– Ты все еще вспоминаешь эту девку? Ладно, хватит глупостей.
Она грубо поволокла меня к выходу из склепа.
– Веди меня в подземелье и знай: ты дорого заплатишь за свое предательство. Сегодня вечером я сравняюсь в могуществе с Владыкой Мрака и тогда навечно засажу тебя в клетку. Ты, дорогая, станешь первой свидетельницей моего могущества и моей мести. Своим предательством ты ее заслужила!
Я понимала всю бессмысленность сопротивления. Мы пошли к замку, ибо в подземелье можно было попасть только из его центральной части. Войдя внутрь, Элизабет задержалась, словно ожидала кого-то. И в самом деле, через несколько секунд дверь распахнулась. На пороге стоял запыхавшийся Ван Хельсинг.
– Здравствуйте, высокочтимый доктор, – с издевательской любезностью произнесла Элизабет. – Очень польщена вашим визитом. К сожалению, сейчас я не смогу оказать вам должного приема, поскольку занята с вашей дорогой тетушкой. Но не обижайтесь. Я вернусь к вам, куда бы и на чем бы вы ни убежали. Вам и вашим друзьям не скрыться от меня. Я разыщу вас в любом конце света, и тогда все вы сполна заплатите за причиненные мне неудобства.
Она небрежно махнула рукой, как высокомерные хозяева приказывают лакеям убираться прочь. Ван Хельсинг стал медленно оседать на пол.
«Брам! Забирай остальных, и бегите отсюда! Ты обязательно должен найти Арминия», – мысленно взывала я к нему.
Мы направились в подземелье – в отвратительные катакомбы, где пахло сыростью и гнилью и где бесчисленные кости напоминали о гнусной жестокости Влада.
– Женщина, – повторяла Элизабет, и ее голос дрожал от возбуждения. – Женщина с золотым сердцем. Где ее могила? Ты должна знать.
– Я не знаю. Влад рассказывал мне, что здесь хоронили преимущественно мужчин. Были и женщины, но совсем мало. Даже не представляю, где они могут лежать.
Последние мои слова потонули в реве урагана, неведомо откуда ворвавшегося в глухое подземелье. Клубы земли и песка больно обжигали кожу. Элизабет выпустила мою руку, и мы обе были вынуждены прикрыть лица. Когда ветер стих, я увидела, что стою на груде костей, настолько старых, что от малейшего моего движения они ломались и рассыпались в пыль. Едва ли кто-нибудь сумел бы сосчитать, сколько несчастных замучил Влад, чтобы получилась такая огромная гора костей. Это они, а не камень, были истинным фундаментом замка Дракулы.
Только один уголок ураган чудом пощадил: место, где стоял катафалк Аркадия. Его пустой гроб был опрокинут, Дунин – тоже. Снова больно сжав мою руку, Элизабет поволокла меня к катафалку.
– Ну вот и нашли, – усмехнулась она, разжимая пальцы.
Элизабет могла не волноваться: у меня уже не хватило бы сил выбраться отсюда. Я молча стояла и смотрела. Не переставая торжествующе усмехаться, Элизабет зажала в одной руке манускрипт, а другой легко, будто деревянный стул, отодвинула массивный каменный катафалк. Под ним обнаружилось углубление. Из-под нагромождения костей проглядывала металлическая поверхность старинного гроба. Наверное, он был сделан из серебра (железо давно бы проржавело и рассыпалось). Элизабет поморщилась и махнула рукой. Кости послушно зашевелились и сгрудились по краям, освободив надпись, сделанную на старорумынском языке: «Ана, любимая супруга Влада III».
* * *
К Элизабет вернулась ее торжествующая улыбка. Изогнувшись так, как не сумела бы ни одна смертная женщина, она подцепила крышку гроба и небрежным движением откинула ее.
Внутри лежал небольшой, почти рассыпавшийся скелет. Шейные позвонки истлели, и череп откатился в сторону. На нем сохранилась тонкая полуистлевшая прядь черных волос. Между скрещенных костей рук желтели клочки савана. А слева лежало... золотое сердце, оказавшееся искусно сделанным из благородного металла медальоном. Размерами оно было чуть больше обычного человеческого. В середине медальона темнела замочная скважина, над ней – четыре слова по-латыни: «Вечная сила, равная Божественной».
Элизабет схватила медальон, потом дрожащей рукой достала спрятанный на груди ключ. Он легко, с мелодичным щелком вошел в скважину и сам повернулся.
Элизабет медленно, с нарочитой торжественностью начала открывать медальон, и на лице ее застыла ослепительная зловещая улыбка.
* * *
ДНЕВНИК АБРАХАМА ВАН ХЕЛЬСИНГА
5 ноября (продолжение)
Владыка Мрака совсем рядом! С этой ужасающей мыслью я вбежал в замок и... натолкнулся на Жужанну. Графиня Батори крепко держала ее за руку и хищно ухмылялась. Увидев их, я совсем пал духом. Элизабет завладела первым ключом! Она пока еще не нашла второй и не разгадала загадку манускрипта, но это было лишь вопросом ближайшего времени. Как, как мне ее остановить?
Лицо Жужанны было спокойным и бесстрашным. Она молча наблюдала, как торжествующая графиня осыпала меня насмешками и угрозами, обещая непременно расправиться со мной и моими друзьями. Потом Элизабет, едва махнув рукой, сбила меня с ног и поволокла свою пленницу дальше. Я успел встретиться глазами с Жужанной и услышал ее молчаливый призыв: «Брам! Забирай остальных, и бегите отсюда! Ты обязательно должен найти Арминия».
Жужанна была обречена. В случае нашей победы ее ждала гибель. Не сомневаюсь, что то же самое ей уготовила и Элизабет, явно не простившая предательства. И вдруг – эти слова, полные искренней тревоги за нас... В то мгновение я простил Жужанне все.
Арминий, где ты? Да где же ты, черт тебя побери?
Я стоял, потрясая кулаками, и плакал от бессилия. Я просил, умолял, требовал, чтобы Арминий немедленно появился и помог нам. Мы оказались на волосок от гибели. Неужели он этого не видит?
Откуда-то снизу донесся приглушенный крик Жужанны. Он вывел меня из оцепенения. Я бросился на этот крик и вскоре очутился в какой-то пыльной, захламленной кладовой, в полу которой увидел люк, ведущий в подземелье. Все мои попытки открыть его окончились ничем. Я мог сколько угодно колотить по нему, стонать и скрежетать зубами. Замшелая деревянная дверь пока еще была накрепко закрыта. Но очень скоро из подземелья вернется Элизабет, и тогда все талисманы мира будут бессильны остановить ее.
Я сел на пол, обхватил голову руками и стал молиться. Я, скептик, никогда не считавший себя верующим, молился Богу.
Бог не ответил мне, но в мозгу зазвучал (наконец-то!) голос Арминия: «Абрахам, сын мой! Мы обречены. Есть только один способ остановить Элизабет – ты должен заключить свой собственный договор с Владыкой Мрака. Только такой ценой можно добиться победы».
– Нет! – закричал я и еще крепче стиснул голову.
Я едва сдерживался, чтобы не разразиться бранью.
– Нет, нет, нет! – словно обезумевший, повторял я.
Я опять воззвал к Богу, но Бог по-прежнему молчал. Мне ответил Арминий: «Бог тебе сейчас не поможет. Владыка Мрака – только он один в силах всех нас спасти».
Пол задрожал, как от землетрясения. Казалось, что в подземелье бушует ураган. Я попытался встать, но меня вновь бросило на колени. Мысленным взором я видел тьму. Как в том сне, тьма обволакивала, окутывала меня, заполняя все пространство и готовясь меня поглотить...
И вдруг стало тихо. Настолько тихо, что меня обуял ужас – я боялся услышать голос Элизабет.
– Владыка Мрака! – завопил я. – Слушай меня! Я, Абрахам Ван Хельсинг, готов заключить с тобой договор!
Едва я произнес эти слова, как тьма возникла уже не перед мысленным взором. Я увидел ее воочию. Она надвигалась отовсюду, она клубилась и окутывала меня. Тьма не имела цвета, она не была ни темно-синей, ни даже черной. Меня окружала вечная тьма.
И она была живой и разумной! Я встал, усилием воли подавил страх и остановил дрожь в руках. Потом отчеканил:
– Я готов заключить договор. Отдаю свою жизнь в обмен на гибель Элизабет.
Из глубин клубящейся тьмы раздался тихий, совсем детский голос:
– Владыке Мрака не нужна одна жизнь в обмен на другую. Ему нужно то, что вечно.
– Я готов отдать свою душу, лишь бы уничтожить Элизабет! – крикнул я.
– Я предлагаю только бессмертие, а с ним и проклятие вампиров. А что предложишь мне ты?
– Я не желаю становиться вампиром! Я не желаю питаться человеческой кровью! Неужели тебе мало моей души?
Тьма начала рассеиваться и отступать от меня. Изнутри послышался душераздирающий женский крик. Неужели я опоздал и Элизабет успела стать равной Владыке Мрака?
– Хорошо, пусть будет по-твоему! Я согласен стать вампиром, но только более могущественным, чем Элизабет, дай мне сил справиться с нею. И тогда ты получишь не только мою душу, но и все страдания этого мира!
И в тот же миг на меня снизошел безграничный покой. Я погружался во тьму, как в бездну океана. Страха я не испытывал. Когда тьма поглотила меня целиком, я прошептал:
– Если мне суждено стать твоим, яви мне свое лицо.
Где-то далеко впереди заблестела крошечная золотая точка. Свет начал разрастаться, становясь все ярче и ярче. Тьма отступала. Не в силах выдержать ослепительное сияние, я закрыл глаза...
Когда я открыл их снова, передо мной стоял мой любимый Арминий.
– Вот мы и встретились, Абрахам, – с улыбкой произнес он. – Когда-то я уже говорил тебе: есть разные вампиры, а я... их предводитель.
* * *
ДНЕВНИК ЖУЖАННЫ ЦЕПЕШ
5 ноября (продолжение)
Элизабет глядела в раскрытый медальон, а я следила за ее лицом. Я ждала начала преображения... начала своего конца.
Предельное внимание... озадаченность... разочарованность.
– Там должно быть что-то еще! – пробормотала Элизабет.
Она вертела в руках золотое сердце, пытаясь отыскать не то еще одну замочную скважину, не то потайную пружину. Затем она перечитала манускрипт и замерла, словно ждала появления новых строк. Наконец в припадке неистового гнева Элизабет отшвырнула медальон вместе с ключом. Он провалился в груду костей почти возле самых моих ног. Я нагнулась и попыталась достать его, но не сумела. Ключа мне вообще было не видно, и, как я ни старалась, до медальона мне было никак не дотянуться. Он лежал внутренней стороной вниз, скрывая от меня свою тайну.
На нас опускалась тьма. Она была похожа на яростно клубящуюся грозовую тучу. И вдруг в какой-то момент эта туча превратилась в темную колонну, застывшую перед Элизабет. Мне показалось, что эта колонна – живая.
Со звериным рычанием Элизабет принялась рыться в костях в поисках медальона. Манускрипт выпал из ее рук и неслышно опустился на пол.
– Не смей! – закричала она, обращаясь к темной колонне. – Оба ключа – мои! Если ты попытаешься их отнять...
И вдруг она поняла всю нелепость и тщетность своих угроз. Ей оставалось только одно – бежать. Но на пути Элизабет встал Брам. Своим внутренним светом он затмевал ее сияние. Элизабет попыталась было проскользнуть мимо него, но не смогла. Она была заперта в пространстве между светом и тьмой.
Я повернулась к темной колонне... Она исчезла. На ее месте я увидела неописуемо прекрасное дитя (трудно сказать, мальчик это был или девочка). Его пухлые ручки протягивали мне манускрипт и медальон.
Я с трепетом взяла то и другое. Передо мной на золоте сияли знакомые слова: «Вечная сила, равная Божественной». Потом я открыла золотое сердце, вместе с ним распахнув и свое, и прочла еще четыре слова, начертанные внутри: «Вечная любовь. Вечная жертвенность».
Я заплакала, с предельной остротой ощущая страдания моих далеких предков, моих родителей, братьев, племянника, его жены и маленького сына. Я ощутила страдания всех своих жертв и их близких.
– Жужанна, – ласково обратился ко мне ребенок. – Ты понимаешь эти условия и принимаешь их?
Я кивнула, не в силах произнести ни слова. Ребенок помог мне встать.
– Тогда поцелуй меня, – попросило дитя. – Всего один поцелуй.
Я было нагнулась, но ребенок вдруг сердито замотал головкой. И тут его детские ручки начали увеличиваться, черты лица – стремительно изменяться, а золотистые локоны в одну секунду стали седыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57