Они пошли по вымощенной плитками дорожке. Жюстин слегка касалась своей рукой его левой руки.
— Как сегодня твои пальцы? — спросила она.
— Уже лучше, — ответил он, как обычно.
— Уже чувствуют хоть немного?
— Им лучше, — мягко повторил он. — Просто лучше.
Жюстин посмотрела на него, гадая, как можно вернуть ему душевный покой.
Они поравнялись с каменным колодцем, выполненным в форме древней монеты. Он был круглым; напротив каждой из сторон света был выгравирован свой иероглиф: “камень”, “дождь”, “огонь”, “облако”.
Жюстин захотелось взглянуть на него поближе, и они сошли с дорожки. Внутренний, квадратного сечения водоем был заполнен водой, на камне рядом лежал сделанный из бамбука черпак.
— Я хочу пить, — сказала она, и Николас взял бамбуковое коленце. Они напились из него. Вода была холодная и вкусная. Уровень воды в колодце в этот момент понизился, и, когда Николас наклонился, чтобы положить черпак на место, он заметил выгравированную на дне идеограмму: “мити” — “путь”, “путешествие”.
Дом и участок чудом избежали серьезных повреждений во время землетрясения. Внешняя стена с южной стороны дома обвалилась, пострадали несколько росших рядом деревьев. Этим дело и ограничилось.
Но все равно прежнего уже не было. Это место выглядело поистине пустынным без Итами и ее многочисленных слуг. Она скончалась как раз в тот недолгий промежуток времени, который он провел в госпитале. Похороны состоялись через два дня, когда Николаса немного подлечили и он смог присутствовать на них. Теперь она покоится рядом с Цзон и полковником, согласно ее последней воле.
Седовласый доктор, лечивший ее более тридцати лет, сказал Николасу, что умерла она легко:
— Только что она была здесь, а через мгновение ее не стало.
Это было горьким утешением для Николаса.
Жюстин внимательно за ним наблюдала. В тот момент, когда они выходили из машины, на него что-то нашло. Она чувствовала это, когда брала его за руку, когда смотрела на его строгий красивый профиль. Пока они шли по покрытой гравием дорожке к дому, она не спускала с него глаз.
В небольшой комнате, предназначенной исключительно для чайной церемонии, он сел на пол, слегка поморщившись от боли, прострелившей плечо. Потом каким-то известным лишь ему способом он подавил боль, и лицо его прояснилось.
Она присела рядом, наклонив голову, чтобы лучше видеть прекрасный сад, полускрытый верхней ширмой.
— Зачем так устроено? — спросила она. — Ведь там есть на что посмотреть!
И даже после того, как он ей объяснил, она не была уверена, что поняла его. Если это существует, думала она, почему им не пользоваться?
— Я несколько раз встречался с Нанги, — сказал он безразличным тоном. — Он очень хочет, чтобы мы остались, хотя бы на некоторое время. У нас так много дел. — Он обернулся к ней. — Ты не будешь против того, чтобы задержаться на месяц или полтора? Токио не так уж плох, если к нему привыкнешь.
— Я не возражаю, — сказала она, следя за выражением его лица. Оно было печальным и спокойным. Так чувствуют себя юноши, придя домой и расположившись на отдых после долгого и трудного дня.
— Честно говоря, он хотел, чтобы мы остались здесь навсегда. Но я сказал, что об этом не может быть и речи.
— Почему?
Он бросил на нее быстрый взгляд.
— Как почему? Ты будешь скучать по Нью-Йорку, по твоей новой работе.
— Я буду ревновать тебя, если мы вернемся в Штаты и я увижу, что ты тоскуешь по этим местам. И кроме того, я могла бы переговорить с Риком о том, чтобы создать здесь, в Токио, отделение фирмы. Он в восторге от японских методов рекламы.
— Я не хочу здесь оставаться, — сказал он. — Где мы стали бы жить?
Она улыбнулась в ответ.
— А почему не здесь?
— О нет! — поспешно сказал он. — С этим домом связано слишком много тяжелого. Все говорит о прошлом, воспоминания висят в каждом углу, точно паутина.
— А мне здесь нравится, — сказала она, вставая. — Очень жаль, что ты так настроен.
На обратном пути они остановились на берегу озера. Ласково щебетали птицы, воздух был напоен свежестью.
Жюстин легонько погладила тыльную сторону его поврежденной ладони.
— Почему ты никогда не улыбаешься, Ник? Целыми неделями все думаешь, думаешь. Я не могу быть спокойной, видя тебя таким.
Николас вытянул руки перед собой ладонями вверх.
— Понимаешь, Жюстин, я смотрю на них и думаю, неужели они способны причинять лишь боль и приносить смерть?
Она вложила свою руку в его.
— Но это такие нежные руки, Ник. Когда они ласкают меня, я забываю обо всем на свете.
Он покачал головой.
— Этого мало. Я не могу забыть про то, что они натворили. Ведь я не хочу убивать! — Его голос дрогнул. — Мне даже не верится, что я мог это делать.
— Но ведь ты никогда не стремился к этому. Ник! Ты всегда убивал, защищаясь!
— А кто стремился овладеть сначала будзюцу, потом ниндзюцу. Для чего? — В глазах его застыла мольба.
— Скажи, какой ответ ты хочешь услышать? — негромко спросила она.
— В том-то и дело! — страдальчески воскликнул он. — Я не знаю ответа.
— А думаю, это потому, что его не существует.
Он наклонил голову и произнес сдавленным шепотом:
— Тогда нет ответа и на то, почему я покалечил моего друга.
— О Ник! — воскликнула она, прижавшись губами к его щеке. — Лью тебя не винит, так зачем же ты клянешь себя сам?
— Не будь там меня, его рука была бы цела!
— Да нет же! Если бы не ты, он был бы мертв. И никогда бы не узнал, кто истинный убийца Анджелы Дидион. — Николас поделился с ней, насколько мог, в долгие часы бодрствования у постели Кроукера после операции. — Ты же знаешь, что он был одержим этой идеей.
С тихим стоном Николас вырвался из ее любящих объятий. Он обошел машину, сунул руку в открытое заднее окно и вытащил дай-катана. Потом крепко поцеловал Жюстин в губы.
— Я скоро вернусь. Подожди меня здесь; послушай птиц, посмотри, как солнечные лучи пронизывают листву.
Он поднялся на маленький холмик и спустился к озеру. Вода искрилась от брызг, танцующих на ее поверхности. Она ласково плескалась у ног Николаса, доставая до носков. Прохлада была ему приятна, и он зашел в воду по пояс, не обращая внимания на то, что мокнет одежда.
В горле у него твердым комком стояла боль. “Иссёгай” подарил ему отец в ознаменование его перехода от детства к возмужанию.
Но теперь, подумалось ему, настало время осуществить другой переход. Он всецело готов к такому шагу, и все-таки это причинит ему боль — не столь острую, как переживание за друга, но все же.
— Благодарю тебя, отец, — произнес Николас.
Здоровой рукой он поднял меч над головой и что было сил швырнул его далеко в озеро.
Меч вспорол поверхность воды без малейшего всплеска и бесшумно пошел на дно.
Долго еще стоял Николас в прохладной воде, закрывавшей ему бедра, ощущая ее живительные объятия. Грудь его дышала глубоко и ровно. Вокруг щебетали птицы. Пара белоснежных цапель поднялась с поверхности озера и взмыла в небо. Он проследил глазами их полет, пока они не скрылись из виду.
Его охватило душевное спокойствие. Стало легко, как если бы после душного летнего дня потянуло свежим ветерком. Давно пора расстаться с этими смертоносными игрушками, так долго занимавшими непозволительно большое место в его жизни. Теперь надо начинать жить.
Он повернулся и пошел к берегу. Там, за гребнем невысокого холма, его ждет Жюстин — при этой мысли в сердце у него потеплело.
Он шел к ней и думал: “Она, пожалуй, права, точно так же, как прав и Нанги”. Его дом здесь, в Японии. Так ли уж ему хочется уехать отсюда?
Едва ли не впервые он осознал реальную силу спокойствия, которое он испытал в комнате Итами, предназначенной для чайной церемонии. Там он по-настоящему отдохнет душой, празднуя наступление нового года с традиционными рисовыми пирожками. Он представил себе ритуал созерцания луны, ханами в апреле, когда сакура, достигшая полного расцвета, роняет свои лепестки, напоминая мужчинам и женщинам о том, что собой представляет жизнь, такая хрупкая и скоротечная. По сути дела, сакура тоже смертна, как смертей человек.
Современная Япония еще не проникла в дом Итами — его дом, стоит ему только пожелать. Здесь еще обитает древнее “ками”, гордое и прекрасное, вечно непобедимое. Здесь живут доблесть и честь.
Николас, взяв Жюстин за руку, подумал: “Вряд ли найдется лучшее место для того, чтобы познать в полном объеме, что такое жизнь”.

Комментарии
Мико в переводе с японского означает: колдунья, чародейка, кудесница, жрица.
“Сюгэн-до” — “Путь приобретения могущества”, свод положении учения буддийской секты монахов-ямабуси, созданный в Х — XI вв.
Ямабуси — “спящие в горах”, буддийская секта в Японии, исповедующая особую разновидность тантрической йоги, наставники ниндзя.
Сунь Цзы — выдающийся китайский полководец VI — V вв. до н. э. Трактат “Сунь-цзы” — основа “канона военной науки”.
“Рю” — школа; здесь — клан ниндзя, школа подготовки ниндзя “Гёкку-рю” — один из кланов, в боевом искусстве специализирующийся в нанесении ударов большим и указательным пальцами по болевым точкам.
Дзёнин — старейшина.
“Дзяхо” — колдовство, черная магия.
“Каньакуна ниндзюцу” — букв.: “вероломное ниндзюцу”, одна из разновидностей ниндзюцу, или искусства ниндзя, которому противостоит “Акаи ниндзюцу”.
“Кобудэра” — магия темной стороны ниндзюцу.
“Кэйрэцу” — система, ряд; здесь — ряд компаний, тесно связанных между собой и составляющих единую группу.
Гайдзин — иностранец.
“Кандзи” — иероглифы.
“Итеки” — презрительная кличка иностранцев.
Хибати — жаровня на древесном угле в традиционном японском доме, служащая для отопления; нага-хибати — длинное хибати.
Фусума — передвижные деревянные рамы, оклеенные с обеих сторон плотным картоном; позволяют мгновенно менять планировку традиционного японского дома.
“Соби” — величественная красота (яп.).
Кэндо (кэндзюцу) — фехтование бамбуковыми мечами.
Кюдо — искусство стрельбы из лука.
“Сумо” — разновидность японской борьбы, самый популярный национальный вид спорта в современной Японии; борцы “сумо” отличаются большими размерами и толщиной.
Тонкацу — свиная котлета.
Будзюцу — японское боевое искусство.
Лао Цзы — автор относящегося к IV — III вв. до н. э. трактата, являющегося каноническим сочинением даосизма.
Ханами — традиционное весеннее любование цветущей сакурой в Японии.
“Даймару” — крупный универмаг в Токио.
...новые Ф-20 — авторская неточность. На американской авиабазе Мисава в 80-х годах были размещены истребители-бомбардировщики Ф-16.
Иэясу Токугава (1542 — 1616) — основатель династии сёгунов (военных правителей) Токугава, власть которых длилась до второй половины XIX в.
“Дзайбацу” — гигантские японские финансово-промышленно-торговые монополии, во многом определившие экспансионистский характер политики Токио; были расчленены в годы послевоенной американской оккупации на более мелкие компании.
“Ока” — букв.: цветок сакуры.
Сыма Цянь (145 или 135 г. до н. э. — около 86 г. до н. э.) — древнекитайский историк, автор трактата по истории Китая “Ши цзи” (“Исторические записи”).
Симпу — букв.: божественный ветер: два составляющих это слово иероглифа могут читаться так, же как “камикадзе” — так называли японских летчиков-смертников в заключительный период второй мировой войны.
Сеппуку — ритуальное японское самоубийство путем вспарывания живота, которое иностранцам больше известно как харакири.
Оби — широкий пояс для кимоно, завязывающийся на спине.
Стикс — в древнегреческой мифологии река в царстве мертвых.
...из сорока восьми слогов — авторская неточность. И хирагана и катакана состоят из 46 слогов каждая, которые в обеих азбуках звучат одинаково. 48 слогов в них было до реформы 1946 г.
Сокайдзин — буквально означает:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104