Финн не думала, что у Ронни хватит наглости продать фальшивку как настоящего Фьезоле, но выдать ее за «прекрасный образец скульптуры Возрождения» он, возможно, попытается.
К половине первого она закончила с клиентами на букву «Д» и вышла перекусить. Так как позволить себе ирландское рагу в историческом пабе «Муллиганз» Финн не могла, она ограничилась куском разогретой пиццы в кафетерии и уже скоро опять сидела за компьютером, копаясь в клиентах на букву «Е». К четырем часам она начала жалеть о том, что не курит и, стало быть, не имеет ни малейшего предлога хоть на минутку выйти на улицу и постоять под дождем. Наверное, она умерла бы со скуки, не дотянув до конца рабочего дня, но ее спас звонок из приемной.
– К нам тут забрел какой-то тип с пакетом под мышкой, – заныла Дорис, чей голос всегда действовал на Финн, как скрип железа по стеклу. – Я ему объясняла, что мы не делаем атрибуцию без экспертизы, но он уверяет, что у него Ян Стен. Я послала его к вам. Этого типа ни с кем не спутаешь, дорогуша: на нем дурацкая футболка с надписью «Гарвард». Фиолетовая. И грязные кроссовки.
Иными словами, совсем не тот человек, у которого под мышкой может оказаться голландский мастер семнадцатого века. Тон Дорис не оставлял сомнения в том, что она просто решила сплавить назойливого посетителя Финн.
– Американец?
– Англичанин, но очень настырный. Требовал самого мистера Де Паней-Коттрелла, но я ему объяснила, что придется ограничиться вами, мисс Райан. Разберитесь с ним, пожалуйста.
Дорис повесила трубку, не дожидаясь ответа. Скорее всего, судьбу посетителя решило название американского университета на его футболке. Финн быстренько набрала в строке поиска имя Яна Стена и убедилась, что «Мейсон – Годвин» уже имел дело с этим голландским живописцем. Небольшая жанровая сцена – селяне, танцующие вокруг майского шеста, – ушла почти за миллион фунтов стерлингов. Ян Стен всегда ценился высоко, даже при жизни.
Через пару минут в дверях ее кабинета показалась высокая фигура. Все было именно так, как описала Дорис: фиолетовая гарвардская футболка, грязноватые «найки», а под мышкой – пакет в коричневой оберточной бумаге, перевязанный простой бечевкой. Кроме кроссовок и футболки на посетителе были не слишком чистые джинсы, сильно потертые на коленях. Определенно не похож на счастливого владельца Яна Стена или иного шедевра.
Дорис не упомянула только о том, что посетитель был чрезвычайно хорош собой. Худое, загорелое лицо, копна светлых, выгоревших на солнце волос и фигура, как у олимпийского чемпиона по плаванию. Очень большие, ярко-синие глаза симпатично щурились за стеклами круглых, как у Гарри Поттера, очков. И посетитель, и пакет были слегка забрызганы дождем. Зонта у него в руках Финн не заметила. Он был, пожалуй, немного старше ее: лет тридцать с небольшим. Финн улыбнулась незнакомцу:
– Я могу вам чем-нибудь помочь?
– У меня тут картина…
Он достал из-под мышки пакет и показал ей. Определенный оксфордский акцент, причем настоящий, а не напыщенная, гнусавая подделка, как у Леди Рон. Пакет при ближайшем рассмотрении оказался продолговатым, примерно двенадцать на шестнадцать дюймов – как раз подходящий размер для Яна Стена. Посетитель бережно положил его на стол.
– Садитесь, пожалуйста. – Финн кивнула на единственный свободный стул. – Кстати, меня зовут Финн Райан. – Она еще раз улыбнулась.
– Уильям Пилгрим, – откликнулся посетитель. – Билли. Вы американка.
– Колумбус, штат Огайо.
– «Гуд-бай, Колумбус».
– Филипп Рот.
– Его первая книга.
– Фильм с Али Макгроу и Ричардом Бенджамином. Мама как-то заставила меня посмотреть по телевизору.
– Ну, – улыбнулся Билли Пилгрим, – похоже, эту тему мы исчерпали.
– Картина, – напомнила Финн.
– Картина, – кивнул он.
Она развернула оберточную бумагу. Рама отсутствует, масло, холст, прикрепленный к подрамнику ржавыми полукруглыми скобами. Еще одна жанровая сценка: на этот раз пяток пьянчуг с пивными кружками сидят на лавке под раскидистым деревом. Сюжет, несомненно, характерный для Яна Стена. Вместо подписи инициалы «ЯХС» – Ян Хавикс Стен.
– Очень мило, – признала Финн.
Мило, но совсем не то, что он думает.
– Это не Стен? – догадался Пилгрим по ее тону.
– Боюсь, что не Стен, – подтвердила Финн.
– Но почему? Она у нас в семье уже давно. Вроде бы досталась от голландских предков. И мы всегда считали, что это Ян Стен.
– Для картины такого размера Ян Стен выбрал бы дубовую доску, – объяснила Финн. – А если бы все-таки писал на холсте, тот был бы приклеен к подрамнику или прибит гвоздиками, а не прикреплен скобами. И за триста лет картину наверняка бы перенесли на новый холст и сменили подрамник.
– Понятно.
– И подпись неправильная. Стен всегда подписывался «Я. Стен» и никогда не ставил инициалы. Он терпеть не мог свое второе имя – Хавикс. Но у меня есть и одна хорошая новость.
– Правда?
– Возможно, это Китинг.
– Китинг?
– Том Китинг. Известный английский фальсификатор. Начал работать после Второй мировой войны. Специализировался на голландских мастерах. Его подделки сейчас дорого стоят сами по себе.
– Но не столько, сколько стоил бы настоящий Стен?
– Нет. Разумеется, гораздо меньше.
– А вы, похоже, хорошо в этом разбираетесь.
В его голосе Финн послышалось любопытство. Она пожала плечами:
– У меня в университете было две специализации: золотой век голландской живописи и художники Возрождения. А мой профессор защитил докторскую диссертацию по творчеству Яна Стена.
– Стен стух, так сказать, – скаламбурил Пилгрим.
– Увы, – засмеялась Финн.
Если посетитель и был расстроен, то хорошо это скрывал. Она начала упаковывать картину.
– Я дам вам номер Института искусств Курто, если хотите. Можете позвонить им насчет Китинга. Они скажут точнее.
Пилгрим минуту подумал, а потом покачал головой:
– Не стоит, мисс Райан. Она мне вообще-то нравится, и, если я не получу за нее кучу денег, лучше оставлю себе. Пусть висит в салоне.
– В салоне? – переспросила Финн.
Странно, он вроде бы не похож на парикмахера. Или, может, это какой-нибудь другой салон? Не надо забывать, что в Англии говорят по-английски, а не по-американски.
– Я живу на яхте, – объяснил блондин. – Называется «Дутый флеш».
– «Дутый флеш»? – удивилась Финн. – Странное название для судна.
– Вообще-то я не сам его придумал. Так называлась лодка Тревиса Макги у Джона Макдональда. Я писал диссертацию по его романам о Макги.
– Докторскую диссертацию? – уточнила Финн.
– Да. – Пилгрим очень мило покраснел. – Я вообще-то немного разбрасывался. Степень бакалавра получал за французскую литературу, в аспирантуре занимался испанской, а докторскую защитил по современной. – Он грустно фыркнул. – И главное, все без толку. Одно время подумывал стать учителем, но потом понял, что мне гораздо больше нравится возиться с лодками, и плюнул на все.
Тут Финн сообразила, что деловая часть разговора уже закончилась. Однако ей не хотелось так быстро отпускать этого блондина.
– А кто такой Тревис Макги? – полюбопытствовала она.
– Боже милостивый! И это спрашивает американка! Это то же самое, что признаться, будто никогда не слышали о Джоне Уэйне. Вы правда не знаете? – недоверчиво спросил он.
– Понятия не имею.
– А видели когда-нибудь фильм «Мыс страха»?
– Конечно. Роберт Де Ниро и Ник Нолти.
– Я бы сказал, Грегори Пек и Роберт Митчем, – нахмурился Билли, – но это уже другая история. А суть в том, что фильм поставлен по роману Джона Макдональда. А еще он написал двадцать один роман о Тревисе Макги, и у каждого романа в названии есть какой-нибудь цвет: «Оранжевый саван», «Расставание в голубом», «Шустрая рыжая лисица».
– И у этого Макги была яхта «Дутый флеш»?
– Да. Плавучий дом. Адрес: Флорида, Форт Лодер-дейл, Байя-Дель-Мар, причал «Эф-восемнадцать».
– И у вас тоже плавучий дом?
– Нет. У меня «Хаут-Бей» сороковая с парусом Маркони. Старая южноафриканская модель.
Финн почти ничего не поняла, но слушать его все равно было интересно.
– Так этот Тревис Макги – вымышленный персонаж? – продолжала расспрашивать она.
– Да.
– Похоже, вы с ним хорошо знакомы.
– Сначала он играл в футбол, а потом повредил колено и нашел себе новое занятие: возвращал владельцам похищенные ценности и заодно спасал красавиц из рук злодеев. Этакий Робин Гуд и детектив Майк Хаммер в одном лице. Можно сказать, прототип всех неотразимых проходимцев в американской литературе. Мечта журнала «Плейбой». Человек, на которого всякий истинный американец в глубине души мечтает быть похожим.
– И которого терпеть не может всякая истинная американка, – подхватила Финн.
– Может, и так, – вздохнул Пилгрим. – Но он – герой своего времени и когда-то был, что называется, культовым персонажем. Представьте себе Дэниела Буна, Дэви Крокетта, Джона Уэйна, Гекльберри Финна и Тома Сойера в одном флаконе. Последний американский авантюрист и первый антигерой.
Пилгрим вдруг запнулся и опять покраснел.
– Я, кажется, прочитал вам целую лекцию, – виновато сказал он.
– Может, вам все-таки стоило пойти в учителя?
– Боже, какое ужасное предложение! Дети с вечно сопливыми носами и игровыми приставками в ранцах. Я бы свихнулся через неделю! – Он встал со стула. – Боюсь, что отнял у вас слишком много времени, мисс Райан. Извините.
– Нет, мистер Пилгрим, я с удовольствием с вами поболтала. Честно говоря, это было самое приятное занятие за день.
Она тоже встала, вручила ему упакованную картину и протянула руку. Его пожатие было теплым и сильным, но в то же время бережным. Финн почувствовала даже мозоли на его ладони. Этими руками он зарабатывает себе на жизнь. Ей это нравилось. И Билли Пилгрим ей нравился. Интересно, он очень испугается, если пригласить его куда-нибудь выпить кофе? Опыта в таких вещах у Финн было маловато.
– Спасибо за помощь, мисс Райан. Вы были очень добры.
Он переступил с ноги на ногу, как застенчивый подросток.
– Не за что. И зовите меня просто Финн. Когда меня называют мисс Райан, я чувствую себя воспитательницей в детском саду.
– Вы могли бы рассказывать малышам сказки о минхере Яне Стене.
– И вытирать их сопливые носы.
– Фу! – ужаснулся Билли Пилгрим и засмеялся.
– Так вы сейчас на «Дутый флеш»? – не без тайной надежды поинтересовалась Финн.
– Нет пока. У меня есть квартира в городе. Завтра надо кое с кем встретиться в Сити. Поверенные и все такое. Хочу продать небольшую недвижимость в Корнуолле.
Сначала картина, теперь недвижимость. Похоже, он собирается куда-то уехать.
– Коттедж?
– Да, типа того, – кивнул Билли.
– Собираетесь устроить себе каникулы?
– Угу, хочу поплавать по морям.
– Подальше от дождей?
– Надеюсь.
– А уже решили, куда поплывете?
– Об этом я еще особенно не задумывался.
– А что бы сделал в такой ситуации Тревис Макги?
– Смешал бы себе мартини с джином и посоветовался бы с Мейером.
– С Мейером?
– Это его друг, философ по призванию. Жил через пару причалов от Макги. Его лодка называлась «Джон Мейнард Кейнс».
– Наверное, он был экономистом?
– Что-то вроде того. В тексте это не уточняется.
– Делец с Уолл-стрит?
– Да, но на пенсии.
Вот теперь они действительно совершенно исчерпали тему.
– Ну что ж… – сказал Билли.
– Ну что ж, – откликнулась Финн. – Было очень приятно познакомиться с вами. Может, еще когда-нибудь встретимся.
Последний шанс. Если уж он не среагирует на этот намек, значит, всему конец.
– Надеюсь, что так.
Немного застенчивая улыбка, вежливый кивок – и все. Ушел. Финн плюхнулась на стул. Английский Тревис Макги скрылся в лондонском тумане. В довершение несчастий через десять минут на пороге ее кабинета возник Ронни. Выглядел он примерно так же, как одноклассник Финн, «ботаник» Артур Биндокер во время очередного приступа астмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35