..
— Больно? — донесся до меня откуда-то издалека голос Рида. — Хочется дышать, но не выходит? А ты думал... — Он приподнял меня за волосы. — Может, тебе цветочков купить? — и ударил меня ребром ладони по горлу.
Это был конец...
Глава 11
Это был не конец, потому что, открыв глаза, я увидел не ангелов небесных, а взволнованное лицо Вирджинии.
— Как ты, Дэнни?
— Похоже, живой, — голос не слушался меня, сипел, норовил дать петуха. — Горло очень болит.
— Когда тебя сюда швырнули, ты без сознания был. Я сначала решила — убили! — Вирджиния говорила тихо, почти шепотом.
— Алоха ануэ оэ, Дэнни, — чьи-то пальцы погладили меня по щеке. Большие темные глаза, сейчас смотревшие тревожно, длинные черные волосы, милое девичье лицо.
— Улани, — просипел я, — а как ты здесь... Тебя что, тоже решили прихватить?
— Старайся не говорить много, ино алоха, — сказала она. — Приди в себя.
— Да... Я сейчас...
Я попробовал пошевелиться. Вроде ничего не сломано. Медленно встал, держась за грудь. Болели живот и горло, но больше, похоже, не били. Я увидел трюмо. Пошатываясь подошел к нему. Да, лицо не разбито. Значит, твой чеканный профиль цел, Дэнни Бойд. Уже неплохо, он тебе еще пригодится. Если выкрутимся из этой истории. А если не выкрутимся... В кармане ветровки я нашарил сигареты, закурил. Улани поднялась с пола — на ней был яркий саронг. Ах, девочка, ты же его для меня тогда одела. Потрясно смотришься...
— Где мы?
— В хозяйской каюте, — сказала Вирджиния. — Я позвала Эрика, немного постояла на палубе и пошла следом. Тут кто-то меня перехватил, зажал сзади рот, чтобы не закричала, потом оттащил и бросил сюда. Кто они?
— Мейз и Рошель, — сказал я. — Все сорвалось. Они знали заранее. Рид только вид сделал, что заглотил крючок, а эти двое, тем временем, с утра прятались на яхте. И матросы с ними. Это Эрик, болван, подумал, что уговорил их.
— Господи! — Вирджиния рухнула лицом вниз на широченную роскошную кровать с резной белой спинкой, несколько раз с силой ударила кулаком по подушке, сделанной в: виде огромного лебедя. — Я же чувствовала! Я так и чувствовала! Столько надежд, столько унижений... И все, все прахом!
— У меня надежд было меньше, но я разделяю твою оценку событий, — сказал я.
— Заткнись! — заорала она. — Все шутишь? Демонстрируешь чувстео юмора? А мне...
Не дослушав ее, я повернулся к Улани.
— Как это было вчера вечером? Мейз увидел тебя во дворике? Они с Рошелем увезли тебя?
— Аэ, — она кивнула, — привезли домой к Рошелю. Какая-то хибара в трущобах. Заперли там на всю ночь. Ой, Дэнни, Рошель такой плохой человек! Он меня бил.
Она расстегнула платье и показала мне спину. Вся кожа была в кровавых рубцах.
— Это Рошель? — меня передернуло. У дяди Пита ведь виды и на тебя, Дэнни Бойд.
Она кивнула.
— Ему нравится бить, Дэнни. Он от этого заводится. На зверя становится похож. Так страшно!..
— Н-да-а-а, — протянул я. — Ясно. А Кемо — где его перехватили?
— Кемо?
— Да. Его кто убил?
Ее глаза широко раскрылись, в них появились слезы.
— Кемо убили? — тихо сказала она. — Я же не знала, — она всхлипнула. — Он тоже был гаваец, пытался мне помочь, защитить... Жалко как! — слезы потекли у нее по щекам, она закрыла лицо руками.
Я осмотрелся. На столике стояла коробка с сигарами. Я взял одну, покрутил в руках. Кубинские, дорогие...
— У Рида здесь шикарно.
— Да, — Вирджиния уже успокоилась и тихо лежала на кровати, закрыв глаза. — Эмерсон это любит. Он считает, что у девушки должно дух захватывать, когда она сюда первый раз зайдет. А когда опомнится, будет поздно: он ее уже в постель завалил. Одного, правда, не учитывает.
— Чего?
— Своей рожи! — свирепо сказала Вирджиния. — Девчонки, глянув на нее, разбегаются до того, как он к ним подойдет — не то что в каюту пригласит!
Я покосился на часы — две минуты пятого. Если ход не сбавляли и расчеты Ларсона верные, то до острова идти еще часа четыре.
— Осел ты, Дэнни Бойд, — сказал я. — Как не подумал с самого начала, что слишком просто все представляется. Понадеялся на Као: уж этот-то... А Као сам лопухнулся.
— Мы все ослы, — хмуро сказала Вирджиния, глядя в потолок. — Только что толку сейчас обсасывать?
— Это точно, — согласился я. — Слушай, а ты, собираясь, на всякий случай револьвер за пояс не сунула?
— Я же тебе говорила, что пояс не ношу!
Послышалось, как в замочной скважине поворачивается ключ. Дверь открылась. Помахивая револьвером, вошел Рошель, за ним какой-то незнакомый тип, видно, кто-то из экипажа — у него в руках был поднос с тарелками.
— Жратва, — просипел Рошель. — Чтобы не вякали, что с вами плохо обращались!
Матрос поставил тарелки на стол, а Рошель подошел к кровати и начал разглядывать Вирджинию. Та лежала, закинув руки за голову, безучастно глядя в потолок. Черная шелковая блузка плотно обтягивала высокую грудь.
— Мы просто обязаны узнать друг друга поближе, детка, — хмыкнул Рошель. — Ты сейчас именно такая, как мне нравится.
Вирджиния медленно покосилась на него.
— Вали отсюда, павиан лысый!
Шрам на щеке Рошеля дернулся. Его рука вдруг быстро и цепко схватила Вирджинию за волосы. Одним рывком он сдернул ее с кровати на пол, она закричала, несколько раз Пит врезал ей носком ботинка по ребрам. Я рванулся к ним. Рошель вскинул револьвер. Черный зрачок дула уставился мне в глаза. Я остановился — ничего другого мне не оставалось.
— У тебя, крошка, слишком красивый ротик, мне его хочется поберечь для нашей любви, — бросил Рошель Вирджинии. — Но будешь говорить гадости — придется испортить!
Не спуская с меня револьвер, он обошел кровать и, пятясь, подошел к двери.
— Ребята сказали, чтоб пока тебя не трогал. Но ты, Бойд, готовься: возьмем золото — отыграюсь.
— Ну что ты меня пугаешь, Пит, — ответил я. — Я же не Улани. Это ее можно бить и не бояться, что в ответ схлопочешь. Лучше вот что: давно хочу спросить — ты чего тогда на Пали-Пасс своих бросил? Испугался, что и тебя шлепну?
Пересказывать все, что он мне высказал после этих слов, неинтересно — и так ясно. Кончил Рошель тем, что, уходя, со всей силы хлопнул дверью и запер замок на два оборота.
Вирджиния, бледная, поднялась с пола.
— Пусть только попробует в постель поволочь. Я ему яйца выдеру! — ее колотило от злости.
— Хорошая идея. Нечего будет есть — пожарим. А пока кормят. Будешь? — я пододвинул тарелку ей, потом Улани, потом себе. Подцепил вилкой кусок мяса.
— Не трогай. Могли отравить.
— Какая разница? Что так помирать, что иначе, — я надкусил мясо. — Говядина, как говядина. Я думал, будет по-китайски.
— Почему по-китайски?
— Они отправили Чоя работать на камбузе.
Вирджиния усмехнулась: похоже, она представила нашего бравого мафиози в белом колпаке, в фартуке и с поварешкой в руке. Помедлив секунду, взяла вилку. Улани присоединилась к нам.
Поели быстро. Я сложил тарелки одна в одну, поставил их на поднос. Потом подошел к кровати, лег, с хрустом потянулся. Боль уже почти не чувствовалась.
— Удобно? — язвительно спросила Вирджиния.
— К Ниихау подойдем около восьми. Если дергать не будут — можно чуть-чуть отдохнуть.
— А нам где лечь — на полу?
— Здесь всем места хватит, — сказал я. — Так что, девочки, устраивайтесь.
Улани первая решила, что в этой ситуации нечего усложнять жизнь. Через мгновение она уже лежала рядом, свернувшись калачиком и уткнувшись головкой мне в плечо. Вирджиния смерила нас взглядом, пожала плечами, обошла кровать и прилегла с другого бока — впрочем, не придвигаясь ко мне.
— Да ладно тебе, — сказал я, — ложись поудобнее.
— Мне и так удобно! — огрызнулась она. — И вообще: полмужчины — не мужчина.
— Смотря какая половина, — ответил я. — Или ты предпочитаешь интересные беседы?
* * *
Когда я проснулся, была половина восьмого. В каюте уже горел свет. Улани все еще посапывала рядом, а Вирджиния сидела у трюмо и лениво поправляла расческой волосы.
Я встал.
— Как спалось? — спросил я.
— Уснешь тут, — фыркнула Вирджиния. — Ты же храпишь, как паровоз. Часок помучилась и встала.
— Я — храплю? — возмутился я. — Да никогда!
— Ну, в таком случае я ношу пояс, — хмыкнула она. — Похоже, уже на месте.
— Почему так думаешь?
— А ты кончай зевать и начинай думать. Вибрации нет, чувствуешь?
— В самом деле.
— Значит, машины остановлены. Да не лезь ты в иллюминатор — все равно не поймешь, где мы. До сих пор яхта шла полным ходом, сейчас дизели заглушили. И время совпадает с графиком Эрика. Так что все просто.
— Ах ты, умничка!
— Зато ты тупой. Как тебя мама в детстве одного погулять выпускала, умственно отсталого?
— Попробовала бы не выпустить. Я бы дом в щепки разнес!
Мы флегматично перешучивались, но оба при этом понимали: если уже на месте — следующий акт пьесы начнется вот-вот. Ждать пришлось недолго.
Дверь распахнулась, в каюту вошли Рошель и Рид. Улани проснулась и села на кровати.
— Улани, — Рошель мотнул головой в сторону двери, — туда!
Улани встала, беспомощно посмотрела на меня и вышла.
Рид ухмыльнулся.
— Отоспались? Пообедали? Жалоб нет? А, Бойд?
— Жалоб нет, — сказал я, — если не считать, что у вон того лысого официанта с покарябанной рожей грязные ногти.
— Трепись, Бойд, трепись, — процедил Рошель, — тебе за каждое слово отвечать.
— Ты их еще много услышишь, пока я живой, — ответил я. — Можешь словарь составить. Назовешь «Необходимый набор слов для бесед с Питом Рошелем». Спрос гарантирован!
— На берег пойдешь, Бойд, — бодро сказал Рид. — Землю немножко покопаешь. Слежу за твоей фигурой. А то жрать да спать — пузо отрастишь, женщины любить не будут.
— Спасибо, дорогой, — усмехнулся я. — Если я найду золото, можно чуть-чуть возьму себе?
— Шевелись, гнида! — рявкнул Рошель. — Я от твоего трепа устал уже!
Я хмыкнул и пошел к двери. Вирджиния шагнула за мной.
— А ты, детка, тормознись! — Рошель нехорошо осклабился.
— Я что, и свежего воздуха не могу глотнуть? — прошипела Вирджиния.
— У тебя впереди масса удовольствий, детка, — Рошель подошел к ней. — Только не свежий воздух. — За ткань блузки он подтянул Вирджинию к себе и положил ей ладонь на грудь.
Вирджиния посмотрела на Рида.
— Эмерсон, — ее голос дрогнул, — что бы там ни было, я пока еще, между прочим, твоя жена. Ты что, собираешься спокойно смотреть на все это?
— Смотреть не собираюсь, — хмыкнул Рид. — Чего я у тебя не видел? Дело в том, дорогая, что Рошель мне друг, а ты нет. Друзьям надо делать подарки, а предательство наказывать. Так что, милая, у меня нет возражений против того, чтобы на обратном пути Пит немножко заперся с тобой в каюте.
— Пошел! — Рошель толкнул меня в плечо, и я оказался за порогом рядом с Улани, тихо стоявшей у дверей. Напротив Эдди Мейз равнодушно почесывал лоб мушкой «магнума».
Уже опустилась ночь. На палубе я полной грудью вдохнул прохладный свежий воздух. Слева по борту были видны темные очертания острова. Сразу бросалась в глаза огромная, тянувшаяся к луне гора.
— Каваихоа! — взволнованно сказала Улани и показала на вершину. — Там мой дом, Дэнни. Рядом с горой.
— Интересно...
С яхты спустили шлюпку, сбросили вниз лестницу. Я тщательно вглядывался в сторону острова — может, хоть кто-то нас заметит? Нет, надежды мало. Тихо, темно... Несколько далеких огоньков в ночи. Мейз внимательно наблюдал за нами. Вид у него был усталый. Откуда-то из темноты матросы вывели понуро молчащего Эрика.
На палубу вышел Рид, следом Рошель. Слишком мало времени они пробыли без нас в каюте. С Вирджинией, видимо, просто переругивались, ничего больше. Старина Пит сладкое решил оставить на закуску.
— Где Чой? — спросил Рид Мейза.
— На камбузе, где же еще? — пожал тот плечами. — Ужин готовит. Я сказал, что вы вернетесь голодные, пусть постарается.
— Ты его почаще навещай, — сказал Рид. — С Као надо ухо востро держать. Если что подозрительное заметишь — в выяснения не вдавайся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20