Я показывал ему свою спину ровно столько, сколько мог, сколько осмеливался.
Кроме меня, никто еще не произнес ни единого слова. Чем-то ударили в дверь, и она затрещала. Следующий удар решит задачу. Мне слышен был вой сирен. Многочисленных сирен.
Я дал ему не более секунды. У него пистолет, дослать пулю в патронник дело плевое. Я услышал «клик-клик», повернулся и успел всадить ему в брюхо четыре пули до того, как он пустил в ход свое оружие. У меня в запасе осталась всего одна пуля. Какая разница? Она мне не понадобится. Я больше стрелять не стану.
Дверь высадили, и прежде чем Билли Бонс свалился на пол, копы окружили меня.
Действовали они довольно резко, но не более, чем следовало. «Кольт» у меня отобрали, руки скрутили за спиной, надели наручники. Я увидел знакомое лицо: лейтенант Ролинс.
Я слизал кровь со своих губ:
— Ролинс!
Он с неподдельным изумлением таращил глаза на Хамбла и на всех остальных и не сразу повернул голову ко мне.
— Ролинс, — сказал я, — спросите его про Сильвию Вайт, пока он еще жив.
Он повернулся к Бончаку, но я уже не видел, что было дальше. Двое дюжих офицеров эскортировали меня к выходу. Но, выходя, я прошел почти рядом с Хорейшей М. Хамблом,
Его красивое лицо перекосилось, покрылось потом, на щеках появились пятна.
— Ублюдок! — прошипел он злобно. — Самый настоящий ублюдок. Из-за вас я могу проиграть на выборах.
— Впредь будете осторожны, — заявил я довольно громко. — Давно известно, что друзей надо выбирать осторожно. Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты. Или вы об этом забыли?
Ночь в тюрьме была невероятно долгой.И долгим был день.День выборов.Днем капитан Сэмсон, разумеется, чисто выбритый и жующий свою неизменную черную сигару, принес мне «Геральд Стандарт». Через всю первую страницу тянулось одно слово: «ВЫБОРЫ».
Но ниже была полностью напечатана речь Дэвида Эмерсона. Фотокопия, чуть меньшего размера, но все же читаемая, моего обращения «Читайте все о политике». И достаточно крупный снимок, сделанный в офисе Себастьяна сразу же после того, как меня увели. Все знакомые лица, важные персоны, известные всей стране. Хорейша М. Хамбл, Себастьян, Вароу, Питере, Каппер и даже нога Билли Бончака.
Снаружи разразилось черт знает что, как я предполагал, но до меня доходили лишь сообщения из вторых рук. Однако было ясно, что скандал был не просто местным или национальным, он перерос в международный. Сенсационные репортажи, от вполне спокойных до истерических, от достоверных до клеветнических, были напечатаны во всех газетах Америки, Европы, Азии и Австралии.
Первый луч надежды для меня мелькнул во второй половине дня во вторник, когда ко мне в камеру пришли Сэмсон и Ролинс. Сэмсон сообщил, что теперь полиция располагает бесспорными доказательствами того, что пластинку «Аннабел Ли» записал действительно Чарли Вайт и, разумеется, все последующие пластинки и альбомы Джонни Троя. Они раскопали несколько человек, которые помогали при записи на пластинку,
являясь свидетелями того, как Байт и Бойл, одни в комнате с микрофоном, подготавливали все ленты. Полиция обнаружила и того единственного человека, который по необходимости присутствовал при всех сеансах и был посвящен в обман.
— Эта информация была сообщена прессе, — сказал Сэм, — должно помочь.
— Да, должна быть дополнительная информация. Надеюсь, что скоро.
— Люди страшно возбуждены. Произошли беспорядки, когда хоронили Фрэнсиса Бойла.
Он рассказал мне о донесениях, которые только что стади поступать, о том, что произошло что-то вроде открытого бунта, мятежа.
Как будто возмущенные обманом почитатели «Джонни Троя» выбросили тело Фрэнсиса Бойла из гроба.
Потом заговорил Ролинс.
— Пока я завяз с Бончаком, Шелл. У него был усталый вид.
— Крепкий орешек. Он не расколется... разве что перед самой смертью. Но мы возьмемся за его окружение, уже нашли кое-кого из «красоток», с которыми он обтяпывал свои дела.
Он подмигнул.
— Мы все знали, что ты не виноват, Шелл, но мы должны все сделать так, чтобы, как говорится, ни к чему нельзя было придраться.
— Я все понимаю. Я и сам не был уверен, что это не я, после того как наслушался Вароу и некоторых других голубчиков.
Офицеры рассмеялись.
Итак, положение улучшилось.
Но мне требовалась большая помощь. История разрасталась как снежный ком и пока не начала таять. А сейчас граждане приступили к голосованию. Конечно, фотография, помещенная в газетах, где запечатлено «тайное совещание» в офисе Себастьяна, стала известна по всей стране, по всему миру. Несомненно, она произвела впечатление.
Достаточно ли сильное?
Обо мне, естественно, писали всякие небылицы. Одна газета утверждала, что я стою во главе какого-то дьявольского заговора. Дуерфы утверждали то же самое, но я от них ничего иного и не ожидал.
Но правду узнавало все больше людей. Себастьян был настолько дискредитирован, что я бы на его месте провалился от стыда сквозь землю. Вместе с ним погорели многие его клиенты, лопнули как воздушные шары, проткнутые иголкой. Пришло время переоценки ценностей, гении были так же быстро развенчаны, как и взлетели на себастьяновский Олимп.
Насколько пали в цене акции Хамбла, я еще не знал. Да и никто бы этого не мог сказать наверняка, все выяснится уже после того, как станут известны результаты голосования.
Если только Хорейшу М. Хамбла выберут президентом Соединенных Штатов, моя песенка спета.
Я громко застонал.Что, если он уже избран?От одного лишь предположения у меня начался не то бред, не то сон наяву, ночной кошмар в состоянии бодрствования. В какой-то розовой дымке я видел, что произойдет, как если бы это уже случилось.
Юлиус Себастьян, Мидас Каппер и пустоголовый поэт в узких штанах оказались в государственном департаменте.
Рональд Дангер был нашим представителем в Объединенных Нациях. Мордехая Питерса назначили новым шефом департамента здравоохранения, образования и благосостояния. Гарри Вароу возглавлял Информационное Агентство Соединенных Штатов и «Голос Америки».
Джо Райс заменил бывшего начальника ФБР.Полицейские силы были разоружены, их оружие передали мафии, которая якобы будет ограждать нас от мафии.
Верховный Суд признал Шелла Скотта опасным для страны: параноик-экстремист с ультра-правыми взглядами, настроенный против администрации. Поэтому его и его друзей вымазали в смоле, изваляли в перьях и без промедления отправили на тот свет.
Розовая дымка пропала, но я продолжал громко стонать. Единственное, что я мог сделать, это сидеть в своей камере, думать, потеть и дрожать от страха.
Поэтому я сидел.Думал.Потел.И дрожал.Был уже поздний вечер, когда Сэмсон и Ролинс пришли снова.Сэм улыбался. Он положил свою мясистую лапу мне на плечо и сказал:
— Ну, Себастьян раскололся. Раскололся, как только услышал... Короче говоря, важно то, что он сознался, что убил Чарли Байта.
— Не может быть!
— Сознался. Вайт намеревался рассказать секрет, он был сыт по горло тем, что все лавры доставались Бойлу, того боготворили, окружили вниманием, им восхищались, гордились, хотя в действительности голос-то был Чарли. Ты же понимаешь.
— Все понимаю.
— Покончив с Байтом, Себастьян поручил Раису заняться всем остальным, что потребуется по ходу дела.
— Например, мною?
— Совершенно верно... Вайт не знал, что этот чокнутый доктор и Себастьян были из одной своры, между ними не могло быть тайн. Вайт был сам не свой, зависть и запоздалое возмущение не давали ему покоя. Сначала он решил, что заболел каким-то психическим расстройством, ну и отправился к Питерсу вполне серьезно за квалифицированной помощью, но его затошнило от пустой болтовни...
— Вполне понятно. Я имел «счастье» познакомиться с бредовыми идеями этого Великого Дуерфа.
—- Самое же важное, что он решительно все выложил Питерсу, «Это его голос, он должен получить то, что ему причитается по праву», ну и так далее. Питере, естественно, передал это Себастьяну, ну а тот навестил Чарли.
Чарли послал его ко всем чертям. Считал, что Себастьян не позволит себе убить его, потому что он был голосом Джонни Троя. Пригрозил, что выступит с разоблачением по радио и телевидению. Расчеты не оправдались. Себастьян сбросил его с балкона.
— У меня было предчувствие, что дело обстояло именно так. У Себастьяна в руках были птицы покрупнее Джонни Троя и куда более грандиозные планы. Но у меня не было никаких доказательств.
Ну что ж, теперь доказательства получены. К сожалению, мы ничего не можем сделать с Питерсом. Он не совершил никакого преступления...
— Так уж и не совершил?
— Нам не за что привлечь его к ответственности. Конечно, то, что он сообщил Себастьяну о намерениях Джонни, было разглашением профессиональной тайны, нарушением врачебной этики, но за это в тюрьму не посадишь.
— Ничего, если у меня все утрясется, я не забуду о докторе.
— Еще один момент. Мы нашли чек, о котором ты упоминал, в кармане брюк Бончака. На чеке Райе написал ему, чтобы он установил в твоей комнате подслушивающее устройство.
— Я сразу понял, что на нем надет все тот же черный костюм.
— Записка была без подписи, но на чеке напечатано имя и адрес Раиса. Сэмсон вытащил кухонную спичку и зажег свою сигару... Как можно
мириться с таким зловонием? Я возмутился;
— Слушай, имей совесть, Ладно, у себя в кабинете ты можешь открыть окно, а я уйти. Но ты же прекрасно знаешь, что отсюда я не выйду.
Он лукаво сощурился:
— Забыл сказать: тебя отпустили.
— Отпустили?
— Конечно, у нас к тебе еще много вопросов, так что приходи завтра. Разрушен кусок стены в здании Себастьяна, но поскольку на следующей неделе его все равно будут сносить, это обвинение отпадает. И ты погубил творение Роберта Делтона «Жизнь и Смерть».
Я громко свистнул:
— Иск на 45 тысяч долларов? Замечательно.
— Никто таких денег Делтону не платил. Просто Себастьян раззвонил всюду об этом, чтобы создать Делтону имя.
— Почему-то это меня не удивляет. Друзья мои, жить мне долго! Сэм посмотрел на Ролинса, а Ролинс на Сэма, и они одновременно кивнули головами.
Потом Сэмсон сказал:
— Себастьян прятал за этим уродством стенной сейф. Ты пробил при своем «вторжении» тайник. В нем материалы на Хамбла, Раиса, Каппера, Питерса и так далее. Себастьян их всех держал в руках. Кое-что зашифровано, но мы уже работаем над этим. А тебе не стоит ругать Делтона, его «шедевр» спас тебе жизнь. Когда для него сделали амбразуру в стене, естественно, убрали часть кирпичной кладки и металлический каркас.
— Теперь я понимаю, почему Делтон назвал свое творение «Жизнью и Смертью», — рассмеялся я.
— Кстати, какой бес в тебя вселился?.. Ладно, ладно, не буду. Меня это не касается.
Я сказал со вздохом:
— Должны быть и другие претензии. По всей вероятности, мне придется уплатить за поломки на площадке для гольфа. Игроки по моей милости спутали свое пари... Да и этот старый разбойник угробил свой аэроплан.
— Приходи в управление завтра утром. Я же сказал: тебя отпустили.
— У человека, отдавшего такое распоряжение, должны быть большие полномочия.
— На то он и президент...
— Прези... Ты имеешь в виду ста...
— Я имею в виду вновь избранного президента. У меня голос невольно дрогнул, когда я спросил:
— Ха... Хамбла? Сэмсон подмигнул.
— Эмерсона.
После этого, конечно, я почувствовал облегчение.
Я снова на свободе. Как здорово! Даже смог показался мне удивительно ароматным.
Меня увезли — для безопасности — в полицейской машине.
Мы поехали прямиком в штаб партии Эмерсона. Там царила радость и стихийный праздник.
Минут пять я поговорил с новым президентом. Мы обменялись рукопожатием, он поблагодарил меня за помощь, на что я ответил, что я выполнял задание клиентки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Кроме меня, никто еще не произнес ни единого слова. Чем-то ударили в дверь, и она затрещала. Следующий удар решит задачу. Мне слышен был вой сирен. Многочисленных сирен.
Я дал ему не более секунды. У него пистолет, дослать пулю в патронник дело плевое. Я услышал «клик-клик», повернулся и успел всадить ему в брюхо четыре пули до того, как он пустил в ход свое оружие. У меня в запасе осталась всего одна пуля. Какая разница? Она мне не понадобится. Я больше стрелять не стану.
Дверь высадили, и прежде чем Билли Бонс свалился на пол, копы окружили меня.
Действовали они довольно резко, но не более, чем следовало. «Кольт» у меня отобрали, руки скрутили за спиной, надели наручники. Я увидел знакомое лицо: лейтенант Ролинс.
Я слизал кровь со своих губ:
— Ролинс!
Он с неподдельным изумлением таращил глаза на Хамбла и на всех остальных и не сразу повернул голову ко мне.
— Ролинс, — сказал я, — спросите его про Сильвию Вайт, пока он еще жив.
Он повернулся к Бончаку, но я уже не видел, что было дальше. Двое дюжих офицеров эскортировали меня к выходу. Но, выходя, я прошел почти рядом с Хорейшей М. Хамблом,
Его красивое лицо перекосилось, покрылось потом, на щеках появились пятна.
— Ублюдок! — прошипел он злобно. — Самый настоящий ублюдок. Из-за вас я могу проиграть на выборах.
— Впредь будете осторожны, — заявил я довольно громко. — Давно известно, что друзей надо выбирать осторожно. Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты. Или вы об этом забыли?
Ночь в тюрьме была невероятно долгой.И долгим был день.День выборов.Днем капитан Сэмсон, разумеется, чисто выбритый и жующий свою неизменную черную сигару, принес мне «Геральд Стандарт». Через всю первую страницу тянулось одно слово: «ВЫБОРЫ».
Но ниже была полностью напечатана речь Дэвида Эмерсона. Фотокопия, чуть меньшего размера, но все же читаемая, моего обращения «Читайте все о политике». И достаточно крупный снимок, сделанный в офисе Себастьяна сразу же после того, как меня увели. Все знакомые лица, важные персоны, известные всей стране. Хорейша М. Хамбл, Себастьян, Вароу, Питере, Каппер и даже нога Билли Бончака.
Снаружи разразилось черт знает что, как я предполагал, но до меня доходили лишь сообщения из вторых рук. Однако было ясно, что скандал был не просто местным или национальным, он перерос в международный. Сенсационные репортажи, от вполне спокойных до истерических, от достоверных до клеветнических, были напечатаны во всех газетах Америки, Европы, Азии и Австралии.
Первый луч надежды для меня мелькнул во второй половине дня во вторник, когда ко мне в камеру пришли Сэмсон и Ролинс. Сэмсон сообщил, что теперь полиция располагает бесспорными доказательствами того, что пластинку «Аннабел Ли» записал действительно Чарли Вайт и, разумеется, все последующие пластинки и альбомы Джонни Троя. Они раскопали несколько человек, которые помогали при записи на пластинку,
являясь свидетелями того, как Байт и Бойл, одни в комнате с микрофоном, подготавливали все ленты. Полиция обнаружила и того единственного человека, который по необходимости присутствовал при всех сеансах и был посвящен в обман.
— Эта информация была сообщена прессе, — сказал Сэм, — должно помочь.
— Да, должна быть дополнительная информация. Надеюсь, что скоро.
— Люди страшно возбуждены. Произошли беспорядки, когда хоронили Фрэнсиса Бойла.
Он рассказал мне о донесениях, которые только что стади поступать, о том, что произошло что-то вроде открытого бунта, мятежа.
Как будто возмущенные обманом почитатели «Джонни Троя» выбросили тело Фрэнсиса Бойла из гроба.
Потом заговорил Ролинс.
— Пока я завяз с Бончаком, Шелл. У него был усталый вид.
— Крепкий орешек. Он не расколется... разве что перед самой смертью. Но мы возьмемся за его окружение, уже нашли кое-кого из «красоток», с которыми он обтяпывал свои дела.
Он подмигнул.
— Мы все знали, что ты не виноват, Шелл, но мы должны все сделать так, чтобы, как говорится, ни к чему нельзя было придраться.
— Я все понимаю. Я и сам не был уверен, что это не я, после того как наслушался Вароу и некоторых других голубчиков.
Офицеры рассмеялись.
Итак, положение улучшилось.
Но мне требовалась большая помощь. История разрасталась как снежный ком и пока не начала таять. А сейчас граждане приступили к голосованию. Конечно, фотография, помещенная в газетах, где запечатлено «тайное совещание» в офисе Себастьяна, стала известна по всей стране, по всему миру. Несомненно, она произвела впечатление.
Достаточно ли сильное?
Обо мне, естественно, писали всякие небылицы. Одна газета утверждала, что я стою во главе какого-то дьявольского заговора. Дуерфы утверждали то же самое, но я от них ничего иного и не ожидал.
Но правду узнавало все больше людей. Себастьян был настолько дискредитирован, что я бы на его месте провалился от стыда сквозь землю. Вместе с ним погорели многие его клиенты, лопнули как воздушные шары, проткнутые иголкой. Пришло время переоценки ценностей, гении были так же быстро развенчаны, как и взлетели на себастьяновский Олимп.
Насколько пали в цене акции Хамбла, я еще не знал. Да и никто бы этого не мог сказать наверняка, все выяснится уже после того, как станут известны результаты голосования.
Если только Хорейшу М. Хамбла выберут президентом Соединенных Штатов, моя песенка спета.
Я громко застонал.Что, если он уже избран?От одного лишь предположения у меня начался не то бред, не то сон наяву, ночной кошмар в состоянии бодрствования. В какой-то розовой дымке я видел, что произойдет, как если бы это уже случилось.
Юлиус Себастьян, Мидас Каппер и пустоголовый поэт в узких штанах оказались в государственном департаменте.
Рональд Дангер был нашим представителем в Объединенных Нациях. Мордехая Питерса назначили новым шефом департамента здравоохранения, образования и благосостояния. Гарри Вароу возглавлял Информационное Агентство Соединенных Штатов и «Голос Америки».
Джо Райс заменил бывшего начальника ФБР.Полицейские силы были разоружены, их оружие передали мафии, которая якобы будет ограждать нас от мафии.
Верховный Суд признал Шелла Скотта опасным для страны: параноик-экстремист с ультра-правыми взглядами, настроенный против администрации. Поэтому его и его друзей вымазали в смоле, изваляли в перьях и без промедления отправили на тот свет.
Розовая дымка пропала, но я продолжал громко стонать. Единственное, что я мог сделать, это сидеть в своей камере, думать, потеть и дрожать от страха.
Поэтому я сидел.Думал.Потел.И дрожал.Был уже поздний вечер, когда Сэмсон и Ролинс пришли снова.Сэм улыбался. Он положил свою мясистую лапу мне на плечо и сказал:
— Ну, Себастьян раскололся. Раскололся, как только услышал... Короче говоря, важно то, что он сознался, что убил Чарли Байта.
— Не может быть!
— Сознался. Вайт намеревался рассказать секрет, он был сыт по горло тем, что все лавры доставались Бойлу, того боготворили, окружили вниманием, им восхищались, гордились, хотя в действительности голос-то был Чарли. Ты же понимаешь.
— Все понимаю.
— Покончив с Байтом, Себастьян поручил Раису заняться всем остальным, что потребуется по ходу дела.
— Например, мною?
— Совершенно верно... Вайт не знал, что этот чокнутый доктор и Себастьян были из одной своры, между ними не могло быть тайн. Вайт был сам не свой, зависть и запоздалое возмущение не давали ему покоя. Сначала он решил, что заболел каким-то психическим расстройством, ну и отправился к Питерсу вполне серьезно за квалифицированной помощью, но его затошнило от пустой болтовни...
— Вполне понятно. Я имел «счастье» познакомиться с бредовыми идеями этого Великого Дуерфа.
—- Самое же важное, что он решительно все выложил Питерсу, «Это его голос, он должен получить то, что ему причитается по праву», ну и так далее. Питере, естественно, передал это Себастьяну, ну а тот навестил Чарли.
Чарли послал его ко всем чертям. Считал, что Себастьян не позволит себе убить его, потому что он был голосом Джонни Троя. Пригрозил, что выступит с разоблачением по радио и телевидению. Расчеты не оправдались. Себастьян сбросил его с балкона.
— У меня было предчувствие, что дело обстояло именно так. У Себастьяна в руках были птицы покрупнее Джонни Троя и куда более грандиозные планы. Но у меня не было никаких доказательств.
Ну что ж, теперь доказательства получены. К сожалению, мы ничего не можем сделать с Питерсом. Он не совершил никакого преступления...
— Так уж и не совершил?
— Нам не за что привлечь его к ответственности. Конечно, то, что он сообщил Себастьяну о намерениях Джонни, было разглашением профессиональной тайны, нарушением врачебной этики, но за это в тюрьму не посадишь.
— Ничего, если у меня все утрясется, я не забуду о докторе.
— Еще один момент. Мы нашли чек, о котором ты упоминал, в кармане брюк Бончака. На чеке Райе написал ему, чтобы он установил в твоей комнате подслушивающее устройство.
— Я сразу понял, что на нем надет все тот же черный костюм.
— Записка была без подписи, но на чеке напечатано имя и адрес Раиса. Сэмсон вытащил кухонную спичку и зажег свою сигару... Как можно
мириться с таким зловонием? Я возмутился;
— Слушай, имей совесть, Ладно, у себя в кабинете ты можешь открыть окно, а я уйти. Но ты же прекрасно знаешь, что отсюда я не выйду.
Он лукаво сощурился:
— Забыл сказать: тебя отпустили.
— Отпустили?
— Конечно, у нас к тебе еще много вопросов, так что приходи завтра. Разрушен кусок стены в здании Себастьяна, но поскольку на следующей неделе его все равно будут сносить, это обвинение отпадает. И ты погубил творение Роберта Делтона «Жизнь и Смерть».
Я громко свистнул:
— Иск на 45 тысяч долларов? Замечательно.
— Никто таких денег Делтону не платил. Просто Себастьян раззвонил всюду об этом, чтобы создать Делтону имя.
— Почему-то это меня не удивляет. Друзья мои, жить мне долго! Сэм посмотрел на Ролинса, а Ролинс на Сэма, и они одновременно кивнули головами.
Потом Сэмсон сказал:
— Себастьян прятал за этим уродством стенной сейф. Ты пробил при своем «вторжении» тайник. В нем материалы на Хамбла, Раиса, Каппера, Питерса и так далее. Себастьян их всех держал в руках. Кое-что зашифровано, но мы уже работаем над этим. А тебе не стоит ругать Делтона, его «шедевр» спас тебе жизнь. Когда для него сделали амбразуру в стене, естественно, убрали часть кирпичной кладки и металлический каркас.
— Теперь я понимаю, почему Делтон назвал свое творение «Жизнью и Смертью», — рассмеялся я.
— Кстати, какой бес в тебя вселился?.. Ладно, ладно, не буду. Меня это не касается.
Я сказал со вздохом:
— Должны быть и другие претензии. По всей вероятности, мне придется уплатить за поломки на площадке для гольфа. Игроки по моей милости спутали свое пари... Да и этот старый разбойник угробил свой аэроплан.
— Приходи в управление завтра утром. Я же сказал: тебя отпустили.
— У человека, отдавшего такое распоряжение, должны быть большие полномочия.
— На то он и президент...
— Прези... Ты имеешь в виду ста...
— Я имею в виду вновь избранного президента. У меня голос невольно дрогнул, когда я спросил:
— Ха... Хамбла? Сэмсон подмигнул.
— Эмерсона.
После этого, конечно, я почувствовал облегчение.
Я снова на свободе. Как здорово! Даже смог показался мне удивительно ароматным.
Меня увезли — для безопасности — в полицейской машине.
Мы поехали прямиком в штаб партии Эмерсона. Там царила радость и стихийный праздник.
Минут пять я поговорил с новым президентом. Мы обменялись рукопожатием, он поблагодарил меня за помощь, на что я ответил, что я выполнял задание клиентки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22