— уже более настойчиво предложил мужчина.
— Что ж, приезжай Правда, я бы хотела лечь пораньше, все-таки перед дальней дорогой не помешает выспаться.
— Ты мне откроешь дверь?
— Конечно, открою, приезжай. Бог с ним, что у меня не убрано, что у меня влажные волосы. Сейчас включу фен.
Знаешь, Илья, у меня дома хоть шаром покати, холодильник пуст, все спиртное выпито, а все съестное съедено — перед отъездом постаралась.
— Кофе есть?
— Кофе — единственное, что у меня есть из роскоши.
Я сейчас как раз сижу, пью его холодным, скучаю.
— Тогда я приеду. Через час буду.
— Адрес сказать?
— Не стоит, я его уже наизусть выучил, — и Илья назвал адрес.
— Точно, это мой. Но его, мне кажется, я тебе тоже не давала.
— Я же тебе говорю. Катя, все — дело техники. У меня в компьютере есть твой адрес, как и десятки тысяч других адресов.
— Ты что, работаешь в милиции или в налоговой полиции?
— Ни там, ни там. Просто, какой же это компьютер без базы данных, без адресов и телефонов? В общем, я сейчас приеду.
— Хорошо. — Катя положила трубку и испуганно оглядела свою квартиру. — Господи, что же делать? — она по-детски всплеснула руками, так ребенок реагирует на нечаянно разбитую чашку или на нечаянно пролитый на ковер компот. — Господи, с чего же начать? — несколько секунд она стояла в оцепенении, похожая на встревоженную птицу. Затем встрепенулась и занялась уборкой. Правда, назвать ее действия настоящей уборкой можно было лишь с очень большой натяжкой.
Она просто хватала все, что попадало под руку, и запихивала в шкафы, рассовывая по полкам. И вскоре квартира показалась ей пустынной, словно из нее воры вынесли вещи: ни книг, ни журналов, ни чашек в большой комнате не осталось. Но зато шкафы открывать было опасно: все могло вывалиться на пол — одежда, книги, журналы, альбомы и то, что скапливается в доме, если хозяйка периодически не занимается уборкой.
— Быстрее! Быстрее! — шептала она, запихивая куртку в стенной шкаф. — Ну, лезь же, черт тебя подери!
Наконец куртка оказалась в запертом шкафу.
— Теперь на кухню, — переводя дыхание, сказала Катя и бросилась к умывальнику, который почти доверху, до самого носика крана был заполнен грязной посудой.
— Черт подери, у меня для гостя даже стаканов чистых нет! Что я делаю! То бога поминаю, то черта!
Минут двадцать быстрой работы — и кухня стала чистой. «Вот бы еще пропылесосить, тогда вообще все сияло бы!» Она схватила салфетку и принялась протирать пыль на мебели.
— Ну вот, наконец-то!
В результате уборки квартиры три больших пакета с мусором появились посреди кухни. «Придется сбегать на улицу. Только ключи бы не забыть!»
Катя быстро натянула узкие джинсы, свитер, собрала волосы, заколола их на затылке и с пакетами выбежала из квартиры.
Через пять минут она уже сидела на кухне и тяжело дышала.
"Так, так… А веши? Сумка с аппаратурой и одежда где?
Куда я ее сунула? Ага, вот… — увидев торчащую из-под стола лямку кофра. Катя приободрилась, вынесла его и сумку с одеждой в коридор. — Ну, вот здесь пусть и стоят, чтобы я их не забыла. А что у меня в спальне? — она вошла в спальню. — Господи, здесь тоже черт ногу сломит! Но тут можно и не убирать, в постель я его не потащу, — сказала она сама себе, — до этого не дойдет. Мы еще не настолько близки и не настолько хорошо знакомы, чтобы сразу же, в первый день, оказаться в постели. Да-да, мы не настолько знакомы, не стоит изменять своим принципам, — словно уговаривая себя, бормотала Катя. — Да и дел у меня еще невпроворот. И главное из них — выспаться. Эта ночь была какая-то сумбурная, бессонная и глупая. Варлам опять был пьян и нес всякую околесицу. С ним надо кончать".
Думать о Варламе ей абсолютно не хотелось, даже от одной мысли о любовнике у нее начинало першить в горле и во рту становилось кисло, как от дольки лимона. «Нет, нет, с ним я по возвращении из Чечни буду поддерживать лишь деловые отношения. А если не пожелает, то и бог с ним. Честно говоря, он мне уже надоел. В последние дни он стал невыносимо занудным. Претензии, претензии.. А я ведь ему, собственно говоря, ничем не обязана. Я живу сама по себе, сама зарабатываю на жизнь, а отношения с ним забирают кучу времени и кучу энергии. Да, он талантлив, возможно, даже гениален. Но ведь невозможно каждый день выслушивать, какой он гений и что весь мир должен лечь у его ног! Все, все, надо становиться самостоятельной и жить независимо».
Хотя Катерина и готовилась к встрече, но дверной звонок, резко взорвавший тишину, буквально парализовал ее. Она застыла посреди комнаты с сухими цветами в руках, которые не успела выбросить. «Боже!» — воскликнула женщина и, бросившись на кухню, принялась заталкивать сухой букет в мусорное ведро.
Звонок опять ожил. Катя вздохнула и бегом побежала к двери. Она даже не глянула в глазок, повернула ключ, нажала на ручку, потянула дверь на себя. На пороге с букетом цветов стоял и улыбался Илья.
— Вот видишь, я быстро, — сказал мужчина, вручая букет.
— Какой красивый букет! — проронила Катя. — Проходи.
В руках Ильи было два огромных пакета.
— А это что? — спросила Катя.
— Это еда, — спокойно сказал Илья. — Куда ее нести?
— На кухню, куда же еще.
Илья прошел на кухню, поставил на пустой стол два пакета, затем посмотрел на Катю.
— Чего ты растерялась, словно я явился, как незваный гость?
— Да нет, это я так. Действительно, не ожидала, что события пойдут именно таким путем.
— А каким, ты думала?
— Ну, знаешь… — Катя передернула плечами. — Погоди, я сейчас.
Она набрала в кристально вымытую вазу воду и поставила в нее букет.
— Какой красивый! — сказала она.
— Ты лучше… У тебя интересно.
— Брось ты, что здесь интересного! Совершенно не убрано.
— Раздеться можно?
— Да, давай свою куртку, я ее повешу.
И тут Катя вспомнила, что шкафы открывать опасно, потому что из них может посыпаться, как лавина в горах, всякая всячина. Она повесила куртку Ильи на ручку шкафа.
— Ну что, — сказал Илья, — разрешишь приготовить ужин?
— Может, я сама?
— Нет, я умею готовить, и много времени это не займет. Надеюсь, плита у тебя работает?
— Работает.
— Тогда давай.
И Илья принялся извлекать из мешков всевозможную снедь — фрукты, рыбу, мясо. Всего набралось так много, что вскоре кухонный стол оказался сплошь завален продуктами.
— Зачем так много всего привез? — воскликнула Ершова.
— Я подумал, что ты целый день на ногах и, скорее всего, ничего не ела и плотно перекусить тебе не повредит.
— Да-да, не повредит. Но ведь этой еды хватит на целую свадьбу.
— Ничего, все съедим. Я очень прожорливый, несмотря на то, что худой.
Катя рассмеялась;
— Я тоже ужасно голодна, только немного смущаюсь.
Слишком уж это как-то…
— Как?
— Неожиданно, — честно призналась Катя. — Я не рассчитывала, что мы встретимся так скоро.
— Лучше раньше, чем никогда, — пошутил Илья, закатывая рукава рубашки.
Ножом он орудовал, как заправский повар, и вскоре стол был сервирован.
— Ну, где сядем?
— Где хочешь. Можем в большой комнате за маленьким столом, а можем здесь. Где тебе нравится?
— Давай здесь, — сказал мужчина.
Он открыл бутылку, взял с полки два бокала.
— Вино должно быть хорошее. Тебя не обманули, когда говорили, что это настоящее французское.
— Ты что, понимаешь в винах?
— Немного понимаю.
— Я к алкоголю почти индифферентна. Крепкие напитки пью в исключительных случаях.
— Но ведь мы будем пить не крепкие. Позволь предложить тебе легкое красное вино.
Наконец они сели друг против друга, и Катя взглянула в темно-синие глаза Ильи.
— Почему ты улыбнулась? — спросил он.
— Странно все как-то. Представляешь, Илья, если бы у меня не сломался несчастный каблук, мы бы с тобой не встретились.
— Может быть, и встретились бы. Кто знает?
— Нет, не встретились бы, я уверена. Мы бы разминулись.
— А может быть, нет. Если суждено встретиться, то люди наверняка встречаются. У меня иногда бывает предчувствие.., я с утра ощущаю — днем что-то случится, и очень важное.
— И сегодня чувствовал?
— Сегодня тоже было ощущение праздника. Я даже не стал заниматься работой, выбрался из дому, сел в машину и поехал. И видишь, мы с тобой встретились.
— За что выпьем? — поднимая бокал и глядя на Илью, спросила Катя.
— За твои каблуки.
— Что? — рассмеялась женщина.
— За твои каблуки. Если бы каблук не сломался, то, волне возможно, встреча состоялась бы позже. То, что мы встретились бы наверняка, у меня не вызывает никакого сомнения.
— Ты законченный фаталист, — сказала Катя.
Бокалы соприкоснулись, и Катя отпила маленький глоток. Вино, действительно, было вкусное, терпкое и ароматное, темное, почти вишневого цвета.
Илья пил не спеша.
— Ну, что ты сидишь, смотришь на еду?
— Не могу решить, с чего начать.
— С чего хочешь. Не смотри, ешь. Хочешь, положу тебе креветок? Хочешь рыбы? Вот салат. Все это лучше есть вместе и запивать вином.
— Думаешь?
— Не думаю, а знаю.
Катя ела с жадностью, но не спеша. Она растягивала удовольствие. Ей уже давно не было так хорошо и спокойно. Ей казалось, она знает Илью сто лет. И познакомились они не сегодня на московской улице, а давным-давно.
Знали друг друга с детства, а сегодня лишь случайно встретились.
Они сидели за столом больше часа, негромко переговариваясь. А когда зазвонил телефон. Катя небрежно махнула рукой:
— Не стану снимать трубку, а то еще испортят нам вечер.
— Тебе он нравится?
— Да, нравится, — призналась женщина и потом сказала, глядя прямо в его темно-синие глаза. — Мне давно не было так хорошо и спокойно. Вечно куда-то спешу, лечу сломя голову, опаздываю, тороплюсь, в общем, не жизнь, а сплошная суета.
— А ты не торопись.
— Я привыкла находиться в постоянном движении. Мне кажется, что я все время куда-то опаздываю, что жизнь идет мимо. Поэтому тороплюсь, бегу, стараюсь повсюду успеть.
— Вот поэтому и опаздываешь.
— Ты никогда не опаздываешь, Илья?
— Опаздываю лишь тогда, когда начинаю торопиться.
Я люблю жить спокойно. Мне нравятся рыбаки, сидящие на берегу реки и смотрящие на воду.
— Ты сам рыбак?
— Нет, не рыбак. Честно говоря, даже не знаю, как червя на крючок нанизывать. А вот на бегущую воду смотреть люблю.
— Я хоть и фотограф, — сказала Катя, — не могу вспомнить, смотрела ли я когда-нибудь долго на бегущую воду. Конечно, смотрела, — тут же поправила она сама себя, — но почему-то о том, о чем говоришь ты, я никогда не задумывалась. Нажимала на кнопку фотоаппарата, делала снимок, фиксировала какое-то мгновение, а потом о нем забывала.
Бутылка вина была благополучно допита за тихим и спокойным разговором.
— Мне кажется, — сказала Катя, — что я уже сто лет вот так спокойно не сидела и не разговаривала о жизни.
— Кто такой этот Варлам Кириллов? Или Кириллов Варлам, как там его? Он что, твой друг?
— Был другом, — немного резко, но в то же время спокойно, без злости, сказала Ершова. — Сейчас даже не знаю, кем он мне приходится. Я от него устала, уж слишком много у него претензий к жизни, слишком многого хочет.
— А ты? — спросил Илья.
— Даже не знаю. До сегодняшнего дня мне казалось, что я тоже хочу многого, что жизнь мне чего-то недодала и надо спешить. А вот послушала тебя и думаю: а может, никуда не надо спешить, не стоит делать резких движений?
Хотя кое-что в жизни надо изменить.
Она чувствовала, что ей очень не хочется расставаться с Ильей, не хочется ехать в Чечню, не хочется фотографировать, не хочется спешить на самолет. Она испытывала лишь одно желание: сидеть на кухне рядом с Ильей, смотреть в его глаза, слушать спокойный голос и порой удивляться, какой он умный и совсем не такой, как все ее знакомые фотографы, художники, дизайнеры — в общем, люди творческие.
Что Илья в чем-то умнее их, а может, не умнее, а просто мудрее. Катя была уверена. Он, как ребенок, говорил простые и верные вещи и абсолютно не думал о том, как его слова будут восприняты, какой след оставят в душе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50