А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Оставьте рюкзак здесь. Горничная присмотрит за ним.
– Я должна объяснить…
Однако Хана, подняв руку, не дала ей договорить:
– Вы все объясните Николаю, когда он вернется. А он расскажет мне то, что сочтет нужным.
Ханна все еще всхлипывала и чувствовала себя потерянной сиротинкой, когда вслед за Ханой поднималась по широкой мраморной лестнице, уводившей из холла наверх, В то же время она ощущала, как в душе ее разливается чудесный покой. Что бы там ни было подсыпано в этот чай, но хрусткий и жесткий наст ее воспоминаний стал таять, расплываясь и уносясь в небытие.
– Вы очень добры ко мне, миссис Хел, – сказала она искренне.
Хана тихонько рассмеялась.
– Называйте меня, пожалуйста, Хана. В конце концов, я ведь не жена Николая. Я только его наложница.
ВАШИНГТОН
Дверцы лифта бесшумно раздвинулись, и Даймонд, сопровождаемый мисс Суиввен, вошел в белый кабинет шестнадцатого этажа.
– …когда я вызову их, они должны явиться в течение десяти минут: Старр, Заместитель и этот араб. Вам все ясно?
– Да, сэр. – Секретарша немедленно удалилась в приемную, чтобы отдать необходимые распоряжения. Помощник Даймонда поднялся со своего места.
– Я просмотрел ближайшие контакты Азы Стерна, сэр. Сейчас все будет готово.
Он чувствовал законную гордость. Во всем мире не набралось бы и десяти человек, способных заставить “Толстяка” выдать список, составленный на основании таких нечетких, расплывчатых понятий, как отношения, построенные на эмоциях.
– Дайте мне запись, – приказал Даймонд, усаживаясь на свой вращающийся стул во главе рабочего стола.
– Она уже на подходе, о-оп! Секундочку, сэр. Тут все шиворот-навыворот, перевернуто вверх тормашками. Через минуту я все расставлю по своим местам, не волнуйтесь.
Компьютер по природе своей неспособен провести черту между любовью и ненавистью, отличить дружеские просьбы от вымогательства или паразитического высасывания соков, а потому в любой информации, ориентированной на эмоции, процентов пятьдесят сведений бывает обычно перепутано и подается в искаженном виде. Предвидя такую опасность, Помощник специально вставил в свой актив Мориса Герцога и Генриха Гиммлера (оба имени на “Г”). Когда “Толстяк” выдал ему, что Гиммлер вызывал у Азы Стерна неподдельное восхищение, а Герцога он терпеть не мог, Помощник осмелился предположить, что около половины информации поставлено с ног на голову.
– Это ведь не просто голый перечень фамилий? – поинтересовался Даймонд.
– Разумеется, нет, сэр. Я затребовал и краткие данные. Только самые основные, касающиеся каждого, чтобы мы могли сразу же выяснить, кто есть кто.
– Вы просто гениальны, Луэллин.
Помощник рассеянно, соглашаясь, кивнул, не отрывая глаз от экрана, по которому ползли крупные, без засечек, буквы IBM, складывавшиеся в слова:
СТЕРН, ДАВИД
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ – СЫН… БЕЛАЯ КАРТА-СТУДЕНТ, СПОРТСМЕН-ЛЮБИТЕЛЬ… УБИТ, 1972 ОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ В МЮНХЕНЕ
СТЕРН, ДЖУДИТ
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ – ЖЕНА… РОЗОВАЯ КАРТА…
УЧЕНЫЙ, ИССЛЕДОВАТЕЛЬ
УМЕРЛА, 1956 доп. ЕСТЕСТВЕННЫЕ ПРИЧИНЫ…
РОТМАНН, МОЙША
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ – ДРУГ… БЕЛАЯ КАРТА-ФИЛОСОФ, ПОЭТ… УМЕР, 1958 доп. ЕСТЕСТВЕННЫЕ ПРИЧИНЫ…
КАУФМАНН, С. Л.
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ – ДРУГ… КРАСНАЯ КАРТА-ПОЛИТИЧЕСКИЙ АКТИВИСТ… В ОТСТАВКЕ…
ХЕЛ, НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ – ДРУГ…
– Стоп! – приказал Даймонд. – Оставьте это! Помощник пробежал глазами сводку по Хелу.
– Боже милосердный!
Даймонд откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Когда ЦРУ заваливает дело, оно делает это мастерски!
– Николай Хел, – произнес Даймонд совершенно бесцветным, невыразительным голосом.
– Сэр! – окликнул его Помощник голосом обреченного вестника, принесшего дурные новости. – У этого Николая Хела сиреневаякарта.
– Знаю… Знаю.
– И… Я полагаю, вам понадобится полная информация о нем? – спросил Помощник почти извиняющимся тоном.
– Да. – Даймонд поднялся и подошел к высокому окну, за которым на фоне ночного неба выделялся освещенный памятник Вашингтону. Двойная цепочка автомобильных фар текла по длинному проспекту к Центру – это были все те же автомобили, которые проезжали здесь каждый вечер в одно и то же время.
– Не удивляйтесь, Луэллин, если ваше досье получится довольно тощим.
– Тощим, сэр? Это при сиреневой карте?
– При этойсиреневой карте, да.
Согласно системе цветовой шифровки, помеченные сиреневым цветом карты обозначали людей, наиболее трудно уловимых и тем чрезвычайно опасных для Компании. Эти люди, не сдерживаемые ни национальными, ни идеологическими предрассудками, действовали самостоятельно, на свой страх и риск, это были убийцы, которых невозможно было контролировать, оказывая давление на власти, ибо они убивали везде, в любой стране мира.
Первоначально цветовой код для пометки карт был введен в “Толстяка” с тем, чтобы без долгих проволочек получать основные характеристики, касающиеся жизни и работы определенных лиц. Однако с первых же шагов компьютерная система “Толстяка”, не рассчитанная на то, чтобы иметь дело с промежуточными оттенками и нюансами, значительно убавила ценность нововведения. И роль здесь сыграло то обстоятельство, что “Толстяк”, основываясь на заложенных в него принципах, получил возможность самостоятельно присваивать нужный цветовой код тому или иному объекту.
Первый из этих принципов заключался в том, что только те люди, которые представляли реальную или потенциальную угрозу для Компании или правительств, ею контролируемых, обозначались цветными картами, все остальные получали одинаковые белью карты. Второй принцип состоял в том, что изначально устанавливалась символическая взаимосвязь между цветом карты и природой деятельности субъекта, то есть принадлежностью его к какой-либо партии. Этот принцип отлично срабатывал в своих простейших формах: крайне левые агитаторы и террористы были помечены красным цветом; крайне правые политиканы и активисты – синим; симпатизирующие левым награждались розовыми картами; разделяющие ультраконсервативные взгляды удостаивались карт, выкрашенных в нежно-голубой цвет. (На короткое время для обозначения преданных либералов были введены желтые карты, по аналогии с британскими политическими символами, однако когда “Толстяк” вычислил потенциальный коэффициент эффективной деятельности либералов, их карты заменили на белые, что обозначило полную политическую беспомощность этих людей.)
Система цветового кодирования дала первые сбои, когда ее стали применять в более сложных и неоднозначных ситуациях. К примеру, активные сторонники Временной Ирландской республиканской армии и боевики организации по обороне Ольстера совершенно произвольно стали получать то зеленые, то оранжевые карты, поскольку для “Толстяка” тактика, философские воззрения и результативность деятельности этих двух групп делали их неотличимыми Друг от Друга.
Другой немаловажной проблемой стало навязчивое стремление “Толстяка” непременно добиться логики в присуждении цветов. Для того чтобы отличить китайских коммунистических агентов от европейских, он пометил первых из них желтой картой; в то же время для европейцев, которых финансировали китайские коммунисты, предназначалась смесь красного с желтым, что в результате давало оранжевую карту, точно такую же, как у северных ирландцев. Вся эта цветочная вакханалия создавала путаницу и приводила к серьезным ошибкам, среди которых не на последнем месте стояло давнишнее убеждение “Толстяка” о том, что Ян Пэйсли – албанец.
Самая скандальная из этих ошибок коснулась африканских националистов и американских активистов из партии “Власть Черных”. Следуя четкой расовой логике, компьютер выдал деятелям этих групп всем черные карты. В результате в течение нескольких месяцев они действовали без какого-либо наблюдения или вмешательства со стороны Компании и ее филиалов по той простой причине, что с черных карт трудно счесть текст, отпечатанный черной краской.
Наконец, с немалыми сожалениями решено было покончить с методом цветового кодирования, несмотря на миллионы долларов американских налогоплательщиков, ухлопанных на этот проект.
Оказалось, однако, что ввести эту систему в “Толстяка” было легче, чем вывести ее оттуда, поскольку память компьютера была вечной, а его прямолинейная логика – упрямой и неумолимой. В результате система цветовой шифровки продолжила свое существование в своей остаточной форме. Агентов левых все так же помечали красным и розовым; скрытых фашистов, таких как члены ККК<ККК – Ку-Клукс-Клан>, обозначали синими картами, а “Американских Легионеров”<“Американский Легион” – организация ветеранов войны в США> сделали бледно-голубыми. Вполне логичным было бы поэтому карты тех, кто с равным успехом работал и на ту и на другую сторону, окрасить в фиолетовый цвет, однако “Толстяк”, памятуя о своей неудаче с активистами из “Власти Черных”, высветлил фиолетовый до розовато-лилового оттенка.
Впоследствии компьютер стал использовать сиреневую карту только для тех, кто занимался исключительно политическими убийствами.
Помощник оторвался от экрана; на лице его было написано недоумение.
– Э-э… Что-то тут не сходится, сэр, не могу понять, в чем дело. “Толстяк” без конца выдает информацию и тут же ее исправляет, выдает и исправляет. Выданные им сведения расходятся по самым основным пунктам. Вот, пожалуйста, – возраст этого Николая А. Хела колеблется от сорока семи до пятидесяти двух лет. А это еще что – нет, вы только посмотрите! В графе “национальность” выбор еще богаче: русский, немец, китаец, японец, француз и, наконец, костариканец! Костариканец, сэр! А? Как вам это понравится?
Эта информация основывается на его паспортных данных: у него два паспорта – гражданина Франции и Коста-Рики. Сейчас он живет во Франции, по крайней мере, до недавнего времени жил. Вся остальная катавасия связана с его происхождением, с местом, где он родился, с культурой, которую впитал в себя. Так какова же его истинная национальность?
Мистер Даймонд все так же смотрел в окно невидящим взглядом.
– У него нет национальности.
– Похоже, вы что-то знаете об этом человеке, сэр? – Тон Помощника был вопросительным, однако не очень уверенным; он словно прощупывал почву. Ему хотелось бы, конечно, узнать, где зарыта собака, но он предпочитал не проявлять излишнего любопытства.
Некоторое время Даймонд ничего не отвечал, затем сказал:
– Да. Я кое-что знаю о нем.
Отойдя от окна, он тяжело опустился на свой стул.
– Продолжайте искать. Потрясите “Толстяка” как следует и вытяните из него все, что только возможно, Не смущайтесь тем, что данные, которые вы получите, в большинстве своем будут противоречить друг другу, не ждите от них ясности и точности, но мы должны знать все, что только удастся откопать.
– Так вы считаете, что Николай Хел замешан в этом деле?
– С нашим-то везеньем? Вероятнее всего.
– Каким образом, сэр?
– Не знаю! Продолжайте искать, вот и все!
– Слушаюсь, сэр. – Помощник взялся просматривать очередную порцию информации о Николае Хеле.
– Э-э… сэр! Тут указаны три возможных места его рождения.
– Шанхай.
– Вы уверены в этом, сэр?
– Да! – Затем, после секундной паузы: – Более или менее уверен.
ШАНХАЙ: 193?
Как и всегда в это время года, с моря к теплой материковой массе Китая стремился прохладный вечерний бриз; он проносился над городом, и на широких окнах веранды просторного дома французской концессии на авеню Жоффрэ вздымались занавески.
Генерал Кисикава Такаси вынул из лакированного ларца, в котором хранятся камни для игры го, один из камней и теперь держал его, легонько зажав между подушечкой среднего и ногтем указательного пальцев. Несколько минут прошло в молчании, но думал он не об игре, которая дошла уже до сто семьдесят шестого хода и исход которой был предрешен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87