Сиксто начинало трясти. Он не хотел козырять, но видел, что не убедил Папа, видел, что нужно приложить еще больше усилий.
– Папа, а как ты думаешь, я хороший?
– Si.
– Мог бы я совершить что-нибудь плохое?
– Не думаю.
– Папа...
Он затаил дыхание.
– Папа, человек, позвонивший в полицию... и рассказавший, где находится Пепе, – это я. Я навел их на след.
Воцарилась тишина. Он почувствовал, что совершил громадную ошибку, открыв то, что должно было оставаться тайной. Папа смотрел на него отсутствующим взглядом.
– Это ты настучал на Пепе? – все еще не веря, спросил он.
– Да.
– А как ты узнал, где он находится?
– Я увидел его вчера, узнав по фотографии из газеты. Я думал об этом весь день. Затем рассудил, что будет лучше, если я обо всем расскажу.
– Но... это предательство, Сиксто.
– Нет.
– Ведь ты настучал на Пепе!
– Да.
– Почему? Почему ты это сделал?
– Потому, что он плохой.
Несколько секунд Папа молчал. Затем, почесав затылок, сказал:
– Если Пепе плохой, то почему Зип говорит?..
– Просто Зипу хочется быть великим. Он думает, что если он пустит в ход кулаки, то он – уже большой человек. Но ведь у каждого – своя собственная жизнь и не надо в нее вмешиваться. Папа, послушай, пожалуйста. – Он вдруг почувствовал, как к горлу подкатил ком. Сильно сжав руку Папа, он произнес: – Если мы это совершим, то можем уже не остановиться, слышишь меня?
– Слышу. Si, si.
– Сейчас мы идем за Зипом, а кончим, как Пепе. Мы еще больше опозорим наш barrio и сделаем хуже только себе.
– Si, si, comprendo.
– Papa, quien anda al reves anda el camino dos veces. Если мы пойдем не по той дороге, она окажется в два раза длиннее.
– Но... Зип – плохой?
– Да, да.
Одолеваемый сомнениями, Папа произнес:
– Но он покупал мне мороженое. – Все еще озадаченный, он сморщил лоб и, немного помолчав, произнес: – А Пепе тоже плохой?
– Да.
– Сиксто, ты так думаешь один или все так думают?
– Все, Папа. Абсолютно все.
– Мне, Сиксто, хочется быть таким же, как все. Но Зип говорит...
– Папа, мы будем сильны только тогда, когда будем делать добрые дела.
Папа опять задумался. Пожав плечами, обернулся к Сиксто:
– Знаешь, мне совсем не хочется быть плохим.
– Конечно, нет.
– Я хочу быть хорошим.
– Si, si.
Он опять пожал плечами:
– Не знаю, как это правильно сказать по-английски.
– Так ты со мной, Папа?
Засияв от радости, тот ответил:
– Si, я с тобой, Сиксто. – Помолчав, добавил: – Значит, мы оба хорошие парни?
– Да, Папа, – радостно ответил Сиксто. – Мы хорошие парни.
* * *
В это время по улице шли еще двое хороших парней. Один из них – лейтенант Питер Бернс, другой – Стив Карелла в одежде священника.
Сейчас Карелла был не в своей тарелке, чувствуя себя по-дурацки. Точно так же он чувствовал себя в церкви, споря с отцом Донованом, который вполне справедливо старался доказать, что задуманный ими план есть не что иное, как издевательство над верой человека в Бога.
– У этого человека нет никакой веры в Бога, – старался опровергнуть его Бернс. – Ему нужен священник лишь по одной причине. Он хочет воспользоваться им как прикрытием, чтобы улизнуть из квартиры.
– Откуда вам это известно?
– Я это точно знаю, – поручился Бернс. – Поверьте мне на слово. Последний раз Пепе Мирандо был в церкви, когда его крестили.
– Может, он хочет заключить мир?
– Отец, я ценю ваше расположение, поверьте мне. Я думаю, мне известно о нем больше, чем вам. А теперь я попросил бы у вас позаимствовать вот эту черную... как там она у вас называется...
– Рясу.
– Да, рясу. Или мы будем вынуждены искать точно такую же в другом месте. Это займет немало времени, и Мирандо может застрелить еще кого-нибудь. Решайте, отец, слово за вами.
– Ну а все-таки, допустим, его просьба видеть священника – законная? – спросил отец Донован.
– Тогда я быстро возвращаюсь назад, отдаю вам вашу рязу...
– Рясу.
– Рясу, и вы идете к нему сами. Думаю, это будет справедливо и в рамках законности.
– Это справедливо только на словах. – Отец Донован внимательно посмотрел на Бернса. – Кроме того, она вам не подойдет, лейтенант.
– Постараюсь как-нибудь втиснуться в нее.
Отец Донован покачал головой:
– Полагаю, у нас с вами разница где-то тридцать фунтов. Такая одежда шьется точно по фигуре.
– Отец, мы ужасно торопимся. Нельзя ли?..
– И, кроме того. Пит, – сказал Карелла, – тебе в ней нельзя показываться.
– Почему?
– До сих пор ты вел с ним переговоры. Если кто-то другой возьмет в руки мегафон, это может насторожить Мирандо. Тебе лучше, как и раньше, продолжать вести с ним переговоры.
– Пойду я, – сказал Бернс. – У меня нет никакого права посылать своих людей на такое...
– Ты не влезешь в рясу, – предупредил Карелла.
– К черту... извините, отец.
– Мирандо сразу почует, что здесь что-то не так, – продолжал Карелла.
– Мне наплевать, что...
– И все же лучше пойти мне. У нас с отцом Донованом примерно одинаковый размер.
– Стив, ты не можешь...
– Решено, – твердо сказал Карелла.
– Стив...
– Что?
– Ничего. – Помолчав, добавил: – Ведь он убийца.
– Знаю.
– Это была моя идея...
– Это была наша идея. Мы подумали об одном и том же одновременно. Вспоминаешь?
– Если тебя застрелят, глупая твоя...
– В меня стреляли не раз.
Оба пристально посмотрели друг другу в глаза.
– Ну хорошо, – вздохнул Бернс. – Отец, где ряса?
И вот сейчас, шагая по улице, Карелла чувствовал себя по-дурацки. Если Пепе Мирандо не был в церкви со дня своего крещения, то нога Кареллы не переступала порог церкви со дня конфирмации. Это было давно, очень давно. И вот теперь, вышагивая в черном длинном одеянии священника, чувствуя у своего живота холодное прикосновение дула кольта 38-го калибра и стараясь изо всех сил выглядеть набожным и благочестивым, ему было не по себе. Его правую руку обвивали четки. Он быстро поменял их на левую, чтобы правая была свободна и готова к отражению удара.
– Каков будет план? – спросил он Бернса.
– Я скажу Мирандо, что привел священника. Чтобы удостовериться, он, вероятно, выглянет в окно. Затем ты поднимаешься наверх.
– А дальше?
– Если он вдруг захочет исповедоваться или что-то в этом роде, дай ему такую возможность. Действуй по обстановке. И, если он повернется к тебе спиной, сбей его с ног.
– Но ты сказал отцу Доновану...
– Да, я лгал в церкви, – признался Бернс. – Но ведь Мирандо на самом деле не собирается исповедоваться. Как только ты войдешь к нему, он постарается схватить тебя и использовать как прикрытие при отходе.
– Что я должен делать? Ждать удобного случая и затем...
– Ничего не делай. Пусть он отходит вместе с тобой. Я поставлю людей по обеим сторонам входной двери. Как только он выйдет на улицу, постарайся вывернуться и убежать, – Бернс сделал паузу. – И все-таки, Стив, было бы намного лучше, если бы мы поменялись ролями.
– Зачем? – усмехнулся Карелла. – Потому что меня могут убить? Господи, нашел, о чем волноваться.
– А тебя что, это мало волнует?
– Пит, разве ты не слышал, что сказал репортер?
– Что ты имеешь в виду?
– Жизнь – дешевая штука, – напомнил Карелла.
Они подошли к дежурной машине, и Бернс достал мегафон.
– Стив, ты готов?
– Как никогда.
– Мы откроем огонь сразу же, как только он выйдет на крыльцо. Стрелять будем ему в спину, но я не ручаюсь за этих болванов, которых вряд ли чему научили в полицейской школе. Так что, когда вы выйдете на крыльцо, постарайся сразу же спрыгнуть вниз.
– О'кей.
– Удачи тебе.
– Спасибо. – Помолчав, добавил: – Ну, а вдруг он захочет помолиться?
Бернс пожал плечами.
– У тебя есть четки. Пользуйся ими. – Немного помолчав, опять произнес: – Удачи тебе.
– Давай быстрей начинай, пока я не пошел на попятную, – сказал Карелла.
Поднеся к губам мегафон, Бернс дунул в него.
– Мирандо? – позвал он.
Никакого ответа.
– Мирандо?
Опять тишина.
– Может, он перерезал себе глотку, – заметил Карелла.
– Мирандо. Это лейтенант Бернс. Ты слышишь меня?
– Слышу. Что у вас там?
– Я привел тебе священника.
– Где он? Пусть выйдет на середину. Я хочу посмотреть на него.
Кивнув Бернсу, Карелла глубоко вздохнул. Он медленно зашагал на середину улицы.
– Ты не увидишь его, если не выглянешь, – крикнул Бернс.
Последовало долгое молчание. Неожиданно в окне показалась голова Мирандо. Не более десяти секунд потребовалось ему, чтобы оценить ситуацию, и снова исчезнуть.
– Ну хорошо, – крикнул Мирандо, – пусть он поднимается ко мне.
– Не надо торопиться! – крикнул Бернс. «Как бы его не спугнуть, – подумал про себя он. – Мирандо понимает, что мы не пошлем к нему священника, пока он не выполнит ряд требований. Он догадывается о наших предположениях, что это может быть ловушка. Ему известно, что мы не так наивны».
– Что такое? – спросил Мирандо.
– Священник останется на месте до тех пор, пока я не получу от тебя гарантий, – ответил Бернс.
– Ну, начинается, – сказал Мирандо, и в толпе радостно захихикали.
– Да, Мирандо, представь себе, начинается. Не для того я посылаю к тебе человека, чтобы он служил тебе щитом, когда ты будешь убегать.
– Вы принимаете меня за подонка?
– Хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос? – и опять в толпе пробежал радостный смех. На первый взгляд все выглядело вполне прилично. Никакого бессмысленного вздора. Всего лишь состязание в остроумии, как во всеми любимой телевизионной передаче.
– Ну хорошо, полицейский, что ты хочешь от меня?
– Первое: мы посылаем к тебе безоружного человека, который, как представитель Бога, настаивает на встрече с тобой с глазу на глаз. Я хочу, чтобы ты отнесся к нему с уважением.
«Бог простит меня», – подумал Бернс.
– Ну хорошо.
– Второе. Я хочу, чтобы ты поговорил с ним о том, как он будет выходить от тебя. Я не знаю, для какой цели ты хочешь его видеть, и ничего не хочу знать. Но я требую, чтобы ты пообещал мне, что он выйдет целым и невредимым.
– Это все?
– Так ты обещаешь?
– Почему вы думаете, что я сдержу обещание?
– Это посланник Бога, Мирандо.
– О'кей, я обещаю.
– Отец, Вы все слышали? – спросил Бернс Кареллу.
– Все, – ответил Карелла.
– Можете входить, когда пожелаете.
Кивнув, Карелла еще раз глубоко вздохнул, направился к крыльцу и открыл дверь.
Опустив мегафон, Бернс посмотрел на часы и попросил капитана Фрика найти ему четырех самых метких стрелков. После этого он начал про себя молиться.
Глава 16
Если Вы сам Бог, Вам не мешало бы обратить внимание на все незначительные и мелкие события нашей действительности. Не на такие, например, как восход солнца или появление на небе звезд. И не на такие, когда вы гоните стадо туда, куда оно придет и без вас. Это все такие явления, которые происходят как бы сами по себе, не требуя вмешательства извне. Речь идет о самых незначительных событиях, которые так часто раздражают нас. И, если Вы сам Бог, Вы не вправе не замечать их. Конечно, чтобы совершить чудо, можно прибегнуть к чему-то таинственному. Ну, а если, с точки зрения простого обывателя, вышло не совсем так, он не вправе подвергать сомнению: в конце концов. Вы – Всевышний. Может, Вы задумали что-то необыкновенное, совершенно непонятное нам, бедным земным червям, и мы будем не в состоянии разгадать это еще многие десятилетия, а может быть, и века. Кто мы такие, чтобы задавать вопросы и все подвергать сомнению? Вы, Боги, имеете право на случайную ошибку.
А может, все это вам неподвластно, кто знает? Может быть, каждый день вы просто приводите в движение Вселенную, точно так же, как заводят часы, не обращая никакого внимания – бегут они или отстают, до тех пор, пока часы не остановятся совсем и не понадобится новый завод. И если тебе нравится управлять нами так, о Господи, никто не вправе задавать тебе никаких вопросов. Клянусь жизнью, о Господи.
Но иногда, прости меня, Боже, я не хотел тебя обидеть, иногда бывает такое, чего нельзя допустить и где необходимо твое вмешательство, надеюсь, ты меня понимаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24