сто пятьдесят миль в час — сущий пустяк.
— Я уже подумывал над этим.
Двенадцатая улица вывела нас на Массачусетс-авеню. Там мы свернули налево, проехали мимо клуба «Космос», обогнули площадь Шеридана, оставили позади иранское посольство. Торговая миссия располагалась в четырехэтажном доме, ранее жилом, теперь перестроенном в административное здание. С ним соседствовали два точно таких же дома, в которых находились посольства двух небольших южноафриканских стран.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Глава 12
Заснуть мне удалось только в шесть утра, и глаза я открыл без пятнадцати десять. Постель по-прежнему была велика для одного. Я встал, прошел на кухню, поставил на плиту воду. Когда я оделся, она уже закипела. Налил чашку кофе, закурил. Сходил за газетой, позвонил в салун, предупредил Падильо, что задержусь. Он заверил меня, что торопиться некуда. А потому я не спеша выпил вторую чашку и пролистал газету. Выходить из дома не хотелось.
На первой странице сообщалось о более раннем, чем ожидалось, прибытии Ван Зандта в Вашингтон, вызванном изменением даты его выступления в ООН. В статье говорилось о его переговорах с какой-то сошкой из государственного департамента, беседе с членами консульства и торговой миссии, а также пресс-конференции, намеченной на четыре дня, через час после обсуждения с нами подробностей покушения на его жизнь. Чувствовалось, что Ван Зандт приехал в Штаты не отдыхать, но работать. Впрочем, и времени у него совсем не осталось.
Короткая заметка на двенадцатой странице информировала внимательного читателя об Ивлине Андерхилле, пятидесяти одного года, днем ранее погибшем под колесами автомобиля на Коннектикут-авеню. Других подробностей об убитом в заметке не содержалось.
Я подумал об идее Падильо посадить себе на «хвост» ФБР, дабы африканцы решили, что брать его в исполнители опасно, и согласились обратиться к Димеку. Репутация Падильо могла убедить ФБР, что португалец — не плод фантазии, по крайней мере, на короткое время. А примут ли эту версию Ван Зандт и его братия? Вот тут у меня возникали сомнения. Народ это тертый, решительный. Они похитили мою жену, убили Андерхилла, вложили столько сил в подготовку покушения. И предсказать их реакцию едва ли представлялось возможным.
Я сидел над чашкой холодного кофе, стараясь не думать о Фредль, но без особого успеха. А потому встал, спустился на лифте вниз и пешком направился к салуну. Когда я переступал порог, Падильо как раз прощался с кем-то по телефону.
— Магда, — пояснил он. — Она позвонила последней. Мы встречаемся в одиннадцать на Седьмой улице.
— Ты намерен раздать им семнадцать тысяч фунтов?
— Пятнадцать. Они получат по пять.
— Хардман там будет?
— Нет. Нас впустит Маш. Уходя, мы сами закроем дверь. И оставим ключ у себя, — он посмотрел на часы. — Нам пора.
— Хорошо.
— Что ты делал вечером? Улегся в кровать с бутылкой?
— Нет. А что?
Падильо критически оглядел меня.
— У тебя ужасный вид. Еще хуже, чем вчера.
— Ко мне пристали какие-то пьяные подонки. Трое.
— Где?
— В трех кварталах отсюда.
— И что потом?
— Ничего. Я помахал перед ними ножом с перламутровой рукояткой, и они дали мне пройти.
— Хорошенький райончик.
— Один из лучших. Никакого сравнения с Седьмой улицей.
Если в Вашингтоне и есть район притонов, то это территория между Седьмой и Девятой улицами. На север она тянется до Эн-стрит, на юг — до Эйч. Публичная библиотека Карнеги, занимающая там пару кварталов, служит прибежищем обитателям этого вашингтонского дна. Они могут посидеть на скамьях, поставленных Эндрю Карнеги в 1809 году, читая выбитый на стене лозунг, объясняющий всем и каждому, что призвание библиотеки — стать «Университетом для народа». Но сидящий народ обычно или уже выпивши, или только и думает, где раздобыть бутылку.
Библиотека находится посреди парка с деревянными скамейками, травой, деревьями и парой воробьев. Есть там и общественный туалет. Зимой любой может зайти в библиотеку погреться, кемаря над газетой или журналом. С севера библиотека граничит с пустующим семиэтажным зданием. Когда-то его занимала штаб-квартира одного из вашингтонских профсоюзов, но потом она переместилась поближе к Белому дому. К западу от библиотеки высится церковь, с юга подпирают бары и лавчонки, где торгуют подержанными вещами, с востока — винные магазины.
Наверное, в скором времени этот район включат в городской план реконструкции, но пока бродяги греются в парке на солнышке, гадают, где бы выпить, да глазеют на другой лозунг, уже на фасаде библиотеки, указывающий, что существует она для «распространения знаний».
Контору, которую предоставил в наше распоряжение Хардман, отделял от библиотеки один квартал. Мы поднялись на второй этаж и там натолкнулись на Маша, прислонившегося спиной к двери. Он и Падильо обменялись несколькими фразами на арабском. Затем Маш открыл дверь и передал мне ключ.
— Хард велел передать, что вы можете держать его у себя сколько захотите.
— Благодарю.
— Если что-нибудь понадобится, звоните. Номер телефона в его машине у вас есть.
— Есть, — подтвердил я.
— Он сегодня ездит по городу.
— Скажите ему, что мы заглянем к нему попозже.
Маш кивнул и поспешил вниз. Мы вошли в единственную комнатку. Окна выходили на Седьмую улицу. Их, похоже, не открывали и не мыли с тех пор, как Рузвельта второй раз выбрали президентом. Обстановка не радовала глаз. Обшарпанный письменный стол с телефонным аппаратом на нем, шесть складных металлических стульев. Пол из крашеных досок, без ковра. Безликое конторское помещение, годящееся как для продажи дешевых акций, так и для создания общественных организаций. Успехом тут и не пахло, скорее многими и многими неудачами да крушением мечты. Хардман пересчитывал в нем деньги, полученные от любителей острых ощущений, да иногда сдавал его друзьям, которым требовалось укромное местечко, чтобы поделить сорок две тысячи долларов меж трех шпионов.
Филип Прайс прибыл первым. Поздоровался, огляделся, выбрал стул, стер с него пыль и сел.
— Я не рано?
— Вовремя, — успокоил его Падильо.
— Хорошо.
Димек появился пять минут спустя. Сел, даже не поглядев, есть на стуле пыль или нет. Обстановка ни в малой степени не заинтересовала его.
Магда пришла через три минуты после Димека. В белом, свободного покроя пальто и туфлях из крокодиловой кожи.
Скорчила гримаску.
— Как тут грязно.
Падильо протянул ей носовой платок.
— Пыль можно и стереть.
— Я испачкаю пальто.
— Больше мы никого не ждем? — осведомился Прайс.
— Нет.
— А где ниггер?
— Он занят.
— Нашими делами?
— Или чем-то еще.
— Деньги мы получим сегодня, так? — в лоб спросил Димек.
— Деньги вы получите сегодня, — подтвердил Падильо. — Но сначала я вам кое-что скажу. Сумеете подождать?
— Если только это необходимо, — вставил Прайс.
— На три часа у нас с Маккорклом назначена встреча с Ван Зандтом и его командой.
— В газете написано, что он прибыл раньше, чем намечалось, — добавил Прайс.
— А с чего он пожелал встречаться с тобой? — полюбопытствовала Магда. — Ты же должен его убить?
— Мы не спрашивали, — ответил ей я. — Ситуация такова, что мы не вправе задавать вопросы. Если он хочет нас видеть, мы не возражаем против того, чтобы увидеться с ним. Пока наше общение ограничилось запиской и парой телефонных звонков.
— На нашей встрече я намерен предложить вместо себя Димека, — пояснил Падильо.
— И чем вы объясните необходимость замены? — спросил Димек.
— Должен ли я разъяснять тебе свои мотивы?
Димек задумался.
— Обычно вы этого не делаете. Предлагаете деньги, и все.
— Тогда причину тебе знать не обязательно?
— Согласен.
— Скорее всего они захотят проверить, кого им предлагают. Это возможно?
— У меня солидная репутация, правда, под другой фамилией.
— Я назову им именно ее.
Димек кивнул.
— Захотят они и встретиться с тобой. То ли сегодня, то ли завтра. Будь у телефона, чтобы я или они могли связаться с тобой в любой момент.
— Хорошо.
— Что вы приготовили для нас? — вмешался Прайс.
— Вы будете работать с Димеком, после того как африканцы наймут его. Не забывайте главного — покушение должно провалиться. Подробности вы узнаете позже.
— А я? — подала голос Магда.
— Ты будешь со мной и Маккорклом. Поможешь освободить миссис Маккоркл. Женщина в такой ситуации может прийтись весьма кстати.
— Но моя доля будет такой же, как и у остальных, не так ли, Майкл?
— Естественно.
— То есть до вашего звонка нам делать нечего. Разве что сидеть у телефона да пересчитывать наши денежки? — спросил Прайс.
— Совершенно верно.
— Когда мы встретимся вновь?
— Завтра. Здесь, в это же время.
— Завтра воскресенье.
— И что?
На этом Падильо открыл папку, в недалеком прошлом принадлежавшую Андерхиллу, и выложил на пыльный стол три стопки банкнот.
— Пятнадцать тысяч фунтов, по пять каждому. Вы не будете возражать, если мы покинем вас в ответственный момент пересчета денег?
Магда уже схватила свою стопку и развязывала бечевку.
— Позвони мне в салун в половине шестого, Димек, — обратился Падильо к поляку. Тот молча кивнул, губы его шевелились в такт пальцам.
— Уходя, закройте дверь, — на этот раз кивнул Прайс, не отрываясь от денег.
— Пошли.
Мы с Падильо спустились в проулок, вышли на Седьмую улицу, прогулялись до Девятой, там поймали такси и доехали до салуна.
— Теперь будем ждать нового гостя, — Падильо открыл дверь.
— Кого?
— Кто-то должен приехать, чтобы выяснить, что случилось с Андерхиллом и его семнадцатью тысячами фунтов.
Мы прямиком направились в кабинет. Провели короткое совещание с герром Хорстом, высказали несколько предложений по улучшению работы его подчиненных, одобрили пять оптовых заказов, подсчитали доход за пятницу.
— Похоже, в нашем квартале богаче нас нет.
— Выручка выше средней, — кивнул я. — Да и средняя цифра постоянно повышается.
— Тебе уже звонили насчет Андерхилла? — спросил я после ухода Хорста.
— Нет, но теперь они знают, что он мертв, и должны прислать замену.
— Если ты окажешься прав, первым делом они навестят нас.
— И что мы им скажем?
— Ты думаешь, они объявятся во множественном числе? — уточнил я.
— Не знаю. Скорее всего нет. Едва ли они наскребут денег на два билета.
— Возможно, прилетит его жена.
— Только этого нам и не хватало.
Падильо снял трубку и набрал номер.
— Мистер Айкер?
В трубке что-то заверещало, но слов я не разобрал.
— Это Майкл Падильо. Я бы хотел поговорить с вами, — снова верещание. — Касательно того дела, что мы обсуждали в моем номере, — Падильо выслушал ответ Айкера. — После покушения на мою жизнь мне случается менять точку зрения, — верещание усилилось. — Я не блефую, Айкер. Жду вас в вестибюле моего отеля в шесть часов. Мы поднимемся ко мне, и я покажу вам ножевую рану, — и он положил трубку.
— Интересно, жива ли еще та Мудрая Леди из Филадельфии? — задумчиво протянул я.
— Кто?
— Случилось так, что в одной семье вместо сахара в чай положили соль. Кажется, фамилия их была Петеркин. Так они пошли к доктору, аптекарю, бакалейщику и еще бог знает к кому, спрашивая, как сделать так, чтобы соль по вкусу не отличалась от сахара. В конце концов они добрались до Мудрой Леди из Филадельфии.
— И?
— Она сказала им, что нужно сделать.
— Что же?
— Налить новую чашку чая.
Падильо откинулся на диванные подушки, положил ноги на стол, уставился в потолок.
— Жаль, что ты не помнишь ее фамилии. Мы бы обязательно ей позвонили.
Глава 13
Примерно в четверть третьего мы подошли к моему дому, спустились в гараж, сели в мою машину. Падильо глянул на счетчик километража на спидометре.
— Похоже, ты ее бережешь.
— По воскресеньям мы ездим по окрестностям.
— Тогда тебе нужен другой автомобиль, для которого сто пятьдесят миль в час — сущий пустяк.
— Я уже подумывал над этим.
Двенадцатая улица вывела нас на Массачусетс-авеню. Там мы свернули налево, проехали мимо клуба «Космос», обогнули площадь Шеридана, оставили позади иранское посольство. Торговая миссия располагалась в четырехэтажном доме, ранее жилом, теперь перестроенном в административное здание. С ним соседствовали два точно таких же дома, в которых находились посольства двух небольших южноафриканских стран.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29