Я ведь могу защелкнуть твой ротик.
Неожиданно к ним повернулась Хуана:
– Какой подвиг с твоей стороны – ударить беззащитную девушку.
– Уймись, чудо, – процедил Зип. Он снова обнял Елену. – Ну так где мой поцелуй?
– Перестань. Кругом люди.
– Ну и пусть. Кого это волнует? – подняв руку, он указал на толпу. – Эй ты, ты, толстяк?
С трудом пробиравшийся к заграждению, Фредерик Блок взглянул на Зипа.
– Эй, толстяк, ты видишь нас?
Блок отвернулся с выражением глубочайшего отвращения на лице. Рассмеявшись. Зип произнес:
– Вот видишь, дорогая, никто не обращает на нас внимания. – Он притянул ее к себе. – М... м... м... ты самая нежная.
– Не надо, – сказала Елена. – Только не после этой Чайны.
– Должен же кто-то защитить малышку Чайну, а?
Водя руками по ее телу, он дотронулся до груди, и она смущенно отодвинулась от него, но он опять притянул ее к себе, и теперь, уже не сопротивляясь, она находилась в плену его рук.
– Что ты собираешься сделать с Альфи Гомесом? – поинтересовалась Хуана.
– Не твоего ума дело, – ответил Зип.
– Великий человек, – продолжала Хуана. – Здесь каждый мнит себя большим шишкой. Просто с такими, как ты, опасно иметь дело.
– Господи, вся эта чушь так и отскакивает у нее от языка, – воскликнул Зип. – Хочу напомнить тебе еще раз, зануда. Я действительно большой человек, что ты на это скажешь? «Латинские кардиналы» не боятся никого и ничего!
– Кто слышал о каких-то «Латинских кардиналах», кроме тебя и твоей матери? – произнесла Хуана. – Стоит кому-то из «Королевских гвардейцев» появиться здесь и вы сразу же наложите в штаны.
– Я не боюсь никаких «Королевских гвардейцев», – рассердился Зип. – Я не боюсь никого. – Он искал решающий довод к своему аргументу и наконец выпалил: – Сейчас сюда придет один из наших парней и принесет два пистолета.
– Если один из них выстрелит, ты умрешь от испуга.
– Елена, скажи ей, чтобы она заткнулась, – предупредил Зип.
– Хуана, хватит вставлять шпильки...
– В данном случае оружие имеет всего лишь психологический эффект, – не унималась Хуана. – Тебе достаточно одного, ты все равно боишься.
– Я бы не побоялся прижечь твой язык, – произнес Зип.
– Большой человек, – повторила Хуана, но замолчала.
Зип посмотрел через головы людей.
– Полицейские возвращаются, – провозгласил он.
Глава 11
План был прост, но за долгие годы работы в полиции лейтенант Бернс пришел к выводу, что самые реальные и выполнимые планы были по своей сути просты.
Этот хитрый план был построен на врожденном чувстве человека ожидать каких-то неприятностей с одной стороны, но вдруг, неожиданно ему наносится такой удар, откуда он его совсем не ждет. Мирандо, по всей видимости, полагал, что полицейские вынудят его покинуть это помещение и постараются как можно быстрее арестовать. Если погоня переместится на улицу, атака примет форму фронтального боя и Мирандо придется обороняться у входной двери. В конце концов, она может вестись где угодно. Говоря иными словами, Мирандо необходимо было нанести удар в любом месте.
– Все готовы? – спросил Бернс.
– Мне нужна пожарная лестница, – сказал Паркер.
– Я позабочусь об этом.
– Я хочу лично схватить его, – сказал Паркер. – Мне очень хочется прострелить ему голову.
– Иногда, Паркер, от тебя просто тошнит, – процедил Бернс.
– Что?
– Ничего.
– Что вы хотите этим сказать?
– Ну ладно, оставим это. Тебе понятен план?
– Понятен, – сердито промолвил Паркер.
– Фрэнк?
– Все понятно.
– Стив?
– Можно еще раз вкратце, Пит?
– О'кей. Объясняю. В двух словах это так: я говорю Мирандо, что мы начинаем атаку. Когда начнется стрельба, почти все из нас вбегают на крыльцо. Мирандо, я надеюсь, не подумает, что мы ворвемся к нему в квартиру через коридор. Но один из нас оторвется от остальных и нанесет удар с другой стороны.
– Это буду я, – сказал Паркер.
– Кто бы то ни был, нужно с пожарной лестницы взобраться на второй этаж. Может быть, удастся схватить и вытащить Мирандо прямо из окна. Одним словом, необходимо проникнуть в квартиру и накрыть его там. Конечно, это сложнее и опаснее, но лучше я рискну одним человеком, чем дюжиной.
– Давайте начинать, – произнес Паркер.
– Один момент. Для этого трюка мне нужен доброволец.
– Доброволец перед вами, лейтенант, – сказал Паркер.
– И даже целых два, – добавил Эрнандес.
– Не становись на моём пути, Фрэнк. Это должен сделать я.
– Почему ты?
– Потому что я так хочу.
– Я сам решу, кого... – начал Бернс.
– Лейтенант, это безумие – посылать такого, как... – осекся Паркер.
– Какого? – спросил Эрнандес.
– О'кей, я скажу. У которого имеются личные счеты.
– Личные? Какого черта? О чем ты говоришь?
– Вы жили с Мирандо в одной среде!
– Какое это имеет значение? Мы хотим выманить его из этого дома, не так ли?
– Мы хотим убить его. Он давно это заслуживает. Вокруг него столько шумихи и скандала, – уточнил Паркер.
– О каких скандалах ты говоришь, Паркер? Много ли их было на твоем веку? Ты...
– Предостаточно. Я работаю здесь...
– Можно подумать, все эти скандальные истории застряли у тебя в зубах и ты думаешь о них день и ночь.
– Это ты рассказываешь мне про мой участок? Я знаю его как свои пять пальцев. Здесь нет ничего такого, о чем бы ты мог...
– Конечно, ничего. Для тебя этот участок – одно большое нарушение, одно большое преступление, совершаемое каждый час. Ты боишься здесь всего. Ты боишься всего на свете.
– Боюсь? Какого черта...
– Знаешь, для меня здесь все люди! И у каждого из них должен быть свой шанс. И так же, как ты, они хотят расправиться с этим сукиным – сыном.
– Им хотелось бы, чтобы он держал в страхе весь этот проклятый город! И ты это прекрасно знаешь! – крикнул Паркер.
– Просто они хотят, чтобы пуэрториканец выиграл в этой игре. О'кей, если это дело доверят мне – он выиграет.
– А если мне...
– Если тебе, ты просто постараешься искупить свою вину. Думаешь, убийство поможет тебе, Паркер? Думаешь, это выход?
– Черт возьми, я просто не могу понять, куда ты клонишь?
– Если выбор падет на тебя, то что ты сделаешь, будет равно нулю. Этим ты ничего не докажешь ни себе, ни городу. Ты просто сделаешь Мирандо героем. Я знаю, что говорю. Если ты убьешь его, то скоро все дети, по крайней мере, полтора месяца будут играть в игру – Пепе Мирандо и полицейские.
– К черту детей! Ты думаешь, мне интересно...
– Кому ты хочешь выставить его напоказ, Паркер? Или тебе хочется иметь сотни таких, как Мирандо?
– Конечно, ты хочешь выставить его напоказ? – съязвил Паркер.
– Если убью его я – все получат мертвого подонка, и не более, – серьезно произнес Эрнандес.
– Фрэнк, я доверяю это дело тебе, – сказал Бернс.
– Спасибо.
– А ты, Паркер, ступай к машине. Передай остальным, чтобы больше не прятались. Я хочу отвести огонь от этих окон.
– Вы посылаете Эрнандеса?
– Да. Что-нибудь не так?
– Но я...
– Оставь право решать это за мной, – сердито произнес Бернс и, повернувшись, зашагал к полицейскому с мегафоном. Паркер внимательно посмотрел ему вслед и, плюнув, пошел к дежурной машине.
Появившийся на другой стороне баррикады репортер схватил за рукав Эрнандеса и спросил:
– Вы здесь за главного?
– Нет.
– А кто? Нам нужно кое-кого сфотографировать.
– Фотографии вышлет полицейский отдел. – Отстранив репортера, Эрнандес с трудом пробрался сквозь толпу к кафе.
– Ты только посмотри на этих юнцов. Так же, как и Мирандо, это стремление к жестокости и насилию они всосали с молоком матери, – сказал он Луису. Покачав головой, добавил: – Знаешь, Луис, что я думаю? Там, наверху, Мирандо ждет своей смерти. Он ждет, когда же наконец мы убьем его.
Луис покачал головой.
– И еще я думаю вот о чем. Мне кажется, он хочет умереть. Мне кажется, он хочет покончить с этим раз и навсегда.
* * *
Появившиеся из-за поворота девушки остановились в самом начале улицы. Все происходящее их, кажется, очень интересовало. Обе были высокие брюнетки. На одной было надето обтягивающее шелковое платье ярко-красного цвета; на другой – такое же, только желтое. Покрой их платьев был таков, чтобы их обладательницы не могли засекретить ни одну часть тела. «Выставить и обнажить» – таков был, кажется, девиз этого фасона. Каждая клеточка тела под плотно облегающим шелком, каждый слабый намек на мускул или кость, каждый плавный изгиб, каждая впадина и каждая складка настоятельно кричали о своем существовании всем случайным прохожим. Девушки были не робкого десятка. Основной задачей – выставить и показать, – наряду с покроем, служили и плавные движения бедер, ног и высоко вздымающаяся грудь. Голливудское понятие о проститутках им, наверное, было настолько хорошо знакомо, что, с первого взгляда, их поведение казалось неплохим отражением. Главным качеством проституток 87-го участка была способность смахивать на кого угодно, но только не на уличных шлюх. В большинстве случаев они были одеты лучше всех на улице. Тщательный уход за своей внешностью являлся важным фактором для их рода деятельности.
То ли это ремесло было новым для них, то ли они аннулировали подписку на журнал «Вог» – во всяком случае эти двое прямо, не сворачивая, шагали к баррикаде, где и остановились. Та, что в красном платье, дотронулась до руки полицейского, стоявшего ближе всех к ней. Он собрался было что-то крикнуть, но, обернувшись и увидев девушек, осекся. В этот момент у него был такой вид, как будто в его спальню по ошибке забрела кинозвезда.
– Извините, офицер, но не могли бы вы нас пропустить? Мы работаем тут, через улицу, – тоненьким голосом проговорила она.
– Это где? – не понял полицейский.
– В «Ла Галлина».
– Что вы там делаете, черт побери?
Девушка в красном, казалось, не могла подыскать нужное слово и обернулась, обратившись за помощью к подруге. Мило улыбнувшись; вторая произнесла:
– Мы... в... а... публичные связи.
– Извините, но мне приказано никого не пропускать, кроме полицейских и пожарных. Вы ведь, девушки, не те и не другие, – он вежливо улыбнулся, подумав, каким умным он выглядел в их глазах и как он повторит позже сказанное своим товарищам.
– Конечно, нет, – подтвердила девушка в красном.
Они отошли от заграждения.
– Что будем делать, Марж? – спросила девушка в желтом.
Марж пожала неопределенно плечами:
– Давай походим здесь. Местечко, кажется, неплохое Может быть, что-нибудь найдется для нас. Мари.
Но Мари была настроена скептически. Виляя бедрами. шагая с высоко поднятой головой и важным напыщенным видом, она оценивающим взглядом смотрела на потенциальных покупателей, наблюдающих за осадой. Мари кивнула Марж, и та быстро взглянула в указанном направлении.
Объектом их внимания стал толстяк Фредерик Блок.
Глава 12
Иногда бывает такое настроение, когда хочется иметь кинокамеру и стереоаппаратуру. Иногда наступает такое время, когда ужасно хочется иметь широкий экран, в котором отражается весь мир и все происходящее видно в любой точке земного шара. Недостаточно сказать – это и это случилось здесь, то и то случилось там. Городская улица – не крохотный холст, не страница в книге. Это живой организм, где жизнь бьет ключом и ее невозможно втиснуть в рамки одного предложения или изобразить одним взмахом кисти. То, что произошло на этой улице жарким июльским днем, случилось почти одновременно, но независимо друг от друга. А так как все случившееся произошло почти в одно и то же время, создавалось впечатление непрерывного движения, когда одно событие совпадает с другим и выстраивается в определенную цепочку. Широкий экран растянулся во всю длину городского квартала. Жизнь на этой улице растянулась в необъятном временном пространстве.
Кух стал на ступеньках дома рядом с церковью.
Чайна спускалась по лестнице, озаренная лучами яркого солнца.
С противоположной стороны улицы появился человек, торгующий мороженым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24