Уж слишком все было по-ковбойски — вначале страховки, теперь — миллиарды. Скоро он пожелает, чтобы его признали господом богом и ему в услужение пошел Президент Соединенных Штатов!
Для шантажа обычно выбирают меньшие суммы, чтобы гарантированно получить их. Сотню миллионов ему бы дали тут же и легко. Но он запросил больше, гораздо больше!..
Что заставляет задуматься.
Например, над тем, что этот шантаж не цель, а всего лишь средство! Если сделать маленький допуск, предположив, что преступник находится не на Земле, а на МКС.
Ведь есть еще один способ привести в действие взрывное устройство, которое шарахнуло в лабораторном модуле, для которого мощные передатчики, таймеры и прочие технические навороты без надобности. А нужны всего лишь два проводка! Но чтобы замкнуть их, преступнику нужно быть на МКС и все сделать самому — заложить мину и, когда надо, привести ее в действие!
А?..
И либо преступник, все это задумав заранее, проводит какую-то ведомую только ему комбинацию, либо, боясь разоблачения и наказания за ранее совершенные убийства, нагромождает все новые и новые условия и, шантажируя Землю, пытается воспрепятствовать возвращению экипажа на Землю, чтобы выиграть время для того, чтобы замести следы своего преступления да еще заодно получить кругленькую — ну о-очень кругленькую — сумму денег.
Но если это так, то это означает, что преступник никакой не хакер, а кто-то из тех, кто находится на борту МКС!
И означает, что никаких взрывов больше не будет. Потому что зачем преступнику вымогать деньги, которых он все равно не получит? И зачем учинять новые взрывы, рискуя в них погибнуть? Какой ему с этого навар? Никакого!
Если, конечно, предположить, что это не хакер и что он находится не на Земле, а на космической станции!
А раз так, то скоро это должно стать очевидным, так как он не может взорвать станцию и себя вместе с ней, а срок ультиматума истекает! Через…
Тридцать два часа семнадцать минут десять секунд.
Девять секунд.
… Восемь.
… Семь…
Гарри Трэш был совершенно прав.
И был… неправ.
… Шесть…
… Пять…
США. БЕЛЫ И ДОМ. РЕЗИДЕНЦИЯ ПРЕЗИДЕНТА. ОВАЛЬНЫЙ ЗАЛ
— Он что, точно способен станцию взорвать?
— Боюсь, что да.
— Он что — такой псих?
— На этот вопрос может ответить только последующая психиатрическая экспертиза.
— А я и так, без экспертизы, скажу, что он псих! Причем опасный псих! На черта ему столько денег — миллиард долларов! Таких денег даже у Президента Америки нет!.. Может, он согласится на меньшую сумму? Вы не пробовали с ним поторговаться, сбить цену?
— Он не торгуется. Он требует миллиард.
— Тогда точно псих! Зачем ему столько денег?
— Я не знаю…
— А я знаю! Потому что он не просто псих — он жадный псих! Его, видно, в детстве мама кукурузными лепешками недокормила. Миллиард долларов! Сколько стоит станция?
— Много дороже.
— Да? А русские? Это ведь и их станция тоже! Пусть и они раскошеливаются!
— У русских денег нет. Они уже должны нам больше, чем стоят все их модули.
— Жаль.
— Так что ему ответить?
— Ничего не отвечать! Послать куда подальше! Ну, конечно, другими словами. Миллиард он захотел!
— Боюсь, нас не поймет население.
— А что ждет от нас американский народ?
— Последние опросы показывают, что подавляющая часть американцев надеется на спасение астронавтов и что в случае успеха можно надеяться на тридцатидвухпроцентное поднятие рейтинга.
— Да? Сдались они им…
Но, с другой стороны, это же наши люди — сыновья и дочери Америки, жизнь которых бесценна.
Так что тут надо хорошенько подумать…
— Платить или нет?
— Как сделать так, чтобы не платить или заплатить меньше?! Скажите ему, что мы согласны на четверть миллиарда, объявив в средствах массовой информации, что мы не против заплатить два, укажите счет, куда население сможет переводить свои деньги, и подготовьте мне воскресное выступление, где я призову нацию к сплочению и самопожертвованию.
— А если он взорвет станцию?
— Значит, мы сохраним свои денежки!.. Ха-ха… Да ничего он не взорвет — поверьте моему слову! Знаю я этих типов — вначале требуют миллиард, а потом соглашаются на чизбургер и стакан кока-колы!
Он, конечно, псих, но не дурак, если судить по запрашиваемой им сумме! Так он хоть что-то получит, а так — вообще ничего! Потому что если он взорвет станцию, то лишится единственного своего козыря. Так что никуда он не денется — будет торговаться! Как миленький!..
РОССИЯ. КРЕМЛЬ. РЕЗИДЕНЦИЯ ПРЕЗИДЕНТА
— Сколько-сколько?! Это же не в какие, даже Кремлевские, ворота!.. Это даже не в Красную армию!.. Это же двадцатая часть нашего бюджета!
— Если точнее — двадцать седьмая.
— Да?.. А вы не спрашивали — может, он согласится взять нашими деньгами? Рублями? А что — станок у нас есть, хороший, за неделю напечатаем…
— Нет, рублями, боюсь, он взять откажется.
— Странно… в последнее время наша валюта заметно укрепляет свои позиции. А что, если переписать в его пользу царские долги? Мы их все равно не выдерем, а он, судя по всему, такой напористый…
— Нет, ему нужны доллары. Один миллиард.
— Ну и тогда — черт с ним! У нас сделки с иностранной валютой запрещены законом! Рад бы всей душой, но — не могу… Скажите ему… скажите, что я космонавта на миллиард не меняю! Что наш космонавт бесценен и за деньги не продается и не покупается! Лучше мы потом его родственникам Звезду Героя вручим. Хоть две!
— Что, так и сказать?
— Вот так и скажите! Если мы начнем за каждого нашего человека доллары платить, то скоро у нас ни денег, ни населения не останется!
— А МКС?
— Подумаешь — МКС! Она десять раз уже заложена и перезаложена. Она уже, считай, не наша! За МКС пусть американцы переживают!
ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ
И ничего у них не получилось!..
Замолчать происшествие на МКС не получилось, потому что ставки в навязанной им игре оказались слишком высоки.
Пять миллиардов долларов — шутка сказать! Тут кто бы и как тебя за язык ни держал — все равно не удержит!
Конечно, связанные по рукам и ногам принятыми на себя обязательствами журналисты ничего не написали — кто бы им позволил! Но кто бы запретил о том, о чем они узнали, рассказать. Не читателям, нет — женам, приятелям, родителям, любовницам, соседям… А самое главное, коллегам, которые никаких обязательств не давали!
Но дело даже не в них. По Интернету прошла рассылка писем, где шантажист, или, может быть, не он, а кто-то от его имени, излагал суть дела, свои требования и свои угрозы!
Так мир узнал о сделке.
И только о ней и говорил!
Потому что речь шла о космосе, заложниках, неизвестном преступнике и миллиардах долларов. То есть налицо были все главные составляющие сенсации. Сделанной по лучшим голливудским стандартам. И превзошедшей их!
Если шантажист хотел известности, то он ее добился! Потому что рейтинг его шоу превзошел все прочие рейтинги.
И хотя все надеялись на хеппи-энд, почти никто не верил, что это последний акт в поставленном оставшимся в тени режиссером спектакле, где действие разворачивалось в декорациях Международной космической станции, актерами были астронавты, а зрителями — весь мир.
И… правильно делали, что не верили!..
США, ГОРОД ВАШИНГТОН. ШТАБ-КВАРТИРА ФЕДЕРАЛЬНОГО БЮРО РАССЛЕДОВАНИЙ
Случилось именно то, что предрекал Гарри Трэш! Землян жаба задушила! Никто никаких денег террористу платить не собирался! И теперь ему не оставалось ничего другого, как сдаваться на милость победителя, потому что взорвать станцию, на которой он сам находился, он не мог!
Он должен был сдаться и сесть на электрический стул.
Или…
Без всяких или!..
МЕЖДУНАРОДНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ
Или все-таки с… “или”?..
МЕЖДУНАРОДНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ
— Что случилось?!
Все столпились возле монитора, на котором отсчитывали время электронные часы. Время их жизни.
Но теперь они ничего не отсчитывали! Теперь часы стояли, замерев на двадцати пяти часах, сорока минутах и скольких-то там секундах.
Почему они остановились?! Они сломались?!
Вот и пойми их — то они переживали, когда таймер включался, а теперь нервничают, когда тот замер! Хоть бы уж выбрали что-нибудь одно!
Астронавты смотрели на экран, где ничего — совсем ничего! — не происходило минуту, другую и третью…
Цифры не бежали!
Может, это обозначает, что все — что ничего уже не будет?
Или что-то другое?
Но тогда — что?
ЧТО?!
Они гадали долго — и час, и два. А ночью… Вернее, не ночью, потому что такие понятия, как ночь и день, на станции очень условны… Не ночью, но в темноте, когда станция, совершая очередной виток, вошла в тень Земли, все прояснилось.
Такой вот каламбур получился — ясность в темноте!
Потому что, когда станция вошла в тень, на ней вдруг выключился свет, И не включился, хотя по идее должен был загореться аварийный!
Когда выключился свет, стало темно. Совершенно! Потому что в космосе все так — если ты на солнце, то тебе жарко и тебе слепит глаза невозможно яркий свет. Если ты в тени, то погружаешься в кромешную темноту и абсолютный холод! Без середины!
Когда на станции стало темно, все забеспокоились. И тут же стало что-то происходить. Что-то непонятное и потому страшное! Кто-то завозился, замычал, что-то ударилось о стену…
Прорвался сдавленный, тут же оборвавшийся крик:
— Помог!..
Кажется, командира крик!
А как помочь, если не понятно, что делать, если ничего, совсем ничего не видно!
И снова кто-то задвигался, запыхтел в темноте. Все поплыли на звуки, выставив вперед руки, сшибаясь друг с другом и разлетаясь во все стороны! Теперь уже понять ничего было невозможно!
Когда станция выскочила из тени Земли и стало светло, все огляделись. И увидели…
Боже мой!..
Увидели расползающиеся по модулю шарики. Те самые — красные. И увидели, откуда эти шарики быстро, словно из рамочки для мыльных пузырей, выскакивали. Шарики выскакивали из горла командира, который был еще жив, который, испуганно тараща глаза, зажимал ладонями свою шею. Напрасно зажимал, потому что между его плотно сжатых пальцев просачивалась, выдувая алые пузыри, которые бесшумно лопались, кровь.
Все бросились к командиру, пытаясь оторвать его руки, чтобы увидеть рану, чтобы попробовать помочь! Что оказалось непросто, потому что тот мертвой хваткой вцепился в свою шею, отбиваясь от астронавтов, боясь, что если он отпустит руки, то даст крови ток, и она выскочит из него вся!
— Аптечка! Где аптечка?!
Кто-то сорвался за аптечкой.
Командир слабел на глазах, взгляд его мутнел, и только, наверное, поэтому с ним удалось совладать. Ему разжали пальцы, отрывая их от тела, и, увидев — какой кошмар! — залепили рану тампоном, который мгновенно почернел, набухнув кровью.
Рана была ужасной, была глубокой, перечеркнувшей поперек мышцу сбоку шеи. Как видно, преступник не рассчитал — совсем чуть-чуть, какие-то миллиметры, потому что действовал в кромешной темноте, по памяти, запомнив, где находится его жертва, а потом на ощупь!
— Он зажал мне рот!.. — затихая, забормотал командир. — Я почувствовал, я хотел увернуться, но у меня не получилось!.. Он хотел меня убить!..
Все молчали, потому что еще было неизвестно — хотел или все же смог!
Командиру вкололи обезболивающее, и он, тут же расслабившись, затих.
И только тут они осмотрелись.
И заметили, как под самым потолком, почти прилепившись к нему, плывет перчатка, на которой между большим и указательным пальцем расползалось по ткани черное пятно. А рядом с ней, с перчаткой, весело поблескивая в лучах выскочившего из-за Земли солнца, повис окровавленный скальпель.
Снова скальпель! Другой. Или, может быть, тот же самый!
И все взглянули на французского астронавта!
— Нет, нет, это не я! — побледнев, воровато шаря по сторонам глазами, крикнул он. — Я не убивал его!
А кто же тогда — кто?
И все посмотрели друг на друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38