— Сложность в том, — пояснил Квэйл, — что чисто технически виновата одна Дженни. Она получала деньги под ложным предлогом. В полиции ее, конечно, выслушали, и человек, который ее допрашивал, держался на редкость вежливо, но... — он неторопливо пожал массивными плечами, в этом жесте органично сочетались симпатии и покорность обстоятельствам, — они могут изменить отношение к этому делу.
— Но я же говорил, — возразил Тоби, — что все придумал Эш. И он главный виновник.
— Вы способны это доказать? — задал ему вопрос Квэйл.
— Так утверждает Дженни, — упрямо произнес Тоби, словно других доказательств не требовалось. Квэйл покачал головой.
— Я уже разъяснил Чарльзу. Из подписанных ею документов следует, что она знала о мошеннической основе предприятия. А наивность, даже искренняя, — всегда плохая защита или, точнее, вовсе не защита.
— Но поскольку нет свидетельств, что инициатор именно он, что вы сделаете, если я его отыщу? — полюбопытствовал я.
Квэйл внимательно поглядел на меня.
— Надеюсь, что если вы его найдете, то отыщете и эти свидетельства.
Дженни сидела неестественно прямо. Наконец она решилась заговорить. В ее голосе угадывалось беспокойство, но в еще большей степени гнев.
— Все это ерунда, Сид. Почему бы тебе не сказать прямо, что ты не справишься с поисками?
— Я не знаю, так ли это.
— Сид внушил себе, что ум — его основное оружие с тех пор, как он стал калекой, — обратилась она к Квэйлу.
Ее насмешливая интонация явно возмутила Квэйла и Чарльза, а я удрученно подумал, что вызываю у нее желание ударить в самое больное место. Я не придал значения ее словам и с горечью заключил, что из-за меня она, вероятно, показалась Квэйлу вздорной и вспыльчивой особой, а не той жизнерадостной женщиной, какой до сих пор была.
— Если я найду Никласа Эша, — мрачно заметил я, — то передам его Дженни.
Бедняга, ему не поздоровится.
Никто из мужчин не пришел в восторг от моей идеи. Квэйла она разочаровала, Тоби дал понять, что откровенно презирает меня, а Чарльз с грустью покачал головой. Только Дженни, несмотря на свой гнев, испытала тайное удовольствие. В последнее время она изредка провоцировала меня отвечать на ее оскорбления и считала своей победой, когда я на это поддавался и вызывал всеобщее неодобрение. Ну, что же, я поступил глупо и, бесспорно, был виноват. Мне следовало действовать иначе и дать ей возможность убедиться, что я не реагирую на ее нападки, то есть улыбаться как ни в чем не бывало... Но упоминания о моей руке отнюдь не располагали к веселью. Я с нарочитой сдержанностью проговорил:
— Если я его отыщу, то все будет зависеть от обстоятельств. Во всяком случае, я постараюсь и приложу максимум усилий. Если я смогу что-то сделать, то сделаю.
Дженни приуныла. Никто не сказал ни слова. Я подавил тяжелый вздох и осведомился:
— Как он выглядит?
Немного помолчав, Чарльз ответил:
— Я видел его один раз, четыре месяца назад, и мы провели вместе полчаса.
У меня сохранилось лишь общее впечатление. Молодой, привлекательный, темноволосый, гладко выбритый. На мой взгляд, он уж слишком пытался понравиться. Но я бы не взял к себе на борт корабля такого младшего офицера.
Дженни поджала губы и отвернулась от отца, но не стала ему возражать. Я почувствовал к ней невольную симпатию, но тут же поборол это ощущение. В присутствии Чарльза и Дженни я становился более уязвимым, что мне совсем не было нужно.
— А вы с ним встречались? — спросил я Тоби.
— Нет, — надменно откликнулся он. — Мне и правда не привелось.
— Тоби уезжал в Австралию, — пояснил Чарльз.
Они выжидали, я решил принять вызов и бесстрастным тоном обратился к ней:
— Дженни?
— Он был остроумным и любил смешить, — в ее голосе прозвучала неожиданная страсть. — И после тебя... — Она осеклась, с тоской поглядела на меня и махнула рукой. — Он был полон жизни и вечно шутил. Он заставлял меня хохотать. Просто ужас какой-то. Когда он приходил, все оживало. Это напоминало... Это напоминало... — Она внезапно запнулась и смолкла. Я догадался, о чем она подумала. При первой встрече мы вели себя точно так же. Дженни, взмолился я про себя, не говори о нас, ну, пожалуйста.
Возможно, она перестаралась и поняла это. Могут ли люди, недоуменно размышлял я чуть ли не в тысячный раз, могут ли люди, нежно любившие друг друга, дойти до такой дикой, яростной вражды. И я и она изменились, и это было необратимо. Никто из нас даже не пытался вернуться к прошлому. Пути назад были отрезаны. В груде пепла догорали последние огоньки, способные погаснуть в любую минуту от любого неосторожного движения. Я проглотил обиду и задал вопрос:
— А он высокий?
— Выше тебя.
— Сколько ему лет?
— Двадцать девять.
Значит, он ровесник Дженни. На два года моложе меня. Если он, конечно, сказал правду. Самонадеянному обманщику ни в чем нельзя доверять, ради собственной безопасности он способен лгать даже по мелочам.
— Где он жил, когда разрабатывал... эту операцию?
Дженни растерялась, и Чарльз пришел ей на помощь.
— Он говорил Дженни, что остановился у своей тетки. Но когда он исчез, мы с Оливером решили проверить и отправились к нему. К сожалению, теткой оказалась его хозяйка, сдававшая комнаты студентам в северном Оксфорде. Во всяком случае... — он закашлялся, — вышло так, что вскоре он оттуда уехал и поселился в квартире, где жила Дженни вместе с другой девушкой.
— Он жил у тебя в квартире? — обратился я к Дженни.
— Ну и что с того? — бесстрашно отпарировала она.
— И когда он сбежал, то ничего не оставил?
— Нет.
— Совсем ничего?
— Нет.
— Ты хочешь, чтобы его нашли? — спросил я.
Для Чарльза и Квэйла положительный ответ был предрешен, но Дженни промолчала. Слова как будто застряли у нее в горле, а на щеках выступили красные пятна.
— Он нанес тебе очень тяжелый удар, — проговорил я.
Она оцепенела от напряжения и еле выдавила из себя:
— Оливер сказал, что мне не надо бояться тюрьмы.
— Дженни! — с пафосом воскликнул я, сознавая, что должен сгустить краски и хоть немного образумить ее. — Обвинение в мошенничестве может перечеркнуть всю твою жизнь и уж, по меньшей мере, надолго ее испортить. Я вижу, что Эш тебе нравился. Возможно, ты даже любила его. Но пойми, он не просто скверный мальчишка, стащивший банку с вареньем. Он сознательно подставил тебя, а сам улизнул. Это преступление, и, если повезет, я поймаю его, хочешь ты того или нет.
Чарльз с жаром возразил мне:
— Сид, ты глубоко заблуждаешься. Конечно, она хочет, чтобы его осудили.
Она согласилась, чтобы ты попытался его отыскать. Она хочет, чтобы ты за это взялся, ну, разумеется, хочет.
Я вздохнул и пожал плечами.
— Она согласилась только ради вас. К тому же она думает, что мне не удастся его поймать, и, вполне вероятно, она права. Но даже разговор о моем возможном успехе выводит ее из равновесия и пробуждает злобу. Нечастый случай, когда женщина продолжает любить негодяя, едва не сломавшего ей жизнь. Я с таким не сталкивался.
Дженни поднялась, смерила меня яростным взглядом и удалилась. Тоби готов был последовать за ней, Чарльз тоже встал, но я подчеркнуто громко произнес:
— Мистер Квэйл, прошу вас, пойдите к Дженни и объясните, с чем она может столкнуться и что ее ждет, если суд признает ее виновной. Не церемоньтесь с ней, говорите как можно резче и грубее, пусть это ее шокирует. Ей нужна встряска, тогда до нее хоть что-нибудь дойдет.
Он сразу согласился со мной и был уже на полпути, когда я кончил говорить.
— Ты несправедлив к ней, — заявил Чарльз. — Мы собрались здесь, чтобы попытаться ее спасти.
— От Холли трудно ждать какой-либо симпатии к Дженни, — язвительно заметил Тоби.
Я посмотрел на него. Он явно не блистал умом, но Дженни нуждалась в покорном и нетребовательном поклоннике, в морской глади после шторма. Я знал, что еще недавно, два-три месяца назад, она всерьез подумывала, не выйти ли за него замуж, но я сомневался, сможет ли она с ним ужиться и выдержит ли он сравнение с Эшем.
Он бросил на меня неприязненно-высокомерный взгляд и решил, что Дженни сейчас без него не обойтись.
Чарльз пронаблюдал за тем, как он покинул комнату, и, не скрывая усталости и разочарования, признался мне:
— Я просто ее не понимаю. Тебе понадобилось десять минут, чтобы во всем разобраться... А я так ничего и не смог разглядеть. — Он угрюмо посмотрел на меня. — Выходит, мне не следовало ее успокаивать?
— Чарльз, вам незачем себя упрекать. Это просто нелепо. Да и спокойствие ей не повредит. Но дело в том, что она принялась его оправдывать, я имею в виду Эша, и попусту тянула время. А ей нужно было встряхнуться и осознать, что она запуталась, что ей стыдно, что ошибка может стоить ей жизни.
Мои слова расстроили его. На лице Чарльза обозначились резкие морщины. Он мрачно проговорил:
— Все много хуже. Хуже, чем я считал.
— Печальнее, — поправил его я. — Но не хуже.
— Ты думаешь, что сможешь его отыскать? — спросил он и тут же добавил: Господи, с чего же ты начнешь?
Глава 4
Поздно вечером Дженни умчалась вместе с Тоби в Оксфорд, и мы с Чарльзом пообедали вдвоем. Неудивительно, что наутро я проснулся в хорошем настроении, зная, что новая встреча с ней в скором будущем мне не грозит. Чарльз тоже почувствовал облегчение. Так и вышло, они вернулись поздно, а к этому времени я уже успел позавтракать.
Я решил последовать указаниям Чарльза, отправился в оксфордскую квартиру Дженни и позвонил. Поглядев на замок, я подумал, что, если мне никто не откроет, я без труда смогу с ним справиться, но после второго звонка дверь приоткрылась на несколько дюймов, оставаясь на цепочке.
— Льюис Макиннес? — спросил я, увидев сквозь щель один глаз, спутанные светлые волосы, босую ногу и подол темно-синей ночной рубашки.
— Да. Это я.
— Вы не возражаете, если я с вами поговорю? Я... бывший муж Дженни. Ее отец попросил меня ей помочь.
— Так вы Сид? — с изумлением отозвалась она. — Сид Холли?
— Да — Хорошо, подождите минутку.
Дверь захлопнулась и довольно долго оставалась закрытой. Наконец она открылась, и я смог как следует рассмотреть девушку. Она переоделась и теперь была в джинсах, мятой блузке, мешковатом голубом свитере и тапочках. Ее волосы были тщательно причесаны, а губы накрашены нежной, светло-розовой помадой.
— Входите.
Я зашел и закрыл за собой дверь. Как я догадался, квартиру не стали ремонтировать, штукатурить или наскоро приводить в порядок. Как-никак она находилась в большом доме викторианской поры — да и сам квартал считался весьма престижным — с полукруглой подъездной аллеей и площадкой для стоянки машин во дворе. Дженни жила в крыле с большой, достроенной позднее лестницей, и квартира занимала весь первый этаж. Как сказал мне Чарльз, Дженни купила ее на средства, полученные после развода. Мне было приятно видеть, что мои деньги не пропали даром.
Девушка зажгла свет и провела меня в просторную гостиную с чуть наклоненным потолком. Шторы были еще задернуты, а не убранные с вечера вещи в беспорядке громоздились на стульях и столах. Газеты, пальто, спортивные туфли, кофейные чашки, пустые стаканчики из-под йогурта, сваленные в вазу для фруктов вместе с ложками, увядшие нарциссы, пишущая машинка со снятой крышкой, несколько смятых страниц, случайно не попавших в мусорную корзину.
Льюис Макиннес отдернула шторы, и тусклый утренний свет начал без успеха соперничать с электричеством.
— Я только встала и еще не успела прибраться. Извините.
Несомненно, беспорядок в гостиной был делом ее рук. Дженни отличалась неизменной аккуратностью и, перед тем как лечь спать, обязательно все убирала.
Но мы были в комнате Дженни. Я узнал несколько вещей, перевезенных из Эйнсфорда, да и мебель стояла как некогда в нашей гостиной. Любовь проходит, но вкус остается тем же. Я почувствовал себя одновременно в гостях и дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43