Я сел в поезд до Эйнсфорда, а Чарльз встретил меня в Оксфорде и подвез до дома. Однако мы добрались туда лишь к полуночи.
— Ты участвовал в соревновании по полетам на аэростатах — и тебе это понравилось?
— Очень.
— А твоя машина по-прежнему в парке Хайлейн?
— Она спокойно может простоять там до утра. — Я зевнул. — Кстати, я узнал настоящее имя Никласа Эша. Его зовут Норрис Эббот. Дурак, воспользовался теми же инициалами.
— Ты сообщишь об этом в полицию?
— Посмотрим, сначала я должен попробовать разыскать его сам.
Он искоса поглядел на меня, — Дженни приехала сегодня вечером вскоре после твоего звонка.
— Черт.
— Я не знал, что она здесь будет.
Допустим, я ему поверил. Я понадеялся, что, когда я появлюсь, она уже ляжет спать, но ошибся. Она сидела на диване, обитом золотой парчой, и вид у нее был весьма агрессивный.
— Мне не нравится, что ты тут часто бываешь, — заявила моя очаровательная бывшая жена. Недолго думая, она вонзила мне нож в сердце.
— Сид у меня всегда желанный гость, — тактично вставил Чарльз.
— У брошенного мужа должна быть гордость. Он не должен подлизываться к тестю только потому, что тот его пожалел.
— Ты ревнуешь, — удивленно заметил я. Она тут же вскочила. Такой разгневанной я ее еще не видел.
— Как ты посмел! — воскликнула она. — Он всегда за тебя заступался. Он считает, что у тебя блестящие способности. Он не знает тебя так, как знаю я, все твое ослиное упрямство, заурядность и вечное сознание собственной правоты.
— Я иду ложиться, — сказал я.
— Да к тому же ты лгун, — с яростью продолжала она. — Бежишь прочь от горькой правды.
— Спокойной ночи, Чарльз, — произнес я. — Спокойной ночи, Дженни.
Постарайся уснуть, любовь моя, и пусть тебе приснятся приятные сны.
— Ты... — с дрожью в голосе проговорила она. — Ты... Я ненавижу тебя, Сид.
Я вышел из гостиной и поднялся в спальню, которую считал своей. Я всегда спал в ней, бывая в Эйнсфорде. Тебе незачем ненавидеть меня, Дженни, с горечью подумал я, я сам себя ненавижу.
Наутро Чарльз отвез меня к парку Хайлейн, чтобы я забрал свою машину. Она по-прежнему стояла там, где я ее оставил. Питера Раммилиза не было видно, и никакие наемные убийцы не поджидали меня в засаде. Я мог вернуться в Лондон без всяких препятствий.
— Сид, — сказал Чарльз, когда я открыл дверь машины. — Не обращай снимания на Дженни.
— Не буду.
— Приезжай в Эйнсфорд, когда хочешь. Я кивнул.
— Это я и имею в виду, Сид.
— Да.
— Черт с ней, с Дженни, — неожиданно вырвалось у него.
— Нет. Она несчастна. Она... — Я сделал паузу. — Я догадался, что ее нужно утешить. Ей необходимо плечо, на котором она могла бы выплакаться.
— Меня не заботят ее слезы, — сурово ответил он.
— Нет. — Я вздохнул, сел в машину, махнул ему на прощание рукой и поехал прямо по траве к воротам. Да, Дженни нуждается в помощи, но от меня она ее не получит, а отец не знает, как ее поддержать. Еще один проклятый парадокс в моей жизни или, если угодно, ироническая ухмылка судьбы.
Я направился в город, петляя кругами по дороге, и наконец добрался до офиса «Антикварной мебели для всех». Оказалось, что это лишь один из серии журналов, издаваемых газетным концерном. Я застал редактора, серьезного белокурого молодого человека в очках с массивной оправой, и объяснил ему сложившуюся ситуацию и причины, которые меня сюда привели.
— Список наших клиентов? — с сомнением переспросил он. — Знаете, он не для посторонних.
Мне пришлось снова все разъяснить. Я говорил с несвойственным мне пафосом.
Если я не найду виновника, мою жену осудят, ну и все в таком духе.
— Ну, хорошо, хорошо, — сдался он. — Банк данных хранится в компьютере.
Вам придется подождать, пока мы распечатаем список.
Я терпеливо ждал и в результате получил кипу бумаг с именами пятидесяти трех тысяч клиентов и указанием их адресов.
— Вы должны их вернуть. Без пометок и в целости, — предупредил он.
— Как Норрис Эббот сумел их получить? — поинтересовался я. Редактор не знал. Описание внешности Эббота-Эша ему ровным счетом ничего не говорило.
— Не трудно ли вам дать мне несколько экземпляров вашего журнала? попросил я.
Я получил их и скрылся, прежде чем он смог пожалеть о своей щедрости. Сел в машину, позвонил Чико и попросил его зайти ко мне.
— Мы должны встретиться на улице, — сказал я. — Занеси мою сумку в квартиру, и я тебе заплачу.
Он уже подошел к дому, когда я отыскал свободное место для парковки, и мы вместе поднялись наверх. В квартире было пусто, тихо и безопасно.
— Тебе придется побегать, сынок, — проговорил я, достав список клиентов из вороха бумаг и положив его на стол. — Он в твоем распоряжении.
Чико уныло поглядел на него.
— Ну, а как же ты?
— А я отправлюсь на скачки в Честер, — откликнулся я. — Одна из лошадей синдиката завтра будет участвовать в бегах. Мы увидимся здесь в четверг утром, в десять часов. Идет?
— Да. — Он подумал. — Допустим, наш Ники предпримет новую попытку и на следующей неделе пошлет письма с просьбами уже после того, как мы заполним бланки?
— М-м-м. Лучше возьми печати вместе с этими адресами и попроси клиентов прислать нам письма, если только они их получат.
— Нам повезет.
— Заранее никогда не скажешь. От надувательств никто не в восторге.
— Однако начать все же стоит. — Он забрал пакет со сложенным журналом и списком клиентов и заторопился к выходу.
— Чико. Останься, пока я вновь упакую чемодан. Наверное, мне надо срочно отправиться на север. Побудь здесь до моего отъезда.
— Ладно, если тебе так нравится, но зачем?
— Э-э...
— Давай, Сид. Выкладывай, что у тебя стряслось.
— Питер Раммилиз и двое его подручных явились вчера в парк Хайлейн. Они решили меня сцапать и весь день охотились за мной. Я просто хочу, чтобы ты был рядом, пока я здесь.
— А что у него за подручные? — с подозрением осведомился Чико. Я кивнул.
— Какие надо. С тяжелым взглядом и коваными подошвами.
— Такие способны избить человека до полусмерти в Танбридж-Уэллс?
— Запросто, — отозвался я.
— Но, я вижу, ты от них удрал.
— На аэростате. — Я рассказал ему про соревнования, продолжая укладывать вещи в чемодан. Мои приключения насмешили его, но, выслушав меня, он очень серьезно заговорил о деле.
— Эти твои типы покруче заурядных киллеров, — веско произнес Чико. — Дай мне сложить твой пиджак, а то ты появишься в Честере весь мятый. — Он взял у меня из рук вещи и помог мне собраться. — Ты не забыл запасные батарейки? А то я видел одну в ванной комнате. — Я принес ее. — Знаешь, Сид, мне что-то не по душе эти синдикаты. — Он запер чемодан и вышел с ним в холл. — Давай скажем Лукасу Вейнрайту, что мы не будем ими заниматься.
— А кто передаст это Питеру Раммилизу?
— Мы и передадим. Позвоним ему и сообщим.
— Вот ты и сделай, — посоветовал я. — Прямо сейчас.
Мы стояли и смотрели друг на друга. Потом он пожал плечами и поднял чемодан.
— Ты все взял? — спросил он. — А плащ? — Мы спустились к машине и погрузили чемодан в багажник. — Сид, прошу тебя, будь поосторожнее. Тебе известно, что я не люблю навещать друзей в больницах.
— А ты не испачкай этот список клиентов, — в свою очередь напомнил ему я.
— А не то редактор «Антикварной мебели» убьет меня на месте.
Я без каких-либо осложнений доехал до мотеля, заказал номер и целый вечер смотрел телевизор. На следующий день я беспрепятственно прибыл на скачки в Честере.
Там, как обычно, волновалась толпа, и до меня доносились столь же привычные разговоры. Я впервые посетил скачки после той ужасной недели в Париже, и мне показалось, что происшедшие со мной перемены обязательно должны быть заметны. Но, конечно, никто не обратил внимания, как я устыдился, увидев Джорджа Каспара неподалеку от весовой. Знакомые обращались со мной как и прежде. Только я один знал, что не заслуживаю этих улыбок и приветствий. Я был мошенником. Я чувствовал себя опустошенным. Я даже не подозревал, что мне станет так плохо.
Тренер из Ньюмаркета, предложивший мне покататься на его лошадях, был здесь и повторил свое предложение.
— Сид, соглашайся. Приезжай в пятницу, переночуй с нами и потренируйся в субботу утром.
Вряд ли мне предложат что-то еще, может быть, мне стоит решиться, принялся размышлять я. К тому же Питеру Раммилизу и его бойким подручным добавится работенки.
— Мартин... Да... Я с удовольствием приеду.
— Великолепно. — Он искренне обрадовался. — Встретимся вечерком у конюшен.
Не забудь, речь идет о пятнице.
Он отправился в весовую, а я подумал, пригласил бы он меня, если бы знал, как и где я провел день, когда состоялись скачки в Гинеях.
Бобби Анвин смерил меня придирчивым взглядом.
— Где ты пропадал? — спросил он. — Я не видел тебя на скачках в Гинеях. Я там не был.
— Но, я вижу, ты от них удрал.
— На аэростате. — Я рассказал ему про соревнования, продолжая укладывать вещи в чемодан. Мои приключения насмешили его, но, выслушав меня, он очень серьезно заговорил о деле.
— Эти твои типы покруче заурядных киллеров, — веско произнес Чико. — Дай мне сложить твой пиджак, а то ты появишься в Честере весь мятый. — Он взял у меня из рук вещи и помог мне собраться. — Ты не забыл запасные батарейки? А то я видел одну в ванной комнате. — Я принес ее. — Знаешь, Сид, мне что-то не по душе эти синдикаты. — Он запер чемодан и вышел с ним в холл. — Давай скажем Лукасу Вейнрайту, что мы не будем ими заниматься.
— А кто передаст это Питеру Раммилизу?
— Мы и передадим. Позвоним ему и сообщим.
— Вот ты и сделай, — посоветовал я. — Прямо сейчас.
Мы стояли и смотрели друг на друга Потом он пожал плечами и поднял чемодан.
— Ты все взял? — спросил он. — А плащ? — Мы спустились к машине и погрузили чемодан в багажник. — Сид, прошу тебя, будь поосторожнее. Тебе известно, что я не люблю навещать друзей в больницах.
— А ты не испачкай этот список клиентов, — в свою очередь напомнил ему я.
— А не то редактор «Антикварной мебели» убьет меня на месте.
Я без каких-либо осложнений доехал до мотеля, заказал номер и целый вечер смотрел телевизор. На следующий день я беспрепятственно прибыл на скачки в Честере.
Там, как обычно, волновалась толпа, и до меня доносились столь же привычные разговоры. Я впервые посетил скачки после той ужасной недели в Париже, и мне показалось, что происшедшие со мной перемены обязательно должны быть заметны. Но, конечно, никто не обратил внимания, как я устыдился, увидев Джорджа Каспара неподалеку от весовой. Знакомые обращались со мной как и прежде. Только я один знал, что не заслуживаю этих улыбок и приветствий. Я был мошенником. Я чувствовал себя опустошенным. Я даже не подозревал, что мне станет так плохо.
Тренер из Ньюмаркета, предложивший мне покататься на его лошадях, был здесь и повторил свое предложение.
— Сид, соглашайся. Приезжай в пятницу, переночуй с нами и потренируйся в субботу утром.
Вряд ли мне предложат что-то еще, может быть, мне стоит решиться, принялся размышлять я. К тому же Питеру Раммилизу и его бойким подручным добавится работенки.
— Мартин... Да... Я с удовольствием приеду.
— Великолепно. — Он искренне обрадовался. — Встретимся вечерком у конюшен.
Не забудь, речь идет о пятнице.
Он отправился в весовую, а я подумал, пригласил бы он меня, если бы знал, как и где я провел день, когда состоялись скачки в Гинеях.
Бобби Анвин смерил меня придирчивым взглядом.
— Где ты пропадал? — спросил он. — Я не видел тебя на скачках в Гинеях.
— Я там не был.
— А я думал, что ты непременно явишься, ты же так интересовался Три-Нитро.
— Нет.
— Я решил, Сид, будто ты что-то пронюхал. Ведь тебе не терпелось узнать побольше о конюшне Каспаров, о Глинере и Зингалу. Ну, и что ты выяснил? Как они теперь, в порядке?
— Я ничего не знаю, Бобби.
— Я тебе не верю. — Он окинул меня подозрительным взглядом и отвернулся, отчего его клювообразный нос сделался еще длиннее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43