А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Я боюсь и презираю его больше, чем вы или кто-либо другой в этом крае, и у меня есть на то свои причины.
Пришла же я сюда, чтобы предупредить мистера Бассета, что хозяин намерен покинуть трактир этой ночью и, таким образом, избежать правосудия. У меня есть твердые доказательства его вины, которыми, я думаю, не располагает мистер Бассет. Вы говорите, что он уехал и теперь, возможно, уже находится у "Ямайки". Стало быть, я лишь напрасно потратила время, добираясь сюда.
Тут она без сил опустилась на стул и, сложив руки на коленях, невидящим взором уставилась на огонь в камине. Ее силы были исчерпаны, и она не в состоянии была более думать. В уставшем мозгу застряла одна мысль: все ее усилия оказались совершенно напрасными. Ей вовсе не нужно было покидать своей спальни в "Ямайке". В любом случае мистер Бассет явился бы туда. Ее тайное вмешательство лишь привело к той самой ошибке, которой она хотела избежать. Она отсутствовала слишком долго. Обо всем догадавшись, дядя, скорее всего, уже сбежал. Сквайр Бассет со своими людьми найдет трактир пустым.
Мэри подняла глаза на хозяйку дома.
– Я сделала большую глупость, придя сюда, – беспомощно призналась она. – Думала, смогу обхитрить дядю, но только подвела всех и саму себя.
Если мой дядя обнаружит, что меня нет в комнате, он сразу догадается, что я его выдала. Он уедет из "Ямайки" до того, как туда прибудет мистер Бассет.
Жена сквайра отпустила шнур колокольчика и подошла к девушке.
– Вы говорите искренне, и у вас честное лицо, – ласково произнесла она. – Простите, что не правильно судила о вас, но трактир "Ямайка" имеет ужасную репутацию, и, наверно, любой на моем месте повел бы себя так же, неожиданно повстречав племянницу трактирщика. Вы оказались в страшной ситуации, и я считаю, что вы проявили большое мужество, пройдя столько миль, чтобы предупредить моего мужа! Я бы с ума сошла от страха. Но как же мне следует поступить? Я очень хочу помочь вам.
– Мы не можем ничего сделать, – сказала Мэри, покачав головой. – Думаю, мне остается только ждать возвращения мистера Бассета. Не очень-то он обрадуется, узнав, что я наделала. Видит Бог, я заслуживаю самого жестокого упрека…
– Я замолвлю за вас словечко, – успокоила ее миссис Бассет. – Вы никак не могли знать, что моего мужа уже поставили в известность. Если потребуется, я сумею уговорить его смягчиться. Радуйтесь, что вы здесь, в безопасности.
– А откуда сквайр так неожиданно узнал обо всем? – спросила Мэри.
– Не имею представления. Как я уже вам говорила, за ним вдруг прислали утром. Он сообщил мне лишь самую суть, пока седлали его лошадь, и ускакал.
Ну, а теперь отдохните и забудьте на время об этом отвратительном деле. Вы, наверно, умираете с голоду.
Она снова подошла к камину и на сей раз решительно подергала за шнур колокольчика. Несмотря на то что из-за волнения и расстройства она еле соображала, Мэри не могла не отметить иронии ситуации. Хозяйка дома, еще недавно угрожавшая девушке, что ее схватят слуги, теперь оказывает ей гостеприимство, отдавая приказание тем же слугам подать ей ужин. Она также подумала о сцене на базарной площади, когда эта дама, в бархатной накидке и шляпе с перьями, заплатила крупную сумму за свою собственную лошадь. Мэри хотела бы узнать, открылось ли это надувательство, но если бы ее роль в обмане стала известна, едва ли миссис Бассет была бы так гостеприимна.
Между тем в комнате появился слуга. Его лицо выражало любопытство, ему не терпелось узнать, что происходит. Вошедшие вместе с ним собаки подошли к девушке познакомиться. Они виляли хвостами, тычась мягкими носами ей в руки, и принимали ее как свою. Пребывание в этом барском доме в Норт-Хилле все еще казалось Мэри чем-то нереальным. Как она ни старалась, ей не удавалось избавиться от волнения и напряжения. Она чувствовала, что не имеет права сидеть здесь перед пылающим камином, когда у "Ямайки", вероятно, идет смертный бой.
Мэри машинально ела, буквально заставляя себя глотать пищу, в которой действительно нуждалась, и рассеянно слушала хозяйку. Будучи женщиной доброй, миссис Бассет наивно полагала, что разговоры о пустяках помогут отвлечь девушку от беспокойных мыслей. Однако ее болтовня лишь усиливала волнение Мэри. Окончив ужинать, она вновь подсела к камину, сложив руки на коленях и задумчиво глядя в огонь. Стремясь как-то развлечь ее, миссис Бассет принесла альбом с собственными акварельными рисунками и принялась переворачивать перед гостьей страницы.
Когда каминные часы пробили восемь, пронзая сердце Мэри каждым своим ударом, она не выдержала. Томительное ожидание и бездействие были хуже любой опасности, которая могла ей угрожать.
– Простите меня, – произнесла она, поднявшись. – Вы так добры ко мне, и я никогда не смогу в полной мере выразить мою благодарность, но я очень беспокоюсь. Я просто в отчаянии и не в состоянии думать ни о чем, кроме моей бедной тетушки, которая в это самое время, наверно, испытывает муки ада. Я должна знать, что происходит в "Ямайке", и готова сейчас же идти туда пешком.
В полном расстройстве миссис Бассет выронила альбом из рук.
– Ах, конечно же, вы очень обеспокоены. Я это вижу и старалась отвлечь вас от тревожных мыслей. Как это ужасно! Я тоже очень беспокоюсь о муже. Но возвращаться вам туда одной, да еще пешком, просто немыслимо! Ведь вы не доберетесь до места раньше полуночи, и Бог знает, что с вами может случиться по дороге. Я велю запрячь двуколку. С вами поедет Ричардс. На него можно положиться, и он сумеет воспользоваться оружием, если придется. Если там идет схватка, вы увидите это, еще не доезжая до места, и вам не следует приближаться к трактиру, пока все не будет кончено. Я бы и сама поехала с вами, но в данный момент мое здоровье несколько расстроено…
– Нет, вам, конечно, и не надо этого делать, – поспешно прервала ее Мэри. – Меня не пугает опасность, и путешествовать ночью мне не впервой. Но вы – другое дело. Мне вообще неловко, что я доставляю вам столько хлопот: будить кучера, запрягать лошадь. Уверяю вас, что моя усталость прошла и я вполне могу отправиться пешком.
Но миссис Бассет уже дернула за шнур колокольчика.
– Позаботьтесь передать Ричардсу, чтобы он немедленно подал двуколку, – приказала она изумленному слуге. – Дальнейшие распоряжения получит, когда явится. Скажите ему, чтобы не мешкал.
Затем она снабдила Мэри плотным плащом с капюшоном, толстым пледом и грелкой для ног, все время приговаривая, что только слабое здоровье мешает ей тоже отправиться в эту поездку, чему девушка только порадовалась – миссис Бассет едва ли могла оказаться желанным компаньоном в таком рискованном и опасном предприятии.
Примерно через четверть часа к парадной двери подъехала двуколка. В Ричардсе Мэри сразу узнала человека, который приезжал тогда в "Ямайку" вместе с мистером Бассетом. Досада от того, что его оторвали от домашнего очага в воскресный вечер, исчезла, как только он услышал, в чем должна состоять его миссия. Выслушав приказ стрелять во всякого, кто будет им угрожать, он, с двумя пистолетами за поясом, напустил на себя свирепый и важный вид, обычно ему не свойственный. Сопровождаемая прощальным лаем собак, Мэри быстро уселась рядом с ним в повозку. Лишь когда они выехали на дорогу и Норт-Хилл скрылся за поворотом, Мэри осознала, на какое безрассудство отважилась.
За те пять часов, что ее не было в "Ямайке", могло произойти все, что угодно. Даже на двуколке она вряд ли могла рассчитывать прибыть туда раньше половины одиннадцатого. Ничего нельзя было предвидеть заранее; она не знала, что будет делать – все зависело от того, как будут развиваться события.
Луна была уже высоко, дул свежий легкий ветерок, и Мэри была готова к любым неожиданностям. Хотя ей могла грозить опасность, но ехать к месту событий было все же лучше, чем беспомощно ждать, слушая лепет миссис Бассет. Ричардс был вооружен, да и она сможет взять в руки оружие, если до того дойдет.
Ричардс засыпал ее вопросами, но она отвечала ему односложно, давая понять, что сейчас не до разговоров.
Дальше они ехали молча. Тишину нарушало лишь мерное постукивание лошадиных копыт, да порой среди деревьев раздавалось уханье совы. Но вот кончилась живая изгородь, не слышно стало шороха кустов, смолкли звуки мирной деревенской жизни. Отсюда начинался прямой путь к Бодмину. Снова по обе стороны лежала пустошь. В лунном свете белела пустынная дорога, кружа и теряясь в складках видневшегося вдалеке холма. Ни одной живой души не встретилось им.
В сочельник, когда Мэри ехала по этим местам, дул яростный ветер и дождь стучал в окно кареты; теперь же было хоть и холодно, но удивительно безветренно. Луна посеребрила тихо дремавшую пустошь, смягчила жесткие очертания темных пиков, упиравшихся в небо своими сонными гранитными главами. Ничто не тревожило их покой, их древние боги мирно спали.
Лошадь быстро покрыла мили, которые Мэри с трудом одолевала пешком.
Теперь она узнавала каждый поворот дороги и помнила места, где пустошь наступала на нее высокими травами и скрюченными ветками ракитника.
Внизу, в долине, играл огнями Олтернан; вот и развилка Пяти Дорог.
Отсюда шла дорога к "Ямайке". Даже в тихую ночь здесь резвился ветер. Сейчас он дул с запада, со стороны Раф-Тора, колючий и холодный, принося с собой запах болот. На дороге, которая то круто взмывала вверх, то бежала вниз, не было заметно никаких признаков жизни. И хотя Мэри изо всех сил напрягала слух и зрение, она ничего не слышала и не видела. В такую ночь малейший звук был бы отчетливо слышен, и приближение отряда мистера Бассета, по словам Ричардса, насчитывавшего свыше десятка людей, было бы слышно по крайней мере за пару миль.
– Скорее всего они уже давно там, – заявил Ричардс. – А хозяин трактира уже связан и шипит в бессильной злобе. Доброе это дело, коли вся округа вздохнет свободнее, когда этого негодяя наконец засадят. Да это уж давно бы произошло, кабы послушались сквайра. Жаль, что мы не поспели раньше. Вот, думаю, была потеха, когда его захватывали!
– Не такая уж потеха, ежели мистер Бассет обнаружит, что птичка улетела, – спокойно возразила Мэри. – Джосс Мерлин знает эти болота как свои пять пальцев и не станет медлить, если у него окажется преимущество хотя бы в один час или даже меньше.
– Мой хозяин тоже вырос здесь, как и трактирщик, – не уступал Ричардс. – И коли дойдет до погони, то, не раздумывая, поставлю на сквайра.
В этих местах он охотится с детских лет, поди, лет уже пятьдесят, и, скажу вам, ни одной лисе от него не уйти. Не ошибусь, что и эту изловят до того, как она пустится в бега.
Мэри его не прерывала. Отрывистые фразы, которые он бросал, меньше раздражали ее, чем щебетанье его хозяйки, а широкая спина и честное грубоватое лицо слуги вселяли в нее некоторую уверенность, столь необходимую ей в этот напряженный момент.
Они приблизились к впадине на дороге и узкому мосту, переброшенному через реку Фауэй. Слышен был плеск резво бегущей по камням воды. Прямо перед ними в ярком свете луны возник высокий холм, на котором стояла "Ямайка".
Когда же над вершиной холма стали видны очертания темных труб, Ричардс умолк и стал проверять засунутые за пояс пистолеты, нервно откашливаясь. Сердце Мэри часто забилось, и она крепко ухватилась за край двуколки. Лошадь начала взбираться на холм, низко опустив морду к земле. Стук копыт казался девушке невозможно громким. Она боялась, что их приближение услышат.
Когда они были уже у самой вершины, Ричардс повернулся к Мэри и прошептал ей на ухо:
– Не лучше ли вам подождать здесь, в повозке, в стороне от дороги, а я схожу и посмотрю, что там делается.
Мэри покачала головой.
– Нет, лучше пойду я, а вы следуйте немного поодаль или оставайтесь здесь и ждите, когда я позову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45