– Думаете, не стоит. – добавила она, когда Крис энергично замотала головой. – Ну ладно, мы дождемся Пэдди и скажем ей, куда идти.
В это мгновение двери отворились, и в зал ввалилась толпа, сразу разъединив Линдсей с Корделией. Она видела, как пришла и тут же побежала за кулисы Пэдди. Бродя среди прилавков, Линдсей подумала, что в пьесе Корделии нет никакой необходимости, потому что в школе и так происходили мелкие драмы. Честно говоря, их было даже чересчур много для одних загородных выходных.
Часть II
Экспозиция
Пьеса имела ошеломляющий успех. Нехватку актеров и места Корделия умудрилась компенсировать остроумным и даже забавным содержанием: в течение сорока пяти минут ученики с азартом играли бандитов, которые ограбили банк для того, чтобы собрать деньги на ясли при колледже. Когда зал разразился громкими аплодисментами, Корделия тихо проговорила, обращаясь к Линдсей:
– Аплодисменты в благодарность за мою работу всегда кажутся мне чем-то фальшивым, и я успокаиваю себя лишь тем, что это хороший способ наградить актеров. – Больше она ничего сказать не успела.
Линдсей не смогла вставить даже словечка, потому что к Корделии подлетел молодой местный репортер.
– У вас есть еще какие-то планы на эту пьесу, Корделия? – стал забрасывать он писательницу вопросами. – Мы увидим ее еще раз?
– Ну разумеется, – тут же ответила Корделия, обрушивая на репортера всю силу своего обаяния. – «Простые женщины» начинают ее репетировать в ближайшие две недели. А через месяц они уже покажут ее в Дрилл-Холле. Впрочем, вряд ли пьеса где-то еще вызовет столько смеха. А замечательное было представление, вы не находите. – С этими словами Корделия отошла с репортером в сторону, не дав Линдсей возможности высказать свои критические замечания о пьесе, которые она обдумывала уже в течение пяти минут.
Не смогла она поговорить и с Пэдд. – та со своими юными артистами стояла в окружении восторженных родителей и друзей из ближайшего городка. Поэтому, пробравшись в уголок и поглядывая на расходившихся зрителей, Линдсей стала наспех стенографировать свои впечатления. Пока она еще не знала, в какой форме все это будет подано, главное зафиксировать некоторые мысли и факты, чтобы не упустить потом ничего важного. Предварительные заметки всегда помогали ей справиться со вступительной частью статьи, а когда вступление готово, все остальное словно само собой вставало на свои места. Кстати, не менее важно выбрать верный тон, напомнила себе Линдсей, глядя в окно на солнечный день. Прямо под окном вытянулась плоская крыша кухонного блока, огороженная толстыми металлическими перилами. В окружении перил стояли кадки с разнообразными карликовыми хвойными деревьями. Линдсей отметила про себя, что кто-то придумал весьма остроумный способ украсить серую мрачную крышу. За крышей виднелись пышные кроны лесных деревьев, и при порывах ветра, когда они наклонялись, Линдсей могла разглядеть другие постройки.
От размышлений ее оторвал голос Корделии, братавшейся к собравшимся в микрофон:
– Леди и джентльмены, прошу вас занять свои места. Начинаем книжный аукцион, так не упустите свой шанс.
Зал стал снова наполняться. Пэдди вошла одной из первых и быстро приблизилась к Линдсей.
– Пока что все идет прекрасно. – сообщила она. – Я тут приметила, по крайней мере, двоих известных книготорговцев, так что, возможно, мы получим неплохие деньги за некоторые экземпляры. Между прочим, у нас имеется парочка-другая настоящих раритетов. Поищем себе места? – предложила она.
При представлении на аукционе первых лото. – в основном последних изданий современных писателей – дело шло крайне медленно. Однако как только черед дошел до более ценных книг, аукцион ожил. За первое издание книги Т.С.Элиота «Древние и современные эссе» с автографом покупатели сразу заплатили хорошие деньги, а за второе издание «Орландо» Вирджинии Вульф с авторским посвящением безумная мамаша одной из пятиклассниц Пэдди выложила бешеную сумму.
– Эта женщина готова на все, лишь бы ее Марджори стала получать отличные оценки по английскому языку, – прошептала Пэдди на ухоподруге.
Линдсей пару раз предлагала свою цену за приглянувшиеся ей издания, однако сейчас они были ей не по карману. Нет, потратить чуть ли не все деньги, которые она заработает за эти два дня на книги. – это сущее безумие. Однако ее твердость испарилась, когда дело дошло до лота шестьдесят восемь.
Широко улыбнувшись, Корделия заявила:
– Ну что мне сказать, леди и джентльмены? У вас появилась уникальная возможность приобрести первое издание бесценного современного романа «Лето длиною в день» с автографом – мою первую книгу, получившую Букеровскую премию. Великолепный шанс стать обладателем этого раритета! Ну что, начнем с пятерки?
Линдсей подняла руку.
– Итак, пять фунтов! – затараторила Корделия. – Кто-то сказал «шесть»? Да, шесть. Вон там – семь? Десять предлагает господин в твидовой шляпе. Одиннадцать фунтов, мадам! Одиннадцат. – раз, одиннадцат. – два… Двенадцать! Благодарю вас, сэр! Кто-то предлагает тринадцать? Да! Тринадцат. – раз, тринадцат. – два, тринадцат. – три! Продано! К несчастью для кого-то, книга продана за тринадцать фунтов Линдсей Гордон! Вы никогда не пожалеете об этой покупке, смею вас уверить.
Смущенная, Линдсей направилась к столу, за которым ученицы четвертого класса собирали деньги и заворачивали покупки. Ей совсем не хотелось видеть сардоническую ухмылку Пэдди, а потому она пробралась за тяжелый бархатный занавес и оказалась за сценой. В этой части здания располагались все музыкальные классы. Свернув за угол коридора, Линдсей увидела Лорну Смит-Купер, шедшую по боковому коридорчику. Виолончелистка не заметила Линдсей, потому что разговаривала с каким-то господином. Линдсей инстинктивно шмыгнула в приоткрытую дверь и оказалась за тяжелым задником сцены. Оттуда ей было слышно каждое слово говоривших. У Лорны Смит-Купер был сердитый голос.
– И вы осмеливаетесь предложить мне такое! Я, конечно, далеко не ангел, но я никогда не была подлой, а сделать то, о чем вы меня просите, – это низость. Думаете, за деньги можно все купить? Удивительно для человека вашего возраста!
Ее собеседник пробормотал что-то нечленораздельное, но Лорна отозвалась громко и ясно:
– Да меня не волнует, что от этого зависит ваша жизнь, и на ваш жалкий бизнес мне наплевать! Я собираюсь играть этим вечером, и никакие деньги меня не остановят! А теперь убирайтесь отсюда, пока я не попросила, чтобы вас вывели. Я не шучу! Имейте в виду, что миру будет интересно узнать, какими методами вы ведете свой бизнес.
Мужчина бросился вниз по коридору, мимо укрытия Линдсей. Она прислонилась спиной к стене, чувствуя, что ее жутко раздражают все эти отдающие мелодрамой фокусы, которых было чересчур много для одной загородной поездки. Она хотела честно вникнуть в жизнь школы и написать о ней достойный материал. Но каждый раз, когда в ее голове созревал какой-то вариант, очередная абсурдная, почти театральная сцена выбивала ее из колеи и ставила в тупик. Вроде той, которой она только что стала свидетелем, а буквально через миг ее ждало не меньшее испытание: перед ней словно из пустоты, возникла фигура Корделии.
Корделия только что закончила аукцион и решила спрятаться от толпы здесь, у музыкальных комнат.
– Привет, – промолвила она, заметив Линдсей. – Вот, решила спрятаться от вас, журналистов. Ну что делать, не повезло: ты меня поймала.
– Извини, я случайно тут очутилась. И вовсе не тебя искала, поверь, просто болтаюсь тут без дела.
– Да прекрати ты, я пошутила. – улыбнулась Корделия. – Не обращай на меня внимания – я иногда такое могу сболтнуть… И нажила себе своим языком много врагов. И совсем не хочу, чтобы ты стала одним из них. – Поняв, что ее резкость смутила Линдсей, она не стала усугублять неловкость и перевела разговор на другое: – Кстати, зачем ты ухнула столько денег на мою книгу? Я бы и так дала тебе экземпляр, если бы ты попросила.
– У меня нет этой книги, хотя я, конечно же, читала ее. – промямлила Линдсей. – А тут как раз такая удача, не правда ли?
– Ого, молодая социалистка заговорила как благочинная дама! – воскликнула Корделия, но, взглянув на огорченное лицо Линдсей, поспешила добавила:
– Прости, я и не думала смеяться над тобой. Вот что. Если хочешь, я допишу туда несколько слов для тебя.
Линдсей протянула книгу Корделии, и та стала шарить в сумке в поисках ручки. Выудив самописку, она чиркнула что-то над надписью, уже сделанной ею раньше на первой странице, после чего, тоже очень смутившись, протянула книгу ее обладательнице.
– Увидимся за обедом, – выпалила она и быстро скрылась в том коридоре, из которого только что вышла Лорна и ее странный собеседник.
Линдсей спешно открыла книгу: «Линдсей, которая не могла подождать. С любовью». На лице ее медленно расцвела улыбка.
Уже через двадцать минут она облачилась в то, что называла своим «официальным нарядом» – для вечерних мероприятий, – и снова устроилась в уютном кресле Пэдди с коктейлем «Атолл Бикини», не осмеливаясь даже спросить о его составляющих. Пэдди совершенно расслабилась, сумев убедить себя, что все идет замечательно: им удалось собрать немало денег, и ни разу не прозвучало роковое слово «наркотик». Расслабилась настолько, что стала подтрунивать над увлечением Линдсей Корделией.
Из-за вечернего концерта обед был назначен на шесть часов. Корделия явилась в комнату Пэдди, когда до обеда оставалось всего десять минут. В сверкающем голубом платье из шелка, с открытыми плечами, она выглядела сногсшибательно. В руках у нее была ажурная шаль из синей шерсти изумительно сочетавшаяся с платьем.
– Не совсем подходящий туалет, не так ли, мои дорогие? – проворковала Корделия, проплывая по комнате. – Но я подумала, что просто обязана поддержать свой имидж суперзвезды – хотя бы этим.
– Нам, пожалуй, лучше пойти прямо сейчас, так что обойдешься без коктейля, – заметила Пэдди. – Старосты моих классов пригласили нас за их стол, поэтому мы будем избавлены от компании нашей дражайшей Лорны.
– Отлично! – кивнула Корделия. – Пока что мне удавалось избегать ее. Если бы она не играла так божественно на виолончели, я бы плюнула на концерт и отправилась в местную пивную, чтобы хоть там посидеть немного в покое. Кстати, Пэдди, как там эта девочка? Картрайт, правильно?
Пока они шли через рощу, Пэдди поведала им, что Сара немного смущена после своего срыва. А потому решила лечь пораньше в постель.
– Я заходила к ней, принесла ей чаю, и потом еще непременно навещу ее, – добавила Пэдди. – Она очень возбудима. Признаться, я беспокоюсь за нее: Сара слишком замкнута. Будь она более открытой, ей было бы гораздо легче жить на свете. Бедняжка постоянно жестко контролирует себя. Даже в спорте. Кажется, она просчитывает каждое свое движение. Крис обратила на это внимание – никакой свободы и постоянное стремление к совершенству. Думаю, ее отец тоже очень требователен.
Разговор о Саре прекратился, как только они через дверь кухни вошли в главное здание. Корделия не преминула заметить, как мало тут все изменилось за тринадцать лет, прошедшие после ее отъезда. Они с Пэдди принялись обсуждать прошлое и прервали поток воспоминаний, лишь войдя в столовую, где их ждали старосты Лонгнор-Хауса со своими друзьями. Едва сев за стол, Линдсей была немедленно атакована неутомимой Кэролайн:
– Так это что же. – затараторила она. – вы чаще всего пишете для таких журналов, как «Ньюлефт»?
Линдсей покачала головой.
– Нет. – ответила она. – Пишу в основном для газет. В журналах много не заработаешь, особенно в тех занудных, которые выходят раз в неделю. Так что я стараюсь сотрудничать с изданиями менее напыщенными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
В это мгновение двери отворились, и в зал ввалилась толпа, сразу разъединив Линдсей с Корделией. Она видела, как пришла и тут же побежала за кулисы Пэдди. Бродя среди прилавков, Линдсей подумала, что в пьесе Корделии нет никакой необходимости, потому что в школе и так происходили мелкие драмы. Честно говоря, их было даже чересчур много для одних загородных выходных.
Часть II
Экспозиция
Пьеса имела ошеломляющий успех. Нехватку актеров и места Корделия умудрилась компенсировать остроумным и даже забавным содержанием: в течение сорока пяти минут ученики с азартом играли бандитов, которые ограбили банк для того, чтобы собрать деньги на ясли при колледже. Когда зал разразился громкими аплодисментами, Корделия тихо проговорила, обращаясь к Линдсей:
– Аплодисменты в благодарность за мою работу всегда кажутся мне чем-то фальшивым, и я успокаиваю себя лишь тем, что это хороший способ наградить актеров. – Больше она ничего сказать не успела.
Линдсей не смогла вставить даже словечка, потому что к Корделии подлетел молодой местный репортер.
– У вас есть еще какие-то планы на эту пьесу, Корделия? – стал забрасывать он писательницу вопросами. – Мы увидим ее еще раз?
– Ну разумеется, – тут же ответила Корделия, обрушивая на репортера всю силу своего обаяния. – «Простые женщины» начинают ее репетировать в ближайшие две недели. А через месяц они уже покажут ее в Дрилл-Холле. Впрочем, вряд ли пьеса где-то еще вызовет столько смеха. А замечательное было представление, вы не находите. – С этими словами Корделия отошла с репортером в сторону, не дав Линдсей возможности высказать свои критические замечания о пьесе, которые она обдумывала уже в течение пяти минут.
Не смогла она поговорить и с Пэдд. – та со своими юными артистами стояла в окружении восторженных родителей и друзей из ближайшего городка. Поэтому, пробравшись в уголок и поглядывая на расходившихся зрителей, Линдсей стала наспех стенографировать свои впечатления. Пока она еще не знала, в какой форме все это будет подано, главное зафиксировать некоторые мысли и факты, чтобы не упустить потом ничего важного. Предварительные заметки всегда помогали ей справиться со вступительной частью статьи, а когда вступление готово, все остальное словно само собой вставало на свои места. Кстати, не менее важно выбрать верный тон, напомнила себе Линдсей, глядя в окно на солнечный день. Прямо под окном вытянулась плоская крыша кухонного блока, огороженная толстыми металлическими перилами. В окружении перил стояли кадки с разнообразными карликовыми хвойными деревьями. Линдсей отметила про себя, что кто-то придумал весьма остроумный способ украсить серую мрачную крышу. За крышей виднелись пышные кроны лесных деревьев, и при порывах ветра, когда они наклонялись, Линдсей могла разглядеть другие постройки.
От размышлений ее оторвал голос Корделии, братавшейся к собравшимся в микрофон:
– Леди и джентльмены, прошу вас занять свои места. Начинаем книжный аукцион, так не упустите свой шанс.
Зал стал снова наполняться. Пэдди вошла одной из первых и быстро приблизилась к Линдсей.
– Пока что все идет прекрасно. – сообщила она. – Я тут приметила, по крайней мере, двоих известных книготорговцев, так что, возможно, мы получим неплохие деньги за некоторые экземпляры. Между прочим, у нас имеется парочка-другая настоящих раритетов. Поищем себе места? – предложила она.
При представлении на аукционе первых лото. – в основном последних изданий современных писателей – дело шло крайне медленно. Однако как только черед дошел до более ценных книг, аукцион ожил. За первое издание книги Т.С.Элиота «Древние и современные эссе» с автографом покупатели сразу заплатили хорошие деньги, а за второе издание «Орландо» Вирджинии Вульф с авторским посвящением безумная мамаша одной из пятиклассниц Пэдди выложила бешеную сумму.
– Эта женщина готова на все, лишь бы ее Марджори стала получать отличные оценки по английскому языку, – прошептала Пэдди на ухоподруге.
Линдсей пару раз предлагала свою цену за приглянувшиеся ей издания, однако сейчас они были ей не по карману. Нет, потратить чуть ли не все деньги, которые она заработает за эти два дня на книги. – это сущее безумие. Однако ее твердость испарилась, когда дело дошло до лота шестьдесят восемь.
Широко улыбнувшись, Корделия заявила:
– Ну что мне сказать, леди и джентльмены? У вас появилась уникальная возможность приобрести первое издание бесценного современного романа «Лето длиною в день» с автографом – мою первую книгу, получившую Букеровскую премию. Великолепный шанс стать обладателем этого раритета! Ну что, начнем с пятерки?
Линдсей подняла руку.
– Итак, пять фунтов! – затараторила Корделия. – Кто-то сказал «шесть»? Да, шесть. Вон там – семь? Десять предлагает господин в твидовой шляпе. Одиннадцать фунтов, мадам! Одиннадцат. – раз, одиннадцат. – два… Двенадцать! Благодарю вас, сэр! Кто-то предлагает тринадцать? Да! Тринадцат. – раз, тринадцат. – два, тринадцат. – три! Продано! К несчастью для кого-то, книга продана за тринадцать фунтов Линдсей Гордон! Вы никогда не пожалеете об этой покупке, смею вас уверить.
Смущенная, Линдсей направилась к столу, за которым ученицы четвертого класса собирали деньги и заворачивали покупки. Ей совсем не хотелось видеть сардоническую ухмылку Пэдди, а потому она пробралась за тяжелый бархатный занавес и оказалась за сценой. В этой части здания располагались все музыкальные классы. Свернув за угол коридора, Линдсей увидела Лорну Смит-Купер, шедшую по боковому коридорчику. Виолончелистка не заметила Линдсей, потому что разговаривала с каким-то господином. Линдсей инстинктивно шмыгнула в приоткрытую дверь и оказалась за тяжелым задником сцены. Оттуда ей было слышно каждое слово говоривших. У Лорны Смит-Купер был сердитый голос.
– И вы осмеливаетесь предложить мне такое! Я, конечно, далеко не ангел, но я никогда не была подлой, а сделать то, о чем вы меня просите, – это низость. Думаете, за деньги можно все купить? Удивительно для человека вашего возраста!
Ее собеседник пробормотал что-то нечленораздельное, но Лорна отозвалась громко и ясно:
– Да меня не волнует, что от этого зависит ваша жизнь, и на ваш жалкий бизнес мне наплевать! Я собираюсь играть этим вечером, и никакие деньги меня не остановят! А теперь убирайтесь отсюда, пока я не попросила, чтобы вас вывели. Я не шучу! Имейте в виду, что миру будет интересно узнать, какими методами вы ведете свой бизнес.
Мужчина бросился вниз по коридору, мимо укрытия Линдсей. Она прислонилась спиной к стене, чувствуя, что ее жутко раздражают все эти отдающие мелодрамой фокусы, которых было чересчур много для одной загородной поездки. Она хотела честно вникнуть в жизнь школы и написать о ней достойный материал. Но каждый раз, когда в ее голове созревал какой-то вариант, очередная абсурдная, почти театральная сцена выбивала ее из колеи и ставила в тупик. Вроде той, которой она только что стала свидетелем, а буквально через миг ее ждало не меньшее испытание: перед ней словно из пустоты, возникла фигура Корделии.
Корделия только что закончила аукцион и решила спрятаться от толпы здесь, у музыкальных комнат.
– Привет, – промолвила она, заметив Линдсей. – Вот, решила спрятаться от вас, журналистов. Ну что делать, не повезло: ты меня поймала.
– Извини, я случайно тут очутилась. И вовсе не тебя искала, поверь, просто болтаюсь тут без дела.
– Да прекрати ты, я пошутила. – улыбнулась Корделия. – Не обращай на меня внимания – я иногда такое могу сболтнуть… И нажила себе своим языком много врагов. И совсем не хочу, чтобы ты стала одним из них. – Поняв, что ее резкость смутила Линдсей, она не стала усугублять неловкость и перевела разговор на другое: – Кстати, зачем ты ухнула столько денег на мою книгу? Я бы и так дала тебе экземпляр, если бы ты попросила.
– У меня нет этой книги, хотя я, конечно же, читала ее. – промямлила Линдсей. – А тут как раз такая удача, не правда ли?
– Ого, молодая социалистка заговорила как благочинная дама! – воскликнула Корделия, но, взглянув на огорченное лицо Линдсей, поспешила добавила:
– Прости, я и не думала смеяться над тобой. Вот что. Если хочешь, я допишу туда несколько слов для тебя.
Линдсей протянула книгу Корделии, и та стала шарить в сумке в поисках ручки. Выудив самописку, она чиркнула что-то над надписью, уже сделанной ею раньше на первой странице, после чего, тоже очень смутившись, протянула книгу ее обладательнице.
– Увидимся за обедом, – выпалила она и быстро скрылась в том коридоре, из которого только что вышла Лорна и ее странный собеседник.
Линдсей спешно открыла книгу: «Линдсей, которая не могла подождать. С любовью». На лице ее медленно расцвела улыбка.
Уже через двадцать минут она облачилась в то, что называла своим «официальным нарядом» – для вечерних мероприятий, – и снова устроилась в уютном кресле Пэдди с коктейлем «Атолл Бикини», не осмеливаясь даже спросить о его составляющих. Пэдди совершенно расслабилась, сумев убедить себя, что все идет замечательно: им удалось собрать немало денег, и ни разу не прозвучало роковое слово «наркотик». Расслабилась настолько, что стала подтрунивать над увлечением Линдсей Корделией.
Из-за вечернего концерта обед был назначен на шесть часов. Корделия явилась в комнату Пэдди, когда до обеда оставалось всего десять минут. В сверкающем голубом платье из шелка, с открытыми плечами, она выглядела сногсшибательно. В руках у нее была ажурная шаль из синей шерсти изумительно сочетавшаяся с платьем.
– Не совсем подходящий туалет, не так ли, мои дорогие? – проворковала Корделия, проплывая по комнате. – Но я подумала, что просто обязана поддержать свой имидж суперзвезды – хотя бы этим.
– Нам, пожалуй, лучше пойти прямо сейчас, так что обойдешься без коктейля, – заметила Пэдди. – Старосты моих классов пригласили нас за их стол, поэтому мы будем избавлены от компании нашей дражайшей Лорны.
– Отлично! – кивнула Корделия. – Пока что мне удавалось избегать ее. Если бы она не играла так божественно на виолончели, я бы плюнула на концерт и отправилась в местную пивную, чтобы хоть там посидеть немного в покое. Кстати, Пэдди, как там эта девочка? Картрайт, правильно?
Пока они шли через рощу, Пэдди поведала им, что Сара немного смущена после своего срыва. А потому решила лечь пораньше в постель.
– Я заходила к ней, принесла ей чаю, и потом еще непременно навещу ее, – добавила Пэдди. – Она очень возбудима. Признаться, я беспокоюсь за нее: Сара слишком замкнута. Будь она более открытой, ей было бы гораздо легче жить на свете. Бедняжка постоянно жестко контролирует себя. Даже в спорте. Кажется, она просчитывает каждое свое движение. Крис обратила на это внимание – никакой свободы и постоянное стремление к совершенству. Думаю, ее отец тоже очень требователен.
Разговор о Саре прекратился, как только они через дверь кухни вошли в главное здание. Корделия не преминула заметить, как мало тут все изменилось за тринадцать лет, прошедшие после ее отъезда. Они с Пэдди принялись обсуждать прошлое и прервали поток воспоминаний, лишь войдя в столовую, где их ждали старосты Лонгнор-Хауса со своими друзьями. Едва сев за стол, Линдсей была немедленно атакована неутомимой Кэролайн:
– Так это что же. – затараторила она. – вы чаще всего пишете для таких журналов, как «Ньюлефт»?
Линдсей покачала головой.
– Нет. – ответила она. – Пишу в основном для газет. В журналах много не заработаешь, особенно в тех занудных, которые выходят раз в неделю. Так что я стараюсь сотрудничать с изданиями менее напыщенными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42