Это «Ла Галлина».
– И ты вышла отсюда?
– Разумеется.
В ее карих глазах появился странный огонек. Подозрительно взглянув на нее, он увидел, что она пытается сдержать улыбку.
– Ты работаешь здесь, не правда ли?
– Да.
– Тогда что же здесь смешного? – он чувствовал, что начинает злиться. Поборов желание рассмеяться, девушка произнесла:
– Ничего. Решительным счетом ничего.
– Ну тогда, все прекрасно, – сказал он.
– Великолепно, – ответила она.
Они пристально и испытующе смотрели друг на друга: Джефф – пытаясь разгадать, что же все-таки здесь было смешного; девушка – изо всех сил старалась не рассмеяться.
– Ну? – наконец вымолвил он.
– Что, ну?
– Давай переспим.
– Ты и я?
– Ну, разумеется, ты и я. Кого, ты думаешь, я подразумевал?
Девушка покачала головой:
– Мне что-то не хочется.
Она хотела обойти его, но он остановил ее, схватил за руку.
– А почему нет.
– Знаешь, – она опять чуть не рассмеялась, – я просто не люблю моряков.
– Это не причина, – усмехнулся Джефф. – Среди моих лучших друзей есть много моряков.
– Нет, – девушка снова покачала головой. – Извини, нет. Никаких моряков. – Увидев разочарование на его лице, быстро добавила: – Кроме того, я тебе не по зубам.
– Что ты имеешь в виду?
– Цена. Плата? – Она произнесла это так, как будто спрашивала, какое слово следует выбрать.
– Так сколько же? – спросил Джефф, начиная торговаться.
– Много, – серьезно ответила она. – Больше, чем ты зарабатываешь за неделю.
– Ну так сколько же?
– Много, очень много.
– Ну так все же? Ты что, не можешь сказать мне? Ты ведешь себя странно для...
– Я тебе уже сказала – очень, очень, очень много. – Казалось, ей трудно было подыскивать слова. Поборов себя, она все же решилась: – Какова была твоя самая высокая плата?
– Двадцать. Но это было на побережье. Там...
– Я намного дороже, – быстро и, казалось, облегченно произнесла она.
– Сорок?
– Выше.
– Сто? – испугался он.
– Боже мой, – в ее глазах появился огонек. – Разве я похожа на обычную уличную девку?
– Да нет, нет, – торопливо произнес он. – Но сто долларов. Боже...
– Я не сказала сто, я сказала – дороже.
– У меня нет даже двадцати, – произнес он, потеряв всякую надежду. – Понимаешь, я проиграл и...
– Ну что ж, найди себе какую-нибудь другую, – отрывисто сказала она. – До свидания.
Резко повернувшись, девушка зашагала по улице. Смотря, как она удаляется, он вдруг закричал: «Эй, подожди» – и побежал вслед за ней.
– Что такое? – спросила она.
– Послушай, давай все обсудим.
– Зачем?
– Ну... ты просто очень даже ничего.
– Спасибо.
– Я имею в виду только это. Я не хочу сказать, что... – он замолчал. – Я только это подразумеваю.
– Почему бы тебе не вернуться домой, моряк? – Ее лицо вдруг стало таким добрым и ласковым, что ему тут же захотелось поцеловать ее, несмотря на то, что таких девушек целовать не принято.
– Домой? Я ведь живу в Колорадо. Послушай, давай все еще раз обговорим.
– Моряк!
– Джефф.
– Ну хорошо, пусть будет Джефф. Я не та, за кого ты меня принимаешь.
– Как это?
– Я готовлю в «Ла Галлине» и некоторых других барах. Я готовлю еду.
– Ты гото... – Он замолчал: – Значит, ты была там...
– Для того, чтобы подготовить все к открытию, – кивнула она головой.
– А все эти разговоры про плату...
– Я морочила тебе голову.
– Ну, тогда извини.
– Ничего. Извини меня, что я дурачила тебя.
– Все в порядке. – Он оценивающе смотрел на нее. – И все же ты очень хорошенькая.
– Спасибо.
– Ты... ты спешишь?
– Мне нужно переодеться. Я собираюсь в церковь.
– Я пойду с тобой, – быстро сказал он.
– Ты католик?
– Пресвитерианин. В любом случае, я иду с тобой. На флоте я посещал все религиозные службы. Знаешь, я делаю это специально, чтобы поменьше иметь дело с рабочими партиями. Когда объявляют: «Всем приверженцам иудейской веры подготовиться, чтобы сойти с корабля для религиозной службы», – я срочно становлюсь приверженцем иудейской веры. Мне очень жаль, что рабочих партий гораздо больше, чем религиозных вер.
Девушка покачала головой:
– Я буду чувствовать себя неуютно.
– Ты верующая?
– Думаю, да.
– Знаешь, церковь не рухнет, и вообще ничего страшного не случится, если я войду туда. Поверь мне. Я бывал в католических церквях. Там превосходная служба. – Он кивнул, вспоминая, как посещал различные службы.
– И все-таки я буду чувствовать себя не в своей тарелке. – Она смотрела на него в нерешительности, готовая вот-вот уйти.
– Послушай, – попросил он. – Не уходи.
– Почему?
– Сам не знаю.
– У тебя масса дел. Скоро откроется «Ла Галлина».
– Понимаешь... теперь это не столь важно для меня.
– Неужели?
– Да, – твердо произнес он. – Может быть, ты останешься со мной?
Девушка посмотрела на часы:
– Мне нужно идти. Я хочу попасть на одиннадцатичасовую мессу.
– Может быть, встретимся после службы?
– Зачем?
– Мне бы очень хотелось. А ты, разве, не хочешь?
Девушка молчала, не зная, что ответить. Затем сказала:
– Хочу.
– Тогда что же тебя останавливает?
– Ты на корабле?
– Да, послушай...
– На каком?
– На эсминце.
– Он большой?
– Довольно большой. Так мы увидимся?
– Почему ты хочешь встретиться со мной? Разве у тебя нет дома девушки?
– Была, но сейчас нет. А у тебя... у тебя есть парень?
– Нет.
– Это хорошо, – он улыбнулся.
– Да, – произнесла она и улыбнулась в ответ.
– Так мы встретимся?
– Если... может, мы куда-нибудь пойдем?
– Как ты хочешь.
– Куда мы пойдем?
– Я не очень хорошо знаю город.
– Но мы уйдем подальше отсюда?
– Да. Видишь ли, если бы мы были в Колорадо, я взял бы тебя в горы. Мы бы упаковали корзину с едой и поднялись вверх. Я бы отвез тебя на машине. У меня есть «форд».
– Какого цвета?
– Желтого. Я сам красил машину.
– Я так и подумала, что желтая, – сказала она.
– Неужели? А как ты догадалась?
– Желтая или красная. Я подумала на эти два цвета.
– А ты представляешь, я собирался покрасить ее в красный цвет, но в магазине скобяных изделий Дженкинса такой краски не оказалось – так что пришлось купить желтую.
– Твой город очень маленький?
– Флетчер? Не так уж и мал.
– У тебя собственная квартира?
– Нет.
– Почему ты уехал оттуда?
– Я хотел повидать мир, – ответил он непринужденно, но тут же понял, что с этой девушкой лучше разговаривать конкретно. С ней или играть в честную игру, или не играть вообще. – Я решил завербоваться и подумал, что лучше идти на флот. Вот так я и поступил на службу. – Он пожал плечами.
– А как же мир? Ты повидал его?
– Немного.
– Ты когда-нибудь бывал в Пуэрто-Рико?
– Нет, а ты?
– Я тоже. Говорят, там восхитительно. Я родилась здесь и дальше этого города нигде не была. – Помолчав, добавила: – Он, нет, я как-то раз ездила на свадьбу в Пенсильванию.
– Тебе бы мой город понравился. Это точно, – произнес он.
– Думаю, что да.
Воцарилось молчание. Она пристально посмотрела на него, и он сразу почувствовал себя каким-то неуверенным и очень молодым, моложе, чем был на самом деле.
– Пожалуйста, давай встретимся после службы, – как-то очень робко попросил он.
– Если мы с тобой увидимся, то пойдем в парк, – сказала она. – Здесь нет гор, но мы могли бы устроить небольшой пикник. Там много зелени.
– Куда скажешь. Только... знаешь... у меня с собой всего восемнадцать долларов. Пойдем куда угодно, лишь бы уложиться в эту сумму. – Он смущенно улыбнулся: – О'кей?
Девушка кивнула в знак согласия:
– О'кей.
– Ну, так мы встретимся?
– Да.
– Послушай, я буду ждать тебя здесь. Прямо на этом месте. Я не сдвинусь отсюда, пока ты не придешь.
– Нет, только не здесь. Когда откроется «Ла Галлина», вот тут, на тротуаре, соберутся девушки. Давай в другом месте.
– Тогда у кафе. Это на углу.
– У Луиса? Прекрасно. Месса закончится где-то без четверти двенадцать. Я приготовлю завтрак и...
– Тебе не надо...
– Я хочу.
– О'кей.
– Я из-за этого задержусь немного дома. Значит, в двенадцать часов. Договорились?
– Отлично. Ты уж извини, что я принял тебя за...
– Ничего страшного. Так в двенадцать?
– В двенадцать, – ответил он.
Внимательно посмотрев на него, сказала:
– Жди меня.
– Обязательно.
Повернувшись, она пошла по улице быстро, не оглядываясь, как будто знала, что он смотрит ей вслед, как будто ждала, что он окликнет ее. И когда он крикнул, она сразу же обернулась.
– Эй!
– Да?
– Пожалуйста, поторопись, хорошо?
– Хорошо, – пообещала она, едва заметно махнув ему рукой.
– Эй! – снова окликнул он ее.
– Да?
– Скажи свое имя, – закричал он. – Как тебя зовут?
Девушка весело рассмеялась.
– Так как же?
– Чайна! – крикнула она и побежала вверх по улице.
Глава 7
Какая же, однако, это странная вещь – жара.
Так же, как и любовь, она может доводить людей до крайности. Так же, как и любовь, она может постоянно изводить вас, быть безжалостной, не желающей даже пошевелиться, пока однажды не разразится дикой страстью. «Я ударила его топором, потому что было очень жарко». Вот вам объяснение, причина и отговорка. Просто было жарко. Вся суть заключена в этих трех словах. «Была нестерпимая жара, и я не отвечала за свои поступки. Я только знала, что было жарко и что я задыхалась целый день и едва могла дышать. Мне не хватало воздуха. Ведь было невыносимо жарко, а он сказал: „Этот кофе слишком крепкий“, – вот я и ударила его топором. Поймите меня правильно – было невыносимо жарко».
Пожатие плечами.
Вы правильно поняли. От такой жары можно сойти с ума.
Так же, как и любовь, жара может породить различные чувства – в гладких журнальных изданиях вряд ли отыщется такое слово – чувства, которые можно охарактеризовать как сплоченность, понимание того, что все живые существа в этот день разделяют ваши страдания. Жара скрепляет всех, словно железобетон. Ах, вам не нравится мой цвет кожи? Очень интересно, но, боже, ведь нестерпимо жарко и все потеют одинаково. Вы волочитесь за моей женой? Это непростительно, но все же, давайте сначала вместе выпьем пива, чтобы лучше перенести эту проклятую жару, а затем все обсудим.
Так же, как и любовь, жара не имеет смысла до тех пор, пока вы не говорите с ней. Нарушающий супружескую верность ищет наперсницу, развратник хвастается своими победами в бассейне, шестнадцатилетний капитан болельщиков часами висит на телефоне, описывая потасовку на футбольном поле, – вы обязаны говорить на предмет любви.
Лейтенант Питер Бернс вышел из своего кабинета, испытывая желание поговорить на предмет жары. Это был плотный мужчина с седеющими волосами и глазами синевато-стального цвета. Он часто думал, что потеет сильнее, чем те, которые имеют менее плотное телосложение. Он верил, что жара была ниспослана ему адом для того, чтобы замучить его. Единственное, что он не понимал, так это то, почему именно на него напала такая пытка, но он точно знал, что подобные страдания вряд ли может вынести кто-либо другой.
В дежурной комнате стояла тишина. Стив Карелла в рубашке с закатанными рукавами сидел за столиком и читал отчет о подозрении в краже. Горячие солнечные лучи превращались на столе в патоку. Бернс подошел к раскаленному окну и выглянул на улицу. Машины, люди – казалось, все было окутано прозрачным пластиком, замерзшим во времени и пространстве. Бернс вздохнул.
– Ну и жара, – произнес он.
– Мм-м... – подтвердил Карелла.
– Где народ?
– Паркер на охоте, Эрнандес отвечает на жалобу, а Клинг... – Карелла пожал плечами: – Он, кажется, в засаде.
– Эта история с аптекой?
– Да.
– Припоминаю, – произнес Бернс. – Тот парень с фальшивыми рецептами на кокаин. – Покачав головой, добавил: – Он не объявится в такую жару.
– Может быть, – уклончиво ответил Карелла.
– Я всегда выбираю не то время для отпуска, – сказал Бернс. – Мы с Харриет стараемся вычислить все еще задолго. Я здесь старший офицер и имею право выбора. И что же получается?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
– И ты вышла отсюда?
– Разумеется.
В ее карих глазах появился странный огонек. Подозрительно взглянув на нее, он увидел, что она пытается сдержать улыбку.
– Ты работаешь здесь, не правда ли?
– Да.
– Тогда что же здесь смешного? – он чувствовал, что начинает злиться. Поборов желание рассмеяться, девушка произнесла:
– Ничего. Решительным счетом ничего.
– Ну тогда, все прекрасно, – сказал он.
– Великолепно, – ответила она.
Они пристально и испытующе смотрели друг на друга: Джефф – пытаясь разгадать, что же все-таки здесь было смешного; девушка – изо всех сил старалась не рассмеяться.
– Ну? – наконец вымолвил он.
– Что, ну?
– Давай переспим.
– Ты и я?
– Ну, разумеется, ты и я. Кого, ты думаешь, я подразумевал?
Девушка покачала головой:
– Мне что-то не хочется.
Она хотела обойти его, но он остановил ее, схватил за руку.
– А почему нет.
– Знаешь, – она опять чуть не рассмеялась, – я просто не люблю моряков.
– Это не причина, – усмехнулся Джефф. – Среди моих лучших друзей есть много моряков.
– Нет, – девушка снова покачала головой. – Извини, нет. Никаких моряков. – Увидев разочарование на его лице, быстро добавила: – Кроме того, я тебе не по зубам.
– Что ты имеешь в виду?
– Цена. Плата? – Она произнесла это так, как будто спрашивала, какое слово следует выбрать.
– Так сколько же? – спросил Джефф, начиная торговаться.
– Много, – серьезно ответила она. – Больше, чем ты зарабатываешь за неделю.
– Ну так сколько же?
– Много, очень много.
– Ну так все же? Ты что, не можешь сказать мне? Ты ведешь себя странно для...
– Я тебе уже сказала – очень, очень, очень много. – Казалось, ей трудно было подыскивать слова. Поборов себя, она все же решилась: – Какова была твоя самая высокая плата?
– Двадцать. Но это было на побережье. Там...
– Я намного дороже, – быстро и, казалось, облегченно произнесла она.
– Сорок?
– Выше.
– Сто? – испугался он.
– Боже мой, – в ее глазах появился огонек. – Разве я похожа на обычную уличную девку?
– Да нет, нет, – торопливо произнес он. – Но сто долларов. Боже...
– Я не сказала сто, я сказала – дороже.
– У меня нет даже двадцати, – произнес он, потеряв всякую надежду. – Понимаешь, я проиграл и...
– Ну что ж, найди себе какую-нибудь другую, – отрывисто сказала она. – До свидания.
Резко повернувшись, девушка зашагала по улице. Смотря, как она удаляется, он вдруг закричал: «Эй, подожди» – и побежал вслед за ней.
– Что такое? – спросила она.
– Послушай, давай все обсудим.
– Зачем?
– Ну... ты просто очень даже ничего.
– Спасибо.
– Я имею в виду только это. Я не хочу сказать, что... – он замолчал. – Я только это подразумеваю.
– Почему бы тебе не вернуться домой, моряк? – Ее лицо вдруг стало таким добрым и ласковым, что ему тут же захотелось поцеловать ее, несмотря на то, что таких девушек целовать не принято.
– Домой? Я ведь живу в Колорадо. Послушай, давай все еще раз обговорим.
– Моряк!
– Джефф.
– Ну хорошо, пусть будет Джефф. Я не та, за кого ты меня принимаешь.
– Как это?
– Я готовлю в «Ла Галлине» и некоторых других барах. Я готовлю еду.
– Ты гото... – Он замолчал: – Значит, ты была там...
– Для того, чтобы подготовить все к открытию, – кивнула она головой.
– А все эти разговоры про плату...
– Я морочила тебе голову.
– Ну, тогда извини.
– Ничего. Извини меня, что я дурачила тебя.
– Все в порядке. – Он оценивающе смотрел на нее. – И все же ты очень хорошенькая.
– Спасибо.
– Ты... ты спешишь?
– Мне нужно переодеться. Я собираюсь в церковь.
– Я пойду с тобой, – быстро сказал он.
– Ты католик?
– Пресвитерианин. В любом случае, я иду с тобой. На флоте я посещал все религиозные службы. Знаешь, я делаю это специально, чтобы поменьше иметь дело с рабочими партиями. Когда объявляют: «Всем приверженцам иудейской веры подготовиться, чтобы сойти с корабля для религиозной службы», – я срочно становлюсь приверженцем иудейской веры. Мне очень жаль, что рабочих партий гораздо больше, чем религиозных вер.
Девушка покачала головой:
– Я буду чувствовать себя неуютно.
– Ты верующая?
– Думаю, да.
– Знаешь, церковь не рухнет, и вообще ничего страшного не случится, если я войду туда. Поверь мне. Я бывал в католических церквях. Там превосходная служба. – Он кивнул, вспоминая, как посещал различные службы.
– И все-таки я буду чувствовать себя не в своей тарелке. – Она смотрела на него в нерешительности, готовая вот-вот уйти.
– Послушай, – попросил он. – Не уходи.
– Почему?
– Сам не знаю.
– У тебя масса дел. Скоро откроется «Ла Галлина».
– Понимаешь... теперь это не столь важно для меня.
– Неужели?
– Да, – твердо произнес он. – Может быть, ты останешься со мной?
Девушка посмотрела на часы:
– Мне нужно идти. Я хочу попасть на одиннадцатичасовую мессу.
– Может быть, встретимся после службы?
– Зачем?
– Мне бы очень хотелось. А ты, разве, не хочешь?
Девушка молчала, не зная, что ответить. Затем сказала:
– Хочу.
– Тогда что же тебя останавливает?
– Ты на корабле?
– Да, послушай...
– На каком?
– На эсминце.
– Он большой?
– Довольно большой. Так мы увидимся?
– Почему ты хочешь встретиться со мной? Разве у тебя нет дома девушки?
– Была, но сейчас нет. А у тебя... у тебя есть парень?
– Нет.
– Это хорошо, – он улыбнулся.
– Да, – произнесла она и улыбнулась в ответ.
– Так мы встретимся?
– Если... может, мы куда-нибудь пойдем?
– Как ты хочешь.
– Куда мы пойдем?
– Я не очень хорошо знаю город.
– Но мы уйдем подальше отсюда?
– Да. Видишь ли, если бы мы были в Колорадо, я взял бы тебя в горы. Мы бы упаковали корзину с едой и поднялись вверх. Я бы отвез тебя на машине. У меня есть «форд».
– Какого цвета?
– Желтого. Я сам красил машину.
– Я так и подумала, что желтая, – сказала она.
– Неужели? А как ты догадалась?
– Желтая или красная. Я подумала на эти два цвета.
– А ты представляешь, я собирался покрасить ее в красный цвет, но в магазине скобяных изделий Дженкинса такой краски не оказалось – так что пришлось купить желтую.
– Твой город очень маленький?
– Флетчер? Не так уж и мал.
– У тебя собственная квартира?
– Нет.
– Почему ты уехал оттуда?
– Я хотел повидать мир, – ответил он непринужденно, но тут же понял, что с этой девушкой лучше разговаривать конкретно. С ней или играть в честную игру, или не играть вообще. – Я решил завербоваться и подумал, что лучше идти на флот. Вот так я и поступил на службу. – Он пожал плечами.
– А как же мир? Ты повидал его?
– Немного.
– Ты когда-нибудь бывал в Пуэрто-Рико?
– Нет, а ты?
– Я тоже. Говорят, там восхитительно. Я родилась здесь и дальше этого города нигде не была. – Помолчав, добавила: – Он, нет, я как-то раз ездила на свадьбу в Пенсильванию.
– Тебе бы мой город понравился. Это точно, – произнес он.
– Думаю, что да.
Воцарилось молчание. Она пристально посмотрела на него, и он сразу почувствовал себя каким-то неуверенным и очень молодым, моложе, чем был на самом деле.
– Пожалуйста, давай встретимся после службы, – как-то очень робко попросил он.
– Если мы с тобой увидимся, то пойдем в парк, – сказала она. – Здесь нет гор, но мы могли бы устроить небольшой пикник. Там много зелени.
– Куда скажешь. Только... знаешь... у меня с собой всего восемнадцать долларов. Пойдем куда угодно, лишь бы уложиться в эту сумму. – Он смущенно улыбнулся: – О'кей?
Девушка кивнула в знак согласия:
– О'кей.
– Ну, так мы встретимся?
– Да.
– Послушай, я буду ждать тебя здесь. Прямо на этом месте. Я не сдвинусь отсюда, пока ты не придешь.
– Нет, только не здесь. Когда откроется «Ла Галлина», вот тут, на тротуаре, соберутся девушки. Давай в другом месте.
– Тогда у кафе. Это на углу.
– У Луиса? Прекрасно. Месса закончится где-то без четверти двенадцать. Я приготовлю завтрак и...
– Тебе не надо...
– Я хочу.
– О'кей.
– Я из-за этого задержусь немного дома. Значит, в двенадцать часов. Договорились?
– Отлично. Ты уж извини, что я принял тебя за...
– Ничего страшного. Так в двенадцать?
– В двенадцать, – ответил он.
Внимательно посмотрев на него, сказала:
– Жди меня.
– Обязательно.
Повернувшись, она пошла по улице быстро, не оглядываясь, как будто знала, что он смотрит ей вслед, как будто ждала, что он окликнет ее. И когда он крикнул, она сразу же обернулась.
– Эй!
– Да?
– Пожалуйста, поторопись, хорошо?
– Хорошо, – пообещала она, едва заметно махнув ему рукой.
– Эй! – снова окликнул он ее.
– Да?
– Скажи свое имя, – закричал он. – Как тебя зовут?
Девушка весело рассмеялась.
– Так как же?
– Чайна! – крикнула она и побежала вверх по улице.
Глава 7
Какая же, однако, это странная вещь – жара.
Так же, как и любовь, она может доводить людей до крайности. Так же, как и любовь, она может постоянно изводить вас, быть безжалостной, не желающей даже пошевелиться, пока однажды не разразится дикой страстью. «Я ударила его топором, потому что было очень жарко». Вот вам объяснение, причина и отговорка. Просто было жарко. Вся суть заключена в этих трех словах. «Была нестерпимая жара, и я не отвечала за свои поступки. Я только знала, что было жарко и что я задыхалась целый день и едва могла дышать. Мне не хватало воздуха. Ведь было невыносимо жарко, а он сказал: „Этот кофе слишком крепкий“, – вот я и ударила его топором. Поймите меня правильно – было невыносимо жарко».
Пожатие плечами.
Вы правильно поняли. От такой жары можно сойти с ума.
Так же, как и любовь, жара может породить различные чувства – в гладких журнальных изданиях вряд ли отыщется такое слово – чувства, которые можно охарактеризовать как сплоченность, понимание того, что все живые существа в этот день разделяют ваши страдания. Жара скрепляет всех, словно железобетон. Ах, вам не нравится мой цвет кожи? Очень интересно, но, боже, ведь нестерпимо жарко и все потеют одинаково. Вы волочитесь за моей женой? Это непростительно, но все же, давайте сначала вместе выпьем пива, чтобы лучше перенести эту проклятую жару, а затем все обсудим.
Так же, как и любовь, жара не имеет смысла до тех пор, пока вы не говорите с ней. Нарушающий супружескую верность ищет наперсницу, развратник хвастается своими победами в бассейне, шестнадцатилетний капитан болельщиков часами висит на телефоне, описывая потасовку на футбольном поле, – вы обязаны говорить на предмет любви.
Лейтенант Питер Бернс вышел из своего кабинета, испытывая желание поговорить на предмет жары. Это был плотный мужчина с седеющими волосами и глазами синевато-стального цвета. Он часто думал, что потеет сильнее, чем те, которые имеют менее плотное телосложение. Он верил, что жара была ниспослана ему адом для того, чтобы замучить его. Единственное, что он не понимал, так это то, почему именно на него напала такая пытка, но он точно знал, что подобные страдания вряд ли может вынести кто-либо другой.
В дежурной комнате стояла тишина. Стив Карелла в рубашке с закатанными рукавами сидел за столиком и читал отчет о подозрении в краже. Горячие солнечные лучи превращались на столе в патоку. Бернс подошел к раскаленному окну и выглянул на улицу. Машины, люди – казалось, все было окутано прозрачным пластиком, замерзшим во времени и пространстве. Бернс вздохнул.
– Ну и жара, – произнес он.
– Мм-м... – подтвердил Карелла.
– Где народ?
– Паркер на охоте, Эрнандес отвечает на жалобу, а Клинг... – Карелла пожал плечами: – Он, кажется, в засаде.
– Эта история с аптекой?
– Да.
– Припоминаю, – произнес Бернс. – Тот парень с фальшивыми рецептами на кокаин. – Покачав головой, добавил: – Он не объявится в такую жару.
– Может быть, – уклончиво ответил Карелла.
– Я всегда выбираю не то время для отпуска, – сказал Бернс. – Мы с Харриет стараемся вычислить все еще задолго. Я здесь старший офицер и имею право выбора. И что же получается?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24