Продолжая обворожительно улыбаться, она шепнула мне:
– Не сейчас. Ты мне доверяешь, Каша?
Я был не в состоянии ответить на ее вопрос. От голода я вообще перестал соображать. Я чувствовал только одно: если сейчас я не напьюсь крови, то потеряю последние силы и рухну на пол. Но, заглянув в бездонные глаза Жужи, я молча покорился.
Сестра наградила меня ободряющей улыбкой.
– Прошу тебя, Каша: доверься мне и не возмущайся. Просто делай так, как я тебе скажу...
К нам, покачиваясь на нетвердых ногах, подошел Лайенс. Пьяно ухмыляясь и поводя красным носом, он спросил:
– А где же ваши слуги? Странно, понимаете ли, – граф и вдруг без слуг.
Жужа сильно сжала мою руку, и я холодно ответил:
– Я ценю уединение и потому к вечеру всегда отсылаю слуг из дома.
Если Лайенс и почувствовал в моих словах плохо замаскированную колкость, он не подал виду. Вместо этого англичанин изобразил веселую улыбку и повернулся к Дуне, которая пыталась навести хоть какой-то порядок в моей берлоге.
– По-моему, самое время промочить горло. Давай сюда, красавица, наше шампанское и не забудь бокалы. Ну, что же ты стоишь?
Я перевел Дуне слова Лайенса. Девушка поспешила исполнить его повеление, но открывать шампанское ей, видимо, еще не доводилось, и она нерешительно вертела в руках бутылку, не зная, как это делается. Я помог ей. Запах Дуниного тела пронзил меня нестерпимой, грызущей болью. Я испугался, что не выдержу и вопьюсь девушке в шею. Дуня перехватила мой хищный, голодный взгляд и все поняла. Она торопливо забрала у меня открытую бутылку и поставила перед Лайенсом, как тот и просил. Разыскав бокалы, Дуня подала их гостям и, ни слова не говоря, забилась в темный угол, подальше от меня.
От голода я буквально сходил с ума и в какой-то момент почувствовал, что у меня не хватит сил исполнить просьбу Жужанны. Я решил насытиться немедленно, и будь что будет. Однако увиденное заставило меня забыть даже о голоде.
Словно загипнотизированный, я стоял и смотрел на сестру. Жужанна, усевшись на диване между англичанами, кокетливо щебетала, то и дело подливая шампанское в их бокалы. Вскоре Лайенсу стало трудно даже сидеть. Его тело клонилось набок, а голова запрокидывалась назад. Жужанна бросала голодные взгляды на его толстую побагровевшую шею.
– Дорогой мой мистер Лайенс, – невинным голосом произнесла Жужанна. – Представляю, сколько мучений доставляет вам этот тугой воротничок. Но вы же не на официальном приеме, а в дружеской компании. Никто вас не осудит, если вы его расстегнете...
Пьяно улыбаясь, Лайенс погрозил ей пухлым пальцем.
– Не-ет. Эт-то неприлично-о. Я к нему прив-вык.
Но Жужанна проявила настойчивость и наконец заставила толстяка расстегнуть воротник, после чего бесстыдно поцеловала англичанина в шею.
Я вдруг почувствовал себя презренным вуайеристом – по телу пробежала теплая волна, наполнившая меня возбуждением, сродни эротическому. Но к моему глубочайшему разочарованию, Жужанна не впилась зубами в шею Лайенса, а лишь провела губами по коже. Она словно стремилась посильнее возбудить англичанина, себя и... меня.
Впрочем, Лайенс был уже порядком пьян для подобной игры. Он кое-как сумел поставить свой бокал на самый край стола, после чего тяжело ткнулся головой в колени Жужанны. Смеясь, сестра наклонилась над ним. Рука англичанина скользнула в ее декольте и оголила одну ослепительно белую грудь.
К моему удивлению, Жужанна не сконфузилась, не поспешила прикрыться, а, наоборот, оставила грудь на всеобщее обозрение и более того – принялась расстегивать на Лайенсе рубашку. Толстяк пыхтел, пытаясь зажать ее грудь в своей ладони, но из-за сильного опьянения он все никак не мог скоординировать свои движения.
Столь бесстыдное поведение и Жужи и Лайенса не оставило безучастным и более трезвого Лебо. Он тоже поставил свой бокал на стол, а затем наклонился с намерением поцеловать Жужанну прямо в губы.
Я весь напрягся. Какая же это, должно быть, мука – находиться рядом с пухлыми, полнокровными губами и не впиться в них! Выдержка сестры меня просто поражала.
Лебо меж тем приник к губам Жужанны и задрожал от нарастающего возбуждения, обняв мою сестру за талию. Убедившись, что юная прелестница не противится, он осмелел, и его рука медленно заскользила вверх, пока не коснулась второй груди, которую молодой сластолюбец тоже извлек из-под серого атласа.
Мне сложно описывать чувства, которые я испытывал в то мгновение. Голод все так же властно заявлял о себе. К нему примешивались отвращение и стыд. Мне было больно смотреть, в кого превратилась моя наивная, невинная сестра Я с трудом сдерживался, чтобы не броситься на распутных англичан и не расшвырять их в разные стороны.
Но Жужанна сидела, точно бесстыжая уличная девка, и посмеивалась, наблюдая, как Лебо подался вперед и, не обращая внимания на своего осоловевшего приятеля, прижался губами к одной из ее обнаженных грудей. Похоже, сестру не смущало даже мое присутствие. Жужанна взглянула на меня из-под полуприкрытых век и улыбнулась, видимо, желая меня подбодрить. Затем она расстегнула воротничок рубашки Лебо, находившегося в отупело-экстатическом состоянии.
Лебо поднял голову, быстро скинул жилетку, а Жужанна, поцеловав молодого англичанина, стала расстегивать пуговицы на его рубашке. Кажется, Лебо впервые вспомнил обо мне, он мотнул головой и простонал:
– Ваш брат...
Даже после этих слов на фантастически прекрасном лице Жужанны не мелькнуло и тени стыда. Она лукаво глянула в мою сторону и низким, хрипловатым голосом спросила своего распалившегося воздыхателя:
– Хотите, чтобы он к нам присоединился?
Лебо вздрогнул – несмотря на то, что его разум был затуманен изрядным количеством выпитого шампанского, вопрос Жужанны его явно шокировал. Но вскоре шок сменился любопытством и предвкушением чего-то необычного.
Жужанна усмехнулась и шевельнула пальцами, прося меня приблизиться.
Мне было омерзительно наблюдать эту вакханалию. К тому же меня снедал голод, доводя добезумия, и я не понимал, как Жужанне удается противиться ему и при этом еще кокетничать. Тем не менее ее красота имела надо мной такую же власть, как и над англичанами, и я был готов уступить любым требованиям сестры. Жужанна предвкушала грандиозное пиршество и не торопилась. Но сколь странными и постыдными были приготовления к нему... Я решил честно описывать все, хотя некоторые признания даются мне нелегко. Пусть я превратился в неумершего, но я не перестал быть мужчиной. Женская красота возбуждала меня, разжигала чувственность. Зов плоти был сильнее доводов разума, твердившего, что Жужанна – моя сестра и подобные мысли греховны вдвойне. Однако по опыту жизни в Вене я знал: плотские желания, появлявшиеся у меня, в большинстве своем были жаждой крови, а не женского тела. Среди моих жертв было несколько хорошеньких проституток, но каждый раз, поддавшись зову плоти, я очень быстро забывал о нем ради утоления голода.
Лишить проститутку жизни казалось мне меньшим грехом, чем совокупиться с нею. Пусть судьба разлучила нас с Мери, но она по-прежнему оставалась моей любимой и желанной женой.
Я написал: «...был готов уступить любым требованиям сестры». Совесть еще продолжала сопротивляться, но голод вел меня к дивану. Магнетическая сила глаз Жужи делала меня, наравне с гостями, жалкой марионеткой. Голод заглушил все остальные чувства, заставил забыть об опасности. Наверное, появись сейчас Влад с намерением меня уничтожить, я не стал бы противиться, лишь бы сначала мне позволили насытиться кровью.
Я подошел вплотную к дивану, на котором развалился Лайенс, положив голову Жужанне на колени. Он шумнои хрипло дышал, силясь расстегнуть брюки. Его мясистое лицо еще больше покраснело, а блестящие глазки жадно следили, как Лебо ласкает перламутрово-белые груди Жужанны.
Лебо ревниво поглядел на меня и, вспомнив ее вопрос, промямлил:
– Он... с нами... н-нет.
– Как вам угодно, – хохотнула Жужанна. – Тогда пусть посмотрит на нас. Вы не против?
Вопрос еще сильнее возбудил Лебо и прозвучал для него сигналом к решительным действиям. Он освободился от брюк, вытащил Жужанну из-под Лайенса, прислонил к спинке дивана, после чего сорвал с нее платье и нижнее белье.
Жужанна лишь посмеивалась... моя наивная, невинная сестра. Я стоял, созерцая эту гнусную сцену. Метаморфоза, произошедшая с Жужанной, и голодные спазмы сделали меня молчаливым и беспомощным. Я начал погружаться в вязкую, обволакивающую дремоту, словно принял чрезмерную дозу лауданума. Какая-то ничтожно малая часть моего сознания еще требовала вмешаться и прекратить эту оргию, но тело утратило способность двигаться. Я мог лишь стоять и в ужасе наблюдать за происходящим. Однако постепенно ужас оттеснила на задний план непонятная, но приятная истома.
На моих глазах Лебо привалил Жужанну к спинке дивана и овладел ею. Я слышал довольный смех сестры; точно шлюха, она крепко обхватила англичанина ногами. Ее атласное платье валялось на другой стороне дивана, накрыв серебристым водопадом физиономию пьяного Лайенса. Невзирая на свое отупение, тот разобрался в происходящем и отчаянно завопил:
– Эй, Лебо, мы так не договаривались!
Кое-как встав на колени, Лайенс пополз к Жужанне.
– Поднимите меня, – проворковала Жужанна, обращаясь к Лебо.
Рослый англичанин поднял ее, словно пушинку. Лайенс подполз к ним, добрался до любовников, выпрямился и...
Боже милосердный, мне стыдно сознавать, что я являлся свидетелем этой оргии. И был не в силах им помешать! Даже не знаю, как назвать мое состояние: ступором, гипнотическим трансом? Я лишь молча наблюдал, как моя сестра, постанывая от боли и наслаждения, позволила Лайенсу присоединиться к безобразной вакханалии. Правда, эти мысли мелькали где-то на границе сознания. Во мне же нарастало возбуждение, но отнюдь не от развратных сцен, разворачивающихся перед моими глазами. Я знал, что скоро, очень скоро утолю свой голод.
Бросив на меня быстрый взгляд, Жужанна заметным кивком головы велела мне приблизиться. К тому времени Лебо, закрыв глаза и запрокинув голову, стонал от наслаждения. По его вьющимся волосам и лицу струился пот. Лебо прижимал Жужанну к груди, а к ее спине привалился Лайенс – сестра находилась между двух англичан, словно в тисках.
Потом Лебо со вздохом отодвинулся.
– Ну как? – томным голосом спросила его Жужанна – Не желаете ли теперь попробовать моего брата?
– Да, – хрипло выдохнул Лебо.
Его лицо исказилось гримасой сладострастия, он закрыл глаза и тут же вновь широко распахнул их. Каким отвратительным огнем горели они!
– Да! – повторил Лебо.
С быстротой хищника я оказался у него за спиной, теперь ничего не подозревающая жертва находилась, будто в капкане, между своих палачей.
Чувствовалось, что Лебо не хотелось расставаться и с Жужанной, но она ловко вывернулась из его объятий. Ее взгляд был полностью сосредоточен на мне.
– Помоги ему, – шепнула она настолько тихо, что ее голос мог услышать только неумерший.
Велико было мое отвращение, но власть взгляда Жужанны, власть ее слов и самого ее присутствия оказалась намного сильнее. Я исполнял чужую волю и сознавал при этом свою полную беспомощность, словно очутился во сне, где хочешь что-то сделать, но не можешь... Я поймал себя на том, что пытаюсь оправдаться. Наверное, так оно и есть.
Нет, не совсем так. Я помню: что-то во мне все-таки противилось и даже возмущалось действиями Жужанны, обращавшейся со мной, как с марионеткой. Конечно, она жестоко лгала, пытаясь убедить меня, будто бы и после превращения осталась все той же милой и наивной Жужей. Но ужаснее всего, что она обладала знаниями и способностями, которых я еще не успел приобрести и которые она применяла, чтобы исполнить приказ Влада:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Не сейчас. Ты мне доверяешь, Каша?
Я был не в состоянии ответить на ее вопрос. От голода я вообще перестал соображать. Я чувствовал только одно: если сейчас я не напьюсь крови, то потеряю последние силы и рухну на пол. Но, заглянув в бездонные глаза Жужи, я молча покорился.
Сестра наградила меня ободряющей улыбкой.
– Прошу тебя, Каша: доверься мне и не возмущайся. Просто делай так, как я тебе скажу...
К нам, покачиваясь на нетвердых ногах, подошел Лайенс. Пьяно ухмыляясь и поводя красным носом, он спросил:
– А где же ваши слуги? Странно, понимаете ли, – граф и вдруг без слуг.
Жужа сильно сжала мою руку, и я холодно ответил:
– Я ценю уединение и потому к вечеру всегда отсылаю слуг из дома.
Если Лайенс и почувствовал в моих словах плохо замаскированную колкость, он не подал виду. Вместо этого англичанин изобразил веселую улыбку и повернулся к Дуне, которая пыталась навести хоть какой-то порядок в моей берлоге.
– По-моему, самое время промочить горло. Давай сюда, красавица, наше шампанское и не забудь бокалы. Ну, что же ты стоишь?
Я перевел Дуне слова Лайенса. Девушка поспешила исполнить его повеление, но открывать шампанское ей, видимо, еще не доводилось, и она нерешительно вертела в руках бутылку, не зная, как это делается. Я помог ей. Запах Дуниного тела пронзил меня нестерпимой, грызущей болью. Я испугался, что не выдержу и вопьюсь девушке в шею. Дуня перехватила мой хищный, голодный взгляд и все поняла. Она торопливо забрала у меня открытую бутылку и поставила перед Лайенсом, как тот и просил. Разыскав бокалы, Дуня подала их гостям и, ни слова не говоря, забилась в темный угол, подальше от меня.
От голода я буквально сходил с ума и в какой-то момент почувствовал, что у меня не хватит сил исполнить просьбу Жужанны. Я решил насытиться немедленно, и будь что будет. Однако увиденное заставило меня забыть даже о голоде.
Словно загипнотизированный, я стоял и смотрел на сестру. Жужанна, усевшись на диване между англичанами, кокетливо щебетала, то и дело подливая шампанское в их бокалы. Вскоре Лайенсу стало трудно даже сидеть. Его тело клонилось набок, а голова запрокидывалась назад. Жужанна бросала голодные взгляды на его толстую побагровевшую шею.
– Дорогой мой мистер Лайенс, – невинным голосом произнесла Жужанна. – Представляю, сколько мучений доставляет вам этот тугой воротничок. Но вы же не на официальном приеме, а в дружеской компании. Никто вас не осудит, если вы его расстегнете...
Пьяно улыбаясь, Лайенс погрозил ей пухлым пальцем.
– Не-ет. Эт-то неприлично-о. Я к нему прив-вык.
Но Жужанна проявила настойчивость и наконец заставила толстяка расстегнуть воротник, после чего бесстыдно поцеловала англичанина в шею.
Я вдруг почувствовал себя презренным вуайеристом – по телу пробежала теплая волна, наполнившая меня возбуждением, сродни эротическому. Но к моему глубочайшему разочарованию, Жужанна не впилась зубами в шею Лайенса, а лишь провела губами по коже. Она словно стремилась посильнее возбудить англичанина, себя и... меня.
Впрочем, Лайенс был уже порядком пьян для подобной игры. Он кое-как сумел поставить свой бокал на самый край стола, после чего тяжело ткнулся головой в колени Жужанны. Смеясь, сестра наклонилась над ним. Рука англичанина скользнула в ее декольте и оголила одну ослепительно белую грудь.
К моему удивлению, Жужанна не сконфузилась, не поспешила прикрыться, а, наоборот, оставила грудь на всеобщее обозрение и более того – принялась расстегивать на Лайенсе рубашку. Толстяк пыхтел, пытаясь зажать ее грудь в своей ладони, но из-за сильного опьянения он все никак не мог скоординировать свои движения.
Столь бесстыдное поведение и Жужи и Лайенса не оставило безучастным и более трезвого Лебо. Он тоже поставил свой бокал на стол, а затем наклонился с намерением поцеловать Жужанну прямо в губы.
Я весь напрягся. Какая же это, должно быть, мука – находиться рядом с пухлыми, полнокровными губами и не впиться в них! Выдержка сестры меня просто поражала.
Лебо меж тем приник к губам Жужанны и задрожал от нарастающего возбуждения, обняв мою сестру за талию. Убедившись, что юная прелестница не противится, он осмелел, и его рука медленно заскользила вверх, пока не коснулась второй груди, которую молодой сластолюбец тоже извлек из-под серого атласа.
Мне сложно описывать чувства, которые я испытывал в то мгновение. Голод все так же властно заявлял о себе. К нему примешивались отвращение и стыд. Мне было больно смотреть, в кого превратилась моя наивная, невинная сестра Я с трудом сдерживался, чтобы не броситься на распутных англичан и не расшвырять их в разные стороны.
Но Жужанна сидела, точно бесстыжая уличная девка, и посмеивалась, наблюдая, как Лебо подался вперед и, не обращая внимания на своего осоловевшего приятеля, прижался губами к одной из ее обнаженных грудей. Похоже, сестру не смущало даже мое присутствие. Жужанна взглянула на меня из-под полуприкрытых век и улыбнулась, видимо, желая меня подбодрить. Затем она расстегнула воротничок рубашки Лебо, находившегося в отупело-экстатическом состоянии.
Лебо поднял голову, быстро скинул жилетку, а Жужанна, поцеловав молодого англичанина, стала расстегивать пуговицы на его рубашке. Кажется, Лебо впервые вспомнил обо мне, он мотнул головой и простонал:
– Ваш брат...
Даже после этих слов на фантастически прекрасном лице Жужанны не мелькнуло и тени стыда. Она лукаво глянула в мою сторону и низким, хрипловатым голосом спросила своего распалившегося воздыхателя:
– Хотите, чтобы он к нам присоединился?
Лебо вздрогнул – несмотря на то, что его разум был затуманен изрядным количеством выпитого шампанского, вопрос Жужанны его явно шокировал. Но вскоре шок сменился любопытством и предвкушением чего-то необычного.
Жужанна усмехнулась и шевельнула пальцами, прося меня приблизиться.
Мне было омерзительно наблюдать эту вакханалию. К тому же меня снедал голод, доводя добезумия, и я не понимал, как Жужанне удается противиться ему и при этом еще кокетничать. Тем не менее ее красота имела надо мной такую же власть, как и над англичанами, и я был готов уступить любым требованиям сестры. Жужанна предвкушала грандиозное пиршество и не торопилась. Но сколь странными и постыдными были приготовления к нему... Я решил честно описывать все, хотя некоторые признания даются мне нелегко. Пусть я превратился в неумершего, но я не перестал быть мужчиной. Женская красота возбуждала меня, разжигала чувственность. Зов плоти был сильнее доводов разума, твердившего, что Жужанна – моя сестра и подобные мысли греховны вдвойне. Однако по опыту жизни в Вене я знал: плотские желания, появлявшиеся у меня, в большинстве своем были жаждой крови, а не женского тела. Среди моих жертв было несколько хорошеньких проституток, но каждый раз, поддавшись зову плоти, я очень быстро забывал о нем ради утоления голода.
Лишить проститутку жизни казалось мне меньшим грехом, чем совокупиться с нею. Пусть судьба разлучила нас с Мери, но она по-прежнему оставалась моей любимой и желанной женой.
Я написал: «...был готов уступить любым требованиям сестры». Совесть еще продолжала сопротивляться, но голод вел меня к дивану. Магнетическая сила глаз Жужи делала меня, наравне с гостями, жалкой марионеткой. Голод заглушил все остальные чувства, заставил забыть об опасности. Наверное, появись сейчас Влад с намерением меня уничтожить, я не стал бы противиться, лишь бы сначала мне позволили насытиться кровью.
Я подошел вплотную к дивану, на котором развалился Лайенс, положив голову Жужанне на колени. Он шумнои хрипло дышал, силясь расстегнуть брюки. Его мясистое лицо еще больше покраснело, а блестящие глазки жадно следили, как Лебо ласкает перламутрово-белые груди Жужанны.
Лебо ревниво поглядел на меня и, вспомнив ее вопрос, промямлил:
– Он... с нами... н-нет.
– Как вам угодно, – хохотнула Жужанна. – Тогда пусть посмотрит на нас. Вы не против?
Вопрос еще сильнее возбудил Лебо и прозвучал для него сигналом к решительным действиям. Он освободился от брюк, вытащил Жужанну из-под Лайенса, прислонил к спинке дивана, после чего сорвал с нее платье и нижнее белье.
Жужанна лишь посмеивалась... моя наивная, невинная сестра. Я стоял, созерцая эту гнусную сцену. Метаморфоза, произошедшая с Жужанной, и голодные спазмы сделали меня молчаливым и беспомощным. Я начал погружаться в вязкую, обволакивающую дремоту, словно принял чрезмерную дозу лауданума. Какая-то ничтожно малая часть моего сознания еще требовала вмешаться и прекратить эту оргию, но тело утратило способность двигаться. Я мог лишь стоять и в ужасе наблюдать за происходящим. Однако постепенно ужас оттеснила на задний план непонятная, но приятная истома.
На моих глазах Лебо привалил Жужанну к спинке дивана и овладел ею. Я слышал довольный смех сестры; точно шлюха, она крепко обхватила англичанина ногами. Ее атласное платье валялось на другой стороне дивана, накрыв серебристым водопадом физиономию пьяного Лайенса. Невзирая на свое отупение, тот разобрался в происходящем и отчаянно завопил:
– Эй, Лебо, мы так не договаривались!
Кое-как встав на колени, Лайенс пополз к Жужанне.
– Поднимите меня, – проворковала Жужанна, обращаясь к Лебо.
Рослый англичанин поднял ее, словно пушинку. Лайенс подполз к ним, добрался до любовников, выпрямился и...
Боже милосердный, мне стыдно сознавать, что я являлся свидетелем этой оргии. И был не в силах им помешать! Даже не знаю, как назвать мое состояние: ступором, гипнотическим трансом? Я лишь молча наблюдал, как моя сестра, постанывая от боли и наслаждения, позволила Лайенсу присоединиться к безобразной вакханалии. Правда, эти мысли мелькали где-то на границе сознания. Во мне же нарастало возбуждение, но отнюдь не от развратных сцен, разворачивающихся перед моими глазами. Я знал, что скоро, очень скоро утолю свой голод.
Бросив на меня быстрый взгляд, Жужанна заметным кивком головы велела мне приблизиться. К тому времени Лебо, закрыв глаза и запрокинув голову, стонал от наслаждения. По его вьющимся волосам и лицу струился пот. Лебо прижимал Жужанну к груди, а к ее спине привалился Лайенс – сестра находилась между двух англичан, словно в тисках.
Потом Лебо со вздохом отодвинулся.
– Ну как? – томным голосом спросила его Жужанна – Не желаете ли теперь попробовать моего брата?
– Да, – хрипло выдохнул Лебо.
Его лицо исказилось гримасой сладострастия, он закрыл глаза и тут же вновь широко распахнул их. Каким отвратительным огнем горели они!
– Да! – повторил Лебо.
С быстротой хищника я оказался у него за спиной, теперь ничего не подозревающая жертва находилась, будто в капкане, между своих палачей.
Чувствовалось, что Лебо не хотелось расставаться и с Жужанной, но она ловко вывернулась из его объятий. Ее взгляд был полностью сосредоточен на мне.
– Помоги ему, – шепнула она настолько тихо, что ее голос мог услышать только неумерший.
Велико было мое отвращение, но власть взгляда Жужанны, власть ее слов и самого ее присутствия оказалась намного сильнее. Я исполнял чужую волю и сознавал при этом свою полную беспомощность, словно очутился во сне, где хочешь что-то сделать, но не можешь... Я поймал себя на том, что пытаюсь оправдаться. Наверное, так оно и есть.
Нет, не совсем так. Я помню: что-то во мне все-таки противилось и даже возмущалось действиями Жужанны, обращавшейся со мной, как с марионеткой. Конечно, она жестоко лгала, пытаясь убедить меня, будто бы и после превращения осталась все той же милой и наивной Жужей. Но ужаснее всего, что она обладала знаниями и способностями, которых я еще не успел приобрести и которые она применяла, чтобы исполнить приказ Влада:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45