Крепкий кулачок забарабанил по члену. Пальцы второй руки впились в бедро.
Джека свалили на спину.
Женщина оседлала его.
Начала лупить обеими руками по голове, лицу, плечам.
В темноте он пытался поймать ее руки, схватить, защитить голову.
Наконец ему удалось оторваться от кровати, свести руки за спиной женщины, потянуть ее на себя.
Она не возражала, вытянула ноги.
Он перекатился на нее.
Она широко развела ноги и загнала его конец, куда положено, обхватила ногами его спину.
Их неистовый танец продолжался недолго.
Женщина шумно выдохнула.
– Аликсис, – соблаговолила представиться. И тут же добавила: – Еще.
Джек подчинился.
* * *
Он и не подозревал о глубокой царапине на спине, пока не встал под горячий душ.
Кровь смешивалась с водой на полу.
Вытершись, он повернулся спиной к зеркалу, чтобы посмотреть, как сильно она его расцарапала.
Потом вернулся в комнату, сел на краешек кровати.
– Что с тобой случилось? – спросила Аликсис.
– Ты меня поцарапала.
– Бедный Джек. – В темноте она безошибочно пробежалась кончиками пальцев по царапине. То есть точно знала, где ее искать.
Царапина еще кровоточила, так что она испачкала пальцы в крови.
– Бедняжка. Красная кровь. Кровоточащий мальчик.
– Я вот думаю…
– И о чем думает бедный мальчик? О сочащейся крови? Не волнуйся, много не вытечет.
– Если б я вот так поступил с тобой, меня бы посадили на двадцать лет.
– Ерунда, – отмахнулась Аликсис. – Я не первая девушка, которая залезла к тебе в постель и качественно тебя оттрахала.
– Не первая, – признал Джек.
– Парни это любят, всегда и везде. Или это не так?
Джек промолчал.
– В вас словно вставлены батарейки «Эвереди». Я это знаю. Знаю, что у тебя есть. Что ты можешь отдать. Все равно ведь отдаешь, правда?
– Да.
– И ты не можешь забеременеть.
– О чем ты говоришь?
– Общепринято, что женщины могут дать, продать или не дать. Выбор всегда за ними.
– А у парней выбора нет?
– Нет, если женщина хочет. Парни сексуальны. Они сливают, сливают и сливают. В женщину или в сторону. И женщина выбирает, брать ей или нет.
– Понятно.
– Парням не больно. – Она прижалась к его спине, обхватила руками грудь, щекой накрыла темечко. – А бедному Джеку больно?
– Ты же только что сказала, что парням не бывает больно.
– Извини, что поцарапала тебя. – Она начала тереться о его спину, размазывая кровь по груди и животу.
– Ничего страшного.
– Болит?
– Щиплет.
– Значит, жаловаться не на что?
– Я не жалуюсь.
– Ты же не можешь сказать, что тебе не понравилось.
– Мне понравилось.
– Парням это всегда нравится.
– Безусловно.
– Безусловно. Парни не могут сдерживаться. Им всегда это нравится. Хороший парень – сперматозавр. Только и делает, что трахается. И ни на что не жалуется.
– Никогда и ни на что, – поддакнул Джек.
Она запустила пятерню в его волосы, запрокинула голову назад. Второй рукой провела по шее. Ее губы нашли его рот. Горячий язык проскользнул мимо зубов в глотку.
Ему удалось повернуться к ней лицом, завести ее руки за спину.
– Еще, – потребовала Аликсис.
Джек не возражал.
Глава 13
– У тебя царапина на спине.
– Я знаю – Джек граблями разравнивал песок в японском саду, когда появилась Нэнси Данбар, секретарь Редлифа, с чашечкой кофе в руках Она села на скамью, на которой днем раньше сидела вместе с Джеком, достала сигарету, закурила.
– Береги спину от прямых солнечных лучей, – посоветовала Нэнси. – А не то шрам останется на всю жизнь.
– Я знаю.
Ранним субботним утром Джек работал в тени, отбрасываемой стеной.
– У тебя есть что сказать? – спросила Нэнси.
Джек впервые разравнивал песок граблями, так что старался оставить на нем интересный рисунок.
Есть ли ему что сказать? На что просила обращать внимание Нэнси? Прислушиваться к людям, составляющим какие-то планы, обращать внимание на тех, кому в Виндомии не место, запоминать, что говорят люди друг о друге, о мистере Бьювилле, докторе Редлифе, Нэнси Данбар.
Несколько часов тому назад он слизывал собственную кровь с грудей младшей дочери доктора Редлифа.
Он слышал, как та же самая дочь говорила, что ей без разницы, убьют ее отца или нет. Он слышал признания Дункана Редлифа в том, что тот обманом сдавал экзамены, солгал отцу насчет поступления в школу бизнеса, собирался продать акции «Редлиф миррор», чтобы добыть денег на модернизацию своего гоночного автомобиля и, как догадывался Джек, на наркотики.
Он видел, как старший сын доктора Редлифа, Чет, обрученный с Шаной Штауфель, занимался сексом с конюхом.
Он знал, что под кроватью Пеппи стоит сумка с банками пива.
Он видел, как доктор Редлиф и Шана в сумерках сидели в розовом саду, держась за руки.
Он слышал, как местные жители насмехались над Нэнси Данбар.
– Нет. Сказать мне нечего.
– Ты видел или слышал что-нибудь такое, что может заинтересовать нас? – не унималась Нэнси.
– Нет.
– Очень уж резкие у тебя линии, – прокомментировала она рисунок на песке. – Надо бы мягче.
– Мягче?
– Да. Расслабь руки. Представь себе, что держишь не грабли, а кисть.
– Никогда не держал в руке кисть. Один раз, правда, красил гараж.
– Думай об абстрактной живописи, – наставляла его Нэнси. – Широкие мазки, кривые линии, прямые, проведенные под необычным углом.
– Понятно.
– У тебя все очень уж резко.
Он принялся вновь разравнивать песок. Особенно ему досаждали торчащие из него скалы. Он чувствовал, что оставляемые граблями следы не должны утыкаться в них, а плавно их огибать.
– Сегодня суббота. Еще нет восьми часов.
– Да. – Нэнси взяла новую сигарету.
– Вы работаете семь дней в неделю?
– Я свободна в субботу после обеда и в воскресенье.
– Вы используете выходные?
– Может, раз в месяц. Это же не работа, а образ жизни. Мозг доктора Редлифа никогда не отдыхает. Если ему что-то нужно, то немедленно. Он работает постоянно, не делая различий между днем и ночью, будними днями и выходными. Поначалу к этому трудно привыкнуть.
– Но вы привыкли, и вас это устраивает?
– Меня устраивает. Потому что я уеду отсюда еще молодой, но уже очень богатой.
– Это хорошо.
– Между прочим, вечером большой прием.
– Вы об этом говорили.
– Тебе придется подавать спиртное.
– Спиртное? Здесь? В Виндомии?
– Разумеется. Честер не может навязывать свои законы всему миру. Подойдешь на кухню особняка в половине шестого. В белых шортах и белой рубашке. Там тебе дадут синий галстук-бабочку.
– Хорошо.
– Скажешь мне, если вечером услышишь или увидишь что-то необычное.
– Хорошо.
– После полудня можешь отдыхать.
– Премного вам благодарен.
– Только не покидай Виндомии, вдруг ты кому-то понадобишься. Погуляй, поплавай, позагорай.
У входа в японский садик возник Эрик Бьювилль в цветастых шортах и розовой рубашке с короткими рукавами. В руке он держал конверт из плотной бумаги.
– Нет, плавать тебе не стоит, – добавила Нэнси – Ты же не хочешь, чтобы на спине остался шрам.
– Производственная травма? – спросил Бьювилль.
– Зацепил ветку, – ответил Джек.
– Конечно, – кивнул Бьювилль. – И это же дерево поставило тебе синяки на шее и груди?
Глаза Нэнси Данбар превратились в щелочки. Смеясь, Бьювилль сел на скамью рядом с Нэнси.
– Бог наградил меня дальнозоркостью.
– Кто?.. – начала Нэнси.
Бьювилль толкнул ее локтем.
– Дай сигарету.
Опадала, чиркнула зажигалкой.
– Как хорошо, что у женщин есть сумочки. – Бьювилль глубоко затянулся. – Если б старина Честер заметил у меня пачку сигарет, он бы поминал мне это не одну неделю да еще втрое увеличил бы мне ежемесячный взнос по медицинской страховке. – Еще одна затяжка. – Из этого чертова логова я и уехать-то не могу, даже к врачу, потому что Честер держит врача в поместье.
– Я думала, этим утром ты играешь в гольф на Си-Айленде.
– Собирался играть – Бьювилль выпустил струю дыма. – Но наш вождь позвонил мне поутру, в четверть шестого, и сказал, что желает внести поправки в завещание, а также определиться, сколько у него свободных денег, а сколько вложено в различные фонды, трасты и корпорации.
– Завещание? – переспросила Нэнси.
– Вот-вот. Николсон летит сюда из Атланты. Кларенс едет из Ронктона.
– Может, я тут лишний? – спросил Джек.
– Нет. Даже не заглянув в завещание, я знаю, что ты там не упомянут.
– Рад это слышать.
– Мне нравятся твои узоры. – Бьювилль указал на песок. – Красивые, резкие.
– Благодарю.
– И ты совсем не похож на японца.
– Так уж вышло, извините.
– Очень резкие, – вставила Нэнси.
– Наверное, этим мне удастся зацепить Честера, – задумчиво произнес Бьювилль. – Я ему так и скажу. Если у тебя японский садик, почему ты не завел садовника-японца? Намекну, что его могут обвинить в дискриминации по расовому признаку.
– Он воспримет твои слова на полном серьезе, – заметила Нэнси.
– Знаю. Он меня уже достал, почему мне не отплатить ему той же монетой.
– Для этого у тебя не хватит ума, Эрик, – ответила Нэнси.
– Попытаться-то можно, – возразил Бьювилль.
– Что он задумал? – спросила Нэнси скорее себя, чем Бьювилля. – С чего вдруг озаботился завещанием? Бьювилль затушил окурок о подошву.
– Может, его натолкнула на эти мысли внезапная смерть Джима Уилсона. Он умер, надышавшись смертоносного газа, которого раньше в лаборатории не было. – Бьювилль протянул окурок Нэнси.
– Джим, должно быть, проводил какие-то свои эксперименты. – Окурок Нэнси сунула в пластиковый мешочек. – А может, их проводил кто-то другой.
– Конечно, – кивнул Бьювилль. – Всему можно найти объяснение.
– Всякое случается, – пожала плечами Нэнси. Бьювилль повернулся к ней:
– Честер не хотел, чтобы сегодня утром я играл в гольф. Он вообще не хочет, чтобы я покидал Виндомию. Он боится, что какой-нибудь нормальный человек предложит мне возглавить нормальную компанию и жить нормальной жизнью.
– У тебя не получится.
– Еще как получится.
Бьювилль поднялся.
– Пошли. Поможешь мне достать бумаги из подземного сейфа, которому не страшно прямое попадание бомбы.
Она взяла сумочку и пустую чашку из-под кофе.
Бьювилль критически оглядел следы от грабель, появившиеся на песке по ходу их разговора.
– Слишком размазанные линии. Прежде у тебя получалось лучше.
Высказала свое мнение и Нэнси Данбар.
– Линии все равно чересчур резкие.
Глава 14
– Приехали! – воскликнул Флетч. – Мне так кажется.
Указатель у поворота на пустую, уходящую вдаль проселочную дорогу отсутствовал. С обеих сторон тянулись поломанные изгороди.
– Какое счастье! – отозвалась с кровати Кристел. – Наконец-то я увижу мистера Мортимера, самого злобного человека на свете. Как, по-твоему, он повесит меня головой вниз за кончики пальцев?
– Может. – Через полмили слева показались несколько домиков, прячущихся в тени высоких деревьев. Флетч искренне пожалел Мортимера. Попасть в такую глушь с многолюдного Северо-Востока. Даже появилось чувство вины – Очень даже может.
Они прибыли к тренировочному лагерю мистера Мортимера раньше, чем предполагал Флетч. Часы показывали пять минут девятого. Ночью и он, и Кристел спали плохо. Выехали еще до зари. Дважды останавливались, чтобы купить еды, в туалет не заглядывали ни разу. Первый же человек, к которому обратился Флетч в маленьком вайомингском городке, дал им абсолютно точные указания, следуя которым они без проблем добрались до тренировочного лагеря. Местный абориген только спросил: «Вам нужен тот сердитый сукин сын, что приехал из Нью-Йорка?»
– Он может повесить нас обоих, – добавил Флетч.
Флетч прибавил скорости. Грузовичок сильно затрясло на ухабистой дороге.
– Флетч, ты хочешь скинуть меня с кровати? – пожаловалась Кристел.
– Я решил преподнести старикану сюрприз.
Глядя на тренировочный лагерь, Флетч думал о том, что у Мортимера есть веская причина встретить его пулями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Джека свалили на спину.
Женщина оседлала его.
Начала лупить обеими руками по голове, лицу, плечам.
В темноте он пытался поймать ее руки, схватить, защитить голову.
Наконец ему удалось оторваться от кровати, свести руки за спиной женщины, потянуть ее на себя.
Она не возражала, вытянула ноги.
Он перекатился на нее.
Она широко развела ноги и загнала его конец, куда положено, обхватила ногами его спину.
Их неистовый танец продолжался недолго.
Женщина шумно выдохнула.
– Аликсис, – соблаговолила представиться. И тут же добавила: – Еще.
Джек подчинился.
* * *
Он и не подозревал о глубокой царапине на спине, пока не встал под горячий душ.
Кровь смешивалась с водой на полу.
Вытершись, он повернулся спиной к зеркалу, чтобы посмотреть, как сильно она его расцарапала.
Потом вернулся в комнату, сел на краешек кровати.
– Что с тобой случилось? – спросила Аликсис.
– Ты меня поцарапала.
– Бедный Джек. – В темноте она безошибочно пробежалась кончиками пальцев по царапине. То есть точно знала, где ее искать.
Царапина еще кровоточила, так что она испачкала пальцы в крови.
– Бедняжка. Красная кровь. Кровоточащий мальчик.
– Я вот думаю…
– И о чем думает бедный мальчик? О сочащейся крови? Не волнуйся, много не вытечет.
– Если б я вот так поступил с тобой, меня бы посадили на двадцать лет.
– Ерунда, – отмахнулась Аликсис. – Я не первая девушка, которая залезла к тебе в постель и качественно тебя оттрахала.
– Не первая, – признал Джек.
– Парни это любят, всегда и везде. Или это не так?
Джек промолчал.
– В вас словно вставлены батарейки «Эвереди». Я это знаю. Знаю, что у тебя есть. Что ты можешь отдать. Все равно ведь отдаешь, правда?
– Да.
– И ты не можешь забеременеть.
– О чем ты говоришь?
– Общепринято, что женщины могут дать, продать или не дать. Выбор всегда за ними.
– А у парней выбора нет?
– Нет, если женщина хочет. Парни сексуальны. Они сливают, сливают и сливают. В женщину или в сторону. И женщина выбирает, брать ей или нет.
– Понятно.
– Парням не больно. – Она прижалась к его спине, обхватила руками грудь, щекой накрыла темечко. – А бедному Джеку больно?
– Ты же только что сказала, что парням не бывает больно.
– Извини, что поцарапала тебя. – Она начала тереться о его спину, размазывая кровь по груди и животу.
– Ничего страшного.
– Болит?
– Щиплет.
– Значит, жаловаться не на что?
– Я не жалуюсь.
– Ты же не можешь сказать, что тебе не понравилось.
– Мне понравилось.
– Парням это всегда нравится.
– Безусловно.
– Безусловно. Парни не могут сдерживаться. Им всегда это нравится. Хороший парень – сперматозавр. Только и делает, что трахается. И ни на что не жалуется.
– Никогда и ни на что, – поддакнул Джек.
Она запустила пятерню в его волосы, запрокинула голову назад. Второй рукой провела по шее. Ее губы нашли его рот. Горячий язык проскользнул мимо зубов в глотку.
Ему удалось повернуться к ней лицом, завести ее руки за спину.
– Еще, – потребовала Аликсис.
Джек не возражал.
Глава 13
– У тебя царапина на спине.
– Я знаю – Джек граблями разравнивал песок в японском саду, когда появилась Нэнси Данбар, секретарь Редлифа, с чашечкой кофе в руках Она села на скамью, на которой днем раньше сидела вместе с Джеком, достала сигарету, закурила.
– Береги спину от прямых солнечных лучей, – посоветовала Нэнси. – А не то шрам останется на всю жизнь.
– Я знаю.
Ранним субботним утром Джек работал в тени, отбрасываемой стеной.
– У тебя есть что сказать? – спросила Нэнси.
Джек впервые разравнивал песок граблями, так что старался оставить на нем интересный рисунок.
Есть ли ему что сказать? На что просила обращать внимание Нэнси? Прислушиваться к людям, составляющим какие-то планы, обращать внимание на тех, кому в Виндомии не место, запоминать, что говорят люди друг о друге, о мистере Бьювилле, докторе Редлифе, Нэнси Данбар.
Несколько часов тому назад он слизывал собственную кровь с грудей младшей дочери доктора Редлифа.
Он слышал, как та же самая дочь говорила, что ей без разницы, убьют ее отца или нет. Он слышал признания Дункана Редлифа в том, что тот обманом сдавал экзамены, солгал отцу насчет поступления в школу бизнеса, собирался продать акции «Редлиф миррор», чтобы добыть денег на модернизацию своего гоночного автомобиля и, как догадывался Джек, на наркотики.
Он видел, как старший сын доктора Редлифа, Чет, обрученный с Шаной Штауфель, занимался сексом с конюхом.
Он знал, что под кроватью Пеппи стоит сумка с банками пива.
Он видел, как доктор Редлиф и Шана в сумерках сидели в розовом саду, держась за руки.
Он слышал, как местные жители насмехались над Нэнси Данбар.
– Нет. Сказать мне нечего.
– Ты видел или слышал что-нибудь такое, что может заинтересовать нас? – не унималась Нэнси.
– Нет.
– Очень уж резкие у тебя линии, – прокомментировала она рисунок на песке. – Надо бы мягче.
– Мягче?
– Да. Расслабь руки. Представь себе, что держишь не грабли, а кисть.
– Никогда не держал в руке кисть. Один раз, правда, красил гараж.
– Думай об абстрактной живописи, – наставляла его Нэнси. – Широкие мазки, кривые линии, прямые, проведенные под необычным углом.
– Понятно.
– У тебя все очень уж резко.
Он принялся вновь разравнивать песок. Особенно ему досаждали торчащие из него скалы. Он чувствовал, что оставляемые граблями следы не должны утыкаться в них, а плавно их огибать.
– Сегодня суббота. Еще нет восьми часов.
– Да. – Нэнси взяла новую сигарету.
– Вы работаете семь дней в неделю?
– Я свободна в субботу после обеда и в воскресенье.
– Вы используете выходные?
– Может, раз в месяц. Это же не работа, а образ жизни. Мозг доктора Редлифа никогда не отдыхает. Если ему что-то нужно, то немедленно. Он работает постоянно, не делая различий между днем и ночью, будними днями и выходными. Поначалу к этому трудно привыкнуть.
– Но вы привыкли, и вас это устраивает?
– Меня устраивает. Потому что я уеду отсюда еще молодой, но уже очень богатой.
– Это хорошо.
– Между прочим, вечером большой прием.
– Вы об этом говорили.
– Тебе придется подавать спиртное.
– Спиртное? Здесь? В Виндомии?
– Разумеется. Честер не может навязывать свои законы всему миру. Подойдешь на кухню особняка в половине шестого. В белых шортах и белой рубашке. Там тебе дадут синий галстук-бабочку.
– Хорошо.
– Скажешь мне, если вечером услышишь или увидишь что-то необычное.
– Хорошо.
– После полудня можешь отдыхать.
– Премного вам благодарен.
– Только не покидай Виндомии, вдруг ты кому-то понадобишься. Погуляй, поплавай, позагорай.
У входа в японский садик возник Эрик Бьювилль в цветастых шортах и розовой рубашке с короткими рукавами. В руке он держал конверт из плотной бумаги.
– Нет, плавать тебе не стоит, – добавила Нэнси – Ты же не хочешь, чтобы на спине остался шрам.
– Производственная травма? – спросил Бьювилль.
– Зацепил ветку, – ответил Джек.
– Конечно, – кивнул Бьювилль. – И это же дерево поставило тебе синяки на шее и груди?
Глаза Нэнси Данбар превратились в щелочки. Смеясь, Бьювилль сел на скамью рядом с Нэнси.
– Бог наградил меня дальнозоркостью.
– Кто?.. – начала Нэнси.
Бьювилль толкнул ее локтем.
– Дай сигарету.
Опадала, чиркнула зажигалкой.
– Как хорошо, что у женщин есть сумочки. – Бьювилль глубоко затянулся. – Если б старина Честер заметил у меня пачку сигарет, он бы поминал мне это не одну неделю да еще втрое увеличил бы мне ежемесячный взнос по медицинской страховке. – Еще одна затяжка. – Из этого чертова логова я и уехать-то не могу, даже к врачу, потому что Честер держит врача в поместье.
– Я думала, этим утром ты играешь в гольф на Си-Айленде.
– Собирался играть – Бьювилль выпустил струю дыма. – Но наш вождь позвонил мне поутру, в четверть шестого, и сказал, что желает внести поправки в завещание, а также определиться, сколько у него свободных денег, а сколько вложено в различные фонды, трасты и корпорации.
– Завещание? – переспросила Нэнси.
– Вот-вот. Николсон летит сюда из Атланты. Кларенс едет из Ронктона.
– Может, я тут лишний? – спросил Джек.
– Нет. Даже не заглянув в завещание, я знаю, что ты там не упомянут.
– Рад это слышать.
– Мне нравятся твои узоры. – Бьювилль указал на песок. – Красивые, резкие.
– Благодарю.
– И ты совсем не похож на японца.
– Так уж вышло, извините.
– Очень резкие, – вставила Нэнси.
– Наверное, этим мне удастся зацепить Честера, – задумчиво произнес Бьювилль. – Я ему так и скажу. Если у тебя японский садик, почему ты не завел садовника-японца? Намекну, что его могут обвинить в дискриминации по расовому признаку.
– Он воспримет твои слова на полном серьезе, – заметила Нэнси.
– Знаю. Он меня уже достал, почему мне не отплатить ему той же монетой.
– Для этого у тебя не хватит ума, Эрик, – ответила Нэнси.
– Попытаться-то можно, – возразил Бьювилль.
– Что он задумал? – спросила Нэнси скорее себя, чем Бьювилля. – С чего вдруг озаботился завещанием? Бьювилль затушил окурок о подошву.
– Может, его натолкнула на эти мысли внезапная смерть Джима Уилсона. Он умер, надышавшись смертоносного газа, которого раньше в лаборатории не было. – Бьювилль протянул окурок Нэнси.
– Джим, должно быть, проводил какие-то свои эксперименты. – Окурок Нэнси сунула в пластиковый мешочек. – А может, их проводил кто-то другой.
– Конечно, – кивнул Бьювилль. – Всему можно найти объяснение.
– Всякое случается, – пожала плечами Нэнси. Бьювилль повернулся к ней:
– Честер не хотел, чтобы сегодня утром я играл в гольф. Он вообще не хочет, чтобы я покидал Виндомию. Он боится, что какой-нибудь нормальный человек предложит мне возглавить нормальную компанию и жить нормальной жизнью.
– У тебя не получится.
– Еще как получится.
Бьювилль поднялся.
– Пошли. Поможешь мне достать бумаги из подземного сейфа, которому не страшно прямое попадание бомбы.
Она взяла сумочку и пустую чашку из-под кофе.
Бьювилль критически оглядел следы от грабель, появившиеся на песке по ходу их разговора.
– Слишком размазанные линии. Прежде у тебя получалось лучше.
Высказала свое мнение и Нэнси Данбар.
– Линии все равно чересчур резкие.
Глава 14
– Приехали! – воскликнул Флетч. – Мне так кажется.
Указатель у поворота на пустую, уходящую вдаль проселочную дорогу отсутствовал. С обеих сторон тянулись поломанные изгороди.
– Какое счастье! – отозвалась с кровати Кристел. – Наконец-то я увижу мистера Мортимера, самого злобного человека на свете. Как, по-твоему, он повесит меня головой вниз за кончики пальцев?
– Может. – Через полмили слева показались несколько домиков, прячущихся в тени высоких деревьев. Флетч искренне пожалел Мортимера. Попасть в такую глушь с многолюдного Северо-Востока. Даже появилось чувство вины – Очень даже может.
Они прибыли к тренировочному лагерю мистера Мортимера раньше, чем предполагал Флетч. Часы показывали пять минут девятого. Ночью и он, и Кристел спали плохо. Выехали еще до зари. Дважды останавливались, чтобы купить еды, в туалет не заглядывали ни разу. Первый же человек, к которому обратился Флетч в маленьком вайомингском городке, дал им абсолютно точные указания, следуя которым они без проблем добрались до тренировочного лагеря. Местный абориген только спросил: «Вам нужен тот сердитый сукин сын, что приехал из Нью-Йорка?»
– Он может повесить нас обоих, – добавил Флетч.
Флетч прибавил скорости. Грузовичок сильно затрясло на ухабистой дороге.
– Флетч, ты хочешь скинуть меня с кровати? – пожаловалась Кристел.
– Я решил преподнести старикану сюрприз.
Глядя на тренировочный лагерь, Флетч думал о том, что у Мортимера есть веская причина встретить его пулями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24