Были хитрыми и жадными — постоянно выманивая у него деньги. И тут же неразумно щедрыми, потому что, пригласив его в гости, тратили на него больше, чем смогли с него получить, страшно обижаясь, если он предлагал им компенсировать часть расходов.
Странный народ, странные, непонятные, на взгляд японца, нравы…
Но все эти многочисленные странности и неудобства были мелочью, на которую не стоило обращать внимания. В сравнении с космосом — мелочью!
Через два месяца, закончив курс подготовки, он должен будет полететь на русской ракете на международную космическую станцию. В космос! Пусть туристом… Но… все равно космонавтом!
Он увидит Землю оттуда — из космоса. Познает, что такое невесомость и что такое высший смысл!
И сможет заявить о себе миру!
Так, что о нем и его роде узнает каждый!..
Если у него все получится так, как он задумал, то он сумеет достойно завершить более чем пятисотлетнюю историю своего рода, который оборвется на нем, потому что у него нет наследников, но оборвется на высшей точке своего развития. Выше которой уже нет ничего!..
Ради такой цели можно пережить многое.
И уж тем более мелкие бытовые неудобства…
США. ГОРОД ДЕ-МОЙН, ШТАТ АЙОВА
За четыре месяца до старта
— У меня дурные предчувствия, — сказала жена Рональда Селлерса, тревожно заглядывая мужу в глаза. — Сегодня я не спала почти всю ночь…
Вообще-то ночью Салли спала беспробудным сном, напирая на Рональда, складывая на него руки и ноги и громко сопя ему в самое ухо, отчего он даже несколько раз просыпался. Но, возможно, засыпала действительно долго, может быть, даже десять минут, переживая по какому-нибудь очередному поводу.
Салли всегда была слишком впечатлительной и даже чуть-чуть истеричной особой, отчего ее постоянно приходилось успокаивать. Если она видела в вечерних новостях сюжет про маньяка, стрелявшего в свои жертвы через незашторенные окна, то она тут же заказывала жалюзи, плотно занавешивая ими оконные проемы. И семья жила в полумраке, пользуясь даже днем электрическим светом. До следующих новостей, где рассказывалось об очередной угрожающей Америке эпидемии. От которой она начинала беречься, напяливая на себя и домочадцев маски и перчатки и глотая пригоршнями таблетки. Пока не натыкалась на статистику дорожно-транспортных происшествий, под впечатлением которой два месяца не садилась за руль автомобиля, решив, что непременно погибнет в аварии, хотя и до того ездила со скоростью не выше сорока миль в час…
Рональд достаточно хорошо изучил свою жену, чтобы понять, что и на этот раз она тоже что-нибудь прочитала или увидела по “ящику”.
— Ну что ты, что ты, — успокаивал он ее. — Сегодня летать в космос почти так же безопасно, как путешествовать на самолете. Это раньше что-то случалось, теперь — нет. У нас самая надежная техника.
— Да?.. А как же быть с этим?
И жена протянула ему очередную газету.
— Вот, посмотри. Это мне прислала кузина из Нью-Йорка.
Дура кузина прислала страницу, вырванную из какой-то бульварной газетенки, обведя фломастером нужную статью. В статье сообщалось, что некая госпожа Смит, называющая себя потомственной колдуньей, предупреждает NASA о каких-то грядущих неприятностях, может быть даже аварии “шаттла”.
— А ты летишь именно на нем! — почти уже плакала Салли.
— Ну и что? — пожал плечами Рональд. — Что с того? Мало ли кто что напишет? Вот пишут, что космос чуть ли не кишит летающими тарелками. А я, когда там был, ни одной не видел! Даже блюдца!
— И все равно!.. — печально вздохнула Салли, не принимая шутливый тон мужа. — Все равно у меня дурное предчувствие! Мне кажется, что на этот раз что-то обязательно случится. Что-то ужасное!..
КИТАЙСКАЯ НАРОДНАЯ РЕСПУБЛИКА. БАЗА ВВС ЧЖЭН-ЧЖОУ
За полгода до старта
На плацу стоял отряд китайских космонавтов — все одинакового роста, в одинаковой летной форме, с одинаковым числом звезд на погонах, все очень похожие, потому что с одним и тем же выражением на лицах. Патриотическим!
Стояли по стойке “смирно”, вытянувшись в струнку и развернув лица в одну сторону, потому что из динамиков, подвешенных на столбах, звучал государственный гимн, а на флагштоке развевался красный флаг.
Космонавтов было, пожалуй что, до батальона, так как в Китае очень много населения и всегда можно набрать лишнюю сотню-другую претендентов на любое вакантное место. Тем более на такое! Но из всех этих выстроенных на плацу кандидатов в космос должен был полететь лишь один.
Отзвучали последние ноты гимна, но будущие космонавты продолжали стоять недвижимо, напряженно и благоговейно глядя на флаг своей страны и на прибывшего в Центр подготовки генерала, который должен был сказать главное…
— Я не сомневаюсь, что каждый из вас готов отдать жизнь ради процветания нашей любимой Родины! — выразил уверенность генерал.
И каждый действительно был готов!..
— Я знаю, вы способны под руководством Коммунистической партии и своих командиров справиться с любой поставленной перед вами партией и правительством задачей.
И они, конечно, были способны!..
— Но этой чести будет удостоен не каждый! К сожалению…
— Я уполномочен партией и правительством сообщить вам, что Государственная комиссия утвердила кандидатуру космонавта, который отправится в экспедицию на Международную космическую станцию в качестве представителя Китайской Народной Республики!
Пауза. Короткая… но такая длинная!.. Потому что каждый хотел и надеялся услышать свое имя. Но все, весь батальон, полететь в космос не могли. По крайней мере — пока не могли…
— Капитан Ли Джун Ся!.. Выйти из строя!
И сделав три звонких, отработанных на строевых занятиях шага, капитан Ли Джун Ся вышел из строя, развернувшись грудью на генерала. Единственный из всех! Счастливчик, которому партия и правительство доверили полет в космос. Хотя все остальные были тоже достойны, все успешно прошли предварительные отборы и все ступени подготовки, активно участвовали в общественной работе в низовых партячейках, вовремя платили партвзносы, конспектировали работы китайских руководителей и изучали материалы партсъездов.
— Капитан Ли Джун Ся!..
Капитан вытянулся, хотя и до того стоял по стойке “смирно”.
— Вам выпала высокая честь… — строго сказал генерал.
Выше точно некуда. Потому что выше космоса ничего уже нет!
— Служу китайскому народу! — четко прокричал Ли Джун Ся.
И генерал, в нарушение всех уставов, пожал ему руку и, глядя на него и на развевающийся на ветру красный флаг, захлопал в ладоши.
И все захлопали — весь батальон китайских космонавтов. Не капитану Ли Джун Ся — Компартии и правительству Китая, благодаря мудрой политике и чуткому руководству которых стал возможен этот беспримерный полет…
ОКОЛОЗЕМНАЯ ОРБИТА. ПЕРИГЕЙ 375 КИЛОМЕТРОВ. АПОГЕЙ 390 КИЛОМЕТРОВ. ЖИЛОЙ МОДУЛЬ МЕЖДУНАРОДНОЙ КОСМИЧЕСКОЙ СТАНЦИИ
Девять часов пятнадцать минут по бортовому времени
Встреча прошла на самом высоком уровне. На высоте двести десять километров над поверхностью Земли.
Открылся вход в шлюзовую камеру, и оттуда выплыла улыбающаяся рожа русского космонавта. А за ней и сам космонавт.
— А вот и мы, — сказал по-русски он. И тут же перевел сказанное на английский: — We arrived.
Дальше все пошло своим чередом — рукопожатия, легкие объятия, улыбки в объектив видеокамер, общее фото на память.
— А теперь — внимание!.. — объявили русские космонавты, заговорщически извлекая на белый свет какой-то сверток. В котором все догадывались, что находится.
Потому что русские, как обычно, притащили с собой на орбиту черную икру и водку с этикеткой, где был нарисован Кремль. Кажется, она называлась “Московская”.
Все, кроме, может быть, тех, кто ни разу не бывал на орбите, знали про “заначку” русских и про ответный ход американцев.
Но все равно все выразили общее удивление и восхищение…
Весь этот нехитрый спектакль разыгрывался много раз, наверное, еще с времен первого совместного космического полета на корабле “Союз-Аполлон”, не претерпевая почти никаких изменений. Все помнили и привычно отыгрывали свои роли. Но все равно все были довольны.
— Ну что — разливать? — весело поинтересовался русский космонавт.
Рюмки были не нужны. И разливать водку не пришлось. В невесомости ничего ниоткуда не пьется. Это вам не на Земле, где достаточно опрокинуть бутылку над пустым стаканом, чтобы услышать радующее ухо и сердце бульканье. На земле водку из наклоненной бутылки извлекает сила земного притяжения, которая в космосе отсутствует. Здесь, как бутылку ни наклоняй, из нее все равно ничего не потечет, здесь приходится действовать иначе…
Русский космонавт вскрыл бутылку и несильно, но точно ударил по ее донышку ладонью. Из бутылки выскочила здоровенная капля прозрачной жидкости, которая, поблескивая и подрагивая, повисла в воздухе. Это большое искусство — выбить ее так, чтобы она не улетела куда-нибудь и не рассыпалась на мелкие шарики, а чтобы осталась на месте и целиком. Так что, судя по результату, опыт распития спиртных напитков на околоземной орбите у русских был!
Космонавт выбил еще несколько капель, “развешивая” их по модулю. Некоторые порции оказались больше других, что было несправедливо, и космонавт, выколотив из бутылки дополнительные капли, присоединил их, сливая, как шарики ртути, к недолитым порциям.
Так-то лучше будет.
“Рюмки” были полны — перед каждым астронавтом на уровне лица висел его глоток водки.
— Ну что — за дружбу между народами?! — на правах тостующего произнес свое пожелание русский.
И первый, приоткрыв рот и приблизившись к капле, заглотил ее, сомкнув зубы.
Эх!.. Хорошо!..
И все выпили — поймав губами свои капли…
И космический турист Омура Хакимото выпил, как все, заглотив свою каплю водки.
Жаль, что водки, а не саке…
Омура Хакимото выпил за дружбу между народами и, по древней японской традиции, несколько раз вежливо поклонился, благодаря присутствующих за приятное общество. И даже сказал несколько признательных слов в адрес русских, благодаря которым он оказался в космосе…
Хотя русских, равно как американцев, Омура к числу своих друзей не относил. На что имел все основания.
Хакимото-сан довольно давно жил на этом свете, настолько давно, чтобы не забыть, что русские и американцы причинили японцам и его семье тоже немало горя. Они унизили его народ в последней войне и убили близких ему людей. Потому он имел право не любить их.
Омура имел древние самурайские корни, а настоящий самурай никогда ничего не забывает и не прощает. Тем более пережитого им унижения! Вначале должен умереть он, а после него смениться еще несколько поколений, прежде чем наступит искупление, прежде чем придет прощение. Так должно быть!
А вышло — вон как!..
Он бы никогда не стал делить дом и трапезу с бывшими врагами своего народа, но в космос пока летали только русские и американцы, и больше никто, что заставляло его мириться с ними. И принимать их странные и, на взгляд японца, дикие обычаи, которые его удивляли и иногда раздражали, чего он не показывал, пряча недовольство за привычной японской улыбкой.
Его обиды были глубоко спрятаны внутри него, никак не прорываясь наружу. Он ни с кем не воевал, но и не заключал ни с кем мира!
Он имел право быть таким, какой он есть!
Любить тех, кого любил.
И не прощать тех, кто был виновен в смерти любимых им людей.
— Ну что, еще по одной… капле? — спросил на своем языке русский космонавт, постукивая ногтем указательного пальца на бутылке.
Его слов не поняли.
Но его — поняли…
И все снова заулыбались.
И Омура Хакимото тоже…
— За то, чтобы наш полет прошел на должной высоте!..
ЖИЛОЙ МОДУЛЬ МЕЖДУНАРОДНОЙ КОСМИЧЕСКОЙ СТАНЦИИ
Десять часов пятнадцать минут по бортовому времени
— А теперь — небольшой сюрприз!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Странный народ, странные, непонятные, на взгляд японца, нравы…
Но все эти многочисленные странности и неудобства были мелочью, на которую не стоило обращать внимания. В сравнении с космосом — мелочью!
Через два месяца, закончив курс подготовки, он должен будет полететь на русской ракете на международную космическую станцию. В космос! Пусть туристом… Но… все равно космонавтом!
Он увидит Землю оттуда — из космоса. Познает, что такое невесомость и что такое высший смысл!
И сможет заявить о себе миру!
Так, что о нем и его роде узнает каждый!..
Если у него все получится так, как он задумал, то он сумеет достойно завершить более чем пятисотлетнюю историю своего рода, который оборвется на нем, потому что у него нет наследников, но оборвется на высшей точке своего развития. Выше которой уже нет ничего!..
Ради такой цели можно пережить многое.
И уж тем более мелкие бытовые неудобства…
США. ГОРОД ДЕ-МОЙН, ШТАТ АЙОВА
За четыре месяца до старта
— У меня дурные предчувствия, — сказала жена Рональда Селлерса, тревожно заглядывая мужу в глаза. — Сегодня я не спала почти всю ночь…
Вообще-то ночью Салли спала беспробудным сном, напирая на Рональда, складывая на него руки и ноги и громко сопя ему в самое ухо, отчего он даже несколько раз просыпался. Но, возможно, засыпала действительно долго, может быть, даже десять минут, переживая по какому-нибудь очередному поводу.
Салли всегда была слишком впечатлительной и даже чуть-чуть истеричной особой, отчего ее постоянно приходилось успокаивать. Если она видела в вечерних новостях сюжет про маньяка, стрелявшего в свои жертвы через незашторенные окна, то она тут же заказывала жалюзи, плотно занавешивая ими оконные проемы. И семья жила в полумраке, пользуясь даже днем электрическим светом. До следующих новостей, где рассказывалось об очередной угрожающей Америке эпидемии. От которой она начинала беречься, напяливая на себя и домочадцев маски и перчатки и глотая пригоршнями таблетки. Пока не натыкалась на статистику дорожно-транспортных происшествий, под впечатлением которой два месяца не садилась за руль автомобиля, решив, что непременно погибнет в аварии, хотя и до того ездила со скоростью не выше сорока миль в час…
Рональд достаточно хорошо изучил свою жену, чтобы понять, что и на этот раз она тоже что-нибудь прочитала или увидела по “ящику”.
— Ну что ты, что ты, — успокаивал он ее. — Сегодня летать в космос почти так же безопасно, как путешествовать на самолете. Это раньше что-то случалось, теперь — нет. У нас самая надежная техника.
— Да?.. А как же быть с этим?
И жена протянула ему очередную газету.
— Вот, посмотри. Это мне прислала кузина из Нью-Йорка.
Дура кузина прислала страницу, вырванную из какой-то бульварной газетенки, обведя фломастером нужную статью. В статье сообщалось, что некая госпожа Смит, называющая себя потомственной колдуньей, предупреждает NASA о каких-то грядущих неприятностях, может быть даже аварии “шаттла”.
— А ты летишь именно на нем! — почти уже плакала Салли.
— Ну и что? — пожал плечами Рональд. — Что с того? Мало ли кто что напишет? Вот пишут, что космос чуть ли не кишит летающими тарелками. А я, когда там был, ни одной не видел! Даже блюдца!
— И все равно!.. — печально вздохнула Салли, не принимая шутливый тон мужа. — Все равно у меня дурное предчувствие! Мне кажется, что на этот раз что-то обязательно случится. Что-то ужасное!..
КИТАЙСКАЯ НАРОДНАЯ РЕСПУБЛИКА. БАЗА ВВС ЧЖЭН-ЧЖОУ
За полгода до старта
На плацу стоял отряд китайских космонавтов — все одинакового роста, в одинаковой летной форме, с одинаковым числом звезд на погонах, все очень похожие, потому что с одним и тем же выражением на лицах. Патриотическим!
Стояли по стойке “смирно”, вытянувшись в струнку и развернув лица в одну сторону, потому что из динамиков, подвешенных на столбах, звучал государственный гимн, а на флагштоке развевался красный флаг.
Космонавтов было, пожалуй что, до батальона, так как в Китае очень много населения и всегда можно набрать лишнюю сотню-другую претендентов на любое вакантное место. Тем более на такое! Но из всех этих выстроенных на плацу кандидатов в космос должен был полететь лишь один.
Отзвучали последние ноты гимна, но будущие космонавты продолжали стоять недвижимо, напряженно и благоговейно глядя на флаг своей страны и на прибывшего в Центр подготовки генерала, который должен был сказать главное…
— Я не сомневаюсь, что каждый из вас готов отдать жизнь ради процветания нашей любимой Родины! — выразил уверенность генерал.
И каждый действительно был готов!..
— Я знаю, вы способны под руководством Коммунистической партии и своих командиров справиться с любой поставленной перед вами партией и правительством задачей.
И они, конечно, были способны!..
— Но этой чести будет удостоен не каждый! К сожалению…
— Я уполномочен партией и правительством сообщить вам, что Государственная комиссия утвердила кандидатуру космонавта, который отправится в экспедицию на Международную космическую станцию в качестве представителя Китайской Народной Республики!
Пауза. Короткая… но такая длинная!.. Потому что каждый хотел и надеялся услышать свое имя. Но все, весь батальон, полететь в космос не могли. По крайней мере — пока не могли…
— Капитан Ли Джун Ся!.. Выйти из строя!
И сделав три звонких, отработанных на строевых занятиях шага, капитан Ли Джун Ся вышел из строя, развернувшись грудью на генерала. Единственный из всех! Счастливчик, которому партия и правительство доверили полет в космос. Хотя все остальные были тоже достойны, все успешно прошли предварительные отборы и все ступени подготовки, активно участвовали в общественной работе в низовых партячейках, вовремя платили партвзносы, конспектировали работы китайских руководителей и изучали материалы партсъездов.
— Капитан Ли Джун Ся!..
Капитан вытянулся, хотя и до того стоял по стойке “смирно”.
— Вам выпала высокая честь… — строго сказал генерал.
Выше точно некуда. Потому что выше космоса ничего уже нет!
— Служу китайскому народу! — четко прокричал Ли Джун Ся.
И генерал, в нарушение всех уставов, пожал ему руку и, глядя на него и на развевающийся на ветру красный флаг, захлопал в ладоши.
И все захлопали — весь батальон китайских космонавтов. Не капитану Ли Джун Ся — Компартии и правительству Китая, благодаря мудрой политике и чуткому руководству которых стал возможен этот беспримерный полет…
ОКОЛОЗЕМНАЯ ОРБИТА. ПЕРИГЕЙ 375 КИЛОМЕТРОВ. АПОГЕЙ 390 КИЛОМЕТРОВ. ЖИЛОЙ МОДУЛЬ МЕЖДУНАРОДНОЙ КОСМИЧЕСКОЙ СТАНЦИИ
Девять часов пятнадцать минут по бортовому времени
Встреча прошла на самом высоком уровне. На высоте двести десять километров над поверхностью Земли.
Открылся вход в шлюзовую камеру, и оттуда выплыла улыбающаяся рожа русского космонавта. А за ней и сам космонавт.
— А вот и мы, — сказал по-русски он. И тут же перевел сказанное на английский: — We arrived.
Дальше все пошло своим чередом — рукопожатия, легкие объятия, улыбки в объектив видеокамер, общее фото на память.
— А теперь — внимание!.. — объявили русские космонавты, заговорщически извлекая на белый свет какой-то сверток. В котором все догадывались, что находится.
Потому что русские, как обычно, притащили с собой на орбиту черную икру и водку с этикеткой, где был нарисован Кремль. Кажется, она называлась “Московская”.
Все, кроме, может быть, тех, кто ни разу не бывал на орбите, знали про “заначку” русских и про ответный ход американцев.
Но все равно все выразили общее удивление и восхищение…
Весь этот нехитрый спектакль разыгрывался много раз, наверное, еще с времен первого совместного космического полета на корабле “Союз-Аполлон”, не претерпевая почти никаких изменений. Все помнили и привычно отыгрывали свои роли. Но все равно все были довольны.
— Ну что — разливать? — весело поинтересовался русский космонавт.
Рюмки были не нужны. И разливать водку не пришлось. В невесомости ничего ниоткуда не пьется. Это вам не на Земле, где достаточно опрокинуть бутылку над пустым стаканом, чтобы услышать радующее ухо и сердце бульканье. На земле водку из наклоненной бутылки извлекает сила земного притяжения, которая в космосе отсутствует. Здесь, как бутылку ни наклоняй, из нее все равно ничего не потечет, здесь приходится действовать иначе…
Русский космонавт вскрыл бутылку и несильно, но точно ударил по ее донышку ладонью. Из бутылки выскочила здоровенная капля прозрачной жидкости, которая, поблескивая и подрагивая, повисла в воздухе. Это большое искусство — выбить ее так, чтобы она не улетела куда-нибудь и не рассыпалась на мелкие шарики, а чтобы осталась на месте и целиком. Так что, судя по результату, опыт распития спиртных напитков на околоземной орбите у русских был!
Космонавт выбил еще несколько капель, “развешивая” их по модулю. Некоторые порции оказались больше других, что было несправедливо, и космонавт, выколотив из бутылки дополнительные капли, присоединил их, сливая, как шарики ртути, к недолитым порциям.
Так-то лучше будет.
“Рюмки” были полны — перед каждым астронавтом на уровне лица висел его глоток водки.
— Ну что — за дружбу между народами?! — на правах тостующего произнес свое пожелание русский.
И первый, приоткрыв рот и приблизившись к капле, заглотил ее, сомкнув зубы.
Эх!.. Хорошо!..
И все выпили — поймав губами свои капли…
И космический турист Омура Хакимото выпил, как все, заглотив свою каплю водки.
Жаль, что водки, а не саке…
Омура Хакимото выпил за дружбу между народами и, по древней японской традиции, несколько раз вежливо поклонился, благодаря присутствующих за приятное общество. И даже сказал несколько признательных слов в адрес русских, благодаря которым он оказался в космосе…
Хотя русских, равно как американцев, Омура к числу своих друзей не относил. На что имел все основания.
Хакимото-сан довольно давно жил на этом свете, настолько давно, чтобы не забыть, что русские и американцы причинили японцам и его семье тоже немало горя. Они унизили его народ в последней войне и убили близких ему людей. Потому он имел право не любить их.
Омура имел древние самурайские корни, а настоящий самурай никогда ничего не забывает и не прощает. Тем более пережитого им унижения! Вначале должен умереть он, а после него смениться еще несколько поколений, прежде чем наступит искупление, прежде чем придет прощение. Так должно быть!
А вышло — вон как!..
Он бы никогда не стал делить дом и трапезу с бывшими врагами своего народа, но в космос пока летали только русские и американцы, и больше никто, что заставляло его мириться с ними. И принимать их странные и, на взгляд японца, дикие обычаи, которые его удивляли и иногда раздражали, чего он не показывал, пряча недовольство за привычной японской улыбкой.
Его обиды были глубоко спрятаны внутри него, никак не прорываясь наружу. Он ни с кем не воевал, но и не заключал ни с кем мира!
Он имел право быть таким, какой он есть!
Любить тех, кого любил.
И не прощать тех, кто был виновен в смерти любимых им людей.
— Ну что, еще по одной… капле? — спросил на своем языке русский космонавт, постукивая ногтем указательного пальца на бутылке.
Его слов не поняли.
Но его — поняли…
И все снова заулыбались.
И Омура Хакимото тоже…
— За то, чтобы наш полет прошел на должной высоте!..
ЖИЛОЙ МОДУЛЬ МЕЖДУНАРОДНОЙ КОСМИЧЕСКОЙ СТАНЦИИ
Десять часов пятнадцать минут по бортовому времени
— А теперь — небольшой сюрприз!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38