Лишь потом, когда уляжется шумиха, когда раскрытием преступления займется небольшая группа следователей, появятся шансы на успех, потому что убийцы поверят в собственную безнаказанность, а следователи приобретут мобильность.
Но пока еще шанс настигнуть преступников по горячим следам имелся.
Из оперативной сводки следовало, что автомобиль не покидал город, значит, скорее всего, преступники оставались в Питере в надежде улизнуть попозже. Основной ошибкой Барышева было то, что он не подвергал сомнению самую первую версию, которая пришла ему в голову: убийство совершила бригада наемников, приехавших из другого города, так, как это было в случае, когда взорвали машину Малютина, убив шофера.
* * *
Зал ресторана не был наполнен наполовину, но, тем не менее, оркестр играл, танцевали несколько скучающих пар. Хотя три стены ресторана были стеклянными, увидеть, что делается на улице, было практически невозможно. Стекла закрывали уютные бордовые шторы.
С первого этажа, где располагались вход в холл и гардероб, послышались странные звуки — топот множества ног, негромкие приказы. Шурик и Сашок замерли с рюмками в руках, пьяноватые улыбки исчезли с их лиц.
— Чего вы, ребята, приуныли? — радужно улыбался Толик. — Все в порядке, все идет по плану.
К столику с каменным выражением на лице подошел официант, тот самый, который впустил бандитов в ресторан с черного хода, подхватил пару пустых тарелок и прошептал на ухо Толику:
— Возле черного хода стоят два омоновца, а на первом этаже уже человек десять. Обыскивают все закоулки.
— В женском туалете тоже ищут?
— И там тоже, — без тени улыбки ответил официант.
Профессия приучила его ничему не удивляться, на все реагировать спокойно. Он не знал, натворил ли что-нибудь Толик с приятелями или нет, он даже не пытался задать себе такой вопрос. Его попросили, ему заплатили, а больше его ничего не интересовало. Он всего лишь официант, такой же нужный и настолько же лишенный эмоций, как столовый прибор, нож или вилка — часть интерьера, да и только. С тем же успехом омоновцы могли бы расспрашивать о том, кто такой Толик, Сашок или Шурик, не его, а буфет, в котором поблескивали чисто вымытые бокалы.
— Придется пережить пару неприятных минут, — вздохнул Толик, закуривая сигарету.
И лишь по тому, как дрогнул язычок пламени в его зажигалке и как погас под неровным выдохом, можно было понять — Толик нервничает. Лицо его при этом оставалось абсолютно спокойным. Бандит развалился на мягком стуле, закинул ногу на ногу.
В зале ресторана ОМОН действовал уже не так нагло, как на первом этаже. Было в здешнем убранстве что-то от церковного: неяркое сияние свечей на столиках, позолота капителей колонн, ведущиеся шепотом разговоры. За невысоким деревянным барьером появился холеный метрдотель.
— По какому случаю? — он обращался к офицеру ОМОНа так, словно тот был посетителем, желающим заказать столик, по-другому в этом зале он просто не умел разговаривать.
— В зале нужно включить весь свет. Быстро! — сказал омоновец.
— Зачем?
— Ты не умничай, а выполняй! — краем глаза офицер следил за тем, как его бойцы быстро рассредоточиваются по залу.
Метрдотель тяжело вздохнул, выразив этим вздохом свое презрение к человеку в форме. Но, вместе с тем, он чувствовал и некоторую солидарность с ним. Сам он тоже носил некое подобие мундира — черные брюки, белую рубашку и темно-бордовый пиджак. Так в ресторане одевались все официанты, и эта одежда хранилась в небольшой комнатке в металлических шкафчиках. Метрдотель словно всем своим видом показывал омоновцам, что, если нужно включить свет, то они могут включить его сами, щелкнув выключателем. Но загвоздка заключалась в том, что выключателей не было видно.
Не спеша, метрдотель подошел к колонне, обшитой деревянными панелями, открыл одну из них и ладонью подал вверх три пакетных выключателя. Загудели, зажглись лампы дневного света, вспыхнули «галогенки», и ресторанный зал тут же заполнил отвратительно-яркий свет. Застигнутые врасплох посетители щурили глаза, сразу стало видно, что вентиляция работает ни к черту и в зале полно сигаретного дыма.
— Всем оставаться на местах! — дружелюбно распорядился офицер ОМОНа.
Мужчины вздохнули с облегчением. Некоторым из них уже приходилось сталкиваться с омоновцами, и они ждали другого приказа:
«Встать! Руки за голову, ноги на ширине плеч, лицом к стене!» Но на этот раз милиция не зверствовала, началась проверка документов. Естественно, удостоверения личности оказались не у всех, Питер — это не Москва, где без документов лучше не переступать порог собственной квартиры. Женщинами омоновцы вообще не интересовались, даже не заглядывали в паспорта.
Двое омоновцев, один вооруженный автоматом, второй налегке, остановились у столика, который занимали бандиты. Толик смотрел на них, как только что сошедший с небес ангел, мол, я-то надеялся на радушный прием, а меня приняли за кого-то другого.
— Ваши документы! — прозвучало с двухметровой высоты. Омоновец отличался приличным ростом.
— Сейчас посмотрю, может быть и не забыл прихватить.
Толик порылся в кармане пиджака, вытащил сперва пачку визиток, похожую на колоду миниатюрных сувенирных карт. Когда клал их на стол, визитки рассыпались. На некоторых из них сияли золотом двуглавые орлы, чернели надписи «Депутат», «Председатель», «Директор».
— Сейчас, сейчас… — приговаривал Толик, продолжая рыться в карманах. — Вот же, как назло, когда надо, беру документы с собой, а тут забыл, наверное. Хотя нет, подождите, — на лице его появилась довольная улыбка, и на стол лег паспорт.
Омоновец взял его, придирчиво сравнил фотографию с оригиналом, затем отыскал страничку с пропиской. Придраться было не к чему, человек был прописан в Питере, на убийцу походил мало, хотя для бизнесмена имел слишком хорошую физическую подготовку — тренированные мышцы просматривались даже под элегантным пиджаком.
Сашок и Шурик уже держали наготове паспорта.
— Это мои ребята, вместе на фирме работаем, — Толик произнес это таким тоном, словно с него уже были сняты все подозрения и он мог поручиться за других. — Я тоже еще недавно в форме ходил, — фамильярно подмигнул он омоновцу, — но семью на чти деньги не прокормишь, пришлось бизнесом заняться. Не мое, но получается. И ребят, вот, понемногу уму-разуму учу.
Документы вернулись владельцам. Толик сгреб со стола визитные карточки, бросил их в карман.
— Кого, хоть, ребята, ищете?
Омоновец, естественно, не стал распространяться о том, что ищет убийц Малютина. По его мнению, сидящих в ресторане происходящее за стенами мало интересовало.
Вряд ли кто-нибудь из них уже знал об убийстве.
— Понимаю, — продолжил Толик, — не ради собственного удовольствия документы проверяете. Выпить не предлагаю, потому как вы на службе. Может, хоть закурить возьмете? — пачка «Кента» скользнула к краю стола. В ответ гробовое молчание. — Ну что ж, служба она и есть служба, не сахар. Что ж, за здоровье тех, кто в форме! — Толик поднял рюмку с коньяком и на глазах удивленных Сашка и Шурика выпил ее залпом за здоровье ментов, наплевав на все свои недавние философские выкладки.
Руководитель группы, капитан, прошелся по залу. Из всех компаний наиболее подозрительной ему показалась лишь одна, состоящая из трех мужчин, одного в возрасте и двух молодых. Он отозвал омоновца от их столика.
— Документы проверил?
— Так точно!
— Полный порядок или не совсем?
— У них всех питерская прописка, и не вчера проставленная.
— Это еще ничего не значит, — пробормотал капитан. — Найди-ка мне метрдотеля.
Метрдотель, как с удивлением заметил капитан, испарился, как только включил свет. Его отыскали на лестничной площадке, он стоял и курил, беседуя с охранником ресторана. Но метрдотель вместо того, чтобы выслушать вопрос капитана, тут же сделал ему выговор:
— Мне посетительница жаловалась, что вы без стука в женский туалет ворвались.
— Знаю, вы уже говорили, что мы наделали слишком много шума в вашем ресторане, — усмехнулся капитан.
— Это так, к слову. К счастью, наши посетители понимают, с кем приходится иметь дело, поэтому претензии у них только к вам, но не ко мне.
— Вот и отлично. Как долго у вас сидят эти посетители? — капитан говорил негромко, так, чтобы его не могли слышать трое мужчин за столиком.
— Которые? — метрдотель окинул взглядом зал, хотя прекрасно понял, о ком идет речь.
— Трое мужчин за моей спиной — один старый, двое молодых.
— Седой — не всегда означает, что старый, — метрдотель гордо ладонью поправил начинающий седеть чуб.
— С какого часа они в вашем ресторане?
— Не знаю, я за ними не следил.
— Кто-нибудь может ответить на мой вопрос?
— Официант, который обслуживает столик, — и, даже не глядя в сторону официанта, метрдотель поманил его рукой. — Подойдите, пожалуйста, господин омоновец интересуется, — метрдотель слегка кивнул, давая понять капитану, что издевается над ним. «Господин капитан» прозвучало бы полуиздевкой, a «господин омоновец» звучало мерзко. — Так вот, господин омоновец интересуется, долго ли сидят в нашем ресторане трое господ за круглым столиком.
— Сейчас я вам точно скажу, — официант вытащил из нагрудного кармана тонкую книжечку с разграфленными страницами, которой он пользовался, принимая заказы.
Там чернели страшные каракули, закорючки и крестики.
Больше трех букв от слова официант не писал: к чему? Ему сокращения понятны, а большего и не надо. — Так, так, так… — приговаривал он, ведя по записям коротко подстриженным ногтем — Первую бутылку водки они заказали два с половиной часа тому назад. Вторую — час. А сидят, может, и раньше Сперва супчику поели… Вот, три луковых супа и салат из крабов, а уж потом им, наверное, выпить захотелось.
Капитана же интересовали люди, которые появились в ресторане, самое большое, час тому назад.
«Да, — подумал он, — не зря мне эта троица показалась слишком пьяной для людей, час тому назад стрелявших из автоматов, убивших крупного чиновника, двух его телохранителей и одного омоновца».
На всякий случай он скользнул взглядом под стол, вдруг там стоят не портфели бизнесменов, а чемоданчики или спортивная сумка с оружием. Но ни сумки, ни чемоданчиков, ни даже портфеля там не оказалось.
«Фирмачи, — подумал капитан. — Наверное, из офиса вышли, вещи на рабочих местах оставили».
Вся операция по обыску ресторана не заняла и четверти часа. Наконец последний омоновец покинул зал ресторана. Метрдотель выглянул за дверь, чтобы убедиться, что непрошеные гости покинули заведение надолго. После этого он вышел на середину зала, приложил правую руку к сердцу и громко сказал:
— Уважаемые господа! Приносим свои извинения за некоторые неудобства.
Посетители, большинство из которых принадлежало к людям, ведущим самостоятельный бизнес, с сочувствием восприняли тираду метрдотеля. Кому, как не им, было знать нравы ОМОНа!
— Теперь, надеюсь, ничто не омрачит ваш отдых, — и холеный метрдотель картинно шагнул к распахнутому электрощиту.
На этот раз он гасил свет постепенно, как в театре.
Сперва щелкнул один пакетник, за ним второй, следом третий. Вновь стали видны исчезнувшие было в ярком свете свечки на столиках. Зажглись рубинчики сигарет, люди вернулись к приятным разговорам.
— Все в порядке, — проговорил Толик, глядя на молодых бандитов.
— А я, честно говоря, немного струхнул, — признался Сашок. — Он как сказал «ваши документы», я подумал: вот те на, нет их у меня! Смотрю, Толик, ты полез в карман, и я, как дурак, тоже лезу. Оказывается, паспорт мой в кармане пиджака лежит, а я же его туда не клал.
— Думаешь, зачем я вас просил с утра мне паспорта отдать? ?
— Я и не понял.
— Если что-нибудь не понимаешь, то лучше и не делай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50