заполните все бумажки и все такое. Потом покажи ей наши помещения.
Он протянул Эстер руку и дружески улыбнулся.
– Добро пожаловать, так сказать, на борт, миссис Фиббс!
– Благодарю вас, мистер Моррисон, – едва успела промолвить Эстер, прежде чем Эйб Моррисон скрылся в своем кабинете.
– Идите сюда, голубушка, – сказала блондинка, протягивая Эстер несколько листков бумаги и ручку. – Заполните эти бумаги, и вся ваша жизнь вновь промелькнет у вас перед глазами. В трех экземплярах.
Садитесь вон туда, а я вам чашечку кофе принесу. Вы как его пьете?
– Спасибо. Со сливками и сахаром.
Блондинка вернулась с кофе и жестянкой английских бисквитов.
– Меня зовут Терри Уолкер. Печеньице хотите?
– Спасибо, нет. А я – Эстер Фиббс.
Женщины обменялись легким рукопожатием и улыбнулись друг другу. Эстер вновь погрузилась в заполнение прилагавшихся к контракту анкет. Терри сидела за своим столом. Прошло несколько минут. Эстер корпела над вопросом: «Привлекались ли вы, ваши ближайшие родственники или кто-либо из ваших сотрудников к суду?» Машинально она открыла сумочку и начала рыться там в поисках «Салема».
– Ничего, если я закурю? – спросила она, не поднимая головы.
– Что за грязная, отвратительная привычка!
– Что? – Эстер подняла глаза: Терри смеялась, помахивая только что зажженной сигаретой. Скользнув по столу, обтянутый пушистой лиловой тканью портсигар Терри оказался в руках у Эстер. К нему тонкой золотой цепочкой была прикреплена миниатюрная золотая зажигалка. Закурив, Эстер подалась вперед и пустила портсигар по столу в обратном направлении. – Спасибо.
– Эйб – в смысле мистер Моррисон – настаивает, чтобы я бросила курить. День и ночь напролет меня терзает. Однажды я бросала уже. Давно – когда была беременна. Правда, как только родила, сразу же закурила. Он единственный мужчина, ради которого я могла бы бросить смолить.
Они понимающе кивнули друг другу.
– Мы с Эйбом скоро поженимся, – смущенно проговорила Терри.
– Поздравляю. А когда?
– В следующем месяце. Ничего такого устраивать не будем, просто в Вегас прокатимся на уик-энд. Может, даже сынка с собой прихвачу.
– Большой у вас мальчик?
– Двенадцать уже. Я замуж рано вышла. Даже слишком рано.
– Моему десять.
– Как, у вас тоже мальчик? Десять?
– На все сто десять тянет.
– Шустрый, да?
– Шустрей не бывает, Я его устроила в класс для ребят с высоким "Ай-Кью. Знаете, такой умный, что это иногда меня даже пугает.
– У моего Кевина с мозгами не очень, зато парня с таким золотым сердцем не найдешь. Доброе сердце – вот что важно. И у мальчика и у мужика. Поневоле начнешь ценить доброту, когда тебя зашпыняют, как это со мной было.
– Аминь! Лучше не скажешь.
– Значит, вы знаете, о чем я толкую?
– Ох, знаю. Мне ли не знать!
Некоторое время женщины молча курили, оценивая друг друга взглядами. Эстер разглядывала Терри: чувственная блондинка была одета в строгое хлопчатобумажное платье синего цвета, но Эстер могла без труда представить ее в совершенно ином облачении – кожа, джинсы, разные рокерские прибамбасы. Девица была явно еще та. Ее выдавал рот – каждый раз, как только она открывала его.
– У Эйба тоже доброе сердце. Очень. Поэтому я и выхожу за него.
– Мне он показался очень приятным.
– О да, он отличный парень! Вам понравится с ним работать. Он оставит вас в покое, понимаете, какой это кайф! Вы делаете свое дело, и он к вам никогда не привяжется. Много ли таких боссов на свете?
– Это отлично.
– У вас уже все с этой анкетой?
– Э-э-э, ну, почти что. – Эстер решила рискнуть. – У меня некоторые трудности с вопросом номер пятнадцать.
Терри взглянула на нее, сделала затяжку и спросила, постукивая карандашом по шее:
– Это который насчет преступлений?
Эстер выдержала ее взгляд.
– Да.
Терри барабанила по горлу карандашом, получался гулко-пустой звук.
– Так вы что, к суду привлекались?
– Не я – муж. Сегодня вечером он выходит из тюрьмы округа. Отсидел ровно год плюс один день.
– За что?
– Хранение наркотиков, – быстро сказала Эстер.
– Год и день за какое-то хранение? Плохой же у него адвокат был.
С полсекунды Эстер колебалась, затем призналась:
– Вооруженное ограбление. Все дело удалось представить как тайное ношение оружия.
Не спуская глаз с Эстер, Терри несколько долгих секунд продолжала барабанить карандашом.
– А он будет здесь с вами работать? В вашу бригаду он входит?
– Нет, ни в коем случае, Терри. Семья – это одно, работа – другое.
– Вы отвечаете за это?
– Будьте уверены, Терри. Конечно, он мой муж, и я люблю его. Но «Эстерз кастодиал сервис» принадлежит мне, и только мне.
Терри улыбнулась.
– Да, это можно понять. Мне знакомо это чувство. Ох уж эти мужики! С ними жить невозможно, без них – тоже. Если бы у них не было членов, их всех надо было бы пристрелить!
Обе засмеялись.
– Послушайте, Эстер, – сказала Терри. – Вы мне нравитесь. Я всегда полагаюсь на первое впечатление. Как только я вас увидела, вы мне понравились и сразу вызвали доверие. – Понизив голос, она продолжала заговорщическим тоном: – Кроме того, если ваш мужик не собирается здесь работать, на кой хрен компании знать обо всех подробностях вашей личной жизни. Ведь на работу принимают вас, а не вашего мужа, так ведь? И вообще, мне всегда казалось, что этот пятнадцатый вопрос незаконный. Просто свинство какое-то: это же нарушение прав личности или что-то похожее. Так что пишите «нет», и пошли они все в задницу. Если вдруг когда-нибудь это всплывет и будут неприятности, скажем, что мы неправильно поняли вопрос.
– Спасибо. – Эстер подписала анкету и передала ее Терри.
– Пойдемте. – Терри взяла со стола здоровенную связку ключей. – Я устрою вам экскурсию по нашей свалке. Покажу вам все замочные скважины для этих ключей.
Эстер пошла за Терри по центральному вестибюлю. Платье Терри плотно облегало покачивающиеся при ходьбе бедра, все встречные мужчины останавливались и глазели ей вслед.
«Классно сложена девчонка!» – подумала Эстер. Неудивительно, что за босса выходит. Любой шеф на его месте стал бы к ней привязываться и что-нибудь да получил бы".
– У нас только два этажа, но некоторые офисы разбиты на такие маленькие закуточки или как их там. Вы отвечаете за уборку всех помещений в здании, кроме отдела исследований и разработок. Они сами у себя убирают. Секретность у них, понимаете ли. – Терри хихикнула.
– Туалеты на обоих этажах? – спросила Эстер.
– Да, и еще один в офисе президента, в дальнем конце коридора на втором этаже. Он вообще помещался на чистоте. Однажды уволил одного из уборщиков только потому, что обнаружил на своем унитазе волосок, который, как ему показалось, был не его собственный. Сказал, что он не потерпит, чтобы уборщики пользовались его личным туалетом.
– Спасибо за предупреждение. Если приспичит, я уже не побегу в дальний конец второго этажа. А как у вас добраться до мусорных ящиков?
– Это сзади, возле разгрузочной площадки. Туда спускаются по наклонной плоскости. А тачки всякие стоят в старой дворницкой. Пойдемте, я покажу.
Терри провела Эстер за большие металлические двери. Солнечный свет и жар ударили им в лицо с резкостью пощечины. За автостоянкой, на разгрузочной площадке, работало несколько голых по пояс мужчин. Брюки между ногами у них были мокры от пота. Некоторые прервали работу и с удовольствием пялились на Терри, вытирая лица мятыми носовыми платками, извлеченными из карманов. Один – он в одиночестве складывал какие-то ящики в углу дока – выпрямился и уставился на них. Он отличался мощнейшей мускулатурой, вся грудь и руки у него были покрыты наколками. Сложив руки рупором, он что-то прокричал. Эстер не разобрала слов.
– Э-э-э... – Терри почему-то начала запинаться. – У нас тут крысы были когда-то, но Эйб распорядился все расчистить. Так что...
Грузчик опять заорал. Остальные рабочие начали толкать друг друга локтями, прекратили работу и уставились на него.
– Так что, когда будете сгружать весь ваш мусор, старайтесь не уронить ничего на землю. Эйб говорит, что крысы – это результат небрежности.
– Что он там говорит? – Поставив ладонь козырьком, Эстер пыталась разглядеть татуированного – тот стоял на другом конце площадки.
– Кто?
– Да вон тот мужик. С той стороны.
– А черт его знает. – В замешательстве Терри заторопилась, взяла Эстер под руку. – Пойдемте. Я покажу вам помещение для персонала; раньше там кафе было: кофе, автоматы с конфетами разными, микроволновые печи...
Наконец Эстер разобрала, что вопил человек по ту сторону залитой солнечным жаром стоянки.
– Сначала жиды, а теперь еще и ниггеры! – орал он. – Значит, у тебя, как у Кевина, тоже черномазые друзья завелись? А она тоже спит с кем попало – с белыми, с черными?
Эстер остановилась как вкопанная.
– Вы слышали, что он сказал?
– Сначала жиды, а потом и ниггеры – всегда так и начинается.
Взяв Эстер за руку, Терри провела ее через дверь; они вошли внутрь.
– А, да он псих. Никто здесь на него внимания не обращает.
– Но... кому он говорил все это?
– Хрен его знает. Может, сам с собой разговаривал. Я же говорила вам, что он тронутый.
– А кто он такой?
Терри взглянула на нее.
– Честно говоря, я не знаю, Эстер. Его нанял Эйб. Я, наверное, поговорю с Эйбом, чтобы он выкинул его. В один прекрасный день этот кретин попадет в неприятную историю. – Терри стремительно шагала по вестибюлю, глаза ее загорелись. – Когда-нибудь на этой площадке кто-нибудь уронит ящик на его дурацкую башку. И чем скорее, тем лучше.
Лицо Терри приобрело выражение угрюмой решимости. Потом она приветливо улыбнулась и повернулась к Эстер.
– Я вам еще не говорила, что у нас душ есть? И мужской и женский. Так что можете им пользоваться. Пойдемте, я покажу, где это.
11.32 утра
Когда Макгриффи входил в парадную дверь «Куба либре», Голду подумалось, что и марсианин безошибочно признал бы в этом ирландце полицейского.
Макгриффи окинул взглядом ресторан, набитый маленькими смуглыми людьми, которые сбежались сюда на обеденный перерыв. Сидевший за стойкой Голд поднял палец, и Макгриффи заметил его. Макгриффи был крупным, начинавшим полнеть мужчиной. Его лицо было испещрено глубокими оспинами и украшено, густыми усами, придающими ему строгое выражение. Это был шатен – нестриженые, мышиного цвета волосы почти касались воротника. Глаза у него были водянисто-голубые.
– Джек Голд?
– Там, сзади, у них есть зал, в котором накрывают только обед, – сказал Голд, вставая. – Пойдемте туда. – Показывая дорогу, Голд пошел впереди.
Второй обеденный зал был длинным и узким, вдоль каждой стены стоял ряд покрытых клеенкой столов. На задней стене висела огромная карта Кубы с названиями провинций, намалеванными красной краской. По сравнению с первым залом здесь было тихо и прохладно.
– Есть хотите? – осведомился Голд, когда они сели за столик.
– Если я не ошибаюсь, вы меня на ленч приглашали? – резко ответил Макгриффи.
Голд смерил его взглядом.
– Верно, приглашал.
– Вы, кажется, говорили, что это какой-то особенный ресторан? – Макгриффи с сомнением осматривал зал.
– Кубинский, – просто ответил Голд. – Поэтому и называется «Куба либре».
– В Лос-Анджелесе сотня тысяч мексиканских забегаловок, а вас угораздило выбрать кубинскую.
– Да хватит вам ныть, не вы же платить будете. Кроме того, не исключено, что вы откроете здесь что-то новое для себя. Похоже, что вы человек, который любит хорошо поесть.
Макгриффи стрельнул в Голда глазами.
– Ну и что тут такое сугубо кубинское имеется?
Голд пожал плечами.
– Рис с фасолью. Бифштекс. Свиная отбивная. Они едят много свинины.
Анжелика любила этот ресторан – говорила, что здешняя пиша напоминает ей о Новом Орлеане. Поэтому Голд продолжал ходить сюда все эти годы.
– Свинина, говорите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Он протянул Эстер руку и дружески улыбнулся.
– Добро пожаловать, так сказать, на борт, миссис Фиббс!
– Благодарю вас, мистер Моррисон, – едва успела промолвить Эстер, прежде чем Эйб Моррисон скрылся в своем кабинете.
– Идите сюда, голубушка, – сказала блондинка, протягивая Эстер несколько листков бумаги и ручку. – Заполните эти бумаги, и вся ваша жизнь вновь промелькнет у вас перед глазами. В трех экземплярах.
Садитесь вон туда, а я вам чашечку кофе принесу. Вы как его пьете?
– Спасибо. Со сливками и сахаром.
Блондинка вернулась с кофе и жестянкой английских бисквитов.
– Меня зовут Терри Уолкер. Печеньице хотите?
– Спасибо, нет. А я – Эстер Фиббс.
Женщины обменялись легким рукопожатием и улыбнулись друг другу. Эстер вновь погрузилась в заполнение прилагавшихся к контракту анкет. Терри сидела за своим столом. Прошло несколько минут. Эстер корпела над вопросом: «Привлекались ли вы, ваши ближайшие родственники или кто-либо из ваших сотрудников к суду?» Машинально она открыла сумочку и начала рыться там в поисках «Салема».
– Ничего, если я закурю? – спросила она, не поднимая головы.
– Что за грязная, отвратительная привычка!
– Что? – Эстер подняла глаза: Терри смеялась, помахивая только что зажженной сигаретой. Скользнув по столу, обтянутый пушистой лиловой тканью портсигар Терри оказался в руках у Эстер. К нему тонкой золотой цепочкой была прикреплена миниатюрная золотая зажигалка. Закурив, Эстер подалась вперед и пустила портсигар по столу в обратном направлении. – Спасибо.
– Эйб – в смысле мистер Моррисон – настаивает, чтобы я бросила курить. День и ночь напролет меня терзает. Однажды я бросала уже. Давно – когда была беременна. Правда, как только родила, сразу же закурила. Он единственный мужчина, ради которого я могла бы бросить смолить.
Они понимающе кивнули друг другу.
– Мы с Эйбом скоро поженимся, – смущенно проговорила Терри.
– Поздравляю. А когда?
– В следующем месяце. Ничего такого устраивать не будем, просто в Вегас прокатимся на уик-энд. Может, даже сынка с собой прихвачу.
– Большой у вас мальчик?
– Двенадцать уже. Я замуж рано вышла. Даже слишком рано.
– Моему десять.
– Как, у вас тоже мальчик? Десять?
– На все сто десять тянет.
– Шустрый, да?
– Шустрей не бывает, Я его устроила в класс для ребят с высоким "Ай-Кью. Знаете, такой умный, что это иногда меня даже пугает.
– У моего Кевина с мозгами не очень, зато парня с таким золотым сердцем не найдешь. Доброе сердце – вот что важно. И у мальчика и у мужика. Поневоле начнешь ценить доброту, когда тебя зашпыняют, как это со мной было.
– Аминь! Лучше не скажешь.
– Значит, вы знаете, о чем я толкую?
– Ох, знаю. Мне ли не знать!
Некоторое время женщины молча курили, оценивая друг друга взглядами. Эстер разглядывала Терри: чувственная блондинка была одета в строгое хлопчатобумажное платье синего цвета, но Эстер могла без труда представить ее в совершенно ином облачении – кожа, джинсы, разные рокерские прибамбасы. Девица была явно еще та. Ее выдавал рот – каждый раз, как только она открывала его.
– У Эйба тоже доброе сердце. Очень. Поэтому я и выхожу за него.
– Мне он показался очень приятным.
– О да, он отличный парень! Вам понравится с ним работать. Он оставит вас в покое, понимаете, какой это кайф! Вы делаете свое дело, и он к вам никогда не привяжется. Много ли таких боссов на свете?
– Это отлично.
– У вас уже все с этой анкетой?
– Э-э-э, ну, почти что. – Эстер решила рискнуть. – У меня некоторые трудности с вопросом номер пятнадцать.
Терри взглянула на нее, сделала затяжку и спросила, постукивая карандашом по шее:
– Это который насчет преступлений?
Эстер выдержала ее взгляд.
– Да.
Терри барабанила по горлу карандашом, получался гулко-пустой звук.
– Так вы что, к суду привлекались?
– Не я – муж. Сегодня вечером он выходит из тюрьмы округа. Отсидел ровно год плюс один день.
– За что?
– Хранение наркотиков, – быстро сказала Эстер.
– Год и день за какое-то хранение? Плохой же у него адвокат был.
С полсекунды Эстер колебалась, затем призналась:
– Вооруженное ограбление. Все дело удалось представить как тайное ношение оружия.
Не спуская глаз с Эстер, Терри несколько долгих секунд продолжала барабанить карандашом.
– А он будет здесь с вами работать? В вашу бригаду он входит?
– Нет, ни в коем случае, Терри. Семья – это одно, работа – другое.
– Вы отвечаете за это?
– Будьте уверены, Терри. Конечно, он мой муж, и я люблю его. Но «Эстерз кастодиал сервис» принадлежит мне, и только мне.
Терри улыбнулась.
– Да, это можно понять. Мне знакомо это чувство. Ох уж эти мужики! С ними жить невозможно, без них – тоже. Если бы у них не было членов, их всех надо было бы пристрелить!
Обе засмеялись.
– Послушайте, Эстер, – сказала Терри. – Вы мне нравитесь. Я всегда полагаюсь на первое впечатление. Как только я вас увидела, вы мне понравились и сразу вызвали доверие. – Понизив голос, она продолжала заговорщическим тоном: – Кроме того, если ваш мужик не собирается здесь работать, на кой хрен компании знать обо всех подробностях вашей личной жизни. Ведь на работу принимают вас, а не вашего мужа, так ведь? И вообще, мне всегда казалось, что этот пятнадцатый вопрос незаконный. Просто свинство какое-то: это же нарушение прав личности или что-то похожее. Так что пишите «нет», и пошли они все в задницу. Если вдруг когда-нибудь это всплывет и будут неприятности, скажем, что мы неправильно поняли вопрос.
– Спасибо. – Эстер подписала анкету и передала ее Терри.
– Пойдемте. – Терри взяла со стола здоровенную связку ключей. – Я устрою вам экскурсию по нашей свалке. Покажу вам все замочные скважины для этих ключей.
Эстер пошла за Терри по центральному вестибюлю. Платье Терри плотно облегало покачивающиеся при ходьбе бедра, все встречные мужчины останавливались и глазели ей вслед.
«Классно сложена девчонка!» – подумала Эстер. Неудивительно, что за босса выходит. Любой шеф на его месте стал бы к ней привязываться и что-нибудь да получил бы".
– У нас только два этажа, но некоторые офисы разбиты на такие маленькие закуточки или как их там. Вы отвечаете за уборку всех помещений в здании, кроме отдела исследований и разработок. Они сами у себя убирают. Секретность у них, понимаете ли. – Терри хихикнула.
– Туалеты на обоих этажах? – спросила Эстер.
– Да, и еще один в офисе президента, в дальнем конце коридора на втором этаже. Он вообще помещался на чистоте. Однажды уволил одного из уборщиков только потому, что обнаружил на своем унитазе волосок, который, как ему показалось, был не его собственный. Сказал, что он не потерпит, чтобы уборщики пользовались его личным туалетом.
– Спасибо за предупреждение. Если приспичит, я уже не побегу в дальний конец второго этажа. А как у вас добраться до мусорных ящиков?
– Это сзади, возле разгрузочной площадки. Туда спускаются по наклонной плоскости. А тачки всякие стоят в старой дворницкой. Пойдемте, я покажу.
Терри провела Эстер за большие металлические двери. Солнечный свет и жар ударили им в лицо с резкостью пощечины. За автостоянкой, на разгрузочной площадке, работало несколько голых по пояс мужчин. Брюки между ногами у них были мокры от пота. Некоторые прервали работу и с удовольствием пялились на Терри, вытирая лица мятыми носовыми платками, извлеченными из карманов. Один – он в одиночестве складывал какие-то ящики в углу дока – выпрямился и уставился на них. Он отличался мощнейшей мускулатурой, вся грудь и руки у него были покрыты наколками. Сложив руки рупором, он что-то прокричал. Эстер не разобрала слов.
– Э-э-э... – Терри почему-то начала запинаться. – У нас тут крысы были когда-то, но Эйб распорядился все расчистить. Так что...
Грузчик опять заорал. Остальные рабочие начали толкать друг друга локтями, прекратили работу и уставились на него.
– Так что, когда будете сгружать весь ваш мусор, старайтесь не уронить ничего на землю. Эйб говорит, что крысы – это результат небрежности.
– Что он там говорит? – Поставив ладонь козырьком, Эстер пыталась разглядеть татуированного – тот стоял на другом конце площадки.
– Кто?
– Да вон тот мужик. С той стороны.
– А черт его знает. – В замешательстве Терри заторопилась, взяла Эстер под руку. – Пойдемте. Я покажу вам помещение для персонала; раньше там кафе было: кофе, автоматы с конфетами разными, микроволновые печи...
Наконец Эстер разобрала, что вопил человек по ту сторону залитой солнечным жаром стоянки.
– Сначала жиды, а теперь еще и ниггеры! – орал он. – Значит, у тебя, как у Кевина, тоже черномазые друзья завелись? А она тоже спит с кем попало – с белыми, с черными?
Эстер остановилась как вкопанная.
– Вы слышали, что он сказал?
– Сначала жиды, а потом и ниггеры – всегда так и начинается.
Взяв Эстер за руку, Терри провела ее через дверь; они вошли внутрь.
– А, да он псих. Никто здесь на него внимания не обращает.
– Но... кому он говорил все это?
– Хрен его знает. Может, сам с собой разговаривал. Я же говорила вам, что он тронутый.
– А кто он такой?
Терри взглянула на нее.
– Честно говоря, я не знаю, Эстер. Его нанял Эйб. Я, наверное, поговорю с Эйбом, чтобы он выкинул его. В один прекрасный день этот кретин попадет в неприятную историю. – Терри стремительно шагала по вестибюлю, глаза ее загорелись. – Когда-нибудь на этой площадке кто-нибудь уронит ящик на его дурацкую башку. И чем скорее, тем лучше.
Лицо Терри приобрело выражение угрюмой решимости. Потом она приветливо улыбнулась и повернулась к Эстер.
– Я вам еще не говорила, что у нас душ есть? И мужской и женский. Так что можете им пользоваться. Пойдемте, я покажу, где это.
11.32 утра
Когда Макгриффи входил в парадную дверь «Куба либре», Голду подумалось, что и марсианин безошибочно признал бы в этом ирландце полицейского.
Макгриффи окинул взглядом ресторан, набитый маленькими смуглыми людьми, которые сбежались сюда на обеденный перерыв. Сидевший за стойкой Голд поднял палец, и Макгриффи заметил его. Макгриффи был крупным, начинавшим полнеть мужчиной. Его лицо было испещрено глубокими оспинами и украшено, густыми усами, придающими ему строгое выражение. Это был шатен – нестриженые, мышиного цвета волосы почти касались воротника. Глаза у него были водянисто-голубые.
– Джек Голд?
– Там, сзади, у них есть зал, в котором накрывают только обед, – сказал Голд, вставая. – Пойдемте туда. – Показывая дорогу, Голд пошел впереди.
Второй обеденный зал был длинным и узким, вдоль каждой стены стоял ряд покрытых клеенкой столов. На задней стене висела огромная карта Кубы с названиями провинций, намалеванными красной краской. По сравнению с первым залом здесь было тихо и прохладно.
– Есть хотите? – осведомился Голд, когда они сели за столик.
– Если я не ошибаюсь, вы меня на ленч приглашали? – резко ответил Макгриффи.
Голд смерил его взглядом.
– Верно, приглашал.
– Вы, кажется, говорили, что это какой-то особенный ресторан? – Макгриффи с сомнением осматривал зал.
– Кубинский, – просто ответил Голд. – Поэтому и называется «Куба либре».
– В Лос-Анджелесе сотня тысяч мексиканских забегаловок, а вас угораздило выбрать кубинскую.
– Да хватит вам ныть, не вы же платить будете. Кроме того, не исключено, что вы откроете здесь что-то новое для себя. Похоже, что вы человек, который любит хорошо поесть.
Макгриффи стрельнул в Голда глазами.
– Ну и что тут такое сугубо кубинское имеется?
Голд пожал плечами.
– Рис с фасолью. Бифштекс. Свиная отбивная. Они едят много свинины.
Анжелика любила этот ресторан – говорила, что здешняя пиша напоминает ей о Новом Орлеане. Поэтому Голд продолжал ходить сюда все эти годы.
– Свинина, говорите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84